- А какую жизнь ведет твой народ? - спросила она.
- Они поглощены войной. Если не воюют, то работают на войну. И живут в страхе. Все до одного.
- А химеры? Как они живут?
Он задумался.
- Ни для кого там нет хорошей жизни. Безопасным это место не назовешь. - Он положил ладонь на ее руку. - Кэроу, твоя жизнь - здесь, в этом мире. Если ты дорога Бримстоуну, вряд ли он захочет, чтобы ты отправилась туда. Тебе нужно остаться.
Следующие слова он произнес едва уловимым шепотом, и впоследствии она сомневалась, что расслышала их:
- Я остался бы здесь, с тобой.
Его пожатие было крепким и одновременно мягким, ладонь - теплой. Именно такой, как нужно. На мгновение Кэроу представила себе, что сбылось то, о чем он только что прошептал: жизнь вместе с ним. Все, чего она так страстно желала: надежность, основательность, любовь.
Любовь.
Слово уже не резало слух и не звучало так нелепо, как утром, когда его произнесла Зузана. Оно волновало. Кэроу потянулась к руке Акивы.
Почувствовала резкий толчок и отпрянула. Хамса! Она нечаянно приложила хамсу к его коже. Ладонь горела. Акива, отброшенный на шаг назад, прижал руку к содрогающемуся телу. Стиснув зубы, он преодолевал боль.
Снова боль.
- Я даже притронуться к тебе не могу, - сказала Кэроу. - Не знаю, чего хотел для меня Бримстоун, но уж явно не этого. Иначе он не наградил бы меня хамсами.
Собственные прижатые к груди ладони показались ей в тот миг отвратительными. Она нащупала висевшую на шее счастливую косточку и взяла ее в руку, чтобы успокоиться.
- Твой желания необязательно должны совпадать с его, - сказал Акива.
- Согласна. Но мне необходимо знать, что происходит. Необходимо.
Голос дрогнул. Она хотела донести до него свою мысль - и он все понял. Она увидела это в его глазах, а вместе с тем беспомощность и боль, которые то и дело вспыхивали на его лице с того самого мгновения, когда он ворвался в ее жизнь минувшей ночью. Всего лишь минувшей ночью. Не верилось, что прошло так мало времени.
- Ты не обязан лететь со мной.
- Разумеется, я полечу с тобой, Кэроу… - Акива все еще говорил шепотом. - Кэроу.
Он протянул руку, снял с нее шапку, из-под которой хлынули синей волной волосы, и заправил непослушную прядку ей за ухо. Взял ее лицо в ладони, и грудь Кэроу словно пронзил солнечный луч. Она притихла и стояла без движения. Никто и никогда не смотрел на нее так, как Акива, широко раскрытыми глазами, будто хотел вобрать ее в себя.
Одной рукой он нежно прикоснулся к ее затылку, провел по волосам, отчего по телу пробежала дрожь. Кэроу почувствовала, как уступает ему. Одна нога подалась вперед, колено прижалось к его колену, и оставшееся между ними пространство - отрицательное пространство, как это называют в рисовании, - так и норовило сомкнуться.
Он собирается ее поцеловать?
Боже, от нее же несет гуляшом!
Ну и ладно. От него тоже.
Хочет ли она, чтобы он ее поцеловал?
Его лицо было так близко, что она могла разглядеть тень от его ресниц и собственное лицо, отраженное в черной глубине его зрачков. Он пристально смотрел в ее глаза, словно в ней были другие миры, чудеса и открытия.
Да. Она хотела, чтобы он поцеловал ее. Да.
Его рука отыскала ее ладонь, которая все еще сжимала висевшую на шнурке счастливую косточку. Он нащупал продетые сквозь ее пальцы выступы косточки и замер. Что-то застыло в его взгляде. Он опустил глаза. Дыхание перехватило, он порывисто вдохнул и разжал ладонь Кэроу, забыв о хамсах.
И увидел маленькую выцветшую косточку - все, что осталось от чьей-то жизни. Он изумленно вскрикнул и… Словно нечто глубокое и болезненное вырвалось из него наружу со скрипом, как гвоздь, который выдернули из доски.
