Макрухин повертел фото и положил его на стол, прижав ладонью - отказывать он погодит. Любая блажь клиента на руку его капиталу, только б суметь вывернуться так, чтоб все сошлось.
- Зачем, Бройслав Вольдемарович? Я ни в коем случае не лезу в ваше дело, но хотел бы знать причину вашего интереса к данной особе. Если это недруг - одно, друг - другое, и от этого зависит, как мы будем работать, грубо или мягко…
- Очень мягко. Максимально ласково.
- Ага? - бросил внимательный взгляд на мужчину Семен. - Сроки?
- Чем быстрее, тем щедрее будет оплата за ваши услуги.
- Могу узнать, почему обратились именно к нам?
- Рекомендация.
Оп-па! Сработала реклама! Так-так-так… Не сорвался бы этот наглый олигарх с крючка, и тогда….тогда… В задницу Чигинцева!
`Но осторожнее, Семен, спокойнее'.
- Но вы понимаете, что найти человека только по фотографии сложно? Масса женщин имеет схожую внешность. К тому же она меняется, и я рискую навести вас совершенно на другую девушку и пройти мимо этой женщины.
- А вы постарайтесь.
- Старания с такой информацией мало. Может, еще что поведаете об объекте, год рождения, например?
- Господин?…
- Макрухин.
- Макрухин. Если б у меня была еще какая-нибудь информация об этой женщине, я бы не обращался к вам. Мои люди достаточно ловки, чтоб обойтись своими силами в поисках.
`Логично', - согласился Семен, немного приуныв: `значит, театрализованное представление с фальшивкой не подойдет. Хотя?… Смотря, кого на эту роль пригласить'.
- Сколько вы планируете пробыть в столице?
- Сколько вам надо?
- От семи до десяти дней…
`Аферист', - понял Бройслав.
- … за которые я обязуюсь дать вам ответ.
`Ну, это другое дело'.
- Для начала мне нужно все же хоть что-то, кроме портрета. Характер, особенности, национальность.
- Господин Макрухин, я уже сообщил вам все, что знаю.
Н-да, из осторожности лучше б не тянуть и отказать сразу. Безумие браться за это дело, и играть с Энеску тоже глупо, но как жаль, что уплывает такой клиент!
- Хорошо, я должен подумать, поговорить с людьми. Вы же понимаете, что я лично заниматься поисками интересующей вас женщины не стану.
- Но проконтролируете. Хочу сразу предупредить, все данные по схожим особам предоставляйте в фотодокументах. У меня нет желания встречаться с каждой, кто имеет какое - то сходство с ней.
`Значит, попытку получить фальшивку уже проходил.
Скверно. Но торопиться не стоит. За десять дней может произойти всякое и фортуна вдруг улыбнется'.
- Договорились. Десять дней.
- Чек на расходы, - кивнул Гарику. Тот вытащил из внутреннего кармана пиджака бумажку и положил перед Макрухиным. - Аванс за раздумья. Если возьметесь, получите в пять раз больше, если найдете - в десять.
Семен смотрел на росчерк и вписанную сумму в пятьдесят тысяч евро и понимал, что сам дурак, если решил Энеску на крючок ловить. Эту рыбу надо на якорь брать, однако припоздал - сглотнул его сам. Пятьсот тысяч - сумма.
- Мало? - решил, что поскупился Бройслав, видя, как замялся Макрухин. - Не будем торговаться - семьсот тысяч, достаточная сумма за ваши услуги.
Ап… тс… о-о…а… у-у-у….
`Ёееее'!! - глаза Семена сами вылезли из орбит, чтоб сверить фото и проявленную в уме сумму: это за что же такие деньги платить собрались? Может, девка вся из золота, а плачет и сморкается сплошь брильянтами?
Гарик вздохнул: безумие. Но попробуй, останови Ориона.
- Только не пытайтесь со мной играть, господин Макрухин, - предупредил Бройслав, сообразив, что Семен Яковлевич надолго ушел в заоблачные дали мечты. - Я буду ждать вашего звонка. Гарик, оставь ему телефон, - встал и пошел к выходу, не прощаясь. Фомин кинул перед Макрухиным визитку и заверил:
- Я сам вам буду звонить.
