6
- Не делай этого! - сказала Аделина резко.
Кравцов задумчиво взвесил на ладони "лимонку". Он и сам сомневался, что идея Дани сработает. Если законы физики, касающиеся ускорения свободного падения, в шахте не изменяются - то граната взорвется, не преодолев и четверти пути до обиталища Алгуэрроса. Но выбирать было не из чего. Ничего большего они сделать не могли.
И Кравцов сказал, проигнорировав слова Аделины, обращаясь к ребятам:
- План такой. Я укрепляю фонарь на краю и бросаю первую гранату. Эта гнусь поползет вверх. Надеюсь… Как только ее увидим - быстро швыряем все остальные. Если не остановим - отступаем бегом наверх. Выманим ЕЕ под солнышко… А там…
- Что там, Кравцов?! Что?! - сорвалась на крик Ада.
- Там сегодня достаточно людей, чья работа - чрезвычайные ситуации. Тут уж им придется поверить , никуда не денутся…
- Никто и никуда не поползет! Ты не понимаешь?! Вас давно бы разорвали на куски - но ОН сейчас должен оставаться внизу, он ждет… - Аделина сбилась, не договорила…
- Вот и проверим… - ответил он машинально, отвернувшись от девушки. Импровизированная конструкция на краю шахты направляла отвесно вниз свет фонаря, снятого со ствола "Бекаса". Им для работы хватит и лампочек, укрепленных на касках… Пора начинать.
И он скомандовал, потянувшись к кольцу "лимонки":
- Начина…
Выстрел.
Оглушительный, ударивший по перепонкам.
Боль в правой руке. Кровь на пальцах, гранаты в них нет. Аделина с ППШ в руках.
Она улыбнулась - странно округлив губы, как когда-то на Чертовой Плешке… Зубы оказались запятнаны черным, не то землей, не то спекшейся кровью.
"Вот оно что… - понял Кравцов. - Тварь, на несколько мгновений вселившаяся тогда в Аду. Я подумал - на несколько… Никуда она не ушла, лишь затаилась…"
Мальчишки застыли, остолбенев.
Немая сцена длилась несколько секунд. Потом девушка произнесла:
- Афшенди мууаргиб су джихель! Эвханах!!!
Голос гремел на всю пещеру. И - не принадлежал Аде, хотя исходил именно из ее губ. Звучный и низкий мужской голос…
Кравцов всё понял. Но ответил, конечно, по-русски:
- Не грози! Кишка тонка! Если бы ты мог заставить ее нас пристрелить - мы давно лежали бы здесь мертвыми!
- Отойдите назад! - выкрикнула Аделина нормальным своим голосом. - К стене! Я выстрелю! Эвханах!!! - Последнее слово произнес вновь Алгуэррос.
Кравцов остался на месте, оглянулся на мальчишек - пусть отойдут от греха подальше, ну как действительно нажмет на курок… Васёк медленно выпрямился, медленно сделал шажок назад. Луч от фонаря его каски метнулся туда-сюда по пещере. Даня, наоборот, - шагнул к сестре.
- Адка! Брось! Не слушай его, не…
Пистолет-пулемет загрохотал длинной очередью - нацеленной им под ноги. Острые осколки камня и рикошетящие пули вспарывали воздух. Даня покачнулся, на его плече проступила кровь.
Рикошет, не смертельно, - успокаивал себя Кравцов. Попробовал пошевелить пальцами правой руки - они откликнулись резкой болью. Безымянный к тому же выгнулся под неестественным углом. Плохо дело…
Ада прижала деревянный приклад к плечу, тщательно прицелилась. Снова крикнула на два голоса:
- Назад! Иначе - по коленям! Эвханах!!!
- Отойди, выстрелит… - негромко сказал Кравцов Дане. И сам отступил - недалеко, всего на несколько шагов. Отступил для того, чтобы подать пример мальчишке, вывести его из сектора обстрела.
Мальчик неохотно подчинился, искоса поглядывая на лежавшие у края шахты гранаты и помповушку. Писатель с тревогой следил за его движениями - но, похоже, Даню действительно лишь царапнуло.
