На месте древней цитадели мастер Бернгард выстроил новый замок. Большой и неприступный, способный отразить нападение с любой стороны и выстоять перед любым врагом, будь то люди или нечисть.
- Чёрный Замок… э-э-э… Серебряные Ворота? - уточнил Всеволод.
- Именно. Ворота, оберегающие проход между двумя обиталищами. Позже в Трансильванию прибыли другие орденские отряды и появились другие замки. Со временем порядок в эрдейском краю был наведён. Страх перед запорубежными тварями забылся. Дикая земля стала землёй благословенной. В угорские комтурии братства Святой Марии потянулись германские госпиты . Крестьяне, ремесленники, благородное рыцарство. Семь основанных ими городов дали Трансильвании новое название - Семиградье. Закипела торговля. Эрдей начал богатеть. И если бы не непонимание, возникшее однажды между Великим Магистром и королём Андреашем…
- Непонимание? - переспросил Всеволод. - Орден что, предъявил свои права на земли Залесья? Или отказался подчиняться угорскому королю?
Немец отвёл взгляд:
- Скажем так… Андреаш Второй рассорился с орденом.
- Почему же?
- Его Величество перестал видеть выгоду от союза с братством Святой Марии, - уклончиво ответил сакс. - И ордену пришлось покинуть Семиградье.
Всеволод понимающе кивнул. Видимо, приживала, поселившийся на правах бедного родственника, слишком быстро богател и обретал могущество, представляющее более ощутимую угрозу королевской власти, нежели волкодлаки, упыри и несговорчивые бароны вместе взятые. А может быть, постарались своевольные эрдейские князьки и воеводы, не желавшие видеть у себя под боком сильного конкурента, обласканного монархом, и настоявшие на разрыве отношений с орденом. Или Андреаш не устоял перед соблазном взять под свою руку умело налаженное тевтонами хозяйство. Кто их знает, этих королей? Хотя, скорее всего, сказались все причины сразу. Вслух, впрочем, свои соображения Всеволод высказывать не стал.
- Братство Святой Марии вскоре обосновалось в Пруссии, - продолжал Конрад. - Но один орденский замок всё же остался в Семиградье. Самый первый - Серебряные Ворота. Преданные всем сердцем Бернгарду рыцари, каждый из которых к тому времени уже именем Господа дал пожизненный обет хранить проклятый проход, не подчинились ни приказу гроссмейстера, ни воле короля и не пожелали уходить с границы миров. Остались все, во главе с самим мастером Бернгардом. Более того, к воинам Серебряных Врат вскоре присоединилось немало прочих немецких рыцарей и валахи, чьи предки прежде хранили Сторожу. Бранко - один из них.
Захватить хорошо укреплённый замок с многочисленным гарнизоном не мог ни великий магистр, ни угорский король, ни трансильванские вельможи. А вскоре всем им стало не до Серебряных Ворот. Власть в братстве Святой Марии сменилась. Мысли нового гроссмейстера были теперь обращены на покорение Пруссии и расширение владений ордена за счёт польских, литовских и русских земель. Угорскую же корону надел сын Андреаша Бела Четвёртый. И к тому времени у короля, его баронов и герцогов тоже появилась более важная забота - неумолимо надвигающиеся с востока полчища татар, слухи о которых уже будоражили Европу. Мы же исправно несли свою службу, храня этот мир и не вмешиваясь в мирские дела.
- Несли службу, будучи орденской крепостью? - спросил Всеволод.
- Да, мастер Бернгард по сию пору носит титул магистра Семиградья и комтура Серебряных Врат. Он по-прежнему считается членом генерального капитула тевтонского братства. Но это лишь суетные слова. Трансильвания находится слишком далеко от Пруссии и всего христианского мира. Здесь всё иначе, всё по-другому. Формально являясь частью ордена, мы практически не поддерживаем с ним отношений. Мы не подотчётны ни гроссмейстеру братства Святой Марии, ни угорскому королю, ни даже Святому Риму. Мы здесь одни. Мы - сами по себе. Нас считают надменными, несговорчивыми и непокорными. Таких не любят и помогать таким не станут. Поэтому в час беды - настоящей беды - мы можем рассчитывать лишь на помощь других Сторож. А беда пришла…
- Конрад, - Всеволод внимательно посмотрел на собеседника, - вы ведь не уберегли границы. Как такое могло случиться?
