Огонек между тем блуждал среди могил. Вслед за ним устремилось еще несколько огоньков, скоро их образовался целый рой.
- Кладбищенские огни - первый признак колдовства, - удовлетворенно промолвил профессор.
Валентина Сергеевна смотрела как завороженная. Будто не в собственной прихожей стояла она, а там, на Кладбище. Казалось, шагни - и ты будешь среди этих могил.
А огоньки, перелетая с одного места на другое, придавали происходящему и вовсе чувство нереальности. Чем-то древним, неведомым веяло от всего этого.
- А ведь прямо из вашей квартиры можно попасть туда, - задумчиво сказал Струмс. - Шагнуть сквозь зеркало.
- Неужели? - не поверила Валентина Сергеевна.
- Абсолютно серьезно, нужно только знать условный код.
Струмс провел рукой по поверхности зеркала:
. - Нет! Вы потрогайте!
Валентина Сергеевна осторожно дотронулась до стекла. Но под ее рукой было не стекло. Она почувствовала что-то чрезвычайно упругое на ощупь. Вещество было скользким и прохладным. Как будто воздух сгустился, стал твердым.
Еще несколько минут зеркало оставалось окном в неведомый мир, потом внезапно погасло. Петухова снова провела рукой по его поверхности и на этот раз ощутила обыкновенное стекло.
- Ну а теперь вернемся к нашей пентаграмме, - решительно проговорил профессор. - Время к двенадцати подходит. Можно начинать.
- Дело в том, любезная Валентина Сергеевна, если вас действительно посетили сверхъестественные силы, то должен остаться некий их отпечаток, так сказать, эманация. Хотя и на очень короткое время, но мы сможем увидеть колдуна, вернее, не его самого, а его призрак. Коля у нас специалист по вызыванию духов.
В квартире по-прежнему было темно. Зеленел свет в ванной комнате, свечи слегка оплавились, но продолжали гореть ровным неярким светом. Коля прошел внутрь, а профессор с библиотекаршей остались стоять на пороге.
Он вновь встал возле нарисованной на полу звезды и, что-то приговаривая, стал медленно и плавно водить над ней ладонями. Звезда слабо засветилась, потом неожиданно ярко вспыхнула. Цвет ее, еще несколько секунд назад бывший бледно-розовым, стал огненным и напоминал цвет раскаленного железа. Потом звезда оторвалась от пола и повисла над ним на расстоянии полуметра. Внутри нее вспыхнул столб ярко-голубого света.
Валентина Сергеевна невольно схватила профессора за руку.
- Не волнуйтесь, - шепотом произнес он. - Прошу вас сохранять спокойствие и молчать, что бы ни увидели.
Коля громко и раздельно произнес непонятные слова. Столб голубого света начал желтеть, затем розоветь, внутри соткалась полупрозрачная фигура. Присмотревшись повнимательней, Валентина Сергеевна различила старика, невысокого, седобородого, с хищным птичьим лицом и пронзительными глазами. Лицо старика время от времени перекашивала судорога, как будто все происходящее причиняло ему боль.
Профессор выступил вперед.
- Кто ты? - властно произнес он.
- Хозяин кладбища, - был ответ.
- Зачем ты приходил сюда?
Последовало молчание.
- Заклинаю тебя демоном демонов Астаротом, отвечай, зачем ты приходил сюда?
- За ней, - монотонно промолвил старец.
- Зачем тебе она?
- Она должна стать одной из нас. И она станет, - торжествующе заключил старик.
- Сколько вас? - продолжал допрос профессор.
- Нас легион, - последовал равнодушный ответ, но в голосе старика послышалось ехидство. - И не тебе, смертный, хоть ты и сведущ в колдовских делах, остановить нас.
Столб света из розоватого стал малиново-красным, затем фиолетовым, фигура старика потускнела и медленно исчезла. Свет погас, и только магическая звезда продолжала слабо светиться. Наконец с легким треском погасла и она.
Все безмолвствовали.
Первым нарушил молчание профессор:
- Ну, вот мы и увидели организатора всех событий. Хозяина кладбища.