- Что дальше? - спросил Кравцов, прикидывая: удастся ли в прыжке дотянуться до ППШ, разминувшись с летящим навстречу свинцом. По всему выходило - шансов практически нет. Есть лишь надежда, что Ада сохранила хоть частичный контроль над своим телом… Слабая надежда.
- Стойте и ждите, - сказана Аделина. - Осталось недолго.
"Хорошо, что она продолжает разговор, - подумал Кравцов. - Очень хорошо… Можно попробовать достучаться до настоящей Ады…"
- Чего ждать? Ты слышал - ее ушами - стрельбу наверху? С Чагиным покончено. Не знаю уж, какую силу ты получаешь от крови девственниц - но сегодня ты ее не дождешься!
Губы Аделины вновь раскрылись не то в усмешке, не то в оскале. Вновь загремел голос на незнакомом, но понятном Кравцову языке.
Если Алгуэррос не лгал, то в девственницах Чагина он не нуждался. Равно как и в их крови. Неужели действительно вся акция с заложниками лишь отвлекает внимание?
- Ты глуп! - добавила Аделина. - Ты забыл про пентагонон. Он за три века накопил достаточно силы. Не надо проливать реки крови - сегодня достаточно одной капли, чтобы пробудить ее. И сбудется, что предначертано! Эвханах!!!
- Начертано - да не тобой, курвина дочь! - вступил в разговор новый собеседник.
Кравцову в первый миг показалось, что кто-то еще заговорил устами Ады. Но нет - хриплый, напоминающий воронье карканье голос доносился со стороны. Он повернулся туда. Луч налобного фонарика выхватил темный, плохо различимый силуэт - лишь на горле человека выделялся не то белый воротник, не то намотанный шарф…
- Не ждала?! - прокаркал пришелец. - Похоронила уже?
Кравцов напряженно ждал, когда Аделина повернется, чтобы взглянуть, кто же присоединился к их беседе. Но девушка не поворачивалась. Надо думать, Алгуэррос не нуждался в ее глазах, чтобы увидеть незваного гостя.
Тот продолжал двигаться в сторону Ады. И вдруг остановился. Кравцов разглядел нечто вроде длинной веревки, уходящей в темноту - натянувшейся и не пускающей пришельца дальше.
Он медленно поднял руку к каске, отрегулировал фокусировку фонаря. И в следующий момент догадался: Алекс! Именно догадался - узнать Шляпникова было нелегко: одежда превратилась в лохмотья, лицо изуродовано, изломано, измазано кровью…
- Щас взорву на хрен! - Апекс приподнял повыше металлическую коробку, мотнул головой назад. - Там у меня до … матери снарядов. Ни Спасовки, ни Торпедо не останется! И вам всем тоже …дец!
7
Всё шло вкривь и вкось.
Алекс и раньше никак не мог взять в толк, отчего он, Первый Парень, привыкший добиваться своего всегда и любой ценой, - с Адой ни разу не достиг желаемого. А если достигал, то вдруг выяснялось, что желал он вовсе не того…
Вот и сейчас Аделина никак не отреагировала на громогласное заявление Алекса. Угроза - что он взорвет всё и всех - ушла в пустоту. Девушка не повернула голову в его сторону. Стояла, по-прежнему направив ствол на Тарзана и мальчишек.
Не верит?
Думает - блеф?
Единственно возможное доказательство - повернуть рукоятку… Останавливало Алекса одно соображение: Ада умрет, не успев ни удивиться, не испугаться… И все станет напрасным. Ну умрет… Ну и что? Все когда-то умирают.
Надо было что-то придумать, как-то выиграть партию одним удачным ходом…
- ЭВХАНАХ МООДЖАХИЛЬ РИЙАДА-СУ АЛХАНСУ!!! - прогремела Ада незнакомым Алексу голосом. Незнакомым? Черта с два! Пусть он и не звучал вкрадчивым шепотом - но Алекс узнал его. А он-то терзался, что долг обладателю голоса так и останется невыплаченным…
- Так это была ТЫ?! - прохрипел он. И поудобнее взялся за рукоятку - черную, эбонитовую, торчавшую из металлической коробки взрывной машинки.
