- Привет бойцам невидимого фронта! - гаркнула в ухо. Кирилл дернулся от неожиданности и облил свою грудь темной жидкостью. Зашипел, закрутился, не зная то ли мазь от ожога поискать, то ли меня схватить и в термосе искупать, то ли продолжить чаепитие, наплевав на все разом. Пока он метался, я всадила дорогой нож в дешевую панель авто.
Вошел, как в масло. Хорошая сталь, - с сожалением вздохнула, захлопывая дверцу. И одернула себя - зависть плохой товарищ и дурно влияет на мозговую потенцию.
А и, правда, зачем мне боевой тесак? У меня шокер есть - милая маленькая ручка-фонарик, но бьет, как трансформатор в дождливую погоду. И помада, как подобает настоящей женщине и как положено агенту - с секретом - с потайным клинком. Губы такой намазать можно до самых позвонков.
- Слушай ты, сука!!… - взревел Кирилл мне в спину - очнулся птенчик.
Терпеть не могу, когда меня оскорбляют, тем более в спину и не по делу.
Не понял мальчик, что я его чуть-чуть поучила. Прав: нашла кого жалеть.
Я развернулась и, сделав шаг назад, откинула ударом ноги в грудь уже почти вылезшего из машины мужчину обратно в салон, а потом припечатала заветной электро-ручкой по бедру. Кирилла неслабо колыхнуло.
- Отдохни, перетрудился сегодня, - посоветовала. Кирилл, выпучив глаза, лежал на сидении и пытался сказать все, что обо мне думает, дотянуться до горла и пнуть ногой, но слова забылись, конечности не слушались, оттого получались слабые конвульсии и смешное мычание. Я не стала утруждать себя переводом его звуковых потуг: заботливо закинула ноги в машину и хлопнула дверцей. - Спи друг.
Может, я и не права, может, Кириюша вовсе не в курсе произошедшего инцидента? Тогда я неслабо компенсировала ему небольшие неудобства, подарив нож - шикарную игрушку фирмы Microtch. Ну, а если виноват, то тем более переживать мне не за что.
В любом случае, поучить птичку надо, он мне еще за тот шантаж и домогательство не по всем статьям ответил.
И с чувством полного удовлетворения я пошла за угол дома - к старой иве, под которой последние дни неустанно квартировался Иван в своем авто.
Напарник не спал - мучил смартфон.
- Ванюша-а, - стукнула я в стекло.
- Опять на приключения потянуло? - приоткрыл он окно.
- Ну, что ты? Мне их теперь на дом доставляют… Пусти погреться, - улыбнулась ему в лицо. Мужчина оглядел меня и нехотя кивнул: забирайся.
- А дверцу открыть?
- Сама.
- Да, кавалер из тебя никакой.
- Можешь другую машину выбрать…
- "Ладу", например? - спросила, усаживаясь на переднее сиденье рядом с Иваном. - Не могу - небольшие повреждения.
- У авто или у водителя? - прищурился с ехидством. Прозорлив Лейтенант, не отнять.
- А ты Кирюшу лично знаешь?
- Кого?! - нахмурился.
- Кирюшу - клеста.
- Клеста знаю, Кирюшу - нет. Это кто?
- Ой, не крути, Ванечка, - пальчиком пригрозила.
- Ой, не стращай, - скривился он. - Ты о резвом мужичке разбитной наружности? А ничего кличку дала - Кирюша.
- Кличка у него клест, хотя поначалу производил впечатление беркута. Но маловат и мелковат для оного оказался.
- Тест не выдержал?
- Не-а.
- Клест! Хм! - головой качнул, смартфон убрал. - Всем клички даешь?
- Это не кличка, это тотем - суть особи прямоходящей.
- Эк ты уничижительно: особь да еще прямоходящая. Как о животных.
- Люди и есть животные.
- Да? А ты кто?
- И я животное, а некоторым не везет - насекомыми оказываются или вовсе флорой.
- Любопытно.
Ему, правда, интересно стало, даже глазки заблестели. Сел удобнее, чтобы меня хорошо видно было. С минуту изучал и спросил:
- А я кто, по-твоему? Тотем какой у меня?