- Интересный старичок, - заметил Коля.
- Ну, Валентина Сергеевна, можете включить свет. Петухова щелкнула выключателем, но свет не зажегся.
- Что такое? - воскликнул профессор.
- Я думаю, - спокойно промолвил Коля, - сейчас начнется контратака.
- Возьмите каждый по свечке и идите в комнату, - скомандовал профессор. - Надеюсь, Валентина Сергеевна не потеряет присутствия духа.
Петухова ответила, что постарается. Она взяла в руки зажженную зеленую свечу, села на диван и спокойно стала ждать дальнейших событий.
- Что с вами? - участливо спросил Струмс, почувствовав ее настроение. Вам страшно?
- Нет, - равнодушно ответила Петухова, - мне все равно.
- Эге, голубушка, так не пойдет, может, выпьете коньячка?
- Не стоит добро переводить, выпейте лучше сами.
- Непременно.
В темноте звякнула бутылка о край стакана, запахло коньяком.
В этот момент прихожая осветилась. Валентина Сергеевна поняла, что свет идет из проклятого зеркала.
Потом раздались чьи-то легкие шаги.
- Внимание, Коля! - прошептал профессор, бутылка так и осталась в его руке.
Петухова ждала, что же будет дальше.
Шаги приближались, и при свете свечей можно было различить маленькую фигурку, вошедшую в комнату.
- Мама, - раздался слабый детский голос.
Это было страшнее всего. Страшнее призраков, мертвецов, страшнее смерти, наконец. Ни слова не говоря, вскочила Валентина Сергеевна с дивана и бросилась навстречу детской фигурке.
- Сидите! - властно приказал профессор и крепко ухватил ее за руку.
Валентина. Сергеевна попыталась вырваться. При этом ее свечка упала и погасла бы, но Коля подхватил ее на лету.
- Держите свечу, - зашипел Струмс. - Пока она у вас в руках, вас не видно и не слышно.
Петухова машинально взяла свечу.
- Это мой сын, - сказала она потерянным голосом.
- Какая глупость! - шепотом ответил профессор. - Это оборотень, перевертыш.
- Но я… - моляще произнесла библиотекарша.
- Молчите, иначе доставите нам всем большие неприятности.
- Мама, - повторил ребенок, - где же ты?
Профессор крепко сжал ее руку.
- Ты меня всегда бросаешь, - продолжал ребенок, - я так тебя ждал. Пойдем со мной, мама.
На ощупь он бродил по комнате, вытянув вперед руки и то и дело натыкаясь на мебель. Странно, но к дивану он ни разу не подошел.
- Нигде нет, - вдруг сказал он женским голосом.
- Ищи, дура! - ответило зеркало стариковским дискантом.
- Я не дура, - сказал ребенок обидчиво, - я столбовая дворянка.
- Дубина ты стоеросовая, а не столбовая дворянка, - сказало зеркало, ничего нельзя поручить. Совсем мозги протухли. Ищи, тут они.
Странный диалог вывел Валентину Сергеевну из состояния, близкого к истерии.
- Мама, мама! - закричал ребенок снова детским голосом. Но на этот раз в нем чувствовалась неуверенность.
- Ладно, иди назад, - раздался голос, - скоро петухи запоют. Тень поспешно выскочила из комнаты.
- Все равно я до вас доберусь, - раздался стариковский голос, а вслед за ним хохот. Зеркало погасло.
- На сегодня все, - заключил профессор. - Представление окончено. А что это за сын такой? - с любопытством спросил он.
- Был у меня когда-то ребенок, да умер… - неохотно ответила Петухова.
- Вон оно что, - протянул Струмс, - Так вы его лицо видели тогда на дороге? Однако эти специалисты дело знают, на чувствах играют. Ну, теперь мы хотя бы знаем, с кем имеем дело.
- Кто же такой хозяин кладбища? - поинтересовалась Петухова.
- Включите, пожалуйста, свет, - попросил Струмс. Вспыхнуло электрическое освещение. В его свете все случившееся казалось сном, и только свечки в руках присутствующих подчеркивали, что произошедшее реальность.
