Я приняла человеческое обличье, сбросила с себя снег и наклонилась, чтобы оставаться ниже Брана. От холодного ветра и снега под ногами у меня перехватило дыхание. Сэмюэль встал так, чтобы заслонить меня от ветра. Это помогло, но лишь чуть-чуть.
- Я пришла по делу, - ответила я. Чарльз приподнял брови.
- От тебя пахнет кровью и смертью.
У Чарльза всегда было острое обоняние. Я кивнула.
- Я привезла с собой Альфу из стаи бассейна Колумбии. Он тяжело ранен. Еще я привезла тело другого волка, надеясь, что кто-нибудь объяснит мне, как он умер и кто его убил.
Бран издал негромкий звук, и Чарльз кивнул.
- Сейчас - только самое необходимое. Подробности позже.
И я как можно более сжато сообщила им все, что знала, начиная с истории Мака, как он мне ее рассказал, и заканчивая его смертью, ранением Адама и похищением Джесси. И даже вернувшись в форму койота, я не могла согреться.
Бран взглянул на Сэмюэля, тот коротко фыркнул и убежал.
- Бран закончит охоту с новыми волками, - объявил мне Чарльз. - Это их первая охота, и ее нельзя прерывать. Сэмюэль позаботится об Адаме. Он пошел коротким путем, по которому не проехать на машине, так что будет там раньше нас. Я поеду с тобой и позабочусь о твоем мертвеце.
Не успел Чарльз закончить, как Бран исчез в лесу, не взглянув на меня. Ли встала, заворчала на меня - как будто это моя вина, что она попала в неприятности, - и последовала за Браном.
Чарльз, по-прежнему находясь в облике человека, пошел к машинам. И в лучшие времена он был неразговорчив, а мне - ведь я бежала на четырех лапах и говорить не могла - он не посчитал нужным сказать и слова. Он терпеливо ждал на заднем сиденье фургона, пока я снова изменюсь и оденусь.
Он не возражал, как сделал бы Сэмюэль, против того, чтобы вела я. Я никогда не видела, чтобы Чарльз управлял машиной; он предпочитал ездить верхом или бегать волком. Пересаживаясь на пассажирское место, он оглянулся на закутанное в брезент тело. И без всяких комментариев пристегнулся ремнем.
Когда мы вернулись в мотель, я потянула дверь офиса. В конторе находился Карл с молодой рыжеволосой девушкой, должно быть, пропавшей Марли, хотя я не могла узнать в ней знакомую мне шестилетку.
- Мерседес нужна комната, - произнес Чарльз. Карл ни о чем не спрашивал, просто протянул мне ключ.
- По ту сторону дороги, самый дальний от номера один.
Я посмотрела на число "18" на ключе.
- Разве ты не в курсе, что теперь нельзя помечать ключи?
- У нас не бывает воровства, - с улыбкой ответил Карл. - К тому же, ты работала здесь года два и знаешь: один и тот ж ключ подходит ко всем номерам, кроме первого.
Я подбросила ключ в воздух.
- И то верно.
Чарльз открыл передо мной дверь.
- Если заберешь багаж и дашь мне ключи от твоей машины, я позабочусь о теле.
Должно быть, я выглядела удивленной.
- Не волнуйся, - сухо проговорил он. - Я попрошу вести Карла.
- У меня нет багажа. - Я достала ключи и протянула ему, но схватила его за руку, прежде чем он ее отдернул. - Мак был хорошим парнем, - сказала я, не знаю почему.
Чарльз ни к кому не притрагивается небрежно или случайно. Мне всегда казалось, что он меня презирает, хотя со мной он обращался так же отчужденно вежливо, как со всеми. Но теперь он положил свободную руку мне на голову и на мгновение прижал ее к своему плечу.
- Я о нем позабочусь, - пообещал он, тут же отступая.
- Его звали Алан Маккензи Фрейзер. Он кивнул.
- Я присмотрю, чтобы с ним обошлись достойно.
- Спасибо. - Я повернулась и пошла в свой номер, чтобы не заплакать при нем.
