Мы лежали так еще долго, вздрагивая время от времени. Никогда в жизни не забуду я его вкуса и его запаха, никогда не забуду ощущения, когда он в первый раз оказался во мне - вообще впервые для меня, - никогда не забуду этого наслаждения.
Наконец Билл лег рядом со мной, облокотился на локоть и положил руку мне на живот.
- Я у тебя первый.
- Да.
- Ох, Сьюки, - он нагнулся, чтобы поцеловать меня, проведя губами по горлу.
- Видишь, я многого не знала, - застенчиво сказала я. - А тебе было хорошо? Я имею в виду, по сравнению с другими? Я стану лучше.
- Ты можешь стать более искусной, Сьюки, но лучше ты не станешь. - Он поцеловал меня в щеку. - Ты изумительна.
- У меня все будет болеть?
- Ты, наверное, решишь, что это странно, но я не помню. Единственной девственницей в моей жизни была моя жена, но это было полтора века назад… да, тебе будет больно. Мы не сможем заниматься любовью день или два.
- Но твоя кровь лечит, - сказала я после паузы, чувствуя, как покраснели мои щеки. В лунном свете было видно, как он повернулся, чтобы посмотреть прямо на меня.
- Это так, - подтвердил он. - А ты хочешь?
- Конечно. А ты?
- Да, - выдохнул он и укусил себя за руку.
Это было так неожиданно, что я вскрикнула. Он обмакнул палец в свою кровь и, прежде чем я успела напрячься, ввел его в меня. Он начал очень нежно двигать им, и боль моментально исчезла.
- Спасибо, - сказала я. - Теперь мне лучше.
Но он не убрал палец.
- Ой, - сказала я. - Ты собираешься снова заняться этим? Можешь? - Его палец продолжал двигаться, и я начала надеяться.
- Давай посмотрим, - предложил он, и в его темном сладостном голосе звучало удовлетворение. Едва узнавая себя, я прошептала:
- Скажи, что мне нужно делать.
И он начал.
На следующий день я вернулась на работу. Несмотря на целительную силу крови Билла, я чувствовала некий дискомфорт, но и прилив сил. Для меня это было совершенно новым чувством. Трудно было не ощущать себя разбитной - нет, это неправильное слово, вернее - невероятно самодовольной.
Конечно, в баре меня ждали все те же проблемы - непрестанная какофония голосов, назойливость. Но мне стало как-то легче справляться с этим, запихивать в карман. Мне легче было держать защиту, и вследствие этого я чувствовала себя более расслабленно. А может, из-за того, что я была расслаблена - а я была! - мне было легче держать защиту? Не знаю. Но мне было лучше, и я могла принимать соболезнования завсегдатаев не слезами, а спокойствием.
Джейсон появился во время ланча, выпил пару пива с гамбургером, что не было типичным для него. Обычно он не пил в течение рабочего дня. Я знала, что стоит мне сказать об этом напрямую, как он сорвется, поэтому просто спросила, все ли в порядке.
- Меня сегодня снова вызывали, - сказал он вполголоса. Осмотрелся, чтобы убедиться, что нас никто не слышит, но бар был наполовину пуст, поскольку сегодня в здании общины проходило заседание Ротари-клуба.
- О чем тебя спрашивали? - Я тоже говорила тихо.
- Как часто я видел Маудет, заправлялся ли всегда у нее… Снова и снова, будто я не отвечал на эти вопросы семьдесят пять раз. Мой шеф уже на грани, Сьюки, и мне трудно обвинять его в этом. Я не был на работе дня два, а то и три со всеми этими полицейскими штучками.
- Может, тебе стоит нанять адвоката? - беспокойно спросила я.
- То же мне сказал и Рене.
Значит, мы с Рене Леньером думали одинаково.
- Как насчет Сида Матта Ланкастера? - Сидней Мэтью Ланкастер, добрый сын и большой любитель виски, слыл самым агрессивным судебным адвокатом в округе. Мне он нравился, поскольку всегда обращался ко мне вежливо, когда я обслуживала его в баре.
