Лёша тоскливо думал: как, какими словами предложить Ирине поселиться в пригороде - дитя асфальта, к свежему воздуху и красотам природы она равнодушна, а к рыболовно-туристским увлечениям мужа относится в высшей степени подозрительно, свято уверенная, что единственная их цель - попить вдали от жены водку и завалиться в палатку с разомлевшей от песен под гитару девицей… В лодочные походы все три года брака Лёша не ходил, а от трофеев редких рыбалок Ирина воротила нос подчеркнуто брезгливо, презрительно именуя рыбу всех пород "селедками". Самое удивительное - жену Лёша любил и верил, что стоит им отделаться от вконец опостылевшей опеки тёщи - и всё наладится само собой.
- Алексей, - заявила тёща в конце завтрака, - я в пятницу уезжаю на неделю в Грузино - подготовьте, пожалуйста, машину…
Это звучало отнюдь не как просьба - как приказ, простой и ясный.
- Хорошо, Елизавета Васильевна.
- Ириша меня проводит и останется на уик-энд. Останьтесь и вы если хотите.
- К сожалению, не могу, Елизавета Васильевна, я обещал съездить к матери в Тихвин на эти выходные, - не моргнув глазом соврал Лёша, вдохновленный перспективой остаться наконец в одиночестве. Но потом с грустью подумал, что до пятницы придется посвятить женщин в свои планы - иначе оправдать недельное бездействие в продаже недвижимости будет просто нечем.
* * *
Воспользовавшись нежданной свободой, в субботу он опять отправился в Спасовку, предстояло поправить кое-что в старом доме - не важно, для продажи или для собственного житья.
Заменил прогнившую и развалившуюся ступеньку крыльца - получилось, кстати, кривовато, вовсе не красивее, чем у дедушки; с четвертой или пятой попытки вставил стекло взамен потемневшей от непогоды фанерки - у деда перед смертью руки до всего этого явно не доходили; тоскливо прикинул, какие материалы нужны для ремонта ветхого, разваливающегося сарая - в общем, до обеда время пролетело незаметно.
В доме обедать Алексей не захотел - вытащил на улицу легкий столик и табуретку, установил в самом живописном месте, под яблоней у пруда.
Привезенные с собой котлеты оказались на диво вкусными, уж что-что, а отлично готовить Елизавета Васильевна дочку научила. Под такую закуску и после такой ударной работы не грех и принять сто грамм - Лёша крутанул винтовую пробку с четвертинки "Столичной" - выпил, закусил ароматной поджаристой котлеткой, мысленно похвалил жену и тут же погрустнел, вспомнив вчерашний разговор перед своим отъездом из Грузино.
…Разговор получился тяжёлым. Ирина немедленно встала на дыбы, не желая слушать никаких доводов - поддержала Лёшу, как ни странно, теща - впрочем, достаточно вяло. Надо понимать, Елизавете Васильевне по большому счёту всё равно, куда выпихнуть дочку с зятем, а процесс продажи дома и покупки другого жилья мог затянуться.
Но и при поддержке тёщи добиться удалось немногого: договорились через неделю приехать втроем в Спасовку, осмотреть как следует дом с участком и принять окончательное решение - и он предчувствовал, что это будет за решение.
Он обвёл взглядом сад, старые березы, начинающие зеленеть ряской берега пруда - похоже, не судьба пожить в приглянувшемся месте… Стал наливать вторую стопку, и тут произошло то, что напрочь вымело из головы всё мысли о грядущей семейной баталии.
…Всё повторилось один к одному. Лишь на месте стрекозы теперь оказалась птица - крохотная трясогузка, разгуливавшая по краю обрамлявшей берег ряски. Мгновенное, почти неразличимое движение, всплеск, - и растопырившая крылья птичка исчезла под водой, не успев ничего сделать, не издав ни звука…
Алексей ошалело глядел на то место, где только что суетилась серая длиннохвостая попрыгунья, и не замечал, что водка льется мимо пластиковой стопки; снял очки, стал протирать и сразу нацепил обратно - почти на то же место села другая трясогузка, точная копия первой. Или та самая? Он ведь не следил за ней специально, скользил по берегу рассеянным взглядом…
Затаив дыхание, Леша смотрел, как птичка шустро пробежала по чуть прогибающемуся под ней ковру ряски, клюнула пару раз каких-то личинок-козявочек и…
И улетела.