- Угу, - только и выдавил тот и проводил настороженным взглядом ненормальных.
`Думай, Семен, думай, кому столь щекотливое дело поручить, чтоб ума хватило его выполнить и не проболтаться, да цену не заломить? - отстукал пальцами по столешнице в раздумьях.
Бройслав щедро улыбнулся Валентине:
- До вечера, милая, - и выплыл прочь из приемной. Гарик бросил насмешливый взгляд на глупую и прикрыл за собой двери.
Ах, какой мужчина, - вздохнула девушка. В воздухе еще витал аромат его парфюма, а голову кружило в предчувствии встречи с Бройславом Энеску тет-а-тет.
- Роковой мужичок. Кабы не пропасть… - прошептала, вздохнув. Взять его в свои доверчивые руки она и не мечтала - ума хватило понять, что этого красавца ей не удержать, но хоть прикоснуться, и то счастье.
И мечтательно принялась покусывать кончик авторучки, мысленно уже летя в жаркий любовный роман с элегантным и загадочным иностранцем. Есть в нем что-то порочное, демоническое, а фигура, а взгляд, а манеры?…
Блин, какого покемона ради она еще на работе сидит?! В салон-парикмахерскую, в бутик за убойной экипировкой! Срочно!
Девушка вскочила и рванула к Макрухину.
- Семен Яковлевич, отпустите меня на сегодня, плиззз! - Сложила ладони лодочкой на груди в мольбе об отгуле. - Очень, очень надо!
Семен подозрительно оглядел секретаршу и хмыкнул: уже углядела виноград, лиса!
И потер подбородок в раздумье: а чего б нет? Пусть идет, себя потешит, Энеску и на шефа поработает.
- Иди сюда, "Эммануэль", - поманил пальчиком. - Колись, с кем на свидание собралась?
- Э-э-э… в больницу… Да! Зуб вот шатается, боюсь, к обеду выпадет. Нужны вам беззубые работники в приемной? Вы же не хотите клиентов отпугнуть?
- Слушай меня, рыбонька моя, лгать начальству, ох, как нехорошо, но я добрый, тайны твои девичьи выпытывать не стану, отпущу тебя… к венгерскому специалисту. После обеда! И с условием - ты прощупай его: какие женщины нравятся, что привлекает. О чем мечтает, вкусы, привычки. Хоть крошку информации принесешь - гуляй со своим венгром хоть каждый день… на благо нашего агентства.
- Поняла, - закивала довольная Валентина. - Сделаю.
- Молодец. Да не болтай ему ничего! - пригрозил пальцем. - Не так он прост, как бы ты хотела. Осторожней с ним.
- Что вы, Семен Яковлевич! - возмутилась. Она вообще разговаривать с ним не собиралась ни о чем, кроме себя и, понятно, его, и то - минимум, остальное время планировала провести в более тесном общении, чем пустая болтовня.
Семен по ее физиономии, как по листу, прочел все мысли и желания.
`А девочка созрела'… - хмыкнул и махнул рукой: Свободна.
Валя выплыла из кабинета и ринулась звонить знакомой маникюрше.
- Притормози у гастронома, - попросила я Ивана.
- Зачем?
- Ряженку куплю!
- Не дергайся, - предупредил хмуро.
- А ты не задавай идиотских вопросов.
Он промолчал, но посмотрел неласково и притормозил.
- На тебя что-нибудь купить? - спросила, вылезая из машины.
- Что именно?
- Не знаю: пачку презервативов или бутылку Кайзера?
- Булочку с героином и кефир.
Я усмехнулась:
- Постараюсь. Если что, возьму для тебя детское питание.
- И намордник. Для себя, - буркнул себе под нос, когда я уже захлопывала дверцу.
В магазине, кроме полусонного состава служащих, двух бабулек и мужчины с опухшим от похмелья лицом, никого не было. Я встала у холодильника с молочной продукцией и, делая вид, что выбираю из небольшого ассортимента, позвонила Макрухину.
- Ну, - вяло бросил он после того, как я наизусть выучила состав питьевого йогурта и творожной массы, а заодно чуть не съела ее от нетерпения.