Глава шестая
На ночном столике лежала аккуратная стопка журналов "Нэйшнл джиогрэфик" и одинокий пейпербек. Как я помнила, все это первоначально раздобыли, чтобы компенсировать отсутствие телевизоров. Когда я здесь убирала комнаты, так высоко в горах не было приема. Теперь на крыше мотеля стоит тарелка, а в номере - небольшой телевизор, который можно смотреть либо с кровати, либо со стула из кухни.
Мне не интересны повторы старых фильмов и мыльные оперы, поэтому я стала лениво перелистывать журналы. Они казались знакомыми. Может, та самая стопка, которая лежала здесь, когда я в последний раз приводила в порядок этот номер: самый свежий за май 1976 года, так что это вполне вероятно. А может, просто журналы, много лет пролежав в приемных, становятся похожими друг на друга.
Я подумала, не лежит ли сейчас Джесси где-нибудь в больнице. Мысль метнулась к моргу, но я тут же призвала ее к порядку. Паника ничему не поможет. Я делаю все, что могу.
Взяв книгу, я села на кровать. Обложка выглядела малообещающе - рисунок амбара в стиле Висконсина, но я все равно раскрыла книгу. И закрыла, не прочитав и первого предложения. Не могла вынести одиночество и ничегонеделание.
Вышла из комнаты. Стало холодней, чем раньше, а я все еще в футболке, поэтому к первому номеру я побежала.
Адам лежал на кровати на боку в волчьей форме, морда его была замотана. Над ним стоял Сэмюэль лишь в старых джинсах и пластиковых перчатках. То, что я не задержалась на нем взглядом, свидетельствовало о том, как меня беспокоил Адам. Сидевший у стены Чарльз ничего не сказал.
- Закрой дверь! - рявкнул Сэмюэль, не поднимая головы. - Черт побери, Мерси, нужно было обработать рану, прежде чем бросать его в машину и ехать - ты должна знать, как быстро у нас срастаются кости. Теперь придется ломать ему ногу.
Раньше Сэмюэль никогда не кричал на меня. Из всех знакомых мне вервольфов он меньше всего склонен к насилию.
- Я не умею вправлять кости, - ответила я, обхватывая себя руками. Но он прав. Я знала, что вервольфы излечиваются невероятно быстро - просто не подумала, как это связано со сломанными костями. Я представления не имела, что у него с ногой. Это было глупо. Все-таки следовало позвонить Даррилу.
- Долго ли нужно учиться, чтобы вправлять ногу? - продолжал Сэмюэль, не сделав никакой паузы. - Надо было только потянуть за нее. - Он мягко прощупывал ногу Адама. - В его стае должен быть кто-нибудь с медицинской подготовкой. Надо было позвать на помощь, если самой мозгов не хватило. - Обратившись к Адаму, он произнес: - Приготовься.
Со своего места у двери я не видела, что он делает, но кость явно хрустнула; Адам дернулся и издал звук, который я не хотела бы услышать снова.
- Я боялась, что кто-то в стае связан с нападавшими, - прошептала я. - Адам был без сознания. Я не могла его спросить. И в стае нет никого достаточно сильного, чтобы сдержать волка Адама.
Сэмюэль взглянул на меня и выругался.
- Если можешь только хныкать, убирайся отсюда! Несмотря на свое состояние, Адам заворчал, повернул голову и посмотрел на Сэмюэля.
- Прости, - сказала я и вышла, плотно закрыв за собой дверь.
Двадцать минут я таращилась на первую страницу книги, прежде чем кто-то постучал в дверь. Нос сообщил мне, что это Сэмюэль, поэтому я не стала отвечать.
- Мерси?
Голос его звучал мягко, точно как я его помнила, с легким кельтским акцентом.
"Уеду рано утром и сразу же отправлюсь искать Джесси, - решила я, глядя на дверь. - Кто-нибудь сможет отвезти Адама, когда он будет готов к пути. Если выеду, как собираюсь - смогу больше не видеться с Сэмюэлем".
- Мерси, я знаю, ты меня слышишь.
