- Прости, котик, рандеву пока отменяется, - послала воздушный поцелуй Борису, проплывая мимо под руку с его боссом. - Не скучай, я буду помнить тебя.
Бройслав ожидал увидеть полненькую брюнетку лет сорока, но его встретила милая стройная шатенка от силы тридцати лет. И балахона, цепей с пентаграммами, как он представлял себе, на ней не было - простенькая домашняя одежда, собранные в хвост волосы и скромные сережки в ушах.
- Лидия Константиновна?
- Да. А вы Орион. Здравствуйте. Проходите, - распахнула шире двери, впуская в уютное жилище, по интерьеру которого нельзя было сказать, чем занимается его хозяйка.
Бройслав снял туфли, оглядывая полки с книгами в прихожей, задержал взгляд на фотографии маяка на темно синем фоне.
- Меня успокаивает эта картинка, она оптимистична, правда? - заметила его интерес к необычной фотографии женщина. - В ней живет надежда.
- Да, - согласился. Маяк манил и сулил рассвет, что уже близок и вот-вот разорвет первыми лучами солнца клубящую тьму ночи. - Показательно.
- Проходите в комнату, - пригласила, шагая впереди. - Присаживайтесь, - указала на широкий диван.
Бройслав сел и неторопливо начал осматривать жилище знахарки, убогое и тесное.
- Так что вас привело ко мне и что за срочность заставила вас прийти почти ночью? - спросила Лидия, усаживаясь в кресло напротив мужчины.
- Меня интересует тема реинкарнации. Я ученый…
- Астроном?
- Астрофизик.
- Но вы давно не занимаетесь наукой. Вы бизнесмен, причем удачливый. Ваши капиталы растут действительно с астрономической скоростью.
- Это у меня на лбу написано? - сухо улыбнулся Бройслав. Этим замечанием гадалка его не удивила - немного ума надо, чтобы сложить стоимость его костюма, часов, ботинок, ухоженного вида и размер кошелька.
- Да, если хотите.
- А что еще написано?
- Вы иностранец.
- Сильный акцент?
- Неслабый.
- Я льстил себе надеждой, что довольно неплохо знаю ваш язык и говорю почти как москвич. Придется потренироваться.
- Не станете. Незачем. Вы не делаете того, в чем не видите смысл и толк, время свое цените.
- Это плохо?
- Кто сказал? Наоборот, хорошо. Но я была бы благодарна вам, если б вы оценили и мое время.
- Я оплачу…
- Нет, дело не в деньгах. В том, что время достаточно позднее, и приняв вас, я отложила свои дела, которые мне в любом случае придется доделывать. Изложите, пожалуйста, суть проблемы.
- У меня нет проблем, но есть вполне объяснимое человеческое любопытство на счет жизни и смерти.
- Это и есть ваша проблема: вы не боитесь смерти, вы боитесь что-то не успеть в жизни.
- Согласен.
- Между тем, вы умрете не раньше чем ваше истинное предназначение будет выполнено. Смерть это такое же чудо, как жизнь, и такая же тайна. Мы уходим в нее, из нее же возвращаемся. И не голыми, а с опытом и определенными знаниями, наработанными в других жизнях, другое дело, что, пережив шок рождения, мы забываем те важные детали, которые необходимы нам. Они возникают подспудно и проявляются постоянно, но мы не можем дать отчет им, не хватает знаний.
- Но у вас, я слышал, знаний достаточно.
- Знаний не бывает достаточно. Человек учится всю жизнь. Вы хотите побеседовать со мной и понять что-то для себя? Спрашивайте.
- И вы ответите?
- Естественно. Вас это удивляет?
- Я слышал, что оккультные знания достояние определенного типа людей, и другим они не даны, есть запрет рассказывать о том.
- Чушь. Человек имеет право на знания в любой области. Мне было бы стыдно, узнав что-то, утаить от другого, ведь ему это может оказаться очень нужным.
- Но профаны могут воспользоваться информацией в негативных проявлениях.
Женщина улыбнулась:
- Для этого они должны понять, о чем речь, а как поймут, если профаны?
