– Постой! Ты куда? Нам надо идти! – крикнула ей Лавиани, но та, не слушая, решительно направилась к скелету, остановившись от него в шаге и разглядывая пристально, точно стараясь заглянуть за только ей видимую грань.
Отдаленный гул рожка прилетел из сгущавшегося влажного тумана, и сойка, помянув Скованного, вновь спрыгнула на площадку, намереваясь, если надо, тащить спутницу силой.
– Не превращай все, что сделал Тэо, в прах. Нам нельзя останавливаться! Мэлги близко!
Но та неожиданно подняла руку и сказала резко:
– Стой где стоишь!
Лавиани словно в стену врезалась, с удивлением глядя на девчонку, голос которой сейчас был острее лезвия. Впрочем, не слова заставили ее остановиться, а белый огонь, разгорающийся вокруг левой руки Шерон.
Девушка всем телом подалась вперед, запрокинув голову, изучая возвышающийся над ней череп, пытаясь увидеть в глазницах то, что на мгновение промелькнуло перед ней. Она чувствовала, как подрагивают пальцы от нервного напряжения, что ее охватило.
Где-то в глубине души шевельнулся страх. Потому что она стояла перед легендой из прошлого, которую, как и многих других мертвых на Летосе, захватило дыхание той стороны.
Голиб был заблудившимся. Странным, необычным и впавшим в глубокую спячку, но способным пробудиться в любое мгновение. И тогда против них окажется даже не дробитель костей, а нечто столь непознаваемое и могучее, что справиться с ним будет почти невозможно.
В руке у Шерон появился стилос, она, все еще не отводя глаз от останков великана, стала отступать. Лавиани в точности скопировала это движение. Тревога указывающей передалась сойке, и та даже не удивилась, когда серебряная челюсть начала опускаться.
Выругавшись, женщина одним прыжком оказалась рядом с девушкой, без всяких церемоний схватила ее поперек талии одной рукой, рванула на себя и в два движения забросила на мост.
– Уходим! – рявкнула ей в лицо. – Уходим, Скованный тебя задери!
Череп со скрипом повернулся на шейных позвонках, и Лавиани взвыла, так как у нее возникло ощущение, что невидимые руки, похожие на когтистые лапы хищной птицы, вытягивают из ее живота потроха.
Шерон, прикусив губу, что есть сил ударила спутницу ладонью по щеке. Оплеуха была звонкой, отрезвляющей, болезненной.
И эффективной.
Цель оказалась достигнута – зрительный контакт добычи и жертвы разорван.
– Не смотри ему в глаза!
Лавиани, чувствуя, что ее правая щека горит, потрясенно кивнула, но тут же собралась, глядя на поднимающегося чудовищного противника, который, судя по его медленным, неловким движениям, все еще приходил в себя после спячки.
Шерон швырнула сгусток белого огня прямо в центр грудины, но единственное, чего она добилась, – уничтожение темного налета, под которым теперь засветилось чистое серебро.
Голиб сделал первый шаг в их сторону, разом преодолев половину расстояния до моста. Вокруг руки указывающей появился вихрь из белых искр, она собирала силу для второго удара, сама не веря, что это принесет хоть какую-то пользу, но и не собираясь сдаваться.
Поднявшись в полный рост, скелет стал еще более огромным и устрашающим. Сойка чувствовала себя совершенно бесполезной в схватке с подобным существом:
– Надо перебежать на ту сторону, девочка! На мосту мы даже не сможем от него уклониться!
Шерон увидела, как из тумана появился Тэо. Он несся по скользкой, нависающей над пропастью тропинкой легко и пружинисто.
– Осторожно! – крикнула она ему, но циркач не услышал ее из-за грохота волн, не снизил скорости, лишь поднажал еще сильнее, сокращая расстояние между собой и ожившими останками героя прошлого.
Лишь через секунду она осознала, что канатоходец не видит опасности из-за скалистого гребня, скрывающего площадку со стороны тропы. В отчаянии замахала руками, надеясь привлечь его внимание, и едва не упала, когда Лавиани снова рванула ее на себя, потянула по наклонной к башне, подальше от Голиба, уже нависшего над мостом.