- Что? - переполошилась Кэроу.
Он побледнел.
- Зачем ты это носишь?
- Это… вещь Бримстоуна. Он послал ее мне, когда сгорели порталы.
- Бримстоуна… - повторил он.
Лицо оживилось: мелькнула безумная мысль, а затем пришло и понимание.
- Бримстоун, - снова произнес он.
- Что? Акива…
Его дальнейшие действия привели Кэроу в смятение. Он опустился на колени. Шнурок развязался, косточка осталась в его руке, и на мгновение ее охватило чувство потери. Но затем он наклонился к ней. Прижал лицо к ногам, и сквозь джинсы она ощутила тепло. Она застыла в изумлении, глядя на его мощные плечи, а он прижимался к ней, позволив волшебным чарам исчезнуть, отчего крылья внезапно стали видимыми.
На мосту раздались ошеломленные возгласы. Зузана и Мик перестали обниматься и обернулись. Люди останавливались, в изумлении тараща глаза. Кэроу едва осознавала их присутствие. Посмотрев на Акиву, она заметила, что плечи его дрожат. Он плачет? Ей хотелось дотронуться до него, но было страшно причинить ему боль. Проклиная свои хамсы, она склонилась и погладила его волосы, лоб - такой горячий - тыльной стороной ладони.
- Что? - спросила она. - Что случилось?
Он выпрямился, все еще стоя на коленях, и взглянул на нее. Она изогнулась над ним вопросительным знаком. Руки его, сжимающие счастливую косточку, дрожали. Крылья раскрылись гигантскими веерами, и теперь они находились в окруженном огнем пространстве, принадлежавшем только им двоим.
Он посмотрел ей в лицо потрясенным и - как подумала Кэроу - безумно печальным взглядом.
И сказал:
- Кэроу, я знаю, кто ты.
35
Язык ангелов
Я знаю, кто ты.
Глядя в лицо Кэроу, Акива увидел, как подействовали его слова. Надежда боролась со страхом в наполненных слезами и одновременно горящих огнем черных глазах. Лишь заметив в них свое отражение, он понял, что сбросил чары. Бывали времена, когда такая беспечность могла стоить ему жизни. Но сейчас это его не волновало.
Губы Кэроу беззвучно зашевелились: "Что?". Она откашлялась.
- Что ты сказал?
Как объяснить ей? Он стоял в нерешительности. Произошла невозможная вещь, одновременно прекрасная и жуткая, от которой вздымалась грудь и оледенелое сердце вновь ожило и восторженно забилось… Как могло это случиться после стольких лет?
Что может быть горше, чем слишком поздно получить то, чего так долго ждал?
- Акива, - взмолилась Кэроу. С широко раскрытыми глазами она тоже опустилась на колени. - Скажи мне.
- Кэроу, - прошептал он.
Это имя - надежда - звучало ядовитой насмешкой, горьким упреком, и ему захотелось умереть. Он не мог заставить себя взглянуть на нее. Прижал к себе, и она поддалась, уступчивая, как сама любовь. Зарывшись лицом в спутанные ветром шелковистые волосы, он пытался придумать, что сказать ей.
Отовсюду слышались людские голоса - за ними явно и с интересом наблюдали, однако Акиве ни до кого не было дела. Пока сквозь гомон не пробился один звук: кто-то язвительно и нарочито откашлялся. Кольнуло предчувствие беды, и Акива обернулся.
- Акива, в самом деле. Возьми себя в руки!
Как не к месту тут этот голос, этот язык. Его родной язык.
Рядом, с выражением тревоги на лицах, стояли Азаил и Лираз.
Акива даже не удивился. После череды утренних потрясений - ножи-полумесяцы, странная реакция Кэроу на его татуировки, ее фантастически мелодичный смех, и ко всему прочему, неоспоримое подтверждение - счастливая косточка, - появление серафимов уже не могло его ошеломить.
- Что вы здесь делаете? - спросил он. Он все еще обнимал Кэроу, которая оторвала голову от его плеча и уставилась на незнакомцев.
- Что мы здесь делаем? - возмутилась Лираз. - По-моему, учитывая все обстоятельства, этот вопрос должны задать мы! Что во имя божественных звезд здесь делаешь ты?