- Наверное, это лучший вариант. - Джейсон выглядел настолько раздражительным и хмурым, насколько на это способен такой красавчик. Мы обменялись взглядами. Мы оба понимали, что бабушкин адвокат был слишком стар и не смог бы справиться с делом, если бы Джейсона, неровен час, арестовали.
Джейсон был слишком занят собой, чтобы заметить во мне какие-то перемены, но я надела белую рубашку для гольфа (вместо обычной футболки с круглым вырезом) из-за воротника. Арлена была более наблюдательна, чем мой брат. Она послеживала за мной все утро, и к затишью, наступившему в три, была уверена в своем диагнозе.
- Что, девочка, - спросила она, - развлекалась?
Я покраснела как свекла. Определение "развлекаться" делало наши с Биллом отношения проще, но пока все было именно так. Я не знала, что выбрать. То ли заявить: "Нет, мы занимались любовью", то ли промолчать, то ли сказать Арлене, что это не ее дело, то ли просто крикнуть: "Да!"
- Ну, Сьюки, и кто же это?
- Э-э, ну, он не…
- Не местный? Ты встречаешься с одним из служащих "Боссиер Сити"?
- Нет, - неуверенно отозвалась я.
- Сэм? Я видела, как он смотрит на тебя.
- Нет.
- Тогда кто?
Я вела себя, словно стыдилась. "Распрями-ка спину, Сьюки Стакхаус! - строго повелела я себе. - И плати по счету".
- Билл, - ответила я, надеясь, что она скажет: "А, конечно".
- Билл, - тупо повторила Арлена. Я заметила, что Сэм подошел к нам и прислушался. Как и Чарлси Тутен. Даже Лафайет просунул голову в окошко.
- Билл, - повторила я, стараясь говорить уверенно. - Ну, Билл.
- Билл Аберъюнис?
- Нет.
- Билл…
- Билл Комптон, - спокойно вставил Сэм, как раз когда я собиралась сказать то же самое. - Вампир Билл.
Арлена была ошарашена, Чарлси Тутен тут же вскрикнула, а Лафайет уронил челюсть на грудь.
- Милочка, а не могла бы ты встречаться с нормальным человеческим парнем? - спросила меня Арлена, когда снова обрела способность говорить.
- Нормальные человеческие парни не приглашали меня. - Я чувствовала, как на щеках полыхает краска. Я стояла, выпрямив спину, принимая вызов, и по мне это было заметно.
- Но, дорогая моя, - проговорила своим детским голоском Чарлси Тутен, - у Билла ведь… вирус.
- Я знаю, - ответила я, различая в своем голосе резкость.
- Я-то решил, что ты скажешь, будто встречаешься с черномазым, а ты нашла еще покруче, а? - прокомментировал Лафайет, берясь за пилочку для ногтей.
Сэм ничего не сказал. Он стоял, прислонившись к стойке, и вокруг его рта возникла белая линия, словно он изнутри кусал щеку.
Я посмотрела на них по очереди, заставляя или проглотить, или выплюнуть.
Арлена первой пришла в себя.
- Ну что ж! Пусть-ка он будет с тобой поласковее, не то мы все ему покажем!
Все нашли в себе силы рассмеяться, пусть и слабо.
- Зато ты сэкономишь на бакалее! - заявил Лафайет.
И тут Сэм одним движением перечеркнул все это неуверенное приятие, внезапно подойдя ко мне и оттянув воротник рубашки.
Молчание моих друзей можно было резать ножом.
- Вот черт! - очень тихо сказал Лафайет.
Я посмотрела Сэму прямо в глаза, решив, что никогда ему этого не прощу.
- Не смей трогать мою одежду, - заявила я ему, отступая на шаг и поправляя воротник. - И не лезь в мою личную жизнь!
- Я боюсь за тебя, я волнуюсь за тебя, - произнес он, когда Арлена и Чарлси быстро нашли себе занятия.
- Это неправда… Или не вся правда. Ты просто злишься. Послушай-ка, приятель! Ты никогда не привлекал меня.