- Ну что, Валентина Сергеевна, мы вас оставляем. Днем обязательно увидимся. - Струмс вопросительно посмотрел на библиотекаршу. - Что-то вы мне не нравитесь, - констатировал профессор. - А знаете что, поезжайте-ка снова в Лиходеевку. Идите к своей бабке и попросите свести вас с главным, с хозяином кладбища. Когда встретитесь с ним, изобразите раскаяние, дайте понять, что готовы на все. Словом, войдите к ним в доверие.
- А если не поверят? Они, судя по всему, не такие уж простаки. Да и потом, что значит - готова на все?
- Смотрите по обстоятельствам. Однако на вашем месте я бы не хорохорился.
- И это вся ваша помощь? - вскричала Петухова. - Ничего себе, хорош совет - самой прыгнуть в огонь…
- А может быть, это лучший выход, - задумчиво произнес Струмс. - Самой прыгнуть в огонь! А мы с Николаем Егоровичем будем поблизости. Да не волнуйтесь, глаз с вас не спустим.
На том и порешили.
…Старуха Агриппина Кузьминична встретила ее как старую знакомую. Ни о чем не расспрашивая, усадила пить чай. Разговор шел о самых обычных делах. Но вскоре старуха не выдержала.
- Ну, что у тебя нового? - с любопытством спросила она.
Валентина Сергеевна рассказала кое-что из происшедшего с ней.
- Не оставляют, значит, тебя в покое, - подытожила старуха. - Нужна ты им, видно, для чего-то.
- А кто они? - с замиранием сердца спросила Петухова.
- Колдуны местные, - просто ответила бабка. - А самый главный из них Асмодей Чернопятов. Он-то всем и заправляет. Хозяин кладбища еще называется.
- А вы их не боитесь?
- А чего мне бояться, я, считай, одна из них. Только я на добро повернута, а они на зло. Так всегда бывало. Есть день, есть ночь. Одно с другим не мешается.
- А нельзя ли увидеть Асмодея?
- На поклон решила пойти? Что ж. Увидеть можно, чего проще. Только не пожалеешь ли?
- Чего мне терять?
- И то правда. Завтра с утра и пойдешь.
- Я только одного не пойму, - продолжала гнуть свое Валентина Сергеевна. - Какая цель-то у колдунов?
- Цель? - переспросила бабка. - А простая: повелевать людьми. Раньше-то так и было.
- Что же они могут?
- Многое. Хворь на человека наслать, присуху на девицу или молодуху. Могут в разных зверей, птиц обращаться, мало ли что еще. Сила у них большая. Даже мертвецов оживляют, да ты ведь знаешь.
- А зачем?
- Разные причины есть. Про Кокуева-майора и Дарью Сурину ты уже слыхала. Сама она нечистью интересовалась, дружбу кой с кем из них водила. Да что она, почти все окрестные помещики к ним за помощью и советом обращались. Так вот, не была бы она испорчена, не стала б живым мертвецом.
- А много их? - спросила Петухова.
Старуха засмеялась:
- Погоди, сама узнаешь, ты, я смотрю, крестик надела. Это неплохо. Но когда пойдешь к Асмодею, ты крест сними и спрячь куда-нибудь подальше. Увидит - беды не оберешься.
Утром старуха объяснила:
- Пойдешь по улице, через три дома увидишь покрашенный синей краской забор, там будет калитка, это и есть двор Чернопятова. Ты, главное, не бойся, смелее иди.
- А что он за человек?
- Человек! - хмыкнула бабка. - Сама увидишь. Ступай!
Тропинка вела мимо ветхих домишек. Ноги сразу же вымокли в густой росе. Вот и дом с синим забором. Валентина Сергеевна нерешительно толкнула калитку и вошла во двор. По двору ходила черная коза, но Петухова не обратила на нее внимания. Она осторожно постучала в двери дома, потом вошла в сени.
- Проходи, проходи, - услышала она приветливый голос. Шагнула в горницу. Здесь было чисто и просторно, пол застелен половиками. На стене мирно тикали ходики. За столом сидел худощавый старик и читал газету. Он посмотрел на Петухову поверх очков, отложил газету и добродушно усмехнулся.