– Шаутт станцуй на моих костях, девочка! Тебе жить надоело?! А, тьма!
Последнее ругательство относилось к мэлгам. Шестерка вооруженных каннибалов бежала следом за Тэо, прыгая по ненадежным камням с неожиданной ловкостью.
– Поднажми, парень!
Акробат вылетел на открытую площадку, увидел чудовище. Он даже не успел испугаться. Понял, что оказался между молотом и наковальней, но сейчас было не лучшее время для паники, поэтому он бросился вперед, прямо под ноги скелета, почувствовавшего нового человека.
Шерон резко дернула плечом, срывая цепкий хват Лавиани:
– Не мешай, Шестеро тебя забери!
Она вполне могла позаботиться о себе самостоятельно в вопросах, касающихся существ, порожденных той стороной. Ей нужна была максимальная свобода. Девушка швырнула в противника новую порцию белого пламени, попала в лопатку, и скелет пошатнулся, удар его руки угодил совсем не туда, куда он рассчитывал. Металлический чудовищный кулак с грохотом врезался в камень, разминувшись с акробатом, который в последний момент сделал колесо без сделал аэриал, резко взмахнув ногами в воздухе. Пружина крутанулся в горизонтальной плоскости, избегая пинка серебряной голени, который, без всяких сомнений, превратил бы его кости в порошок.
В следующие несколько секунд он, дыша ровно и легко, словно и не было этого бесконечного бега от людоедов, спросил у Лавиани:
– Где вы нашли эту образину?
– Давай истории потом, а?! Перебирай копытами, мальчик!
– Я тоже рад видеть тебя живой. Просто не скрываю этого, – улыбнулся он ей, и они побежали прочь, предоставив великану разбираться с высыпавшими с тропы преследователями Тэо.
Сойка, находясь уже на середине моста, несколько раз обернулась, видя, как безумствует скелет, убивая отчаянно бьющихся, не желающих отступать мэлгов.
Указывающая пошатнулась, когда нога заскользила по влажной кладке древнего строения. Тэо подстраховал ее, взял за руку, переплетая пальцы со своими, и ладонь девушки потерялась в его руке.
– Вниз не смотри. Если закружится голова, скажи.
Она благодарно кивнула, и Лавиани в раздражении закатила глаза:
– Не хочу никого подгонять, но ваш Голиб довольно быстро перебьет их и отправится за нами. Не лучше ли не останавливаться из-за пустяков, Скованный вас прокляни?!
Шерон свободной рукой убрала намокший локон, прилипший к щеке. Она старалась не отставать от акробата, который осторожно обогнул зияющее тьмой пространство – окно, уводящее в недра башни. Лавиани ушла далеко вперед, раздражаясь тем, что ее спутники мешкают и копаются.
– Рыба полосатая, ты за них не в ответе. Хватит проявлять заботу, – зло шептала она себе под нос, глядя на скалистый берег и белокаменные колонны древних построек над обрывом.
Опора под ногами мягко вздрогнула, словно нечто большое и невероятно тяжелое забралось на нее.
– Никак ты не успокоишься, древняя гадина! – свирепо процедила она, решительно возвращаясь назад. – В пламя легенды, мифы и сказки! Чтобы они всегда оставались в прошлом и не беспокоили меня!
Голиб, разделавшись с мэлгами, неуклюже встал на мост.
– Указывающая, на тебя можно рассчитывать?
Шерон, на лбу которой появилась глубокая складка, покачала головой:
– Не уверена. Ты же видела, что получается.
– Надо избавиться от этой ходячей драгоценности. Он не оставит нас в покое.
– Как? Я не могу его убить.
– Не надо убивать, девочка. Мы просто сбросим его вниз. В море. – Сойка ткнула пальцем в бездну, беснующуюся под ними.
– Это не муравей, чтобы отправить его в полет щелчком пальцев, – возразил Тэо, но Лавиани отмахнулась.
– Ты пока помолчи. Твои способности пригодятся, девочка. Просто теперь швыряй свой огонь не в грудину, а ему в колено. А я сделаю все остальное.