Бройслав невольно задумался - женщина нравилась ему все больше и вызывала редкое для него чувство уважения. Обычно подобное возникало у него после длительного общения, знакомства не один год и тщательных проверок, "тестирований".
- Я, по-вашему, профан?
- Вы - нет, вы просто неверующий человек, но вам это и не нужно. Вы уже нашли для себя Бога и теперь ищите себя в нем.
- Не понимаю, - признался.
- Ваш Бог скрыт от глаз остальных, его имя давно извращено в людском сообществе и вы не хотите его осквернить, не хотите стать посмешищем в глазах окружающих. Вам вообще нет до них дела.
- Вы психолог?
- Дипломированный? Нет.
- Тогда позвольте полюбопытствовать, откуда вы взяли, что я именно таков?
- Я вижу глаза человека, чувствую его душу и рассказываю о ней. Внешняя оболочка значения не имеет. Внешне вы жесткий и самоуверенный человек, способный на очень жестокий поступок, не знающий жалости, не принимающий иную мораль, кроме своей. Люди для вас - ступени к достижению цели. Игрушки, с которыми вы забавляетесь. Вы мстите им.
- Нет, - покачал головой. - Вы не правы.
- Права, только вы не утруждаете себя пониманием, отчего вы стали таким.
- Я произвожу настолько страшное впечатление?
- Нет. На меня. На других, пожалуй. И вам это нравится. Вы чувствуете себя защищенным под маской монстра.
- Благодарю, - скривился Бройслав, озадачившись: а не обидиться ли и не уйти, послав женщину к чертям со всей заумью. Но его удерживало любопытство и что-то еще непонятное, возможно, надежда, а может желание хоть раз услышать правду о себе, узнать, каков он с точки зрения стороннего человека Женщина была непривычно откровенна, и это несколько шокировало. Но привлекало своей необычностью.
- Не обижайтесь. Я понимаю, вы привыкли слышать лишь сладкие речи, но они не помогают разобраться в сути своих проблем, понять себя и свои действия. А ведь именно за этим вы и пришли ко мне.
- Вы обескураживающе прямолинейны. Со всеми так общаетесь?
- Нет, только с тем, кто готов услышать правду о себе и принять ее.
- Я готов?
- Иначе бы не пришли. Я ведь не первая, кого вы посетили?
- Да, в свое время встречался с ясновидящими, но видели они не дальше моего портмоне.
- Вы были не готовы к встрече с собой, вот и не слышали правды. Ясновидящие в том невиноваты.
- А вам повезло?
- Мне? - улыбнулась. - Чем? Тем, что мы встретились в пиковый для вас момент? Наша встреча была предопределена.
- Вы фаталистка?
- А вы - нет? Фатализм всего лишь знания. Я точно знаю о себе все и поэтому знаю тех, кто приходит ко мне. Мы все встречались в прошлых жизнях или были каким-то образом связаны, но забыли о том, или не знали, не успели встретиться и познакомиться ближе, а в этой жизни называем эти встречи случайностью, хотя они закономерность.
- Мы встречались с вами в прошлой жизни? - она не параноик? - насторожился Энеску. - И кем же вы были?
- Колдуньей.
- А-а-а! - это диагноз. Интерес Бройслава почти сошел на нет, а желание раскланяться и покинуть квартиру стало крепким. - Вы больше похожи на Нефертитти, - не сдержал насмешливой улыбки.
- Вы зря не верите. То, что мы открываем однажды, остается с нами навсегда, на все последующие жизни, и лишь совершенствуется. Я была посредственной колдуньей, скорее травницей, жила на болоте отшельницей, лечила скот и людей, собирала травы и наслаждалась тишиной. Потом меня убили, но тяга к знаниям в этой области была слишком сильной, чтобы погибнуть вместе со мной.
- Хотите сказать, все, что вызывает в нас интерес, продолжает будоражить и после смерти?
- Не все, а лишь то, что сроднилось с нашей душой, стало нашей сутью. Вот вы не думали, отчего выбрали астрофизику?
- Мне нравилось звездное небо и я хотел узнать о нем побольше. Это вполне естественно и закономерно. Но не факт, что в прошлой жизни я был звездочетом.
