Пальцы обожгло угольком и Павел выронил окурок, потянулся и мыском растер его в черную кляксу. А когда поднял глаза, на лестнице перед ним стоял все тот же человек в шляпе из подворотни.
- Вы в опасности, Кранц, пойдемте со мной…
- Отвали от меня! - заорал Павел, вскакивая, и бросился на обидчика. Сшиб мужчину плечом и краем глаза видел, как шляпа слетела с него, обнажив совершенно седые волосы.
Перепрыгивая через перила, юноша слышал, как тело тяжело катится вниз, но не стал оглядываться. Прыгая через три ступеньки, он кинулся прочь из подъезда. Подальше от этого ужасного места. О, как ему хотелось оказаться дома в уютном кресле, как хотелось зайти на кухню и поставить на плету чайник. Хотелось, чтобы все вновь стало нормально! Его сводило с ума непонимание и страх…
- Тише, тише, - прямо перед ним у подъезда стоял молодой паренек лет семнадцати со светлыми, стянутыми в хвостик волосами. Чуть левее на скамейке сидела женщина в белой меховой курточке. Она сидела на спинке, поставив ноги на сидение так, что Павлу были видны блестящие сапоги на высоченной шпильке.
С другой стороны стоял, сунув руки в карманы черного плаща, темноволосый мужчина лет сорока.
- А где Сиковски? - спросил парень и, оттолкнув Павла, скрылся в темноте подъезда.
- Наш львенок кусается, - засмеялась женщина, безвольно свесив руки между коленями. - Придется львенку выбить зубки, как думаешь, Горден?
- Он еще никто, поняла? - внезапно повысив голос, гаркнул мужчина, повернувшись к Павлу боком. Его гневный взгляд предназначался женщине.
Они убьют меня, - понял Павел. - Сейчас тот парень, что ушел в подъезд, выйдет и скажет, что я отделал старика. А, может, тот неудачно упал и вовсе свернул себе шею. Тогда они точно меня убьют на этом самом месте.
Вытащив из кармана руку с ножом, Павел зажмурился и вонзил лезвие по самую рукоять в бок мужчине. Он слышал предостерегающий окрик женщины, но словно бы уже из другого мира, будто ему в уши набили ваты. Вырвав нож, Павел вновь бросился бежать куда-то, плохо разбирая дорогу, слушая, как гулко бьется в ушах кровь.
Кранц все ждал выстрела, но слышал лишь хрип в собственных легких.
Он уже не понимал, куда бежит и что ему делать, с лезвия ножа кровь перетекла на рукоять и она была теплой, вязкой, касаясь пальцев.
Павел с разгона штурмовал забор детского садика, оказавшийся у него на пути, пересек двор, пробежав сквозь открытую веранду, протопал по новеньким клумбам, на которых только-только начали пробиваться какие-то очнувшиеся от зимы побеги, и выскочил в полуоткрытую калитку с другой стороны.
- Набегался? - хмуро спросил Горден, шагнув ему на встречу из-за погасшего фонаря. Павел почувствовал, как все его тело занемело от ужаса, но нашел в себе силы выставить вперед окровавленное лезвие.
- Не подходи, я буду защищаться, - прохрипел он.
- На колени, Кранц! - велел ему Горден, и юноша внезапно понял, что тело ему больше не повинуется. Ноги стали ватными и подкосились как-то сами собой. Павел неловко опустился на асфальт.
- Будьте вы прокляты, что я вам сделал?! - взмолился Кранц.
- Воткни этот нож себе в правое бедро, - вновь жестко приказал Горден. Рука Павла сама собой поднялась, намериваясь причинить ему боль, и тогда юноша поспешно разжал пальцы, избавляясь от страшного оружия. Кухонный нож, тихо звякнув, откатился в сторону.
- Ну, так в принципе тоже ничего. Сойдет. Я и не ждал от тебя другого. Заведи руки за спину.
Тут в калитку просунулась голова, парень с хвостиком огляделся и тихо фыркнул.
- Бегает быстро, но кругами, - он подошел и затянул на запястьях послушного Павла пластиковую стяжку.
- Что имеем? - спросил Горден, прижав ладонь к пробитому ножом боку.
А должен быть уже мертв, - отстраненно подумал Павел.
- Патрик злится, мальчишка спустил его с лестницы…
- Ты не можешь быть жив, - одними губами прошептал Кранц. - Я убил тебя…
- Совершенно верно, - отчетливо отозвался Горден, глядя в темноту. - И это смешало нам все карты. Ким, забери его с глаз моих, Белла знает, что делать. Время вышло, мы тут не одни. Добегался, Кранц.
- Тебе нельзя… - начал Ким, но Горден резко отмахнулся окровавленной ладонью.
- Выполнять!
Парень подхватил Павла под руки и потащил в обход детского садика, туда, где осветив фарами асфальт, остановилась машина.
- Отпустите меня, - жалобно попросил Павел. - Чего я вам сделал? У меня ничего нет, все до вас украли. И выкуп за меня давать нечем, отпустите меня.
