- Да, - Инна сузила глаза. - Взрослые разговорчики, знаешь?
Мальчик подозрительно разглядывал обоих.
- Ладно, - протянул он. - Пока.
- Пока, - Павел посмотрел на Диму. - Завтра в школу?
- Конечно. Само собой.
Павел положил ладонь ему на плечо.
- Мы ведь друзья?
- Да, - прошептал Дима.
Холодная игла кольнула Инну в сердце. Мальчик был по-собачьи предан Павлу. Эта способность подчинять себе людей в который раз испугала и восхитила ее.
- Я тоже твой друг, - сказала Инна. Наклонилась и поцеловала мальчика в щеку. - Инна твой друг, слышишь? Радуйся, пока я жива!
Мальчик смутился. Не вымолвил ни слова, лишь одарил Инну восхищенным, благодарным взглядом.
Дима смешной походкой, из-за которой так быстро портил обувь, направился прочь по улице - маленькая беззащитная фигурка скоро растворилась в золоте солнца.
Инна с фальшивой улыбкой повернулась к Павлу.
- Ну что, дружок, на чем мы…
Она осеклась. Павел смотрел вслед мальчику. Он не плакал, но небесного цвета глаза подернулись дымкой невыносимой скорби. Рот странно скривился.
Павел встретил ее взгляд.
- Удивительное сходство, - сказал он. - Как две капли воды.
Он пригладил волосы.
- Я знаю, зачем Бог послал мне этого несчастного мальчика. Он - моя совесть. Покуда Дима рядом, я вечно буду помнить, что потерял.
Инна взяла Павла за руку.
- Все будет хорошо. Может, ничего уже и не исправишь, но ты стараешься. Ты раскаялся. Я бы не раскаялась. Жизнь продолжается.
Павел кивнул.
- Да, ты права. Извини. Я дал слабину.
- Ты устал, - Инна отпустила его руку. - Пошли… домой. Я тебя вымою, покормлю и спать уложу.
- А потом? - Павел с улыбкой заглянул ей в глаза. Инна отвела взгляд.
- Там посмотрим.
Они шли по улице. Домой.
Человек в черном плаще с капюшоном наблюдал за ними, стоя у детской площадки. Вокруг Него бегали дети. Крича и смеясь, они хлопали в ладоши. Мальчик с черной повязкой на глазах слепо метался по площадке, дергаясь в сторону каждого хлопка. Дети обегали Судью кругом, как дерево, прятались за Него, дергали за рукава плаща. Он ничего не замечал, неотрывно наблюдая за Инной и Павлом.
- Посмотри на меня, - прошептал Он.
Улыбка Инны пропала. Она обернулась, шаря взглядом по детской площадке.
- Что? - Павел тронул ее за руку.
- Там, на детской площадке. Не видишь ничего странного?
Павел нахмурился.
- Я чувствую. Он здесь. Не оглядывайся.
Взял ее за руку. Они пошли дальше, ускорив шаги.
В тот же день произошло новое убийство.
Быстров поднимался по лестнице, глядя в спину Точилина. Тот насвистывал бодрый мотивчик. Сзади отдувался эксперт с тяжелым чемоданчиком в руке.
Второй этаж, третий, четвертый. У двери гроб - здесь похороны. На двери противоположной квартиры висят воздушные шарики - там свадьба. Громкая музыка - "Как упоительны в России вечера". Гости подпевают пьяными голосами.
- Толя, - услышал Быстров свой наигранно-веселый голос. - Не в курсе, кого хоронят?
- Ребенок умер. Асфиксия.
Быстров споткнулся. Схватился за Точилина.
Тот обернулся.
- Ты чего падаешь?
- Ступеньки скользкие.
- А-а.
Быстров стал тщательнее смотреть под ноги.
Вот мы идем на квартиру, где лежит труп. Там будут его родные. Опять плач, стенания. Как же это раздражает! Скука.
И я когда-нибудь умру. И кто-нибудь - может, те самые люди, с которыми я сейчас поднимаюсь по лестнице, будут перешучиваться, травить анекдоты, раздражаться: "Шестой этаж! Черт возьми, неужели нельзя было помереть пониже?"