- Не факт. Но факт, что небо и раньше привлекало вас - у вас с ним счет. Свой, своеобразный, только вам с ним понятный. Что вы искали в звездном скоплении? Что именно привлекало вас на звездном небосклоне?
- Скопления, туманности.
Ему всегда казалось, что там что-то есть, и порой ему виделся точно такой же человек, как он, смотрящий на него в телескоп из туманности Андромеды или скопления Гисперид.
- Вас привлекала тайна, вы пытались разгадать ее, познать. И найти что-то очень важное.
- Но понял, что все самое важное на земле, а не на небе.
- В нас, не правда ли?
- Вы философ, Лидия Константиновна, - хмыкнул Бройслав, умиляясь женщине, тонкой, мягкой, домашней, по которой и не скажешь, что она способна рассуждать со знанием дела на столь далекие от женского ума темы. Ей впору детей воспитывать, любить мужчину и строить воздушные замки в своем воображении.
- Вы сами желали беседы, а не пустой болтовни.
- Вообще-то я хотел узнать побольше о реинкарнации, чтобы понять, стоит ли тому верить.
- Можно спросить, с чем связан ваш интерес?
Бройслав замялся, решая, стоит ли откровенничать с женщиной. С одной стороны, глупо и не нужно, с другой - что он теряет? Он видит ее первый раз и скорей всего последний.
- Я хочу знать, кем был в прошлой жизни.
- Неправда. Это вас не интересует. Вам все равно, кем вы были.
Мужчина внимательно посмотрел на женщину и решился:
- Допустим. Но зная, кем я был, я могу узнать и тех, кто меня окружал. Понять суть моей жизни здесь, сейчас.
- Вы когда-нибудь занимались медитацией?
- Было, баловался в молодости.
- Вы не тот человек, что будет баловаться, - заметила Лидия Константиновна.
Бройслав рассмеялся:
- Сдаюсь, вы правы - занимался и весьма плотно.
- Тогда вам не составит труда в медитации представить дверь в свое прошлое. Откройте ее и вы окажетесь у лестницы, ведущей вниз. Она может оказаться короткой, а может быть неимоверно длинной. Винтовой, мраморной, деревянной - какой угодно. Но вы не должны выдумывать, вы должны видеть ее. И спуститься вниз. На каждом этаже вы увидите двери, они будут меняться по мере спуска - это вход в ваши прошлые жизни. Заходите туда и окунитесь в прошлое.
- Так просто? - Бройслав ни грамма не верил ей. - А что-нибудь более действенное и одномоментное есть?
Лидия Константиновна внимательно посмотрела на него, он на нее и оба поняли, что пустые разговоры закончились. Бройславу придется решить - доверить и открыть.
Мужчина вытащил фотопортрет и протянул женщине:
- Эта девушка, если хотите, моя мания. Она постоянно снилась мне… Я хочу знать, кто она, хочу видеть ее.
- Почему вы думаете, что она из вашей прошлой жизни?
- В этой ее нет, поэтому иного объяснения я не нашел. Ищу ее много лет. Десятилетия, столько, сколько живу. Сначала неосознанно, потом вполне сознательно. Похожие есть, но внешне. Мне важно знать, отчего она бередит мне душу, к чему вообще появилась, кто она, зачем, отчего. Я не привык оставлять дела незаконченными, не привык плутать вслепую. Меня тяготит неясность. Если вы поможете мне, я очень щедро оплачу вашу услугу. Назовите любую сумму…
- Вы уверены, что все продается, но самое важное купить все же не можете, - с улыбкой покачала головой женщина.
- Я бизнесмен.
- И романтик, Орион. Эти два понятия никак не могут сойтись на той плоскости, на которой вы живете. Бизнес не совместим с иллюзией, мечта не совместима с материальностью. Вы понимаете это и раздражаетесь. Вот вам ответ на ваш вопрос - с чего бы вам мстить людям?…
- Вы поможете? Что вы можете о ней сказать? - взгляд Бройслава стал цепким, тяжелым. Лидия поняла, что мужчина не шутит и ему действительно жизненно важно знать историю портрета этой девушки, что стала частью его самого.