"Ну!" - антилопа гну!
- Директор зоопарка? Новобрачная на проводе!
У Макрухина, видно, с утра денек не задался, потому зол был, и чувствовалось это по паузе и пыхтению в трубку.
- Есть что сказать - говори, нет, позвони подружке! - скрипнул, наконец.
- Есть! - бодро заявила я. - Хочу вынести благодарность за чудного напарника и проявленную заботу о своих служащих!
- Не за что, - проворчал он через новую паузу, в голосе послышалась легкая озадаченность и немалая осторожность. - Лапа… позвони мне через десять минут.
- Я столько на нашу молочную промышленность убить не смогу.
Тот не стал вдаваться в подробности, о чем я, и отключился. А я мысленно уже возненавидя этот отдел магазина, перешла к хлебному. `Заодно, пока жду звонка, булочку с героином для напарника куплю'.
Макрухин нервно барабанил по столу пальцами, складывая все плюсы и минусы.
Кстати звоночек, ой, кстати. И молодец девчонка, что по личному никому неизвестному номеру звонит. Видно, уже что-то почуяла.
Ай, умница! И такой кадр под колеса системы?…
Лапочке, пожалуй, одной по зубам провернуть образовавшееся дело. Понять, кто Энеску надобен, и выдать нагора - легко. Ленка венгра возьмет - факт.
И он ее - тоже факт.
А потом Семена возьмет за то же место Чигинцев, а следом и лапочка челюсти на отломившемся пироге сомкнет - аппетит у нее, только самому Макрухину подстать.
Выдернуть ее по-тихому, сдать Энеску и получить деньги, а потом отмазаться от Чигинцева, сказав, что ни слухом, ни духом, что его служащая творит. Можно еще кинуть сказку венгру о несчастной девушке, которую мечтают погубить злые дяди, а ей триллер о спецуре прочитать, вдаваясь в подробности о некомфортабельности загробной жизни? Пройдет? Смотря, как читать и в какой интонации.
Читать не стану, - решил Макрухин: предупрежу намеками, пусть девочка занервничает и хлопот Чигинцеву прибавит. А прибавит. Я ее знаю. Потом сыграть в благодетеля, поставив перед венгром, как перед единственным спасителем, которого я нашел ей. Сдать на руки Энеску вместе с проблемами. Благословить в путь и получить деньги. А Чигинцев? Его ребята ее упустят - его головная боль. Я тут причем?
Макрухин достал из ящика стола фото, чтоб еще раз рассмотреть девицу, и головой качнул: а незнакомка-то почти одна в одно Лена. Волосам естественный цвет вернуть, наглость из глаз выкинуть и штукатурку смыть. Ну, нос не тот, а остальное только в мелочах расходится.
Надо же! Мистика какая-то! Или ему знак?
А что? За семьсот тысяч можно благородный поступок совершить, и только чуток рискнуть. Одним ударом двух зайцев не хуже Чигинцева убить.
Семен набрал Ленин номер.
Терпеть не могу ждать, догонять и переделывать. От этих трех вариантов у меня образуется горячка и начинаются приступы безумия. Вот и сейчас от злости начала грызть вчерашний рустини с сыром, который бы и помирая от голода, не стала бы есть. Только подумала об отравлении, как прорезался, наконец, Макрухин:
- Слушай и мотай на свои извилины: быстро разгребай дела и тихо спрыгивай с поезда.
- Вместе с новобрачным?
- Гроб у тебя новобрачный, ангел мой. На твоем хвосте три бывших объекта и моя крыша. Все злы и непримиримы. Работай и дай мне дней пять сообразить, как тебя выводить из игры.
- Значит, свадьба отменяется?
Макрухин замер: какая, к чертям, свадьба?
- Ты там умом не повредилась?
Неувязка. Замужняя Энеску нужна? Если б знать, зачем она вообще ему нужна. Хотя, что голову ломать - это уже Ленкины трудности.
- Делай свое дело. А там посмотрим. И смотри в оба! Ты мне живой нужна!
- А уж как я себе! - фыркнула.
- Напарник твой?
- Какой?