Вполне можно списать исчезновение первой на банальный обман зрения, если бы… если бы не характерное возмущение поверхности, небольшой такой бурунчик точно в момент взлета второй птицы - словно что-то собралось метнуться за ней, не успело и в последний миг остановило стремительное движение…
Он отходил от пруда медленно, задом, не отрывая глаз от поверхности и не замечая, что в правом кулаке судорожно, как оружие, стиснута вилка. Опрокинутая четвертушка и две бумажных одноразовых тарелки так и остались на столе,
…Лишь подъезжая к дому (перспектива встречи с автоинспектором и анализатором алкоголя показалась приемлемей ночевки в деревне), он понял все и облегчённо рассмеялся своему опасливому недоумению, да что там - просто страху.
Уж!
Самый обычный водяной уж!
Попал случайно и оголодал, наверное, бедняга, в таком крошечном водоёме… Надо выловить и отпустить в ближайшую речку, а то ведь изведёт последних карасиков. А хищные лягушки-мутанты пусть остаются там, где им и положено быть - в малобюджетных фильмах ужасов. Вот так.
* * *
Казалось, детство вернулось - он опять стоял на берегу и орудовал сачком. Правда, теперь снасть выглядела солиднее: четырехметровая жердь, согнутый из толстой арматурины обруч и капроновая сеть, скроенная на скорую руку из найденных в сарае не то картофельных, не то капустных сеток.
Бобик, только что потребивший очередную сардельку, тоже принимал самое активное участие в охоте на обитателя пруда - вертелся под ногами и приветствовал звонким тявканьем извлекаемый из воды сачок, а потом обнюхивал вытряхнутые на берег кучи водорослей с копошившейся в них всякой водяной мелочью.
Трепыхающихся карасиков Лёша отпускал обратно, а на жуков-плавунцов, неуклюжих личинок стрекоз и скользких тритонов не обращал внимания - сами до воды доползут, не маленькие.
Вода замутилась и стала совершенно непрозрачной, прибрежные водоросли изрядно поредели, но главный объект охоты оставался для огромного сачка недоступен. Леша подозревал, что причина тому в подводном рельефе - берега воронки круто уходили вниз, и на середине достать до дна никак не получалось. Через полчаса он прекратил бесполезные попытки.
- Ну что, Бобик-бобырик, - сказал Лёша, откладывая сачок. - Чёрт с ним, пусть живет. Будет своя достопримечательность. Как в Лох-Несском озере. Ладно хоть пруд почистили, а то совсем зарос бы за лето…
Он говорил и сгребал пахнущие илом водоросли в кучу - высохнут и можно сжечь, зола - отличное удобрение… Истошный лай, непохожий на недавнее добродушное тявканье, заставил резко обернуться.
У них был гость.
Это оказался не уж, по крайней мере таких ужей Лёша никогда не видел. Такого он никогда и нигде не видел - из воды вертикально поднималось нечто. У основания оно было толщиной с руку и равномерно сужалось к тоненькому кончику, поднявшемуся высоко над водой - на полметра выше головы Леши. Больше всего это походило… чёрт, да ни на что оно не походило - гладкий отросток глянцево-серого цвета не то с розоватым, не то с сиреневым отливом.