- Кто написал ее портрет?
- Один художник. Я заказывал портрет многим художникам, но лишь один смог почти в точности изобразить ее. И все же я видел ее несколько иной, горящей, живой, дерзкой и мягкой… не объяснить. Поверьте, Лидия Константиновна, я редко кого о чем-либо прошу, по сути, не знаю, как это делать, еще реже кому-то верю, тем более видя первый раз. Мне доводилось встречаться с самыми разными людьми, действительно одаренными, знающими, но… Помогите, если можете.
- Это опасно.
- Мне все равно.
- Она настолько важна для вас? - отдала портрет.
- Да. Я не в том возрасте, чтобы бегать за иллюзией и пора решить что-то, создать семью.
- Вы говорите это с таким отвращением и обреченностью, что можете не вымучивать слова, я поняла, этот вариант для вас неприемлем. Хорошо, я покажу вам ваше прошлое, но хочу предупредить, что тем самым могу сделать хуже, а не лучше, так что помощь моя может оказаться гипотетической. Не пожалеете?
- Нет.
Женщина с минуту рассматривала его и кивнула:
- Идемте. И обещайте, чтобы ни случилось, вы будете молчать.
- До конца жизни? - улыбнулся Бройслав, скрывая внутреннюю дрожь перед предстоящим ритуалом. Голос женщины и взгляд предсказывали ему встречу с неведомым без всяких фокусов - а это вызывало глубинный страх, естественный для тех, у кого развито чувство самосохранения.
- До тех пор, пока я не скажу, что вы можете говорить.
- Договорились.
Женщина толкнула дверь в маленькую комнатку с темными шторами, уставленную иконами.
- Садитесь, - поставила табурет посредине, напротив иконостаса. Достала ванночку из-под стола, установила ее напротив Бройслава и попросила: - Вы должны раздеться.
- Совсем? - хмыкнул. Не по себе ему было.
- Пиджак, рубашку придется снять. Вы крещены?
- Да, - поколебавшись, скинул пиджак, принялся расстегивать манжеты рубашки.
- Католик?
- Да.
Лидия взяла его одежду и положила в кресло в углу комнаты. Достала свечи и расположила их вокруг мужчины по полу. Достала бутыль воды и взяла маленькую икону со странным рисунком.
- Это "Недреманное око", - пояснила, видя любопытство мужчины. Положила иконку на дно ванночки. Зажгла свечи и налила воды в купель. - А теперь молчите, чтобы ни случилось, и смотрите на свое отражение в воде, думайте о том, что хотите узнать.
Лидия встала за спиной Энеску, чем уже заставила напрячься, и принялась что-то бубнить монотонным голосом, усыпляющим, обволакивающим разум.
Бройслав не относил себя к людям нервным, с буйным воображением. В его семье женщины любили устраивать гадания на святки, и он присутствовал, но все это происходило настолько смешно и топорно, что не вызывало ничего, кроме желания поехидничать. Нечто подобное он ждал и сейчас, но добросовестно выполнял указания гадалки: глядел в воду и молчал.
Ничего не происходило. Орион уже начал раздражаться и хотел прервать глупый фарс, как голову вдруг обнесло, и он, непроизвольно качнувшись вперед, окунулся лицом в воду…
Битва с сарацинами была жаркой, жуткой. Лязг клинков оглушал, кровь текла, питая то ли землю, то ли песок. Бройслав кричал, пытаясь пробиться к другу, а вокруг трупы и толпы дерущихся…
И вдруг из пыла сражения он попал на холм, в тишину и покой.
Та, которую он хотел видеть, приближалась, взбираясь на горку.
- Моя сестра… - мужчина, стоящий рядом, обнял девушку, помогая слезть с лошади, и закружил. Девушка смеялась звонко, заразительно, а Бройслав чувствовал, как его сердце выпрыгивает от этого смеха, как замирает душа, как глаза вопреки вежливости с жадностью впитывают образ красавицы. Совсем еще девочки, милой, наивной, воздушной…
- Исвильда…
- Оррик, что с тобой? Не стой столбом, друг мой, познакомься, моя проказница-сестра, Исвильда.