Щёки сакса побледнели. Дёрнулся кадык. Заходили желваки. Немец всё же пытался сохранить внешнюю невозмутимость:
- Это недоступно моему пониманию. Незаметно проскользнуть к Мёртвому озеру, воды которого скрывают порубежную черту миров, невозможно ни днём, ни ночью. На стенах замка всегда было полно дозоров. И под стенами - тоже. И вокруг. Сам мастер Бернгард проверял их неустанно. И вдруг, однажды, после заката…
Конрад сглотнул. Ненадолго утратив спокойствие, рыцарь всё же быстро совладал с собой.
- Хорошо хоть тревогу подняли вовремя. И хорошо, что первыми шли вервольфы, а не полчища нахтцереров. Кровопийцы появились потом, когда мы были готовы. И они приходят по сию пору. Проклятый проход в проклятом озере открывается каждую ночь, когда оба мира связывает единая тьма. Проклятая тьма! И каждую ночь мы отбиваем приступ за приступом.
- Бранко, - Всеволод вновь повернулся к проводнику, - а у тебя есть какие-то мысли на этот счёт? Кто взломал порубежье? Почему?
Волох пожал плечами. Шевельнулись рукава накидки, связанные за спиной:
- Возможно, закрытая ещё во времена румеев брешь прохудилась сама. Всё-таки, на рудную границу Изначальных была положена разбавленная кровь их потомков.
Что ж, может быть. Но, кажется, волох и сам не очень верил в такое.
- Что ещё возможно?
Проводник, подумав, осторожно ответил:
- Не так давно на земли Эрдея снова, как много веков назад, вступили бесчисленные орды с востока.
- Татары? - опешил Всеволод. - Думаешь, они?
Бранко покачал головой:
- Не они. Татары не добрались до Чёрной Крепости. Но границу могли взломать из-за них.
- Кто?
- В битве при Шойо королевские войска потерпели поражение, - задумчиво и неторопливо отвечал Бранко. - Его Величество Бела Четвёртый бежал на Адриатическое побережье - в Далмацию. Брошенную государем страну обуял пожар войны. Кочевники захватили множество городов и обложили данью целые области. В такой ситуации неминуемо отыщутся горячие головы, обезумевшие от бессилия и жаждущие мести. Причём, мести страшной и любой ценой.
- Кто? - повторил свой вопрос Всеволод.
- Разные ходят слухи, - Бранко склонил голову набок, словно как раз и прислушивался к чьему-то шёпоту, - Чаще других говорят о шекелисах.
- Что за народ такой?
- Мадьярского племени. . Эрдейская знать. Опытные и бесстрашные воины, издревле оберегающие рубежи Трансильвании. С воинственными и гордыми шекелисами прежде считался сам король. А ныне… Изгнанные из своих замков и вольных селений, разбросанные по горам и лесам, они лишились всего. Но шекелисы не приучены прощать обид. Многие из них посвящены в древние тайны и ведают о Мёртвом озере и проходе в Шоломанчу. А среди посвящённых всегда могут отыскаться сильные маги и потомки Изначальных. Остановить новых завоевателей с востока они не смогли, но…
- Кто-то пошёл по стопам дакийского царя и его жрецов? - нахмурился Всеволод. - Новое проклятье? Новая кровь в озёрные воды? Новый заговор из старых заклинаний?