Скелет уже находился на половине пути к ним, и башня теперь дрожала каждый раз, когда серебряные стопы опускались на нее.
– Левое колено. По моей команде. Поняла?
Шерон решительно кивнула, пробуждая дар.
– Вы что, серьезно?! Решили противостоять тому, кого опасался сам Скованный? Ближайшему сподвижнику Тиона?
– Просто не лезь, циркач. – Лавиани поплевала на ладони, покрепче стиснула рукоятку трофейного баклера. – Еще я от покойников не бегала.
Голиб приближался широкими, тяжелыми шагами, и у нее возникло впечатление, словно некто невидимый управляет гигантом, дергая его за ниточки. Когда тот оказался на середине моста, сойка спросила:
– Готова?
– Да! – отозвалась Шерон.
– Давай!
Лавиани ощутила, как холодом остывает ее кожа под исчезнувшей татуировкой, как нечто больно тянет волосы назад, как множество мягких иголочек впивается в подушечки пальцев и весь мир тускнеет, заполняясь розовым светом, а окружающее ее замедляется во много раз.
Голиб точно продирался сквозь густую патоку, двигаясь со скоростью умирающей улитки. Женщина посмотрела на каменное лицо Тэо. Суровое, со сжатыми губами и решительно выдвинутым вперед подбородком. На Шерон с прищуренными серыми глазами, похожую на собирающуюся перед прыжком маленькую уличную кошку, не готовую отступать даже перед страшным охотничьим псом. На ее левую руку, с которой сорвалось бледно-белое сияние, устремившееся к цели.
Лавиани напрягла ноги, бросаясь вперед, ничуть не уступая скорости магии, летящей у нее над головой.
Сквозь расплывчатый розовый мир, наполненный болью игл, жалящих ее кожу, точно осиные атаки. Не обращая внимания на когтистые пальцы, терзающие волосы, которые, казалось, еще чуть-чуть, и оторвут ей скальп.
Сойка рассчитала все идеально.
Чудовищный скелет завершил шаг, начал медленно поднимать правую ногу, опираясь на левую. Лавиани, за секунду до этого взвившись в воздух и размахнувшись металлическим щитом, ударила им одновременно с пламенем указывающей, вложив в это силу еще одной бабочки.
Ребром баклера она ткнула под углом в малую берцовую кость в тот миг, когда в его колено врезалась мощь магии Шерон. Скелет пошатнулся, и его стопа поехала по наклонной поверхности опрокинутой башни.
Пользуясь моментом, сойка еще дважды нанесла удары. Она не надеялась перебить серебряный прут толщиной в три ее руки, но не давала противнику восстановить равновесие.
Внезапно, как это всегда и бывало, пальцы на ее волосах разжались, иглы исчезли, а мир вновь окрасился серыми, блеклыми красками реальности. Появились звуки и ветер, и она, все еще сжимая изрядно помятый кулачный щит в руке, отскочила назад. Голиб мгновение балансировал на краю пропасти, а затем беззвучно рухнул вниз.
В прожорливое бурное море.
Глава семнадцатая
Талорис
Мои глаза наполнились слезами, потому что я увидел его – Талорис. Легендарный белый город, принадлежавший моему деду. Он рассказывал мне об этих утесах, дворцах и альбатросах. Когда-то моя семья владела этим овеянным легендами местом. Как жаль, что теперь мы его потеряли. Как жаль, что я не могу остаться здесь навсегда.
Альвио ин Тарре, шестой герцог Ириасты. 270 год до начала Катаклизма
Голоса он слышал сквозь вязкий гул. Те искажались, двоились, троились, изменялись до неузнаваемости, и слова теряли смысл. Смущали его своей странностью, как смущает эхо напуганного путника, застигнутого врасплох ночью на забытой всеми дороге.
Тэо с трудом поднял тяжелые веки и увидел нависающего над ним гиганта с топором. Все его мраморное тело было серым, растрескавшимся, и статуя, под которой лежал акробат, грозила рухнуть в любой момент.