На лестничной площадке они остановились, переводя дух, толкаясь, мешая друг другу.
Дверь в квартиру приоткрыта. Точилин наклонился, осмотрел замок.
- Взломан, - выпрямился, - Как и домофон.
Следователь обернулся.
- Ну что, пошли?
Он вошел первым, за ним - Толя. Быстров пропустил их вперед, сам вошел последним.
Через прихожую прошли в гостиную.
Труп лежал на ковре, под белой простыней угадывались очертания мужского тела. Там, где простыня укрывала лицо, она чернела пятном крови.
Из-за жары комнату уже заполнила вонь разложения - тяжелый, приторный запах гнилой резины.
Зажимая носы, они разошлись по углам гостиной.
- Боже мой, - прогундосил Точилин. - Откройте кто-нибудь окно!
Толя подошел к окну. На карнизе сидела синица.
- А тебе чего здесь надо? - Толя постучал ногтем по стеклу. Синица взлетела с подоконника. Но, когда Толя, привстав на цыпочки, вытащил из петли шпингалет, снова оседлала карниз. Дергая головкой, смотрела на Толю черными глазками.
Выругавшись, Толя открыл окно. Рукой согнал птицу. Больше она не возвращалась.
- Что там, Толя? - спросил Точилин, отпуская нос. Он смотрел на труп.
- Синица.
- В это время года? - услышал Быстров свой голос.
Открытое окно мало что изменило - на улице царила апрельская жара.
"Хочу умереть зимой", подумал Быстров, не отрывая взгляда от пятна крови на простыне.
Эксперт надел резиновые перчатки. Обойдя диван, привстал на колено рядом с телом. С тихим треском оторвал простыню от чего-то липкого. Откинул до пояса.
- Красавец, - сказал он.
Взгляд Быстрова скользнул по животу и груди, покрытых густой рыжеватой порослью. Шея со свежими трупными пятнами.
Левая часть лица вмята внутрь. Челюсть смещена, и Быстров заметил рядом на ковре осколки зубов. Нос съехал вбок.
На месте глаз - две зияющие чернотой воронки, каждая из которых походила на развороченный анус.
Над телом жужжали мухи.
- Ну, что? - Точилин подошел к телу. - Этот?
Толя, не отрываясь от трупа, сказал сварливым голосом:
- Отойди, ты свет загораживаешь.
Точилин отошел. С веселой улыбкой подмигнул Быстрову.
- Чему улыбаешься?
- Вспомнил свою первую любовь.
Быстров закрыл рот.
- Похоже на того, - пробормотал Толя.
- Что? - спросил Точилин.
Эксперт прокашлялся.
- Это он. Все как на той квартире. Помнишь, где молодуху с женихом нашли?
- Дочь ветерана?
- Да. Которая своего папашу из квартиры выжила.
Толя достал из чемоданчика щипцы. Аккуратно подцепил что-то и сунул в пластиковый пакетик.
- Что там? - спросил Быстров. Толя, не оборачиваясь, протянул ему вещдок.
Быстров протянул руку, но Точилин подскочил и выхватил первым. Подошел к окну, поднял пакетик на свет. Быстров увидел, спина следователя дрогнула.
- Не может быть.
- Что там, Саша?
Быстров обошел труп, стараясь не наступить лужу крови.
Точилин показал ему вещдок. Быстров почувствовал легкое разочарование. Маленькая деревянная щепка. Даже не щепка, а крошка. В пакетике Быстров заметил маленькие частицы.
- Краска? - спросил он.
Точилин задумчиво смотрел на содержимое пакетика.
- Лак, я думаю. Им красят деревянные изделия.
Точилин, глядя на пакетик, бросил в сторону:
- Толя, что скажешь?
Тот, продолжая колдовать над трупом, отозвался:
- Что тут скажешь? Товарищ убит ударом тупого деревянного предмета. Непонятно, чем именно, но здорово смахивает на судейский молоток.
- Разве можно нанести такие травмы этой штуковиной? - спросил Быстров.
Толя пожевал губами.