- Возможно, - снова вслед за поднявшимися плечами волоха дёрнулись рукава его белой накидки. - Я повторяю - такое лишь возможно. Я точно знаю только одно: открыть заново пробитую однажды границу нетрудно. Для этого не нужно ждать года и века, как ждали порабощённые румеями даки. К тому же шекелисы хорошо знают эрдейские горы. Быть может, им удалось найти тайную тропу в обход замка-Сторожи или добраться до Мёртвого озера пещерами - сквозь неприступные хребты. Так или иначе, но татары покинули захваченный Эрдей, не пробыв там и года. А ушли они оттого, что проклятые земли вновь извергают тёмных тварей Шоломанчи…
Звонкий переливчатый посвист прервал затянувшуюся беседу, вернув Всеволода к действительности. А действительностью была сейчас узкая лесная тропка, на которой растянулась длинная вереница конных дружинников. Посвист напомнил: до Залесья ещё далеко, а дружина ещё не выбрались из русских земель. Где, кстати, тоже следует держать ухо востро, если не хочешь сгинуть в пути.
А вот - снова свист. Передовой дозор подавал сигнал: опасность!
- К оружию! - крикнул Всеволод.
Нужды в его приказе, впрочем, не было никакой. Дружинники и без того уже вцепились мёртвой хваткой в рукояти обнажённых мечей и ратовища копий. Воины Сторожи приготовились к бою.
Глава 11
Всеволод пришпорил коня и понёсся, проламываясь сквозь густые колючие заросли, - вперёд к дозорным. А разъезд уже возвращался - скакал навстречу.
- Засека впереди, воевода! - сходу доложил десятник Фёдор. - Навалено так, что ни обойти, ни объехать. И дружина при засеке немалая. Десятка четыре. А то и полусотня целая.
- Показывай, Фёдор, - приказал Всеволод.
Обернулся, махнул рукой остальным:
- За мной!
Далеко ехать не пришлось. Поднялись на заросший пригорок. А за ним…
Привстав на стременах, Всеволод разглядел завал из сучковатых брёвен и стволов с разлапистыми корнями. Лесины лежали друг на дружке поперёк тропы, между непролазных буераков. Не миновать никак…
Перед засекой - почему-то перед, а не за ней - суетились ратники в кольчугах и шлемах. Видать, тоже заприметили чужаков - вон, уже сдвинули пару брёвен, открыв узкий проход, и теперь спешно перебирались по ту сторону завала. Уводили коней, уносили оружие. Лишь с десяток воинов, вскочив в сёдла, направились к отряду Всеволода. Десяток - слишком мало для боя. Значит, едут для разговора. Или время просто потянуть хотят, пока вся засечная дружина не укроется за брёвнами.
Всеволод оглянулся. Его сотня ещё не подтянулась, так что атаковать сходу, всей дружиной не получится. Да и нужно ли оно? Хотят лесные стражи поговорить - так поговорим. А там уж видно будет.
- Э-гей! Кто такие? Пошто тайной тропой, аки тати лесные, пробираетесь? Куда направляетесь? Чего молчите? Кто за старшо’го у вас? - сразу насел с вопросами предводитель подскакавших всадников - пожилой воин с иссечённым шрамами лицом и длинными, свисающими ниже подбородка, седыми усами. Говорил грозно, по-хозяйски. Будто и не жалкий десяток за ним стоит сейчас, а добрая тысяча.
Всеволод тронул коня. Неторопливо подъехал к хорохорившемуся незнакомцу:
- Ну, я над этим отрядом главным буду. Зовут меня Всеволод. Только и ты уж представься, добр человек, прежде чем допрос-то учинять.
- Прохор я, - недовольно буркнул седоусый. - Полусотник засечный.
- И что ж это за полусотня такая дорогу путникам ни с того ни с сего перегородила?
- Да мы-то известно кто, - процедил седоусый. - Брянского князя Романа Михайловича воины. Слыхал, небось, о таком? Должен бы слыхать, раз из его земель выезжаешь.