- Ты Лейтенанта послал? - спросила в лоб, сообразив, что у Макрухина нешуточная запарка, оно и понятно по новостям - ногсшибающим надо сказать.
- Будь осторожна! - рыкнул тот и отключился.
Понятно: если и знает, то сказать не может, а если нет, то тем более.
`Славно', - поджала губы и сунула телефон в карман брюк: `Нет, в отпуск пора и подальше, а желательно быстрее. Пока мне его добрые дяди не образовали, досрочный и бессрочный'.
Я пошла к кассе, напрочь забыв об обещанном Ивану кефире.
Макрухин набрал код сейфа, что спрятался за внутренней стеной шкафа, и вытащил на свет портфолио на пятерых своих сотрудниц и фото трех бывших объектов, более похожих на портрет, что выдал ему Энеску. Повытаскивал фотографии наугад и вновь закрыл сейф.
Все. Теперь оформить, приготовить приличную подливу для венгра и дождаться, когда Ленка взбрыкнет. Не мешало бы на Энеску информацию поискать - интересный субъект. Но к такому по старым схемам не подойдешь - тебя скорее закопают, чем ты на него что накопаешь.
- Валя, ты свободна, - милостиво бросил секретарше в селектор. - Жду завтра с докладом.
Глава 7
- Где кефир? - спросил напарник.
- Молочный завод накрылся, - бросила я, захлопнув дверцу. - Поехали.
- И хлебокомбинат тоже, - с ехидцей поддел он. - Красивая ты женщина, но стерва-а-а, - протянул, заводя мотор. И бросил на меня испытывающий взгляд.
Я поняла, Иван ждет моей реакции - а ее не будет.
Да, я стерва. И потому не съедена, не закусана, не брошена, не раздавлена, не предана, не забита. И умею выживать. А это очень ценное качество, тем более сейчас, когда тучи над головой сгустились не только в прямом, но и в переносном смысле.
Бывшие объекты меня не беспокоили - много их, а это не преимущество - недостаток. Когда недовольных и жаждущих сатисфакции много, их количество сводится к нулю легкой интригой по стравливанию меж собой. Но крыша Макрухина - это уже действительно опасно. И шеф в этой ситуации не надежен.
- Будешь проситься на постой? - спросил Иван.
- Буду. Не повезет - дождусь, когда Симакова уедет - ключи есть. План прост.
- Но тебе что-то не нравится - хмуришься.
- Погода на энергетику давит… и прерванный сон настроение омрачает.
- Верю. Выспавшаяся женщина - домашняя кошечка, не выспавшаяся - дикая рысь.
- Знаток.
- У меня по психологии отлично.
- Поздравляю. Только психологами не становятся - психологами рождаются, - сказала, думая о своем: мне нужен сообщник, соратник, напарник. Ступеньки, по которым можно вылезти из гущи событий и уйти в сторону. Кандидатуры?
- Тебе видней, - хмыкнул Лейтенант.
Я мило улыбнулась ему: он мне в любом случае пригодится. Ручным. А еще можно использовать Кирилла. Он мальчик правильный и мутант, как я - душа голубиная, натура волчья, а закрыт со всех сторон, как броненосец. Обиженный. Значит - не подойдет.
Ладно, долой плохое настроение - работай, детка, ставка теперь жизнь. Снимай броню Лейтенанта, лезь в душу и бери ее в свои руки. Тогда он твоим будет.
- Как все же хорошо, что мне послали тебя, а не желторотого птенца. В нашей работе главное, чтоб рядом был человек, на которого можно положиться. Сколько дел срывается, людей гибнет именно из-за гнилого звена. А с тобой кашу можно сварить, я сразу поняла: не предашь, не струсишь.
Лейтенант напряженно смотрел на дорогу, и это мне не понравилось: либо он не верит тому, что говорю. Это не мудрено. Либо в его планы или планы его начальства, что одинаково, не входит помощь мне.
- Хуже нет, когда уверен в плече товарища, а оно хлипкое и о себе лишь печется. Тогда чуть трудности, ни помощи не будет, ни поддержки. Сам утонет, тебя утопит, если еще в спину нож от своего же не получишь. Страшно, Иван. Ты меня стервой назвал - а как, будь я другой, выжить? Своих людей, раз два и обчелся, остальные ширпотреб, зверье. Им что предать, что подставить - только заплати.