- Можно, если он вдвое больше обычного размера.
- Где продаются судейские молотки? - спросил Точилин.
Толя пожал плечами.
- Где угодно. В магазинах сувениров, в Интернете.
Точилин повернулся к Быстрову.
- Все ясно? Шерсти магазины. Спрашивай, кто делал на заказ судейский молоток.
- Может, это ничего и не даст. Эту херовину можно и по объявлению купить.
- Да, - усмехнулся Точилин. - Причем, сдается мне, большинство судей в нашей стране получили молоток именно таким образом. Что ж. Теперь мы знаем, какое имя ему дать.
Следователь оглядел лица друзей.
- Мы будем звать его Судьей.
Повернулся к эксперту.
- Что именно послужило причиной смерти?
- Это тебе судебный медик скажет.
Точилин с улыбкой сообщил Быстрову:
- На юрфаке мы называли их судебными педиками.
Вновь посмотрел на вещдок.
- Что с тобой? - спросил Быстров.
Следователь не ответил.
Капитан подошел к эксперту. Из-за его спины он ничего не видел. То, как Толя обследовал тело, показалось Быстрову подозрительным. Эксперт, кажется, находился в растерянности.
- Что ты нашел?
Эксперт замер. Посмотрел на Быстрова снизу вверх странным взглядом.
- Иней. И немного льда на шее и подбородке.
- Откуда? - услышал Быстров собственный глухой голос. - Зачем?
- Чтобы не было больно, - сказал Точилин, поворачиваясь к ним. - Местная анестезия.
Быстров ощутил нестерпимое желание бежать прочь из этой воняющей трупом квартиры.
Он быстрым шагом направился к выходу.
- Ты куда?
Резкий голос Точилина заставил капитана вздрогнуть.
- Курить охота.
- Кури здесь. Из квартиры не выходи. Нечего народ привлекать.
Быстров кивнул.
- Я на кухню пойду.
Сидя на шатком стуле, он стряхивал пепел в хозяйскую пепельницу. Из залы слышались приглушенные голоса.
- Не пойму, - сказал Толя. - Зачем он им глаза выковыривает? Это здесь при чем?
- Я думаю, он близорукий. Косоглазый. Может, вообще слепой. Что скажешь насчет остального?
- Чудное дело, - с нервным смешком ответил Толя. - Он разлагается, но при этом холодный, как курица в морозилке. Он промерз изнутри, понимаешь?
Пауза.
- Саня, не молчи. Я вижу, ты опять что-то держишь на уме.
Снова молчание.
- Ты можешь посмеяться… я уже встречался с подобными убийствами.
Быстров почувствовал облегчение. Да, он тоже знал, и ждал, что следователь заговорит об этом первым.
"Сейчас он вспомнит убийство Нестерова".
Но Точилин заговорил о другом.
- Я уже встречался с ним. Кажется, лет шесть назад. В Новгороде.
- Что там произошло?
- Я сейчас не могу вспомнить точно. Что-то, связанное с сектой "Церковь Любви". Изнасилование, воскрешение, сатанизм…
- Саня, - осторожно сказал Толя. - Ты не бредишь?
- Не знаю. Убийцу мы так и не нашли. А теперь он снова появился. Мне нужно сунуться в архив. Володя!
Быстров раздавил сигарету и, странно улыбаясь, вернулся в комнату.
- Ну? - сказал он неестественно веселым тоном, потирая руки и поглядывая на труп. - Что теперь?
Толя открыл рот.
Скрипнула дверь, из соседней комнаты вышел измотанный Чернухин и двое помощников. В руках Чернухин держал протокол.
- Ну? - шепотом спросил Точилин. - Что там?
- Мать с дочкой, - шепотом ответил Чернухин. - Жена и дочь.
- Да, - сказал один из стоявших за ним. - Мать той, которая являлась дочерью тому, чьей женой являлась ее мать.
- Которая являлась женой того, чьей дочерью являлась дочь этой матери, - добавил второй.
- Так, - Точилин облизнул губы. - Кто мать, кто дочь, сколько их там и кто из них кто?
Двое помощников Чернухина переглянулись.