- Чтобы тебя убили?! - Ким в раздражении повернул Кранца к машине. - Ну уж нет!
- Лезь в багажник! - схватив Павла за шиворот и грубо толкнув, крикнула Белла. Павел не смог удержать равновесие и головой вперед нырнул в темноту, стукнулся плечом о какой-то ящик и приглушенно застонал.
Закинув ноги пленника внутрь, Белла раздраженно хлопнула крышкой багажника и села в машину.
- Патрик, с тобой точно все нормально? - заботливо спросила она, глядя, как Ким забирается на заднее сидение. - Может, я поведу?
- Все хорошо, - усмехнулся старик, поправив шляпу на седых волосах. - Гордена не ждем? Тогда покатились…
Глава 2. Крестный
Горден слегка повернул голову, глядя, как мигнули тормозные огни выезжающей из двора машины, и, пошатнувшись, чуть не упал.
Ну и компания нынче подобралась! - подумал он, примостившись на капоте припаркованной у тротуара машины. - Владелец "Услуги Зеркала", старикашка Патрик Сиковски, Элизабет Луан, бывшая жена Черного Льва, которую супруг чуть в порошок не стер, когда та решилась с ним развестись. Ким Романов, которому по самым оптимистичным прикидкам лет шестьсот… И кто может заподозрить в этом пареньке-тинэйджере что-то большее, чем юность и неопытность?
И он, Горден, собственной персоной, человек в высшей степени отстраненный от происходящих здесь дел, который предпочитает просто жить и ни во что не совать свой нос, руководствуясь ленью и простейшими правилами безопасности.
Да, он никуда не лез, пока несчастный случай не познакомил его с Черным Львом…
Отведя край плаща, маг хмуро посмотрел на пропитанную кровью рубашку.
- Кому нужен мертвый Горден? - глухо спросил он. - Если так пойдет дальше, сегодня мое зеркало треснет к чертям собачьим! Ко всему прочему это до безумия больно, - он тяжело вздохнул.
В конце пешеходной дорожки прямо под фонарем внезапно появилась высокая фигура. Лампочка вспыхнула оранжевым и, громко хлопнув, осыпалась на асфальт расплавленными алыми каплями. В наступившей темноте человек словно переместился сквозь пространство, возникнув совсем рядом с Горденом.
- Меня послали за львенком, хочу подстраховать Сиковски, - сказал незнакомец. - А то нам нашептали, будто старик вздумал юлить. И твое присутствие здесь доказывает, злые языки не ошиблись.
- Вы снова все перепутали, - усмехнулся Горден. - Я здесь, потому что Белла так просила. А Сиковски получил заказ от нее еще неделю назад, Антуан.
- Чужие зеркала трогать нельзя, неправда ли, Горден? - глаза Антуана внезапно вспыхнули, но человек сторонний наверняка подумал бы, что влажные зрачки поймали отсвет фонаря. Впрочем, Гордена было сложно обмануть.
- Зато его можно убить, правда? - спокойно парировал он.
- Зачем ты вляпался в это, Святослав? Я никогда не питал к тебе симпатий, но и упрекнуть мне тебя было не за что, - негромко заговорил Антуан. - До сегодняшнего дня. Ты поступаешь некрасиво. Или Белла окрутила тебя настолько, что ты уже не понимаешь, какую ужасную ошибку совершаешь? Подумай сам, кому ты помогаешь, и в каких отношениях состоят Черный Лев и Белла. Ну же, включай мозги!
- У меня свой интерес, ты прав, без дела, я бы не вышел на свежий воздух, - ухмыльнулся Горден. - Но я не намерен с тобой ничего обсуждать. Черный Лев запоздал и это его проблемы. Впрочем, передай ему, что ничего страшного пока не произошло. Белла решила порадовать его подарком на день рождения. А вот если он начнет дурить, мы обидимся и просто разобьем зеркало.
- Кто стрелял в львенка, вы? - деловито спросил Антуан, отступая на шаг.
- Ну конечно, начинать с убийства, только этого нам и не хватало! Пусть Лев ищет третью сторону, у него большой выбор врагов. Только на нас косить не надо. Если Лев стал собирать все зеркала, пока их ненароком не переколотили, значит, он подозревает об опасности. Скорее всего, если ты, Антуан, хорошо спросишь, Лев назовет тебе имя.
- Ты слишком умен, Святослав, чтобы лезть в дела Льва. Не мешай ему, отстранись, пока не поздно, а с Беллой мы договоримся. Я правда не хочу, чтобы ты пострадал.
Боевик многозначительно оглядел Гордена с головы до ног.
- Если вы будете так настаивать, Белла вовсе не отдаст это зеркало мужу, - разочарованно покачал головой Горден. - Ведь она из лучших побуждений, а вы сразу с угрозами за глотку хватаете! А вообще, знаешь что, вот тебе чудная карта в руки. Можешь передавать мои слова Льву, можешь не передавать. Как хочешь. Ты ведь тоже не шавка у него на услужении, сам умеешь считать. Кранц - мой крестник, так что вам пока придется повременить. А, возможно, и совсем отказаться от своих планов.