- Не разобрала еще. Вроде волчара, но мутный, как оборотень.
- Мутант.
- Ага.
- Почему же волк?
- Потому что ты из семейства хищных: предпочитаешь сам съесть, а не быть съеденным. Неприхотлив, хитер, разумен - поступки свои и слова взвешиваешь, очертя голову в пекло не суешь, с выводами не спешишь, но и к себе никого не допускаешь. Спорю, даже жена, если таковая имеется, не знает, какой ты на самом деле. Ты ее в счастливом неведении держишь, под щенка глупого пушистого маскируешься, но нет-нет, а челюсть на сонной смыкаешь, чтоб место свое помнила. За помет свой, опять же, глотку перегрызешь. Семья для тебя - лежбище, нора - место тишины и покоя. Ты не то что в нее, близко к ней никого не подпустишь.
- Зачем?
- Незачем, - согласилась.
- Все интересней и интересней, - хмыкнул. - Ты не досье ли на меня собираешь?
- Нет, тестирую, выводы делаю.
- Акарать не боишься?
- Нет. Если понимаешь, какой тотем у человека, понимаешь самого человека. Он становится ясен и предсказуем, все его поступки полностью укладываются в манеры поведения определенного животного, редко, очень редко - нескольких животных.
- А ты у нас кто по тотему?
- Считают пантерой, но я не уверена.
- Я тоже, - согласился, сверля меня взглядом. - Хотя все бабы или из семейства кошачьих или из птичьих гнездовий.
- Не скажи, мне грызуны и слонихи встречались.
- Это как?
- Элементарно. Возьми любую книжку о живой природе и почитай о слонах, а потом представь своих знакомых. Наверняка кто-нибудь слонихой окажется.
- Дородной женщиной с большими ушами? - усмехнулся.
- Нет, тихой, спокойной, терпеливой, даже трусливой, хоть и масштабной, но задень посильнее или детеныша обидь, сорвется и затопчет. Причем, топтать будет пока от тебя одна подошва не останется.
- Ну, это чисто женское, по настроению затаптывать, до самых ушей в асфальт вгонять, а потом соображать: с чего, зачем.
- Не любишь ты женщин.
- Люблю. У меня ориентация нормальная.
- Это радует, а то неформалов все больше, а натуралов все меньше. Вырождаемся. Хищники пресмыкающимся служат. Ты, например, питону Макрухину.
- А ты?
- Я сама по себе, а питону от скуки.
- Ой, ли? Сказочница… И почему "питон"?
- Потому! Нет, не хищник ты - щенок, член клуба юных почемучек. Или у вас в спецуре все такие?
- Почему в "спецуре"?
Н-да-а, много у него узнаешь. Примерно столько же, сколько у меня.
- Потому что лопухи, напасть и то нормально не могут.
- На тебя? - оглядел меня на предмет повреждений. - Лопухи, - согласился. - Как напали?
- Без объяснений.
- А подробнее?
- А то ты не знаешь, - улыбнулась почти ласково.
- Проспал, - изобразил смущенную улыбку, за сигаретами в карман полез. - Будешь? - протянул пачку Cemel.
- Не курю. Из принципа.
- Не смеши. Принципы и ты - несовместимы.
Зря ты, Ваня, обо мне такого мнения.
- Не нравлюсь я тебе?
- Что ты, очень нравишься. В фас, особенно, на расстоянии двухсот, трехсот километров.
- Взаимно. Я к вашим питомцам всегда осмотрительно относилась. Если б не питон, близко бы к вам не подходила.
- Что так?
- Врожденная осторожность.
- Грешки молодости?
- И старости.
- Понятно. На том тебя Макрухин и взял.
- А тебя на чем?
- Я сам по себе. "Служить бы рад - прислуживаться тошно" - помнишь?
- Так не бывает. Даже одиночки вынуждены жить рядом со стаей, по закону джунглей.
- Я живу в своей стае и по тому, по другому закону: "мы одной крови, ты и я". Как думаешь, повтор нападения будет?