Ада вновь не обратила на его слова никакого внимания. Опустила пистолет-пулемет, тихо сказала Кравцову и мальчишкам:
- Ну вот и всё… Делайте что хотите.
Пальцы ее разжались. ППШ звякнул о камень. Ада сняла что-то с шеи… Кулон? - пытался разглядеть в полутьме Алекс. Ну точно, он…
- Видишь, Кравцов? - протянула девушка руку с амулетом. Через ее плечо Алекс разглядел, как подергивается проклятый пятиугольничек. - Кровь пролилась. Сейчас начнется…
- Хрен вам что начнется! - заорал он в последней попытке привлечь к себе внимание. - ВЗРЫВАЮ!!!
И привлек-таки.
Ада обернулась, скользнула равнодушным взглядом по Алексу.
- Тебе ведь была нужна эта безделушка? - Она крутнула цепочку на пальце.
Первый Парень завороженно следил, как амулет вращается всё быстрее и быстрее - превратившись в сверкающий золотой диск. Краем глаза он видел: Кравцов крадучись приближается к брошенному Адой оружию - но это Алекса не заботило. Сучка задумала нечто хитрое и гнусное… Не позволить! Опередить!
- СДОХНИ-И-И-И!!! - Алекс провернул рукоятку.
8
Гном обернулся неожиданно - как раз в тот момент, когда Борис отпустил шарик, зажатый в кожанке рогатки.
Борюсик увидел, как дернулась назад голова его врага, как мгновенно проступила кровь на коротко стриженых волосах. Затем ноги Гнома подогнулись и он тяжело оплыл на землю.
- Й-о-о-о-х-о-о-о-о! - в диком экстазе завопил Борис, выламываясь из кустов, тараня их напрямик, как не выбирающий дороги танк.
Он смог! Сумел! Доказал себе и другим, что он мужчина! Так и только так мужчины платят за оскорбления! Никто, никто и никогда не назовёт его больше Боровом!
Женька пришла в себя - не то от пощечин Гнома, не то от оглушительного вопля Борюсика. Попыталась двинуть головой, или рукой, или ногой - безуспешно, всё оказалось крепко привязано к сторонам пентагонона. Тогда она закричала, но из глотки вырвался лишь невнятный хрип.
Борюсик, однако, услышал. Прервал странный, из неуклюжих подпрыгиваний состоявший танец. Отшвырнул рогатку и устремился к Женьке, перешагнув неподвижное тело Гнома. Выбрал из пяти клинков, разложенных рядом с пентагононом, подходящий, разрезал кожаный плетеный шнурок на лодыжке, затем на запястье, потянулся к шее…
С другой стороны к пентагонону подбегала Альзира, - замешкалась, огибая густой кустарник.
В этот миг Гном нанес удар.
Его ноги распрямились, как туго сжатые пружины. Он почувствовал, как тяжелые ботинки глубоко ушли в живот и пах мамочки. В жирный пах и жирный живот. Марьяна рухнула, издав ни на что не похожий свистяще-щипящий звук. Гном навалился сверху, оседлав мамочку. Сколько лет он провел под ней в такой позе! Теперь ее очередь! Теперь он ее трахнет - но на свой манер! Получай! Получай! Получай!!! Нравится, мамочка?!!
Кровь из разбитого лба заливала глаза, он почти не видел ненавистную харю, но кулак-кувалда Гнома раз за разом без промаха обрушивался на нее, превращал в месиво, в кровавую кашу. Боли в разбитых суставах Гном не чувствовал - он чувствовал, что сейчас кончит…
Не кончил. Не успел.