Я молчала, не хотела с ним разговаривать. Он прав. Я оказалась бесполезной: шесть часов везла израненного Адама из-за случайного замечания Даррила, которое, возможно, вообще ничего не значило. Конечно, как я и сказала Сэмюэлю ранее, стае все равно пришлось бы везти Адама в Монтану или по крайней мере просить прислать доминанта, пока Адам не в состоянии контролировать себя, но его сломанная нога была бы вправлена. Даррил и стая могли бы начать поиски Джесси, а Адам благополучно поправлялся бы, не будь я так глупа. Я привыкла быть компетентной в моем мире двигателей и запасных частей автомобилей. Будь Адам машиной, я бы знала, как с ним поступить. Но в Осиновом Ручье я всегда была недостаточно хороша - по-видимому, некоторые вещи никогда не меняются.
- Послушай, Мерси, прости. Если ты не умеешь оказывать первую помощь и не доверяла его стае, то ничего не могла сделать.
Голос его был сладким, как патока; но мать научила меня, что следует верить первому, что исходит из уст мужчины: именно это правда. Если у мужчины есть время подумать, он меняет сказанное на более социально приемлемое, на что-то такое, что тебе понравится и поможет ему легче достичь своего. Я знала, чего он хочет, чего он всегда от меня хотел, даже если, занятый ранами Адама, сам Сэмюэль об этом забыл.
- Адам вырвал из меня кусок, за то что я был груб с тобой, - уговаривающим тоном продолжал Сэмюэль. - Он прав. Я вышел из себя, потому что не люблю причинять без необходимости боль, и сорвал зло на тебе. Могу я войти, чтобы мы поговорили не через дверь?
Я устало потерла лицо. Мне больше не шестнадцать, чтобы убегать от трудностей, каким бы привлекательным ни казался выбор. Приходилось неохотно признать, что и мне надо кое-что ему сказать.
- Хорошо, - произнес он. - Хорошо, Мерси. Увидимся утром.
Он уже собрался было уйти, когда я открыла дверь.
- Заходи. - Я дрожала на ветру, пробиравшем меня сквозь футболку. - Но поторопись. Здесь ужасно холодно.
Он повернулся и принялся отряхивать снег с ног, прежде чем вошел в мой номер. Здесь он снял пальто и бросил на стул у двери, и я увидела, что он где-то раздобыл футболку. У вервольфов повсюду в городе припасена одежда на случай, если кому-нибудь понадобится быстро одеться: в основном вещи унисекс, вроде джинсов, футболок и свитеров. Футболка была ему немного мала и облегала, как вторая кожа. Если бы у него была хоть унция жира или меньше мышц, это выглядело бы глупо, но он сложен, как стриптизер.
Тело у него великолепное, но не знаю, кто бы назвал его красивым. У него определенно нет обворожительной внешности Адама. Глаза Сэма посажены глубоко, нос слишком длинный, рот чересчур широкий. Внешность в человеческой форме гораздо менее поразительна, чем в волчьей: светлые серо-голубые глаза и каштановые волосы, немного выцветшие на солнце.
Я не могла судить о нем объективно: это Сэм, который был моим другом, защитником и возлюбленным.
Я отвела взгляд от его лица и опустила глаза, чтобы он не мог прочесть в них гнев - да и другие кипевшие во мне чувства, пока я не взяла их по контроль. Если он что-то понял неверно, это не моя вина. И я не позволю ему с собой спорить.
- Не думал, что ты захочешь поговорить со мной, - произнес он с тенью прежней легкой улыбки в голосе.
- Я тоже, - мрачно сказала я своей обуви - не могла заставить себя посмотреть на него. - Но я должна извиниться.
- Нет, - осторожно ответил он. Очевидно, он слишком умен, чтобы поверить в мою покорность. - Тебе не за что извиняться. Мне не следовало щелкать тебя по носу.
- Все в порядке. Вероятно, ты прав. Я нашла Мака мертвым, а Адама - почти мертвым и запаниковала. - Подойдя к кровати, я села на нее, потому что это было самое удаленное от Сэма место в номере. И только тут решилась снова взглянуть на него. - Мое извинение запоздало на многие годы. Мне следовало поговорить с тобой перед отъездом. Я должна была предупредить, что решила уехать в Портленд.