- Нет, теперь вы наверняка бить станете, - улыбнулась хищно. Мужчина хмыкнул, затянулся, искоса поглядывая на меня. Прижал палец к уху - видимо, кто-то позвонил. Послушал, бросил "понял" и опять на меня уставился.
- За что ж тебя такую белую и пушистую на бойню?
- Расцветка глаз пастуха раздражает.
- Уходить надо, да?
- Поможешь?
Глупый вопрос, но задать надо было.
Иван задумался, докурил, выкинул щелчком окурок в окно и кивнул:
- Помогу. Знаешь много - пригодишься. Хотя по мне, такой, как ты, в гробу самое место. Но мое дело телячье…
Вскинул руку с пачкой сигарет и прыснул в лицо, глаза какую-то жидкость.
Снотворное? - подумала я, падая. Додумать помешала резко навалившаяся дремота. Сквозь вязкий дурман я почувствовала, как меня уложили удобнее, прислонив к спинке сиденья, потом услышала шум заведенного мотора и больше ничего. Меня окончательно увело в туман.
Глава 16
Валя ждала момента, но Макрухин как назло никуда из кабинета не отлучался. На вторые сутки Валентина решила остаться после шефа и опять зря - Семен Яковлевич, судя по всему, вообще в тот день домой идти не собирался. Девушка чуть не плакала - деньги Энеску уплывали, вожделенная квартира махала нежно ручкой…
Макрухин только домой собрался, приготовив отчет для венгра, как позвонил сначала Лебедев и душевно отлаял его за работников, потом Чигинцев страху нагнал. Семен принялся звонить Багире со стойким желанием придушить ее самолично и прямо сейчас, но взгляд упал на файл с документами для Энеску, и мысль о семистах тысячах долларов смягчила настроение, заставила взять себя в руки. Но подвиг оказался напрасным - Багира словно спустила свой мобильник в сортир или сама утонула. Один звонок, третий, час, второй мимо, а результат нулевой.
Макрухин, не на шутку встревожившись, позвонил Лебедеву с ультиматумом вернуть его агента на то место, откуда рос, но в ответ услышал нечто непереводимое, из которого следовало, что видел Лебедев и Макрухина и его людей на необитаемом острове, где вертолеты не летают и ничего кроме кактусов не растет. Вывод Семен сделал сам: Багира, крупно насолив селезневцам, вильнула хвостом и ушла в неизвестном направлении.
- Ну, стерва!! - грохнул сотовым по столу в раздражении. И задумался: где ее теперь ловить? И явится ли в агентство? Скорей всего нет, если эту пантеру не поймать да не приструнить, она навсегда из рук выскользнет и тогда мало доллары венгра уплывут, так еще и большие проблемы сверху появятся. Чигинцев за нее с Макрухина спросит и по полной программе. Ни крайним, ни бедным Семен с детства быть не хотел. Поэтому, убрав эмоции и иллюзии, начал спешно поднимать своих людей, кого вытаскивая из постели, кого из баров, и напрягать поисками пропавшей сучки, что головной боли прибавила всему контингенту. И главное, знал ведь, что рано или поздно это создание причинит ему огромный вред. И жалел об одном - сам ее слить вовремя не успел. Теперь, если за пару суток ее не найдет - сольют уже его.
От этой мысли не заснешь.
Макрухин всю ночь провел в кабинете, ожидая хоть каких-то вестей.
Утро его убило голосом Крайнова:
- Ее нет нигде. Из города не выезжала, никто ее не видел после девяти. В девять произошло нападение, но она была жива и даже успела нахамить соседу. После… не поверите, шеф, словно машина времени ее проглотила или во временную дыру провалилась: вещи на месте, включая леп-топ и косметичку, телевизор включен, на столе чашка недопитого чая. Но Багиры нет.
- Ты мне фантастику не рассказывай, эта сука тебе и не такой сюжет может завернуть. Рой!
- Где, Семен Яковлевич? Сдается мне, ее тихо зарыли на местном кладбище в безымянной могилке бомжа.
- Если б так! Ищи, говорю!