- Одна из них - дочь, - сказал один.
- А другая была женой и матерью до того, как убили ее мужа и отца ее дочери.
- И после того, как убили ее мужа, мать перестала быть женой и стала просто матерью дочери своего мужа.
- Вэ-вэ-вэ, - передразнил Точилин. - Шопенгауэры хреновы! Как они там?
- Держатся, - сказал Чернухин. - Но есть странности.
- Какие?
- Девочка. Даша. Она видела убийцу. Он разговаривал с ней.
- Что?
- Э, - Быстров положил ладонь ему на плечо. - Саня, ты чего? Остынь.
Точилин отпустил Чернухина. Тот отступил на два шага, оправляясь, и с легким испугом смотрел на следователя.
Точилин повернулся к капитану.
- Володя, вы с Толей остаетесь здесь.
"Ну спасибо", подумал Быстро, косясь на мертвеца. Пустые глазницы смотрели прямо на него. У Быстрова зачесались руки подойти к телу и закрыть это тошнотворное зрелище простыней. Хотя это вряд ли поможет - воображение простыней не накроешь.
- Так, - сказал Чернухин. - А мне что делать?
- Зови понятых.
- Опять я?
- Не опять, а снова. И чтоб не как в прошлый раз.
- А ты? - спросил Быстров у следователя.
Тот утер со лба пот. Притворно-спокойным голосом сказал:
- Я поговорю с девочкой.
Чернухин пошел по квартирам. Точилин повернулся к двери детской комнаты. Взялся за дверную ручку.
Быстров тронул его плечо. Точилин раздраженно взглянул на капитана.
- Саша, что с тобой?
Следователь поджал губы.
- Она видела убийцу. Я поговорю с Дашей, все выясню, и постараюсь убедить ее никому больше этого не рассказывать.
Быстров сглотнул.
- А… в суде?
- Забудь ты про суд! Нельзя дать Ему понять, как далеко мы продвинулись, как много знаем. Пусть расслабится.
Быстров нахмурился.
Безумный энтузиазм в глазах следователя ему не нравился. Так смотрят люди, которые собираются прыгнуть с крыши многоэтажного дома.
- Ты уверен, что это необходимо? Может, она все выдумала. Дети впечатлительны, особенно девочки.
Точилин покачал головой.
- Я так не думаю. Но я сразу пойму, если она врет.
Быстров кивнул. Хотя тревога не отпускала его. Это ведь Точилин.
- Хорошо. Не дави на нее. Ладно?
- Точилин усмехнулся.
- У меня сын. Я знаю, как разговаривать с детьми.
Он вошел в спальню. Закрыл дверь.
Быстров покачал головой.
"Сын? А если твой сын - свидетель убийства? На какой алтарь ты готов положить тех, кого любишь?"
Он сел на стул у стены. Толя вышагивал от окна к книжным полкам, насвистывая веселый мотивчик, который в данной обстановке звучал как похабная пень в храме. Оба старались не смотреть на труп. Но, конечно же, смотрели.
"Вот он, способ привлечь внимание", подумал Быстров. "Сдохни красиво".
Из-за двери слышался голос Точилина - монотонный, иногда - резкий, и неизменно настойчивый. В ответ звучал тихий голосок ребенка, и успокаивающий - матери.
"Точилин напал на след. Заткнул рот матери и мучает ребенка".
Быстров с удивлением обнаружил в себе невольное восхищение. Сам он не способен проявить жесткость, когда нужно. В их деле такие люди, как Точилин, неоценимы. Хотя, наверное, такие люди неоценимы в любом деле.
Капитан встал и направился к выходу. Толя, стоя у окна, мрачно взглянул на него.
- Опять курить?
- Нет. В туалет.
Толя нахмурился, но промолчал.
Быстров понимал, что нехорошо оставлять товарища в комнате, где произошло убийство. Но поделать с собой ничего не мог.
Он остановился на пороге и оглядел прихожую. Нахмурился. Все на месте. С того момента, как они вошли, ничего не изменилось.
Странно: откуда у него ощущение, что чего-то не хватает?