Мамочка умудрилась раздвоиться. Напрыгнула сзади бешеной кошкой, острые когти вцепились с двух сторон в лицо Гнома, рвали уши, полосовали щеки, тянулись к глазам…
Она всегда была кошкой! - дикая боль принесла Гному мгновенное озарение…..ливой жирной кошкой… Он дернул головой назад, пытаясь расплющить затылком поганую мохнатую морду. Неудачно. Попробовал ударить локтем, сбросить яростно царапающуюся тварь. Вновь неудачно. Гном почувствовал, как острейшие кошачьи зубы впились в его загривок.
Женька тем временем тянулась изо всех сил - и зацепила-таки самыми кончиками пальцев нож, выпавший из руки Борюсика. Лихорадочно стала резать кожаный ошейник - вслепую, дрожащими руками - зацепила бритвенно отточенным лезвием шею, царапина тут же засаднила, закровоточила… Но голова получила свободу. Женька перевернулась, рассекла путы на левом запястье. Плененной оставалась левая лодыжка, но освободить ее Женька не успела. В схватке назрел перелом.
Гном свалился с Борьки, покатился по траве, пытаясь стряхнуть со спины Альзиру - безуспешно, она вцепилась намертво, как лайка в медведя. Тогда он привстал и со всех сил ударился спиной - и Алькой! - о поленницу. Дрова рассыпались, раскатились грудой поленьев. Гном снова приподнялся и снова рухнул навзничь. Потом еще раз. Альзира тонко вскрикнула, руки ее разжались.
Гном обернулся с утробным рычанием. Женька увидела его лицо - залитое кровью, изодранное в лохмотья. Глаз уцелел один - из второй глазницы свисало что-то мерзкое, тягучее. Слепо пошарив вокруг, Гном ухватил полено, размахнулся…
В этот момент Женька метнула нож. Гном не увидел стремительного полета клинка - и всё могло закончиться быстро и разом. Но ей не доводилось практиковаться в искусстве метания острых предметов… Нож просвистел в полуметре от головы.
Тогда Женька заорала - так она не орала никогда в жизни. Полено застыло в руке оглушенного акустическим ударом Гнома. Всё вокруг замерло, как в стоп-кадре, на один неправдоподобно длинный миг.
Женька ринулась к Гному, не прекращая вопля. Ринулась, позабыв, что щиколотку до сих пор стягивает ременная петля. И свалилась, больно стукнувшись плечом о сторону пентагонона.
Густая, ярко-алая капля крови из пореза на ее шее полетела вниз, и ударилась о сверкающую бронзу, и в момент удара вспыхнула крохотной искрой - ослепительной, режущей глаз.
Никто этого не заметил.
Но последствия почувствовали все.
Пентагонон зазвенел погребальным колоколом. Бронза мгновенно раскалилась - близлежащая трава почернела, обуглилась. Замолчавшая было Женька вновь завопила от страшной боли. Ноздри резанул запах горелого мяса. По счастью, сыромятный ремешок моментом пережгло - и она сумела отдернуть обожженную ногу. Хотела вновь кинуться на Гнома и не успела.
Остров взбрыкнул, как норовистая лошадь. Женька упала. Гнома удар отшвырнул от Альзиры. Помост, украшенный палаческими приспособлениями, пошатнулся и перекособочился.
Новый удар, еще сильнее. Невидимая огромная рука в огромной боксерской перчатке обрушилась на Женьку нокаутирующим ударом. Поляна вздыбилась - и Женька оказалась распростерта на ней. Тело отяжелело, словно налившись ртутью. Рядом лежал непонятно как оказавшийся тут Борюсик - неподвижный, окровавленный…
Гнетущая тяжесть вдруг исчезла. Женька почувствовала, как отрывается от поляны и куда-то летит. Кусты, трава и синее небо закувыркались перед глазами. Потом она увидела - увидела сверху, с большой высоты - болото, и озерцо на нем, но почему-то без Кошачьего острова. На его месте была огромная воронка. И на воде, и на болотной жиже вздыбились волны, расходясь концентрическими кругами. И всё это стремительно приближалось к Женьке.