- Пришла, голубушка, - ласково сказал старик, - а я уж заждался.
Валентина Сергеевна во все глаза смотрела на старика. Лицо его было ей незнакомо. Однако глаза, глаза она где-то определенно видела.
- Мне бы товарища Чернопятова, - осторожно начала она.
- Товарища! - передразнил старичок. - Не товарищ я, не гражданин, не господин даже. А просто дедушка Асмодей. Поняла, милая?
Петухова кивнула головой.
- Так зачем же пожаловала?
- Я, - начала Петухова и остановилась, не зная, что сказать. Старик выжидающе молчал. - Не знаю, с чего начать.
- Да с начала, милая.
- Неделю назад я случайно забрела на старое кладбище, - запинаясь, продолжила Петухова.
- Ай-ай, что же ты по кладбищам-то бродишь?
"Да он смеется надо мной", - закипая, подумала Петухова.
- И видела там…
- Ну-ну! - подбодрил ее старик.
- Видела какой-то необычный обряд, как будто из земли… покойник поднимался… - кое-как докончила она.
- Ой, страсти-то какие! - Старик изобразил притворный испуг.
- Потом, - медленно продолжала Петухова, - на памятнике я прочитала свою фамилию и дату: выходило, что мне оставалось жить тринадцать дней.
Старик кивнул головой.
- Потом стали случаться разные странные события, я не знала, что и подумать.
- И надумала прийти ко мне, - подытожил Чернопятов. - Или кто надоумил тебя?
- Агриппина Кузьминична подсказала, - нерешительно произнесла Петухова.
- А, эта… - Старик презрительно фыркнул. - Так что же ты от меня хочешь?
- Говорят, что вы можете снять наваждение.
Старик торжествующе засмеялся.
- Могу, - вдруг твердо и властно произнес он, - я все могу. А тебе, видать, жить сильно хочется.
Петухова потупила голову.
- Но сначала послужить ты мне должна.
- На все готова, батюшка, - вдруг завизжала Петухова и бросилась на колени перед стариком. Как это получилось у дамы, с чего вдруг бухнулась на колени перед каким-то старикашкой, она и сама не могла понять, как до конца не осознавала, что это - умышленная игра или неосознанный порыв. Скорее и то, и другое.
Старику выходка библиотекарши явно понравилась. Он расцвел в улыбке и потрепал ее по голове:
- Молодец, Валюта, люблю вот таких простых. - То, что он назвал ее по имени, нисколько не удивило, а вселило некоторую уверенность: дело идет на лад.
- Ладно, вставай, - продолжал старец, - нечего на полу-то валяться.
Петухова медленно встала. Она исподтишка, но внимательно рассматривала таинственного человека. Это был худощавый, сухой; но, видимо, очень крепкий, жилистый старик. Голова его была плешива, подбородок украшала редкая бородка, лицо походило на обтянутый кожей череп. И только глаза, по-молодому острые, блестящие, не мигая смотрели на нее.
"Старичок не так прост", - подумала Петухова. Всем своим видом выражая смирение, ждала приказаний.
- Значит, послужить мне хочешь? Ну что ж… Угодишь - не пожалеешь. Видела во дворе козу? Пойди подои ее.
- Да не умею я, батюшка. - Про себя она решила называть его именно так.
- А ты учись! - хихикнул старик.
Петухова вышла из дома, удивляясь странному началу знакомства с великим колдуном. Может, ему батрачка нужна? С высшим образованием…
Она нерешительно приблизилась к козе. С какого же бока к ней подходят? Коза немигающе смотрела на нее большими желтыми глазами.
- Как же тебя доить? - машинально промолвила Валентина Сергеевна.
- У-ме-е-ючи! - вдруг проблеяла коза.
- Батюшки! - Библиотекарша с испугу села на землю. Коза все так же равнодушно продолжала смотреть на нее.
- Ты что, говорить умеешь? - осторожно спросила Валентина Сергеевна.
- У-мее-ю, - раздалось в ответ.
- Кто же тебя научил?