Вид у нее был оторопелый, и Акива понимал почему: он, весь в слезах, стоял на коленях и обнимал девушку, человеческое существо.
Ему вдруг пришло в голову: очень важно, чтобы они считали Кэроу человеческим существом! Это всего лишь странно, не более того. Если они узнают правду - все будет намного хуже.
Он выпрямился, все еще не поднимаясь с колен, и закрыл собой Кэроу. Приглушенным голосом, чтобы брат с сестрой не услышали, что он говорит на вражеском языке, Акива сказал:
- Не показывай им ладони. Они не поймут.
- Чего не поймут? - шепотом спросила Кэроу, не сводя с них глаз, в то время как они тоже безотрывно глядели на нее.
- Нас, - ответил он. - Нас не поймут.
- Я тоже нас не понимаю…
Но Акива - спасибо сжатой в кулаке хрупкой косточке - понял все…
Кэроу напряженно молчала, глядя на серафимов. Хоть крылья были надежно скрыты чарами от людских глаз, само присутствие этих существ на мосту казалось неестественным и изрядно тревожило. Особенно присутствие Лираз. Несмотря на всю мощь Азаила, она выглядела более устрашающе - возможно, потому что она женщина. Волосы зачесаны назад и сплетены в тугие косы - в ее красоте просматривалась некая акулья невозмутимость, откровенное равнодушие убийцы. Глаза Азаила излучали больше жизни, но сейчас, глядя на стоящего на коленях Акиву, он явно испытывал противоречивые чувства.
- Поднимайся, - приказал он не без мягкости в голосе. - Глядеть не могу на тебя в таком виде.
Акива встал, прикрывая Кэроу крыльями.
- Что происходит? - спросила Лираз. - Акива, зачем ты сюда вернулся? И… кто это? - Она раздраженно махнула рукой в сторону Кэроу.
- Просто девушка. - Акива вспомнил об Изиле - голос старика звучал так же неубедительно.
- Просто девушка, которая умеет летать, - ехидно добавила Лираз.
Помедлив мгновение, Акива сказал:
- Вы следили за мной…
- А чего ты хотел? - фыркнула Лираз. - Чтобы мы снова позволили тебе исчезнуть? По твоему поведению после Лораменди мы поняли - что-то должно случиться. Но… такое!
- Что вообще происходит? - спросил Азаил, очевидно, надеясь на объяснение, которое все расставит по местам.
Акива почувствовал себя разделенным надвое. Вот перед ним стоят его ближайшие союзники, которые в одночасье стали ему врагами. И во всем виноват он сам.
Его семья - не мать, которая отвернулась, когда за ним пришли солдаты. И, уж конечно, не император. Его семья - эти двое, а он ничего не мог им сказать. Ничего он не мог сказать и стоящей у него за спиной Кэроу, которая отчаянно хотела знать, что от нее скрывали всю ее жизнь. Тайна была такой большой и такой невероятной, что ему не удавалось выразить ее словами. Он молчал, и знание языков двух народов не помогало.
- Я не виню тебя за то, что ты хочешь убежать, - сказал Азаил, который всегда выступал миротворцем.
Между ним и сестрой было внешнее сходство: оба светловолосые и голубоглазые, с медового цвета кожей, оба легко заливались румянцем. Азаил всегда действовал на Акиву успокаивающе, почти расслабляюще, его мягкая улыбка вводила в заблуждение кого угодно. Он был солдатом - мгновенная реакция и стальная твердость, - но в сердце ему удалось сохранить что-то детское, и ни муштра, ни годы войны так и не смогли до конца это уничтожить. Он остался мечтателем.
- У меня у самого появлялись мысли о том, что неплохо бы сюда вернуться, когда все кончится, - добавил он.
- Но ты-то не вернулся, - отчеканила Лираз, которая вовсе не была мечтателем. - Ты не исчезал в ночи, заставляя других сочинять истории, чтобы тебя прикрыть.
- Я не просил прикрывать меня, - сказал Акива.