Мизансцена длилась секунд двадцать - Лёша молчал, онемевший и парализованный - не страхом, страха он не чувствовал, к месту приковывала дикая нереальность происходящего; нечто возвышалось тоже молча и неподвижно, а Бобик захлёбывался паническим, срывающимся на визг лаем. Надо что-то сделать, надо что-то немедленно сделать, но…
Нечто упало, со свистом резанув воздух. Так падает меч в смертельном ударе - стремительный, беспощадный и невидимый глазу. Упало на берег и исчезло, мгновенно втянувшись под воду. Вместе с ним исчез Бобик, не успевший даже взвизгнуть… Вода взметнулась в шумном всплеске, несколько крупных капель упали на лицо Лёши - он развернулся и бегом бросился к дому.
И заорал…
Глава 6
30 мая, пятница, ночь
1
На этот раз сон оказался похож на сон, и никаких сомнений в его природе с самого начала не возникало.
…Кравцов после отъезда Паши не ложился еще долго: сидел, размышлял о сказанном, пытался вспомнить лицо Сашка - и не смог, были они почти ровесниками, но с их компанией Сашок никогда не тусовался…
Лег спать поздно, уже после того как Даня и его друзья покинули ночной водоем, - но, естественно, ни об их приключениях, ни о странном возмущении поверхности озера Кравцов не знал. Но приснилось ему именно оно, озеро.
Впрочем, не совсем так. Сначала снилась Спасовка - почему-то с высоты птичьего полета. Не видя и никак не ощущая своего тела, Кравцов парил над ночным селом - некий бесплотный взгляд сверху. По всему судя, ночь стояла уже глубокая, Спасовка давно спала - шоссе замерло пустынной лентой, ни единой машины, ни одного прохожего. На всем протяжении села светились лишь три или четыре окошка.
Скоро Кравцов почувствовал, что может управлять своим бесплотным полетом - менять скорость и направление, снижаться и подниматься. Но опуститься ниже определённой высоты не получалось. Ну и ладно, сон есть сон, полетаем пока без посадки…
Интересного внизу происходило мало. Вернее, не происходило ничего. Кравцов решил было направить свой полет к фабрике "Торпедо" - издалека он видел её ярко освещенную проходную. Но пролетая мимо круглой ограды озера, заметил за ней какое-то шевеление. И с ленивым интересом повернул туда.
По воде ходили волны, довольно высокие, - при полном отсутствии ветра, ни единая травинка на берегу не шевелилась.
Странные волны - вода беспорядочно перекатывалась туда-сюда, словно под поверхностью пришло в движение нечто огромное, бесформенное, неуклюжее…
Потом Кравцов увидел шевеление уже на берегу. Поначалу не мог разобрать, даже снизившись до предела, что же такое копошится в траве. Но потом увидел - потому что это прибывало.
Щупальца!
Из воды на берег тянулись щупальца, беспорядочно и слепо шарили по нему и высовывались из озера всё дальше и дальше. Одновременно их основания, торчащие из воды, утолщались - последовательно становились с палец, с запястье ребенка, с руку взрослого… Кончики щупальцев, всё ближе подползавшие к ограде, были тоненькие, подвижные, по всему судя, очень чувствительные.
Казалось, что в озерцо не пойми откуда заплыла - и, оголодав, ищет пропитание на берегу - целая стая громадных не то осьминогов, не то кальмаров - одну такую тварюшку Кравцов помнил по блокбастеру его детства "Тайна двух океанов". Скоро берег весь, до ограды, покрылся извивающимся переплетением. Основания диаметром напоминали уже толстые бревна.
Железная сетка какое-то время служила преградой - коснувшись металла, гибкие кончики просто меняли направление движения. Но потом последовала короткая успешная атака - по всем направлениям одновременно. С треском рвался металл сетки, выдранные из земли столбы-опоры падали прямо на отростки - те небрежно отбрасывали их в сторону.
Наверное, наблюдая все это с земли, Кравцов чувствовал бы себя не лучшим образом - не важно, что полностью отдавал себе отчет: дело происходит во сне.
Но с безопасной высоты невиданное зрелище не пугало - лишь интриговало. Желая рассмотреть все подробности расправы с оградой, он опустился как можно ниже. И тут же выяснилось, что безопасность его относительная. Одно из щупальцев выстрелило вверх со скоростью распрямляющейся пружины. Прямо в Кравцова.