- Он, з-мее-й, и научил. - Коза кивнула башкой на дом. "Хозяина змеем называет…" - подумала Петухова.
- Не любишь его?
Коза промолчала.
Валентина Сергеевна с трудом верила происходящему. Подоить обычную козу еще попыталась бы. Но говорящую? Увольте!
"Интересно, - вдруг подумала она, - а каков уровень знаний у этого животного?"
- Сколько будет дважды два? - вкрадчиво спросила она.
Коза некоторое время молча смотрела на нее. Валентина Сергеевна уже решила, что не дождется ответа. Внезапно коза изрекла:
- Ты что, ду-ура? О смее-рти подумай!
Куда она попала! Бежать отсюда без оглядки. Но ноги сами потянули ее в дом.
- Ну что? - спросил старичок. - Подоила?
Валентина Сергеевна внезапно вспомнила сказку, где героине предлагают исполнить невыполнимые приказания, и засмеялась.
Старичок удивленно уставился на нее.
- Ты чего? - спросил он.
- Коза у вас смешная, - пояснила Петухова.
- А… - успокоился Асмодей. - Я уже подумал, ты надо мной смеешься.
- Как можно… - почтительно прошептала Петухова. В это время в комнату вошла высокая темноволосая женщина средних лет. Валентина Сергеевна с удивлением заметила, что глаза у женщины такие же большие, прозрачные и желтые, как у давешней козы.
- Вот пожаловала к нам гостья, - пояснил старик, кивнув на Петухову.
- Да видела уже, - равнодушно ответила женщина, - тупая какая-то… На кой черт она нам сдалась?
- Ну, ну, Глафира… - примирительно сказал старик.
Глафира пристально взглянула на Петухову.
- В ужа бы ее превратить или в крысу.
"Ой, ой, - похолодела Петухова, - такая превратит, в самое логово попала".
- Наша гостьюшка в недоумении, зачем мы ее позвали. А затем, ласточка ты наша, чтобы посвятить тебя.
Глафира фыркнула, но промолчала.
Асмодей глянул на нее исподлобья, глаза его превратились в огненные уголья.
- Ты, бабонька, - вкрадчиво сказал он, - много себе позволять стала.
Та съежилась и ласково, успокаивающе произнесла:
- Асмодеюшка, не сердись на глупую бабу, все от скудости ума…
- Ладно. - Старик обратился к Петуховой: - Мы многое о тебе знаем. И очень уж ты нам понравилась. Тем более что ты одного с нами корня.
- То есть? - не поняла Петухова.
- Ну как же, ласточка, родословной своей не знаешь? Дед-то твой, Петухов Григорий Семенович, ведь он из наших.
- Не может быть! - подалась вперед Валентина Сергеевна.
- Может, может, ты уж поверь старику. Конечно, он в городе служил, чиновником, это верно. Но с нами связь не терял, наезжал, бывало, сюда, в Лиходеевку. Я тогда помоложе был, но помню его хорошо. А уж прадеды, прапрадеды твои вообще отсюда родом. Между прочим, мы с тобой дальние родственники.
Старик замолчал, внимательно посмотрел на нее.
- Деяния твои весьма нам по нраву пришлись. Кровь-то, она себя дает знать.
- Вы на что намекаете? - спросила Петухова.
- Как на что? А с религией как ловко ты борешься? Не без твоего участия все городские церкви закрыли.
- Я не закрывала, власть закрывала!
- Правильно, власть, но с твоей, милая, помощью. Так что спасибо! Старик встал и поклонился ей. - Приходится, конечно, тебя поправлять, подталкивать на истинную дорожку. На кладбище ты видела, на что мы способны, да и потом, я думаю, убедилась. К архивной крысе этой Забалуеву - прибежала, а я тут как тут.
Валентина Сергеевна вдруг с ужасом заметила, как лицо старика начало меняться - словно по воде пошла мелкая рябь. Через несколько секунд перед ней сидел Забалуев.
- Ну как, похож? - спросил он.
Валентина Сергеевна готова была поклясться, что похож до мельчайшей черточки. Глаза вот только. Лицо старика снова стало прежним.