"Боялась, что сделаю какую-нибудь глупость: застрелю тебя или - еще хуже - заплачу, но этого тебе знать не обязательно".
Легкая улыбка исчезла с лица Сэма, осталась только нейтральная осторожность, настороженность, словно он ожидал ловушки.
- Отец сказал мне, что уговорил тебя уехать к матери, вместо того чтобы бежать со мной.
- И долго ли ты меня ждал? После того как Бран застал нас обнимающимися и целующимися в лесу и объявил мне, что отсылает меня в Портленд, Сэмюэль решил, что мы с ним убежим. Мне надлежало незаметно ускользнуть и встретиться с ним в лесу в миле от дома. Но Маррок все знал - он такой. Он мне объяснил, почему Сэмюэль хочет сделать меня своей подругой - и это были совсем не те причины, о которых я помышляла.
Поэтому пока Сэмюэль меня ждал, Чарльз вез меня в Либби, где на следующее утро я должна была сесть в автобус до Портленда.
Не отвечая, Сэмюэль отвел взгляд.
По-своему Сэмюэль самый благородный из всех, кого я знаю, и это делало его предательство особенно болезненным: теперь я увидела, что он никогда не любил меня. Он пообещал, что будет ждать меня, и я была уверена, что даже после того, как он понял, что я не приду, не уходил очень долго.
- Так я и думала, - тихо сказала я.
"Черт побери, он не должен на меня так действовать!" Я поймала себя на том, что вдыхаю глубже, чтобы уловить его запах.
- Я должна была дать знать тебе, что изменила свое решение. - Я ногтями цеплялась за обрывки прошлого. - Прости, что уехала, не сказав тебе ни слова. Это было неправильно и нехорошо.
- Отец мне признался, что велел тебе так поступить. - Голос Сэма звучал отчужденно, он отвернулся от меня и смотрел на влажное пятно у своих ботинок.
- Я не из его стаи! - выпалила я. - Мне всегда давали это понять совершенно отчетливо. Это значит, что тогда я не обязана была подчиняться Брану. Мне не следовало его слушаться, и я знала это. Прости. Не за то, что уехала - это было верное решение, - но за то, что не сказала тебе. Я струсила.
- Отец рассказал мне, о чем беседовал с тобой. - Начал Сэм достаточно спокойно, по мере продолжения в его голосе появились признаки гнева. - Но ты и так должна была все сознавать. Я ничего от тебя не скрывал.
Ни его голос, ни поза не были оборонительными; он действительно не понимал, что сделал со мной - каким бы очевидным мне это ни казалось. Но его сила в том, что он волк доминант. Эта сила подняла меня на ноги, и я только на полпути к нему сообразила, что делаю.
- Послушай, Сэмюэль. - Я резко затормозила, чтобы не коснуться его. - Я устала. День был тяжелый. Не хочу ссориться с тобой из-за прошлого.
- Хорошо. - Теперь голос его звучал спокойно, и Сэмюэль слегка кивнул, словно самому себе. - Поговорим завтра. - Он надел пальто и пошел к выходу, но потом повернулся. - Едва не забыл. Чарльз и Карл увезли тело…
- Мака, - резко сказала я.
- Мака, - мягко повторил он. (Жаль, что он это сделал: от его сочувствия у меня слезы навернулись на глаза.) - Мака отвезли в нашу больницу и пригнали фургон назад. Чарльз отдал ключи мне. Он вернул бы их сам, но ты слишком быстро ушла. Я ему сообщил, что пойду извиняться, и он передал их мне.
- Он закрыл фургон? - спросила я. - У меня там пистолет и ружье, заряженные против вервольфов… - Упоминание об оружии воскресило в памяти кое-что странное. - Да, возле Адама, когда забирала его, я обнаружила шприц с транквилизатором.
- Фургон заперт, - ответил Сэм. - Чарльз отнес шприц в лабораторию; он заявил, что от него пахнет серебром и Адамом. Теперь, зная, при каких обстоятельствах ты его нашла, я попрошу изучить его внимательней.