И я отправилась вытирать столы. Потом собрала солонки и заполнила их. Потом проверила перечницы, бутылочки с острым перцем и соусом табаско на каждом столике и в каждой кабинке. Я работала, глядя прямо перед собой, и потихоньку атмосфера разрядилась.
Сэм ушел в свою контору и занялся бумагами или еще чем-то, мне было наплевать, чем, пока он держал свое мнение при себе. У меня не проходило ощущение, что он сорвал завесу с частной сферы моей жизни, когда открыл мою шею, и я его не простила. Арлена и Чарлси были при деле, как и я, и к моменту, когда начала сходиться толпа людей, закончивших работу, мы снова были достаточно дружелюбны друг с другом.
Арлена зашла со мной в дамскую комнату.
- Слушай, Сьюки, я хотела спросить. Правда ли вампиры так хороши по части любовных дел, как все говорят?
Я просто улыбнулась.
Билл появился этим вечером в баре, сразу после наступления темноты. Мне пришлось работать допоздна, так как у одной из вечерних официанток что-то случилось с машиной. Его только что не было - и вот он уже здесь, замедляет движение, чтобы я заметила, как он входит. Если у Билла и существовали какие-то сомнения по поводу того, стоит ли предавать наши отношения огласке, то он не придал им значения. Он поднял мою руку и поцеловал ее так, что будь этот жест проделан кем-то другим, это показалось бы ужасно фальшивым. Я ощутила, как прикосновение его губ к тыльной стороне моей ладони распространяется до самых кончиков пальцев ног, и он тоже осознал это.
- Как ты нынче вечером? - прошептал он, и я вздрогнула.
- Слегка… - Слова не шли с языка.
- Расскажешь мне позже, - предложил он. - Когда ты заканчиваешь?
- Как только Сюзи доберется.
- Приходи ко мне.
- Ладно. - Я улыбнулась ему, чувствуя себя сияющей и легкой.
Билл улыбнулся мне в ответ. Моя близость оказала воздействие, его клыки слегка высунулись, и для любого другого эффект улыбки был бы несколько выбивающим из колеи.
Он нагнулся, чтобы поцеловать меня, слегка прикоснувшись к щеке, и повернулся, чтобы уйти. Но в этот момент вечер покатился кубарем.
В бар вошли Малкольм и Диана, распахнув двери настежь. Интересно, куда подевался Лиам? Может, ставил машину. Надеяться на то, что они оставили его дома, было нелепо.
Жители Бон Темпс стали уже привыкать к Биллу, но броский Малкольм и не менее броская Диана взволновали публику. Первой моей мыслью было: это явление никак не способствует приятию наших с Биллом отношений.
На Малкольме были кожаные штаны и рубашка с цепями. Он выглядел, словно сошел с обложки рок-альбома. На Диане сверкал цельный комбинезон из лайкры или чего-то похожего, тонкого и обтягивающего, цвета лайма. Если захотеть, наверняка можно было пересчитать все волоски на ее теле. Черные обычно не заходили к Мерлотту, но если для кого-то из них такой визит и был совершенно безопасен, так это для Дианы. Лафайет таращил глаза через окошко раздачи в неприкрытом восхищении, приправленном солидной порцией страха.
Пара вампиров вздрогнула от притворного удивления, увидев Билла. Насколько я могла судить, Билл не был особо рад их присутствию, но пережил вторжение спокойно, как, впрочем, и все остальное.
Малкольм поцеловал Билла в губы, как и Диана. Сложно сказать, чье приветствие показалось посетителям бара более вызывающим. Биллу лучше бы продемонстрировать свое отвращение и сделать это прямо сейчас, если он хочет сохранить хорошие отношения с жителями Бон Темпс.
Билл, не будь дураком, сделал шаг назад и обнял меня, отделив себя от вампиров и присоединив к людям.
- Так твоя крошечная официантка все еще жива, - сказала Диана, и ее голос разнесся по всему бару. - Ну не удивительно ли?
- Ее бабушку убили на прошлой неделе, - тихо сказал Билл, пытаясь подавить желание Дианы закатить сцену.