- Еще бы! Тогда тебе пришлось бы признаться, куда ты собрался. Поэтому ты убежал тайком, как и раньше. И что нам оставалось? Ждать, пока ты вернешься весь израненный и даже не расскажешь, кто тебя искалечил?
- На этот раз нет, - сказал он.
Лираз сдержанно улыбнулась, и Акива понял - под ее холодностью прячется обида. А если бы он не вернулся? Если бы они никогда не узнали, что с ним случилось? Они же десятилетиями защищали друг друга. Разве не Лираз, рискуя жизнью, вернулась на поле битвы в Буллфинче? Почти не осталось надежды на то, что он жив, но она, не обращая внимания на химер, которые праздновали победу и добивали раненых штыками, нашла его и унесла оттуда. Она рисковала жизнью ради него, и рискнула бы снова, не задумавшись ни на секунду. Также поступили бы и Азаил, и Акива. Однако рассказать, зачем он явился сюда и что обнаружил, он не мог.
- Что значит "на этот раз нет"? - потребовала Лираз. - Ты не вернешься израненный? Или не вернешься совсем?
- Я ничего не планировал. Просто не мог жить там, - попробовал объяснить он. В конце концов, ради них можно и постараться. - После Лораменди мы словно оказались на краю обрыва. Я больше ничего не хотел. Ничего, кроме…
Он не договорил. Все было понятно и так: его видели на коленях. Они перевели глаза на Кэроу.
- Кроме нее, - сказала Лираз. - Человеческое существо. Если она действительно человек.
- Кем еще она может быть? - сказал Акива, пытаясь скрыть вспыхнувшую искру страха.
- У меня есть кое-какие догадки, - ответила Лираз, и сердце у Акивы екнуло. - Вчера вечером, когда она нападала на тебя, что-то странное было в этом бою. Правда, Азаил?
- Да, - согласился Азаил.
- Мы стояли слишком далеко, чтобы почувствовать магию… но видели, что ее чувствуешь ты.
У Акивы в голове яростно закрутились мысли. Как увести Кэроу отсюда?
- Похоже, ты ее простил. - Лираз приблизилась на шаг. - Ты ничего не хочешь нам рассказать?
Акива шагнул назад, загораживая собой Кэроу.
- Оставьте ее в покое.
- Если скрывать тебе нечего, дай нам взглянуть на нее, - наступала Лираз.
Печальным голосом, который звучал еще невыносимее, чем резкий тон Лираз, Азаил произнес:
- Акива, просто скажи, что она не та, кем кажется. Скажи, что она не…
Акиве хотелось унестись прочь отсюда, подальше от серафимов и химер с их ненавистью, от разинувших рты людей - туда, где никто и никогда больше не сможет встать между ним и Кэроу.
- Конечно, нет, - прорычал он.
Лираз восприняла его слова как вызов. В глазах ее вспыхнула ярость, которая так помогала ей на поле боя. Она подошла поближе, будто бы желая проверить, кто такая Кэроу на самом деле.
Сердце бешено забилось, руки сжались в кулаки, и он приготовился к тому, что должно было произойти в следующее мгновение. Акива поверить не мог, что они дошли до этого.
Однако чего он точно не ожидал, так это услышать чистый и спокойный голос Кэроу:
- Так кто же я?
Лираз застыла в замешательстве, ярость уступила место удивлению. Азаил тоже выглядел ошарашенным, и Акива лишь через мгновение сообразил почему.
Слова Кэроу… Гладкие, как поток воды. Слова их языка, языка ангелов, который она не могла выучить ни земным, ни каким-либо другим способом. Воспользовавшись заминкой, вызванной ее вопросом, она вышла вперед и встала перед Лираз и Азаилом.
Затем с той же бесшабашной удалью, с какой она нападала на Акиву вчерашним вечером, Кэроу бросила в лицо Лираз:
- Хотите взглянуть на мои ладони? Только попросите.
36
Убивать необязательно
Обнаруженный в кармане лакнау, произнесенное шепотом желание - и сию же минуту мелодичный поток слов обрел смысл. Еще один язык в коллекции Кэроу, неожиданная удача.
По суровому, пронзительному взгляду женщины-серафима и по защитной позе Акивы она поняла - речь идет о ней.