– Добро пожаловать в мир живых, циркач, – совершенно неприветливо прозвучал голос Лавиани. В ее холодных глазах затаилась настороженность и опаска.
– Что случилось? – Он аккуратно попытался принять сидячее положение, и ей пришлось отступить на шаг. – И что у тебя с лицом?
– О?! Ты заметил?! Как здорово! – Сойка была полна ядовитой иронии.
– Прекрати, он не умышленно, – устало попросила Шерон откуда-то сбоку.
– Конечно же не умышленно. Если бы он такое специально сделал, я бы уже свернула ему шею. Это, мальчик, твоя работа. – Лавиани ткнула на опухшую скулу, где в скором времени должен был появиться синяк взамен почти исчезнувшего, доставшегося ей от шаутта. – Как только ты очутился в городе, то взбесился. Наверное, не терпится стать пустым. Пришлось тебя успокоить, чтобы ты не натворил глупостей.
– Эй. Прости. Я не хотел. Сейчас со мной все нормально, и я не собираюсь…
– Уверена, тогда ты тоже не собирался. Просто что-то нашло, и вот ты уже не тот, кого мы знаем. Наверное, все же правильно, что ты не носишь при себе острых вещей. Пока тебя догонишь и усмиришь, сто потов сойдет.
– Я убегал?
– Если так можно назвать твои обезьяньи кувырки.
Тэо видел, как она зла, и нащупал под волосами, у затылка, шишку.
– Камнем в меня кинула?
– Ну, раз ты соображаешь, значит, с головой все в порядке. А то наша указывающая мне едва печень не съела, опасаясь за твое здоровье. Сиди! Дай посмотрю.
Она приложила ладонь к его виску, на несколько мгновений прикрыв глаза.
– Все нормально. Череп цел, никаких внутренних кровотечений. Кружится?
– Нет.
– Нет? А должна бы. Ну, значит, все хорошо. Вот видишь, девочка. А ты нервничала.
Шерон посмотрела на Лавиани с осуждением:
– А если бы ты убила его?
– А если бы он убил нас? – резонно возразила та. – Слушайте. Я понимаю, что вы еще дети и наивности в вас по самые уши. Но все довольно серьезно. У тебя метка, мальчик. Метка той стороны. И ты, скорее всего, не избежишь участи стать пустым. А что натворишь после этого – я и думать не хочу. Пока мы вместе в одной упряжке и мне некуда от вас деться, приходится терпеть это. Но не собираюсь забывать, что в любой момент ты можешь сойти с ума. Стать чудовищем, которое, возможно, обладает магией той стороны. Понимаю, как жестоко это звучит. Но мне плевать. Это правда жизни, Тэо. И с учетом того, что ты человек не злой, то должен нам помочь уберечь всех от себя самого. Поэтому если ты почувствуешь хоть какие-то странности, перепады настроения или желание впиться мне в глотку без веской причины… Не будь рыбой полосатой. Скажи нам об этом заранее. Я, скорее всего, в любом случае выживу, но девчонка может и не пережить встречи с пустым, если ты вдруг бросишься на нее.
Шерон вежливо подняла брови, но Лавиани не смутилась:
– Да. Да. Я в курсе, что ты смелая и, когда припирает, не поджимаешь хвост. Но он не заблудившийся. И физически сильнее тебя. К тому же почти в два раза тяжелее и крупнее. Как ты будешь с ним бороться, если он схватит или ударит тебя?
– Эй! Я не собираюсь делать ничего такого! – возмутился Тэо, вставая на ноги.
– Конечно не собираешься. Но вряд ли ты сможешь поручиться за пустого, который прячется в тебе.
Акробат вздохнул:
– Считаешь, что такое повторится?
Лавиани не не намерена была юлить и врать во благо не пойми чего:
– Мальчик, давай на минутку забудем о магии, той стороне, асторэ и прочем мусоре. Ты болен. А болезнь, если ее не лечить, никуда не исчезает. Она только усиливается, пожирает тело, уничтожает мозг и в итоге убивает человека. Приступы будут повторяться, и чем дальше, тем чаще. Если только…
– Если только что?