- Мака использовали в экспериментах, исследовали какой-то наркотик, действующий на вервольфов.
Сэмюэль кинул.
- Помню, ты уже говорила нам об этом.
Он протянул мне ключи, и я взяла их, стараясь не притронуться к его руке. Он улыбнулся, как будто я сделала что-то забавное, и я поняла, что была недостаточно бдительна. Если бы я ничего к нему не испытывала, меня бы не беспокоило прикосновение к его руке. Живя с людьми, я забываю, как трудно что-нибудь утаить от вервольфа. - Спокойной ночи, Мерси, - произнес он и ушел. Комната после его ухода опустела. "Мне лучше завтра уехать", - подумала я, слушая, как снег скрипит под его ногами.
Я в третий раз перечитывала одну и ту же страницу, когда в дверь снова постучали.
- Я принес обед, - послышался приятный мужской голос.
Я отложила книгу и открыла дверь.
Светловолосый молодой человек с непримечательным лицом держал поднос с двумя завернутыми в полиэтилен сэндвичами и парой пластиковых чашек с горячим шоколадом, а также темно-синюю зимнюю куртку. "Может, это и еда, - подумала я, - но если Бран решил выглядеть как стандартный доставщик, то, вероятно, не без причины. Он любит быть незаметным".
Он слегка улыбнулся, когда я не уступила ему дорогу.
- Чарльз рассказал мне, что с Адамом все будет нормально, а Сэмюэль свалял дурака.
- Сэмюэль извинился, - заметила я, впуская его в номер.
На крошечной кухоньке - плита на две горелки, небольшой холодильник и крытый пластиком стол с двумя стульями. Бросив куртку на кровать, Бран поставил поднос на стол и разложил его содержимое так, что с каждой стороны оказались сэндвич и чашка.
- Чарльз сообщил мне, что у тебя нет пальто, поэтому я принес это. И решил, что ты не прочь что-нибудь съесть. Потом можем обсудить, что делать с твоим Альфой и его исчезнувшей дочерью.
Он сел на стул и жестом пригласил меня сесть на другой. Я села и поняла, что целый день ничего не ела - не была голодна. И сейчас не хотела.
Верный своему слову, Бран молчал, пока ел, а я клевала по чуть-чуть. У сэндвичей был привкус холодильника, но какао оказалось горячим, с ароматом зефира и ванили.
Бран ел быстрее меня, но терпеливо ждал, пока я закончу. Сэндвичи относились к категории тех огромных "сабвеев", после которых вы остаетесь сытыми целую неделю. Я съела часть, а остальное завернула в полиэтилен. Бран съел все: вервольфам нужно много пищи.
Моя приемная мать говаривала: "Никогда не держи вервольфа голодным, иначе он присоединит тебя к своему ленчу". И после этого всегда трепала мужа по голове, даже если он был в форме человека.
Не знаю, почему я тогда об этом подумала и почему от этой мысли у меня на глаза навернулись слезы. Мои приемные родители уже почти семнадцать лет как мертвы. Мать умерла, пытаясь стать вервольфом. Как-то раз она сказала, что стареет с каждым годом, а он - нет. Женщин, призванных луной, очень мало, потому что они обычно не переживают перемену. Месяц спустя мой приемный отец умер от тоски по матери. Мне тогда было четырнадцать.
Я отпила какао и ждала, когда Бран заговорит.
Он тяжело вздохнул и откинулся на стуле, держа его в равновесии на двух ножках; его собственные ноги повисли в воздухе.
- Люди так не делают, - заметила я. Он приподнял бровь.
- Что не делают?
- Не балансируют так. Только подростки, выделываясь перед девочками.
Он резко поставил стул на все четыре ножки.
- Спасибо.
Бран старается казаться как можно более похожим на человек, но все равно его благодарность прозвучала чуть резковато. Я торопливо глотнула какао, чтобы он не заметил моей улыбки.
Он оперся локтями о стол и сложил руки.
- Что собираешься делать, Мерси?
- О чем ты?