Мужчина хмурился, видно, по больному ему ездила. Прекрасно.
- Ты в горячих точках воевал, не понаслышке о продажных знаешь, и как слабаки подставляют, тоже. Как не остервенеть, не осатанеть? Тебе, мужчине, а я - женщина…
- Красивая.
- По-твоему, это достоинство? Недостаток. Проклятье, если хочешь. Только внешность и воспринимают, а что у нее душа есть, которая болит, которая устала от этой грязи, - нет. Я кто для них? Кукла…
Вздохнула и отвернулась, пряча глаза: думай, Лейтенант, думай.
- Долго речь учила? - спросил тихо минут через пять.
Я с тоской посмотрела на него, взгляд мой был прямым и искренним. Потом появилось укоризненная растерянность, а кривая усмешка довершила дело.
- Думай, как хочешь. Мне показалось, ты свой. Извини, попуталась, - бросила тихо и отвернулась. И была уверена - проняло.
Он молчал до самого дома гражданки Симаковой. Остановился за углом и перехватил меня за руку, когда я уже вылезла из машины и пошла.
- Больше время на меня не трать и обаяние свое гнилое тоже. Я ведь все о тебе знаю. Все, - процедил с нехорошим прищуром.
Я грустно улыбнулась, с жалостью глянув на него - и была в том искренна:
- Дурачок. Никто ничего обо мне не знает. А для досье я тебе столько ролей сыграю, что ты и обхохочешься, и урыдаешься. Но узнаешь ли меня? - и качнулась к нему, заглядывая в глаза. - Ты ведь тоже свое при себе держишь. Должна же хоть душа принадлежать только тебе, а не сдаваться в аренду на нужды зверья… как твоя жизнь и твое тело.
Вырвала руку и поцокала каблучками к дому, не оборачиваясь. И знала точно - Иван смотрит мне в спину и пытается что-то решить для себя. Решай, думай - пищи для размышления достаточно. Это переваришь, еще подкину. Так шаг за шагом, слово за словом ты будешь моим.
И не бойся, я предаю лишь предателей.
Главное, чтоб ты Иваном остался, а не Иудой оказался. Тогда поладим. Может, ты из моей стаи?
Помечтай, детка, помечтай… две минуты до подъезда.
Ржавая железная дверь изначально не знала о краске и обивке и выглядела устрашающе убого. Но мне за ней недолго жить.
Я нажала кнопку звонка и приготовила маску несчастной девочки, робкой, неразвращенной и недалекой.
Дверь открыла черноглазая короткостриженная брюнетка, тогда как на паспортном фото она была длинноволосой шатенкой и выглядела более женственно. Что с нами делают амбиции и салоны красоты?
- Чего? - нахмурилась, окинув меня недобрым взглядом с ног до головы.
- Здравствуйте, - проблеяла я, пытаясь вызвать смущенный румянец на щеках. - Я по объявлению о сдаче комнаты.
- А-а-а, - протянула женщина. Подумала, взвешивая стоимость моего наряда и сумки, потом произвела фейсконтроль и бросила безапелляционно: - Триста долларов в месяц.
- Ой, - испугалась я, внутренне усмехнувшись - ничего у вас, тетенька, аппетит. - Мне на десять дней только. Я к родственникам приехала, а они в Адлер улетели, только через две недели вернутся. У меня билеты на самолет только на семнадцатое. И не меняют, - принялась тараторить, умоляя взглядом: ну, глянь на меня, несчастную студенточку - откуда у меня такие денежки? Прогонишь, что со мной будет?
- Сто, - поджала та губы, изображая непреклонность. - За десять дней.
- Да-а?… Ну, что ж… Хорошо, я согласна. Знаете, я на вокзале сегодня ночевала - в гостинице отчего-то мест нет… Ужас. Я больше не хочу.
- Оно понятно, - смилостивилась Симакова и шире распахнула дверь, решившись, наконец, впустить меня. - Документы покажь.
- А? Да, конечно. И деньги я сразу заплачу. Не люблю быть должной.