– Если только мы не найдем лекарства, – закончила она, не желая говорить то, что сперва хотела: "Если только шаутт действительно решит тебе помочь".
Шерон все еще смотрела на Тэо с тревогой, и тот поинтересовался:
– Долго я провалялся?
– Полчаса. Может, чуть больше. С тобой точно все в порядке?
Пружина прислушался к себе:
– Чувствую голод. Если это важно. Чешется левое плечо. Болит голова благодаря Лавиани. Во всем остальном я в норме. Думаю, мы можем продолжать путь. Серьезно.
Сойка пожала плечами:
– Тем лучше для всех нас. Часть мэлгов все еще на противоположной стороне моста, но они могут решить поохотиться за нами. Я хотела бы уйти подальше в город, чтобы затеряться, если твари не оставят нас в покое.
Тэо посмотрел на мертвые, пустые белокаменные кварталы, совершенно не помня этого места. Последнее, что сохранила память, как он подходит к началу усыпанной листьями лестницы, ведущей наверх утеса.
– Как вы меня несли?
– С песнями, – довольно невежливо ответила Лавиани, нюхая воздух. Она так и не рассталась с кулачным щитом, хоть и изрядно деформированным по краям, повесив его себе на пояс.
Мостовая города была выложена широкими мраморными плитами, влажно блестящими от дождя. Многие из них давно поглотила трава. Другие оказались расколоты, смещены, и теперь в трещинах журчала вода или собирались целые лужи.
Несмотря на тучи, туман и отсутствие яркого солнечного света, после унылого пейзажа предыдущих дней старый мрамор казался ослепительно-белым, словно свежевыпавший снег. Акробат в тишине смотрел на развалины древнего города, без всякой тревоги, с удивлением для самого себя радуясь тому, что они добрались. Что, возможно, жгучая боль в спине наконец-то исчезнет.
– Ты удивил меня, парень. – Сойка повернулась к нему, ожидая, пока Шерон затянет завязки на сумке. – Бегаешь быстрее мэлгов. Этим стоит гордиться. Скольких ты убил?
– Ни одного.
Та покривилась:
– Так я и думала. В отличие от тебя даже наша указывающая успела показать себя.
– Хорошо, что он никого не убил. – Девушка встала рядом с ними, с подозрением глядя на широкую улицу. – Я слышала теорию, что та сторона быстрее захватывает людей, если они убивают других. Это может ускорить его превращение в пустого.
Тэо вспомнил человека, который благодаря ему упал с крыши, и ничего не сказал.
– Поверю на слово. – В тоне Лавиани звучало совершенно обратное – она ни капли не верит в подобные слухи. – Как насчет опасности в Талорисе? Заблудившиеся и прочие милые человеческому сердцу существа? Ощущаешь что-нибудь?
Шерон покачала головой, сказав с сожалением:
– Я потеряла свои способности.
Лавиани уставилась на спутницу, как на врага. В первую секунду ей показалось, что она ослышалась:
– Ты… что?
– Дар молчит. И игральные кости больше меня не слушаются.
– Просто здорово! И когда ты собиралась нам сообщить, девочка? Когда меня начнет жрать заблудившийся? "Прости, Лавиани, но сегодня не мой день"?
Девушка посмотрела на нее с обидой:
– Я сама узнала об этом несколько минут назад. Как только мы здесь оказались, ничего не могу сделать. Талорис лишает меня сил.
– Ага. – Лавиани в раздражении потянула себя за пальцы. – То есть, если где-то тут твари той стороны, мы вроде как голые. Ну что же. Кто говорил, что будет легко?
– Это магия прошлого. Я так думаю. Не зря ведь в Талорисе содержали некромантов, прежде чем их казнить.
– Быть может, шаутт потому и назначил тут встречу, – проронил Тэо. – В городе ему не стоит ее бояться.
– Не уверена, что я вообще могу причинить ему какой-то вред, – возразила указывающая.
– А ты пыталась? Когда он пришел к тебе в Нимаде?
Девушка не опустила взгляда, когда отвечала:
– Нет. Он появился неожиданно. Я испугалась. Больше такого не повторится.