Ее роскошные карие лунатические глаза задержались на мне, и мне стало холодно.
- Это правда? - спросила она и рассмеялась.
Вот так. Никто не простил бы ей теперь. Пожелай Билл найти способ укрепиться, я бы написала именно такой сценарий. С другой стороны, отвращение, которое сгущалось среди людей, сидевших в баре, могло создать реакцию и прокатиться и по Биллу.
Конечно… для Дианы и ее приятелей Билл был ренегатом.
- И когда же кто-нибудь укокшит тебя, деточка? - она поддела мой подбородок пальцем, но я отбросила ее руку.
Она бы накинулась на меня, если бы Малкольм не удержал ее руку, лениво, без видимого усилия. Но я заметила напряжение в его стойке.
- Билл, - сказал он, словно не напрягал каждый мускул, чтобы удержать Диану. - Я слышал, что в этом городке неквалифицированная рабочая сила исчезает с поразительной скоростью. А маленькая птичка из Шривпорта пропела мне, что ты и твоя подружка были в "Клыкочущем веселье" и расспрашивали, кто из вампиров бывал с убитыми клыками-кулаками.
- Но это только между нами, понимаешь, - продолжил Малкольм, и внезапно его лицо стало настолько серьезным, что это пугало. - Некоторым из нас не нравится ходить на бейсбол и (он явно перетряс свою память в поисках чего-то столь же отвратительно человеческого) барбекю. Мы - Вампиры! - он произнес это величественно, с очарованием, и, готова поручиться, множество людей попали под его чары. Малкольм был достаточно умен, чтобы попытаться загладить неприятное впечатление, которое произвела Диана. Одновременно он выказывал и свое презрение тем, кому оно предназначалось.
Я собрала весь свой вес и наступила им ему на ногу. Он оскалил на меня клыки. Люди в баре моргнули и встряхнулись.
- Почему бы вам просто не уйти отсюда, мистер? - спросил Рене. Он сгорбился у бара, поставив локти вокруг своего пива.
В этот момент все висело на волоске, и бар мог обернуться полем кровавой битвы. Похоже, никто из людей не понимал, насколько сильны вампиры, насколько они безжалостны. Билл встал передо мной, что не укрылось ни от одного взгляда.
- Что ж, если нашего общества не желают… - протянул Малкольм. Его мужественное мускулистое тело не соответствовало журчащему голоску, который он изобразил. - Эти добрые люди хотят есть мясо, Диана, и действовать по-человечески. Сами по себе. Или с нашим бывшим другом Биллом.
- Кажется, наша маленькая официанточка хочет сделать с Биллом кое-что очень человеческое, - начала Диана, но Малкольм схватил ее за руку и вытащил из зала, прежде чем она успела нанести еще какой-либо урон.
Весь бар вздрогнул, когда они выходили за дверь, и я решила, что лучше пойду, пусть даже не дождавшись Сюзи. Билл ждал меня снаружи. Когда я спросила, почему, он ответил, что хотел удостовериться в том, что они действительно ушли.
Я поехала за Биллом к нему, думая о том, что от этого визита вампиров мы отделались сравнительно легко. Мне было любопытно, зачем приходили Диана и Малкольм. Казалось странным, что они болтались так далеко от дома и внезапно решили заскочить к Мерлотту. Они не прилагали никаких усилий к ассимиляции, может, они просто хотели несколько повредить намерениям Билла.
Дом Комптонов явственно отличался от того, каким я видела его в последний раз, в тот злополучный вечер, когда я встретила других вампиров.
Рабочие действительно постарались для Билла, то ли оттого, что боялись его, то ли оттого, что он хорошо платил. Может, по обеим причинам. В гостиной был новый потолок и свежие обои, белые с неброским цветочным узором. Паркетные полы были вычищены и сияли, как и было изначально. Билл провел меня на кухню. Она была обставлена скромно, но была чистой и светлой, с новым холодильником, наполненным бутылочками с синтетической кровью.
Ванная внизу стала роскошной.
Насколько я успела узнать, Билл никогда не пользовался ванной, по крайней мере - для обычных человеческих нужд. Я озиралась в изумлении.