Одновременно:
Поверхность озера-провала - за секунду до того тихая и гладкая - взгромоздилась гигантским куполом. Застыла исполинской водяной горой, - и рухнула обратно. Вода вскипела миллионами мелких пузырьков - и начала вращательное движение, все быстрее и быстрее. Наклон стенок возникшей воронки становился круче, - казалась, она превращается в гигантский колодец, ведущий в непредставимые глубины. В воздухе повис протяжный гул - низкий, на грани инфразвука.
Несколько секунд спустя воды в озере не осталось.
Одновременно:
Огород Шляпниковых вспучился сразу в нескольких местах растущими вверх холмами. Потом они лопнули, к небу устремились фонтаны земли - словно в глубине взорвался десяток мощнейших, но бесшумных зарядов. Один из "зарядов" рванул как раз под домом - тот разлетелся легко, как от щелчка пальцем разлетается игрушечный сруб, сложенный ребенком из спичек. Бревна, доски, огромные комья земли, вырванные с корнем кусты и деревья падали вниз, иные безвредно, иные - сминая, сплющивая заполнившие улицу машины, калеча сидящих в них людей… Тяжеленная, сложенная из кирпича русская печь - почти целая, лишившаяся только трубы - обрушилась на микроавтобус со съемочной группой, добравшейся на свою беду до Спасовки. Входная дверь - падая наискось, планируя - как ножом вскрыла кабину пожарной машины, мгновенно убив оставшегося за рулем водителя. Еще несколько человек получили ранения от небольших обломков…
Одновременно:
С жилищем покойного Ворона ничего впечатляющего не происходило. Внимательно наблюдая за старым домом, можно было увидеть, как дерево стен на глазах темнеет, как с удивительной скоростью расползаются по нему осклизлые пятна плесени. Но свидетелей у неимоверно быстрого разрушения не оказалось - в других частях Спасовки происходили более интересные события. Подгнивший конек крыши с треском просел, стропила обваливались одно за одним, побуревший шифер хрустел, ломался… Дом сначала медленно - потом быстрее, быстрее - начал крениться, заваливаться на одну сторону, бревна верхних венцов выскальзывали из обвязок…
Через пару минут от родового гнезда Воронов осталась груда дерева, стремительно превращающегося в рыхлую труху.
Одновременно:
На Чертовой Плешке заметных глазу катаклизмов не случилось. Привязанная на длинной веревке коза прекратила меланхолично щипать траву - пробежавшая по земле легкая дрожь передалась ее копытам. Дрожь не повторилась. Коза вернулась к прерванному занятию.
Одновременно:
Графские развалины находились в геометрическом центре потрясений, прокатившихся по Спасовке и окрестностям. Но сам особняк угодил в "мертвую зону". Ни единого камешка не упало со старых стен.
Вместо этого упал человек.
Чагин.
Шел уверенной поступью в западное крыло, где испуганной кучкой сбились у стены захваченные девчонки, - и рухнул лицом вниз.
Боец, шагавший следом, кинулся помочь начальнику подняться, - но замер на месте. Показалось: от головы седоголового метнулось в сторону что-то длинное, гибкое, извивающееся - но видимое лишь по шевелению густой травы… Метнулось и исчезло.
Парень осторожно приблизился. Чагин лежал неподвижно - ни стона, ни движения. Змея? Укусила? Он бережно перевернул шефа - и с криком отшатнулся от оскаленной гримасы изрядно разложившегося мертвеца.
Подбежавшие рапировцы стояли над трупом молча, оцепенело. Потом, так и не обменявшись ни словом, потянулись в зал с заложницами.
Всё было кончено - но никто не хотел первым сказать об этом. Наконец один на что-то решился. По-прежнему молча пробежался внимательным взглядом по школьницам - те вздрагивали, сжимались. Выбрал одну, ухватил за рукав. Девчонка заверещала, когда он начал сдирать с нее белую блузку, но не сопротивлялась. Оттолкнув ее сторону, боец привязал блузку к стволу автомата, просунул оружие в оконный проем, замахал вправо-влево…