- Просто скажи, что она не… - взмолился мужчина. В неоконченной фразе слышался ужас, словно он умолял Акиву развеять его сомнения.
Кто же она, по их мнению? Неужели она будет молчать, пока они ее обсуждают?
- Так кто же я? - спросила она. - Кто?
Она вышла из-за спины Акивы и увидела застывшие от удивления лица. Женщина-ангел стояла в нескольких шагах, округлив глаза - безжизненные, как у смертника, - и Кэроу вздрогнула от осознания собственной уязвимости без защиты Акивы. Она вспомнила о ножах-полумесяцах, которые остались дома, и внезапно поняла, что не нуждается в них. У нее было оружие, предназначенное специально для серафимов.
Она сама была этим оружием.
Подрагивающим от волнения голосом Кэроу произнесла:
- Хотите взглянуть на мои ладони? Только попросите.
И тут на Карловом мосту на виду у всех зевак, снимающих происходящее на телефоны и камеры, на виду у приближающихся полицейских началось настоящее светопреставление.
- Нет! - крикнул Акива, но было слишком поздно.
Первой ринулась в бой стремительная Лираз, но Кэроу молниеносно вскинула руки, волна магической силы изогнула пространство вокруг, а затем сотрясла воздух. Акива с Азаилом еле устояли на ногах. Лираз же отбросило назад словно букашку. Она сделала акробатический кувырок, приземлилась на ноги, и в это мгновение от ударной волны дрогнул мост. Не шелохнулась одна лишь Кэроу. Воздушный поток сначала взметнул ее волосы вперед, а теперь они свободно развевались на ветру.
На губах ее играла холодная улыбка. Растрепанные волосы, ладони с дерзкими чернильными глазами - Кэроу, как беспощадная богиня в обличье девушки, казалась злобной даже Зузане. Они с Миком и другие зеваки отшатнулись назад. Лираз сбросила волшебные чары, и наружу вырвалось бушующее пламя. Азаил сделал то же самое и шагнул к сестре: линия фронта была проведена. Кэроу противостояли два ангела, склонивших головы перед волной физической боли, которую посылали им хамсы на ее руках.
Между ними застыл потрясенный Акива. Всего лишь шаг в любом направлении - и выбор будет сделан навсегда. Он бросал взгляды то на своих товарищей, то на Кэроу.
- Акива, - прошипела Лираз. Она надеялась, что он примет их сторону. Неизменно втроем они шли в атаку, убивали врагов, а затем при помощи ножа и сажи рисовали отметины друг у друга на руках. Для нее Кэроу означала всего лишь очередную татуировку, которую вот-вот предстояло нанести.
С другой стороны была Кэроу, готовая выставить вперед ладони и дать волю гибельной магии Бримстоуна.
- Так не должно быть, - сказал Акива, однако голос его прозвучал неубедительно, будто он сам не верил своим словам.
- Вот именно, - отозвалась Лираз. - Не будь ребенком, Акива.
Он все еще стоял между ними, не решаясь сделать выбор между двумя возможными вариантами будущего.
- Если тебе не по силам убить ее самому, уходи, - сказала Лираз. - Тебе необязательно смотреть. Больше мы никогда не заговорим об этом. Все кончено. Слышишь? Возвращайся домой.
Она говорила настойчиво и твердо. И на самом деле верила, что заботится о нем. Что вся эта уму непостижимая история с Кэроу была каким-то сумасбродством, которое необходимо забыть навсегда.
Он ответил:
- Домой я не собираюсь.
Азаил:
- Ты не собираешься домой?! А как же дела? Все то, за что ты боролся? Наступил новый век, брат. Мир…
- Мира нет. Мир - не просто отсутствие войны. Мир - это гармония. Единство.
- Ты имеешь в виду единство с чудовищами? - На лице Азаила отразились замешательство и брезгливость, однако он еще надеялся, что все это лишь недоразумение.
Отвечая, Акива знал, что переходит последнюю черту, что у него не будет возможности вернуться. Эту черту следовало перейти уже давно. Все так запуталось. Он запутался.
- Да. Именно это я имею в виду.