- Выходит, здесь брянские земли заканчиваются? - Всеволод снова глянул на засеку. Там, в узком проходе, всё ещё бестолково толкались бойцы Прохора.
Княжеский полусотник в это время не отводил глаз с поднимающихся по пригорку всадников в посеребрённых доспехах. Считал. Тревожился. Понятное дело. Сотня - она всё ж побольше полусотни будет. Ровно в два раза. Впрочем, держался Прохор вполне достойно.
- Кому брянские земли заканчиваются. А кому и начинаются. Но ты говори-говори, да зубы мне не заговаривай. Отвечай, чьих ратников с собой ведёшь, куда и зачем. Или грамотку покажи проездную, да чтоб с княжьей печатью.
- Нет у меня грамотки, - вздохнул Всеволод, - А путь мы держим на закат, в угорскую сторону. Зачем, почему и откуда едем - то наше дело. Не серчай, но больше мне тебе, Прохор, сказать нечего. Зла мы брянским землям не причиняли, и причинять не намерены, так что пропустил бы ты нас подобру-поздорову.
- На закат? В угорщину едите? Эва как! - это известие, похоже, сильно озадачило брянского дружинника. Настолько сильно, что всё остальное сказанное Всеволодом, он пропустил мимо ушей.
Всю воинственность с полусотника как рукой сняло. Прохор потянулся было почесать затылок, да пальцы наткнулись на сталь шлема.
- Мало кто нынче в ту сторону направляется, - задумчиво пробормотал седоусый ратник. - А вот бегут…
- И что, - вмиг насторожился Всеволод, - много сбегов?
Неужели и сюда уже волна докатилась?
- А кто ж их разберёт - сбеги ли, не сбеги. Идут от соседей, чушь всякую несут. Народ почём зря баламутят россказнями да нелепицами.
- Какими? - Всеволод аж подался в седле вперёд. - Какими россказнями?
- Да так, - Прохор махнул рукой, - разное говорят… Пугают нечистью, что, якобы, объявились в угорском королевстве и скоро, будто бы, до нас доберётся…
Скоро? Как скоро? Всеволод с трудом сглотнул сухой ком. Набег! Точно ведь Набег, о котором рассказывал Конрад! А они ведь только-только свою Сторожу покинули. Ох, не опоздать бы!
- Врут, конечно, пёсьи дети, - скривившись, продолжал брянский воин. - Или просто бродяжничают, бездельники, да ищут, где жизнь посытнее, или… Знамо ведь - любой сбег, он и соглядатаем вражьим на поверку оказаться может. А что страху нагоняют небылицами своими, так это ж обычное дело - разжалобить хотят. А, может, и того хуже: запугать задумали, внести в доверчивые души сумятицу перед войной.
- Какой войной?
- Известно какой, - князья-соседушки вокруг - что волки ненасытные, а Брянское княжество - не из бедных всё ж таки. Лакомый кусок-то. Да князь наш Роман Михайлович, будь он здрав и счастлив, тоже не лыком шит. Приказал вот все пути перекрыть, никого в свои земли не пущать, а всех подозрительных - задерживать для дознания.
Так… Не врал, значит, Бранко о заставах и засеках на дорогах и тропах. Да только не ведал волох, что засеки те, покуда он к Сокрытой Стороже пробирался, уже и в брянских лесах появились.
- Ежели сбегов специально сюда шлют, ежели хитрость это чья-то, - продолжал тем временем Прохор, - то не будет от неё проку. Ни киевлянам, ни волынцам, ни галичанам, ни тем же уграм. Вот Роман Михайлович разберётся, кто недоброе против него замыслил, полки свои соберёт, да сам как вдарит. Не по одним, так по другим. Не по другим - так по третьим.
- А если нет тут хитрости никакой и худого умысла? - осторожно спросил Всеволод. - Если сбеги, в самом деле, от беды спасаются?