Пространство для этой громадной ванной было позаимствовано у кладовой и старой кухни.
- Мне нравится принимать душ, - сказал он, указывая на душевую кабину в углу. Она вместила бы двух взрослых, да еще, пожалуй, пару карликов в придачу. - А еще мне нравится лежать в теплой воде. - Он указал на середину помещения, на громадную лохань, окруженную палубой из кедра, на которую с двух сторон вели лесенки. Вокруг стояли горшки с цветами. Все это было настолько приближено к царской роскоши, насколько только может быть в северной Луизиане.
- Что это? - спросила я с почтением.
- Портативное спа, - гордо ответствовал Билл. - В нем есть струи, которые можно подбирать для каждого человека индивидуально, регулируя напор воды. Это теплая ванна, - упростил он.
- В ней и сиденья есть, - отметила я, заглянув внутрь. Поверху шел орнамент из зеленой и голубой плитки. Снаружи располагались ручки управления.
Билл повернул их и пустил воду.
- Хочешь, примем ванну вместе? - предложил он.
Я почувствовала, как щеки пылают, а сердце бьется чаще.
- Может, сейчас? - Пальцы Билла потянули мою рубашку за подол, заправленный в черные шорты.
- Ну… может быть, - я не могла решиться посмотреть на него прямо, стоило подумать о том, что этот - ладно, мужчина - видел меня больше, чем я когда-либо кому-либо позволяла, включая и врачей.
- Ты скучала? - спросил он, расстегивая мои шорты и стягивая их.
- Да, - ответила я сразу, потому что это было правдой. Он рассмеялся и нагнулся, чтобы развязать мои кроссовки.
- А о чем ты больше всего скучала?
- О твоем молчании, - сказала я, не задумываясь.
Он посмотрел на меня. Его пальцы помедлили потянуть за шнурок, чтобы развязать бантик.
- Мое молчание, - повторил он.
- Я не могу читать твои мысли. Ты даже не представляешь, Билл, насколько это здорово!
- Я надеялся, что ты назовешь что-нибудь другое.
- Ну, обо всем этом я тоже скучала.
- Тогда расскажи мне об этом! - предложил он, стягивая с меня носки и пробегая пальцами по бедрам, чтобы стащить с меня трусики.
- Билл! Я стесняюсь, - запротестовала я.
- Сьюки, со мной можно не стесняться. Со мной меньше, чем с кем бы то ни было иным. - Он встал, снял с меня рубашку и потянулся, чтобы расстегнуть лифчик, пробегая пальцами по следам, которые оставили на коже бретельки, чтобы переключить внимание на мою грудь. Сам он одновременно ногами стаскивал с себя сандалии.
- Я попробую, - сказала я, глядя в пол.
- Раздень меня.
Ну это-то я могла сделать. Я быстро расстегнула на нем рубашку, выправила ее из-за пояса и скинула с плеч. Потом расстегнула пояс и начала расстегивать пуговицу на брюках. Она была тугой, и мне пришлось попотеть. Я готова была зарыдать, если пуговица наконец не подастся. Я чувствовала себя неуклюжей и неумелой. Он взял мои руки и положил себе на грудь.
- Медленнее, Сьюки, тише, - сказал он, и голос его был мягким и дрожащим. Я расслабилась почти осязаемо дюйм за дюймом и начала гладить его грудь, как он делал это с моей, завивая волоски вокруг своих пальцев и нежно пощипывая его плоские соски. Его рука легла мне на затылок и мягко надавила. Я и не знала, что мужчинам такое нравится, но Биллу нравилось несомненно, так что я уделила равное внимание и второму соску. Пока я занималась этим, мои пальцы возобновили сражение с пуговицей, и на сей раз она легко расстегнулась. Я потянула брюки вниз, и запустила пальцы внутрь трусиков.
Он помог мне забраться в ванну, вода пенилась вокруг наших ног.
- Искупать тебя сперва? - спросил Билл.
- Нет, - тихо ответила я. - Дай-ка лучше мыло мне.