Бройслав точно знал - это Лемзи, его друг и боевой товарищ.
Пейзаж сменился, исчез один замок, появился другой, и вместе со сменой декораций исчезла и девушка. Бройславу было больно от того, он задыхался от тоски и все смотрел в небо, моля неизвестно о чем, потому что молить о встрече с ней не смел.
Вокруг убожество средневекового двора, разрушенная башня, серые камни стен и мужчина, которого он знал, кажется, все свои жизни - Гарт. Они убирали вилами сено, складывая в стог, и сетовали на Боз Даган, что приходился кем-то Оррику-Бройславу, вроде близким, а вроде далеким и чужим…
Ночь любви. До запахов, до звуков четкая и сладкая до самой последней клеточки души. Его рука прижимала тело девушки к груди, и он млел от звука ее сердца в унисон с его, забывался от блаженства ее близости:
- Любимая… - шептали губы. Им вторили ее:
- Оррик, любимый…
И пришло понимание, отчего его не привлекали другие женщины, отчего он не испытывал привязанности к другим. Ничто, никогда не спутать с ощущением полного слияния душой, телом, разумом, и нет ничего по чистоте, нежности и счастью сравнимое с тем ощущением. Естественно, что суррогат однобокой любви, связи плотской, его, вкусившего от плода истинной любви, уже не прельщал.
Но в сердце закрался страх потери, и словно тучи сгустились над головой…
Ее ранили. Бройслав смотрел в бледное лицо и умирал вместе с ней, жалея о своем бессилии, ненавидя себя за слабость и беспомощность…
Стрела вошла ему в руку и пронзила насквозь, соединив с Исвильдой…
- Прости, - он шепчет, чувствуя ее боль, как свою, но не чувствует своей, а тело утыкано стрелами и больше не желает служить хозяину. Но еще миг, хоть миг с ней…
- Прости…
- Благодарю, - как эхо, вторит ее голос, и взгляд, даже умирая, любит. Свет гаснет, губы ищут приют на ее губах, давая клятву: навсегда с тобой, твой, для тебя…
"Любимые не умирают"…
- Не-еет!! - закричал, не соображая. Он вынырнул из прошлого, как из воды, тупо глядя на родимое пятно на своей руке и хватая ртом воздух.
- Я же просила вас, молчите, - с сожалением и укором прошептала женщина. Кто она, Бройслав понял не сразу. Минут пять он соображал, где находится и кто он сам - ублюдок и нищий рыцарь средневековья Оррик Даган или благополучный ученый и бизнесмен Бройслав Энеску. А взгляд все сверлит наружную сторону кисти - родимое пятно. Теперь ясно, откуда оно - стрела, что соединила его и девушку, прошла через их сердца.
- Нет!!
Боль сдавила сердце. Мысль, что она умерла на его руках, и он не смог помочь, не спас любимую, не защитил, не удержал жизнь в хрупком теле - оглушает, словно тысяча стрел вонзается в душу, в сердце, в разум.
- Исвильда…
Горя он не знал, пока не понял, не испытал потери. И лучше потерять себя, свою жизнь, чем видеть смерть того, кто для тебя бесценен.
Любовь? О, если она такова, то нет стыда в иллюзии Бройслава. Он прав, что ищет до сих пор, желая пусть на миг, но еще раз прикоснуться к чуду - к ней, любимой, желанной и родной.
Энеску упал с табурета, разлив воду. Голова поникла и в душе творился кавардак.
Такую бурю эмоций он не испытывал ни разу и чувствовал себя больным, и все-таки, благодаря тому, живым, впервые - человеком полноценным. То, что дремало в нем, проснулось и закипело, раздражая разум, сердце, выворачивая душу.
Женщина с трудом помогла ему подняться и уложила на диван, сетуя за несдержанность, а он чувствовал себя психически неуравновешенным ребенком: лицо кривилось, губы шептали `Исвильда', а глаза не видели ничего кроме привидевшихся в воде картинок: ее лица, ее улыбки.