- Ну-у-у, - недоверчиво протянул Прохор. - Тодыть мы подождём, да посмотрим. Коли, взаправду, лихо неведомое на Русь надвигается, так нас от того лиха леса родимые укроют, как не раз ужо бывало. Но и так, и этак рассудить - ни к чему народ прежде срока полошить. Незачем сбегов на брянщину пускать. В общем, с правильным разумением Сторожи князем на дорогах выставлены.
С правильным разумением? Всеволод только вздохнул. Эх-хе-хе… Сторожа Стороже рознь и далеко не от каждой польза прибудет. И прав, трижды прав мудрый старец Олекса, говоря о княжьих раздорах. Как таких правителей в единый кулак собрать? Как вбить в их бестолковые головы, что не друг друга сейчас сторожиться нужно? Ну да ладно… покуда князья козни один супротив другого строят, кому-то обиталище людское всё равно спасать надо.
- Так ты нас пропустишь или как, а Прохор? - напрямую спросил Всеволод.
Полусотник оглянулся на засеку - там за поваленные лесины его воины заводили последних лошадей, и из-за брёвен уже выглядывали лучники. Затем Прохор окинул взором сотню серебрённых клинков и копий за спиной Всеволода. Видимо, ещё раз прикинул соотношения сил. Замялся…
- Я, вообще-то, так разумею. У нас ведь приказ от князя не впускать никого в пределы княжества. А насчёт того, чтобы выпускать - не было о том ничего сказано.
Всеволод улыбнулся. Уже лучше…
- Но с другой стороны и пропустить без ведома князя незнамо чьих воев… уж, не знаю можно ли. Так просто…
- А как можно? - поторопил Всеволод. - Скажи - обмозгуем. Только быстро. Недосуг нам под твоей засекой стоять.
- Да можно-то оно, пожалуй, можно, - Прохор снова потянул руку к затылку, снова отвёл, наткнувшись на шлем.
- Говори ж ты, медведь тебя задери! - Всеволод начинал терять терпение. Отчего-то сдавалось ему, что задерживают их неспроста. Может, и не по княжьему повелению вовсе, а по причине самодурства этого старого служаки, наделённого властью и рассматривающего лесную засеку как собственную вотчину.
- Эх, богатенькая у тебя, я смотрю дружина, - не без зависти пробормотал в ответ Прохор. - Эвон сколько серебра на себе везёте. Только мастера никудышные ваши брони и клинки ковали. Дорогого металла извели уйму, а красы - никакой. Небось мошна полна, раз так деньгами сорите, а?
- Ясно, - Всеволод начал понимать, к чему клонит Прохор. - Сколько возьмёшь за проезд?
- Ну… - полусотник улыбнулся, закатил глаза, что-то прикидывая, - чтобы своих робяток не обидеть и князя задобрить, ежели вдруг осерчает, за то что выпустил вас… скажем… гривенок этак… этак…
- Всеволод! - Прохора весьма невежливо оборвал подъехавший сзади Конрад. Сакс был явно чем-то озабочен. За тевтоном на своей вороной кобыле следовал Бранко. Волох тоже тревожно посматривает по сторонам.
- В чём дело? - нахмурился Всеволод.
- Воин один куда-то подевался, - Конрад заговорил по-немецки. Значит, таился от брянских дружинников. Хотел сказать что-то не для их ушей предназначенное.
- Какой воин? - Всеволод насторожился, спросил тоже - на языке германцев. - Наш?
- Нет - из этих, - Конрад мотнул головой на недовольного столь бесцеремонным вмешательством Прохора.
А в самом деле - из десяти брянских ратников, прискакавших вместе со своим полусотником - только девять теперь на виду. Одного - нет. Нигде. Действительно, странно…
- Может, по нужде отлучился?
- Пока вы здесь языками чешете, он кустами на тропу, по которой мы прибыли, пробрался. А после исчез. Что за нужда такая?
Так…
Всеволод повернулся к Прохору. Перешёл на русский. И сразу - в лоб:
- Гонца послал? За подмогой?