Его взгляд скользнул по курткам и плащам на вешалке. На полу под ними ровной линией выстроились туфли и тапочки. У стены - детский трехколесный велосипед с рожком.
Зеркало.
Быстров смотрел на слово, кровью написанное на гладкой поверхности. Кривыми буквами, похожими на детские каракули.
Он открыл рот, чтобы заорать так, что отзовутся все собаки в округе, но в последний миг прикусил язык. Нельзя создавать панику. И вообще, пора перестать вести себя, как баба.
Капитан разглядывал надпись на зеркале, и странная гордость охватила его. Каким бы великим ни был Точилин, именно он, скромный капитан Быстров, увидел это первым.
Он почти на цыпочках вернулся в гостиную (сейчас - мертвецкую), чувствуя на губах странную улыбочку, которая так часто раздвигала губы следователя.
Толя стоял у окна, сунув руки в карманы халата. Оглянулся. На лице отразилось изумление.
- Ты чего? Удачно сходил?
Капитан, продолжая улыбаться, поманил пальцем.
- Пойдем.
Они вышли. Быстров показал, и у эксперта вырвался изумленный выдох.
Они молча разглядывали кровавые буквы на зеркале. Странное слово
АЙЛАТАН
- Что это значит? - спросил Быстров. Подошел к зеркалу. От надписи исходил тяжелый запах. Кровь свежая, но словно замороженная. - Есть догадки?
- Наверное, имя.
- Имя?
- Какой-нибудь античный бог, или демон. Саня мне говорил, убийца связан с сатанистами.
Толя двинулся в гостиную.
- Ты куда?
- Нужно показать Точилину.
Быстров ощутил злость. Точилин! Все лавры этому сующему нос не в свое дело типу!
- Нет. Не мешай ему. Лучше возьми фотокамеру. Нужно сделать снимки.
- Что у вас? - спросил Точилин, возникая на пороге. Взгляд нашел кровавые буквы на зеркале. Быстров, глядя в зеркало, видел, как Точилин меняется в лице.
Следователь выхватил пистолет.
- Бегом! За мной!
Они выскочили из темного подъезда в жаркий огонь улицы. Моргая, Быстров и Точилин оглядывались по сторонам. Никого, кроме двух женщин, которые выбивали ковер на площадке перед домом. Увидев пистолет в руке следователя, женщины переглянулись, посмеиваясь. Начали озираться в поисках скрытой камеры.
- Ушел, - процедил Точилин. Сунул пистолет в кобуру и прикрыл плащом.
- Кто ушел? - спросил Быстров. У него все еще гулко стучало сердце. Он был уверен, что Точилин сейчас начнет палить куда ни попадя.
- Убийца! Он был там, понимаешь? На квартире. Пока мы осматривали труп, базарили и топали, как слоны, Он прятался в одной из комнат. Кровь на зеркале свежая.
Быстров сглотнул.
- Боже, неужели Он все слышал? Этого не может быть! - закричал он почти обиженно. - Где Он мог спрятаться?
- Не знаю, - Точилин огляделся, шумно дыша. - Прятаться там негде. Разве что в унитазе.
- Вот урод, - с чувством выговорил Быстров.
Глава 25. Молчание в телефоне
Намерения Точилина не осуществились: на следующий день новое убийство попало на первые полосы каждой уважающей себя областной газеты - в том числе тот факт, что убийца разговаривал с дочерью жертвы. Эта история была "главным событием" целую неделю, пока не уступила эстафету оглушительному разводу юной поп-звезды с большой грудью и маленькими мозгами.
Читатели с жадным любопытством поглощали описания обезображенной жертвы (сильно искаженные, а зачастую неверные). Убийство на время разогнало обывательскую скуку, и, верно, хотя бы ради этого стоит кого-нибудь, время от времени, зверски убивать. Когда телепередачи и адюльтер не помогают, чья-то смерть может разбавить рутину.
В статье описывали убитого как "замечательного человека, примерного семьянина и нежного отца". Фото - тонкое лицо интеллигента с добрыми глазами - будто подтверждало написанное. Впрочем, был убитый хорошим человеком или нет, вряд ли кого интересовало.