Наверняка транквилизатор, - мелькнуло у меня. Глаза видели, а язык не шевелился. Тело не двигалось и было чужим, посторонним, мысли были вялыми, отрывочными, но я честно пыталась их связать и соединить с тем, что видела. Мелькали лица - я слабо понимала, вижу их в первый раз или уже знакомы. Но Ивана четко отделила от остальных - этому скорпиону я по глупости доверилась, пусть чуть-чуть, но и это для меня было нечто, а он не оправдал, не проникся, не понял, значит, первый, кого я придушу, когда приду в себя, будет он. А в себя я приду и выживу, потому что теперь у меня есть четкая цель - он. А пока есть цель, есть жизнь.
Меня красили, гримировали, делали что-то с волосами. Я в ярости кусала всех до смерти: и эту элитную блондинистую гюрзу, и того усатого дегенерата с фотоаппаратом, и понятно, Лейтенанта, но, увы, мысленно. Ничего, сон, как бы он ни был долог, всегда заканчивается пробуждением, а фантазии, пусть самые смелые, имеют тенденцию сбываться.
Порезвитесь пока, господа, потом мой черед настанет.
Интересно, который час?
- Сергеев улетает, - сухо сообщил Лебедев. - И что прикажешь мне делать? Где твоя хваленая "Никита"?
- Слили, - буркнул Макрухин.
- Что?…
- Сам напросился. Теперь Сергеев - твои трудности. Все претензии к начальству!
И обрубил связь: только тебя мне не хватало!
Еще бы узнать наверняка - слили, сучку или нет. Если да, то денег, конечно, жалко, но покой и жизнь дороже. А если нет - Макрухину конец, даже если выживет, дальнейшую свою судьбу жизнью назвать будет сложно.
Может, самому смерть Ленки инсценировать?
Потом до скончания веку искать ее по странам и городам необъятного земного шара? Опять же, как пить дать, проявится, если жива, не тот она человек, чтобы мирно сидеть в какой-нибудь деревеньке да коровам брюхо чесать. Обязательно какой-нибудь фортель выкинет, что-нибудь да замутит, Мессалина фигова!
И надо что-то делать, пока это Макрухину не аукнулось!
В двенадцать Бройслав заканчивал завтракать и внимательно слушал Гарика. Новости были из разряда неплохих.
- Витислав возвращается с нужным нам человеком, но на хвосте ведет агентов.
- Обруби.
- В Хитроу.
- Туда же и другого привезут. Взяли Багиру, но придется временно превратить ее в мертвеца. Для отвода глаз. У нее на хвосте почище, чем у Витислава - у того взвод, у этой и дивизия. Макрухин рвет и мечет, все агентство под ружье поставил, крыша его тоже не сидит сложа руки. Нашему человеку достается. Пока стрелки на людей Аббаса перевели.
- Правильно. Пока разбираются, что к чему, инсценируй смерть Ивана и этой Багиры. Пора ему на покой уходить.
- Согласен. Это лучший вариант. Все уже готово.
- Да, и позвони Макрухину. В два навестим его, узнаем результаты… Впрочем, нет, сам позвоню.
- И домой?
- Когда его секретарша досье принесет.
- Ты на нее надеешься?
- Нет. Но ты ведь подключишь наших - они ей помогут.
- А потом ее?…
- Без разницы. Главное, не наследите.
- Ок.
Бройслав хмыкнул и принялся пить чай, вдыхая терпкий и душистый аромат смеси трав. Этот запах его успокаивал.
- Привет! Шеф у себя? - располагающе улыбнулся Валентине высокий красавец в дорогом стильном костюме.
- Да. Как доложить?
Мужчина оперся о стол ладонями в тоненьких лайковых перчатках и, нависнув над девушкой, тихо сказал:
- Я от Энеску. Сейчас твой патрон вылетит из кабинета, а мы зайдем. Ты отдашь мне, что нужно моему хозяину, я - то, что нужно тебе. Поняла?
Валя закивала, зачарованно глядя в синие глаза.
Все-таки Бройслав знатный гад, таких мальчиков рядом держит. Знала бы - лучше с этим связалась, чем с Энеску.
Макрухин, правда, вылетел из кабинета и, чертыхаясь, пролетел по коридору к лифту.