Он тоже рванул вверх - поздно среагировав и явно опаздывая. Отростку не хватило длины, он рухнул обратно и затерялся среди собратьев. Кравцов поднялся еще выше и с любопытством стал следить за развитием событий. Должна же быть какая-то цель у этого небывалого нашествия?
Цель выяснилась скоро.
Равномерное - во все стороны от озера - распространение отростков прекратилось. Отростки в сторону полей больше не вытягивались, некоторые, до того самые шустрые, втянулись обратно. Основная же масса извивающейся плоти поползла к спящим домам. К спящим людям.
Кравцову это не понравилось. Бездействовать - даже во сне - он не любил. Но все попытки крикнуть, как-то еще поднять тревогу - ни к чему не привели. Он мог лишь смотреть…
Внизу всё ускорилось неимоверно. Щупальца ползли уже со скоростью бегущего человека - и продолжали наращивать скорость и удлиняться. Впрочем, так действовали те, что выбрали своей целью самые дальние дома. Другие обследовали ближние строения неторопливо и тщательно. Как ни странно, ни одна из дворовых собак никак не отреагировала на вторжение непонятных существ. (Или все же одного существа?)
Кравцов кинул взгляд на озеро. Вода там почти не была видна - поверхность покрывали основания щупальцев. Основания, кстати, больше свою толщину не наращивали, достигнув, очевидно, предела. Между ними порой возникали новые, пока крохотные, отростки - и торопливо устремлялись на берег. Не то опоздавшие, не то резерв… Проникновение началось одновременно - в каждый, без исключения, дом Спасовки.
Послышался звон выдавленных стекол, треск ломаемых дверей. В одном доме - в том, где горел свет - раздался вопль, истошный и быстро смолкнувший.
Что творится внутри, Кравцов не мог видеть. Но представлял, что сейчас будет: проклятые твари потащат к своему логову людей - может, отчаянно отбивающихся, может, безвольно обмякших.
Он ошибся.
Щупальца возвращались из жилищ без добычи. Возвращались и начинали стремительное отступление к озеру. Втягивались они гораздо быстрее, чем выползали. Вскоре поверхность озера успокоилась. О вторжении там напоминала лишь поваленная ограда.
Гнусная тварь убивала не для пропитания! Просто так! - подумал Кравцов и вновь ошибся.
Потому что на улицах появились люди. Много людей - похоже, все жители Спасовки, вплоть до глубоких стариков и крохотных младенцев, покинули свои дома.
Одеться или обуться никто не подумал. Кравцов увидел полный ассортимент ночного белья: пижамы, бесформенные ночнушки на столь же бесформенных женщинах и изящные комбинации на стройных девушках, трусики-маечки на ребятишках… Некоторые - в основном молодые парочки - оказались полностью обнажены. Кое-кто, впрочем, был одет не в бельё - очевидно, уснувшие в одежде или не спавшие в момент вторжения.
Люди выходили из домов молча. И так же молча начинали тыкаться в стороны в каком-то бессмысленном броуновском движении. Кружили на месте, наталкивались друг на друга. Малыши ползали под ногами, на них иногда наступали - они не издавали ни звука.
Снизившись до предела, Кравцов понял, в чем причина.
ЛЮДИ СПАЛИ.
Глаза на мертвенно-бледных лицах оказались закрыты.
Он метался над селом, узнавая знакомых и отчаянно думал: что же сделать, как разбудить этих лунатиков? Казалось, если не разбудить, произойдет что-то совсем уж жуткое. Но он ничего, абсолютно ничего не мог сделать…
Кравцов узнавал многих - почему-то он прекрасно различал лица, невзирая на высоту и темноту.