Налоговая, инспектора, комиссия - началось! Теперь бы разгрести.
Ну, почему, Господи, он любит малолетних стерв?! Нет, чтоб прикипеть к какой-нибудь домашней, тихой, управляемой женщине во цвете лет. Так ничего на таких у него не ёкает - насмехается природа! Остренькое да нежненькое подавай - потом плати!
Дурак старый!
А в груди сладко, только вспомни про Ленку. Хороша была, хоть и девчонка совсем. Только в память о тех днях все ей прощал и терпел. Сколько выгнать хотел? А не мог. Глянет и… Умеет девка мужчин держать, с полоборота заводить, причем, не прилагая усилий. Только глянет - уже душе тесно становится. Тоже - природа, талант уникальный.
Да что теперь? Разгребай за этим талантом, пожинай плоды увлечения.
И ведь знал, знал, что устроит она еще ему головную боль. Мстительная сука, вот что плохо.
Вскрыть сейф Валя не смогла - это искусно проделал мужчина. Отснял все документы, положил их обратно и выдал Валентине конверт. Она заглянула в него при мужчине, пощупала чек, не веря своим глазам и привалившему счастью, и чуть не лизнула бумажку на радостях.
Мужчина холодно посмотрел на нее и, криво усмехнувшись, вытащил из внутреннего кармана пиджака еще один презент: маленькую коробочку из бархата:
- Лично от моего господина вам на память и в знак дружбы.
Валя с замиранием сердца открыла коробочку, предполагая, что там, и не ошиблась: бриллиантовые сережки-гвоздики, милые, маленькие и очаровательно красивые. Хотя, может, не брильянты? Нет, Энеску мелочиться не станет.
- С-спасибо, - протянула, разом простив все обиды Бройславу. Умеет тот свою вину заглаживать.
- Не за что, - бросил мужчина и ушел, пока Валя любовалась подарком.
Девушка убрала следы пребывания посторонних в кабинете и юркнула на свое место, сгорая от нетерпения примерить подарок. Застежку, как назло, заклинило и пришлось чуть не отдирать ее, вдобавок края оказались острыми, и Валя поранилась. Но все закончилось благополучно - сережки, наконец, были вдеты в уши, зажаты плотной неудобной застежкой до боли. Неприятно, но зато точно не потеряются.
Валентина покрутила головой, раскачивая капельки брильянтов. Их блеск поднял ее настроение на необычайную высоту: прелесть какая! Девочки-подруги обзавидуются!
Нет, не зря она венгра терпела. Теперь у нее есть квартира, брильянтовые сережки, и можно смело высказать Макрухину все, что накипело, все, что она думает о старом похотливом баране, хлопнуть дверью и с гордо поднятой головой навсегда покинуть агентство. Хватит на всяких самодуров работать, прихоти их выполнять, пора о себе подумать.
А может еще с Бройславом встретиться? Все равно поблагодарить за подарок надо, и лишними ни деньги, ни презенты его ей не будут. Уедет - кто ей еще такие заработки обеспечит?
Позвоню, - решилась, некстати раззевавшись. Положила зеркальце в ящик стола и прилегла на стол - пока нет Макрухина и посетителей, можно немного поспать. Это эмоции ее сморили. Еще бы, такие перемены в ее жизни грядут!
Она заснула не услышав трели телефонов, не почувствовав как выписанный чек на тридцать тысяч долларов превратился в пепел.
Макрухин вернулся довольный - налоговая, оказывается, перепутала здания и агентства, и после проверки документов и тщательного фейсконтроля, наконец ретировалась. Обошлось.
На радостях Семен не стал пенять Валентине за сон на рабочем месте, только грянул весело:
- Подъем!! - и поспешил в свой кабинет, не дождавшись реакции. Телефон зазвонил, и мужчина на ходу приложил трубку к уху, глянув на вызываемый его номер: Энеску не тот человек, которому можно перезвонить или попросить подождать:
- Слушаю вас.
- Я хотел узнать о результатах моего дела, господин Макрухин.
- Как вам сказать, господин Энеску?
- Прямо.