Вот Алекс бессмысленно тычется по улице - совершенно голый; рядом с ним, но сама по себе, кружит тоже голая девица - вроде из их встреченной в "Орионе" компании… Вот Пашка-Козырь вышел из дома, украшенного знакомой спутниковой антенной, - этот был как раз полностью одет. Продавщица из магазина, имени которой он не знал, но лицо запомнил, безуспешно пыталась пройти насквозь низенький заборчик, не замечая рядом калитки. Ещё одно полузнакомое лицо - по приезде Кравцов его не видел, но память подсказывала: кто-то из их детской компании, выросший и возмужавший. Шнурок? Точно, Шнурок, но почему он лишь с одной рукой? Несчастный случай? Или побывал на одной из необъявленных войн?
Кравцов метался из конца в конец Спасовки, надеясь и одновременно опасаясь увидеть Аду. Не увидел. Не ночевала здесь в эту ночь? Дани тоже не было видно…
Зато он обнаружил еще одного знакомого. Ворона. И поразился.
СТАРИК НЕ СПАЛ.
Двигался вполне целеустремленно. Глаза поблескивали в лунном свете - Кравцову показалось даже, что чересчур ярко, как будто горел в них собственный внутренний свет.
Там, где проходил - очень быстро проходил - Ворон, бессмысленное шевеление прекращалось. Люди начинали двигаться в одну сторону - так и не проснувшись. Казалось, старик беззвучно командует всей этой спящей армией. Впрочем, скорее это напоминало дирижера, управляющего оркестром. По крайней мере толстая, с детства памятная палка старика, мелькающая в его руках указующими жестами, вызвала у Кравцова именно такую ассоциацию.
Люди шли. Не все. Некоторые, судя по всему, глубокие старики или беспомощные больные, передвигались на четвереньках, а то и ползком на брюхе. Но достаточно быстро, не отставая от идущих. Равно как и младенцы - матери не обращали на них ни малейшего внимания.
Скоро Кравцов понял, куда направлено это безмолвное, все ускоряющееся шествие. К "Графской Славянке".
Он устремился туда же, обгоняя спящую толпу; Ворон теперь размашисто шагал во главе её.
Свет в вагончике не горел, но сквозь окно бригадирской виднелся слабый отсвет экрана. Кравцов стал выбирать в вышине точку, угол зрения с которой позволил бы увидеть, что происходит внутри.
Выбрал. Увидел.
За компьютером сидел человек. Сидел неподвижно, лишь рука чуть двигалась, манипулируя "мышью".
Кравцов узнал себя.
Безмолвная незрячая толпа меж тем уже начала заполнять бывший графский парк - люди шли напрямик, не ища дорожек.
И стало ясно, что стремятся они не к руинам дворца. И не к пруду. И не торопятся пройти дальше, к церкви и кладбищу…
ШЛИ ОНИ К ВАГОНЧИКУ КРАВЦОВА.
Он - парящий в высоте - пытался дозваться, дотянуться не звуком, так хоть мыслью до себя же - сидящего перед экраном.
Не получилось.
Кравцов-за-компьютером остался в той же позе.
Ворон воздел свою палку, указывая на вагончик. Спящие потопали туда. Походка их заставила Кравцова-в-воздухе подумать не о сомнамбулах.
О восставших трупах.
Он заорал изо всех сил, в последний раз пытаясь расколоть, разнести на части свой невидимый кокон, пропускающий звуки лишь в одну сторону. Ему, кажется, это удалось. Отчаянный крик пронесся над парком, отразившись эхом в графских развалинах. Спящие подняли вверх мертвые лица и…
…И тут он проснулся.
Вскочил очумело, бросился к двери (не забыв подхватить заряженный дробовик). Открыл дверь, чуть помедлив, - чудилось, безмолвная толпа стоит там, а Ворон все продолжает указывать им цель своей палкой. Но открыл.
Никого там, конечно, не было. Луна освещала пустой парк. Развалины - на фоне свежих воспоминаний об озере и его кошмарных жильцах, о шествии спящих - казались безобидными и мирными.
Кравцов стоял, медленно приходя в себя. О человеке, бродящем где-то в ночи с длинным и очень острым предметом в руках, он в тот момент не вспомнил.
Позабыл о нем совершенно.