- Ах, - сказал Антуан, отступая еще на шаг. - С точки зрения закона вы пока защищены, но не надолго. Я так сожалею, Святослав.
В этих словах послышалась Гордену легкая издевка.
- Тебе то конечно нельзя сдать крестника, ведь ты и так весь в грязных пятнах. Да ты не грусти, Святослав, ты сделал все, что было в твоих силах! И пока мы тут с тобой мило болтаем, за львенком пришли другие…
Горден вскочил, выругавшись, но боевик шагнул назад, налетел сильный порыв ветра, вздернувший волосы, разбил тело Антуана на черные песчинки и растворил их в темноте.
- Сволочь!
Горден стащил с плеч плащ, подставив спину ледяному весеннему ветру, намотал его на руку и что есть силы ударил в стекло. Иномарка истошно заверещала. Бросив плащ поверх осколков, Горден сел за руль и сигнализация тут же умолкла, а двигатель покорно завелся сам. Переключив передачу, Горден выгнал машину из дворов.
Как оказалось, лежать связанным в багажнике вместе с ящиком инструментов - удовольствие не из приятных. Павла почему-то укачивало, где-то под головой лежала грязная, пропитанная бензином тряпка. От нее невыносимо воняло. Ящик, подпрыгивая, неприветливо тыкался в плечо, словно желая выжить Павла. Он был бы не против, но никто и не думал его выпускать. Говоря, что спасают ему жизнь, эти люди тем не менее обходились с ним как с животным, существом не одухотворенным, которому ничего не нужно. Так нормальные люди не поступают.
Потому, стоило машине остановиться, как Павел принялся истошно вопить:
- Помогите! Выпустите меня отсюда! Я здесь! Помогите!
Видимо, машина останавливалась на светофоре, потому что спустя минуту она поехала снова.
- Ненавижу Зеркала, - сказал Патрик, ощупывая плечо, припухшее от удара о ступеньку. - Они все считают себя единственными и свято верят, что неприкосновенны.
- Сам то, небось, все свои собрал, - засмеялся жизнерадостный Ким.
- Тебя это не касается, пацан, - отрезал старик.
- Патрик, как ты можешь не любить Зеркала? - рассердилась Белла. - Во-первых, это твоя работа, как можно работать и не любить то, что делаешь? Эти Зеркала так много тебе дают! Быть может, в тебе говорит обида на львенка?
- Нет, миледи, причина в том, что они все хотят жить, как жили. Они злят меня, Белла, потому что с ними всегда приходится бороться, а я стар и устал!
- Это - всего лишь материал, - напомнил Ким. - То, что у нас в багажнике - не Зеркало. Если ты и можешь ненавидеть кого-то, то только людей. В нашем случае дела обстоят еще хуже, потому что если львенок очнется, он может превратить самого Льва в свое Зеркало. Тогда все перевернется в нашей жизни. Вы помните легенду о Зеркалах, Сиковски?
- Дурацкая легенда, - проворчал Патрик.
- Никогда не будет противостояния, - процитировал торжественно Белла, - потому что лишь знающий может стать хозяином. Но однажды две кошки поделят прайд пополам и Книга Зеркал будет больше ни к чему.
- Вот-вот, ты вечно запоминаешь подобные бредни, - возмутился Сиковски. - Сами эти слова подрывают мою жизненную позицию. Если мое искусство будет больше не нужно, моя жизнь завершится. А я не уверен, что готов уйти на покой, нет, не уверен.
- Патрик! Я давно хотел узнать, - не унимался Ким. - У владельца "Услуги Зеркал" есть Устав?
- Есть, и он выверен веками. Самый лучший советчик - время.
Белла неожиданно прыснул, Патрик покосился на нее, но, не поняв, в чем причина смешка, снова уставился на дорогу.
- И, если ты хотел спросить меня про нарушение Устава, я на это никогда не пойду. Потому что я один. Единственный. Если я начну беспредел, в этом мире все встанет на дыбы.
- А жаль, - погрустнел Ким. - Некоторым хозяевам было бы полезно побывать на месте Зеркал.
- К черту это! - вскричала Белла. - Думай, что говоришь!
- Вижу, тебя такая перспектива не прельщает, - равнодушно подытожил Ким. - Тебя можно понять, я не осуждаю. Скажи мне, Сиковски, что ты делаешь с душами?
- Мариную их в трехлитровках и продаю Сатане по триста тысяч за банку.
- Чего, правда? - с любопытством пробудившегося ото сна исследователя переспросил Ким.
- Верь ему больше, придурок, - проворчала Белла. - Перед тобой сидит предприниматель десяти веков. Будешь уши развешивать, он тебе пару душ по дешевке продаст!
- Я не имею права говорить серьезно на такие темы, - отчеканил старик. - Нужно Зеркало - заказывай, а не нужно - не лезь.
- Езжай на красный, Сиковски, не хочу проблем, - сказала Белла, но Патрик, не слушая ее, затормозил.
- Помогите! Выпустите меня! - тут же завопил из багажника пленник.
Вяло стоявший у будки ДПС милиционер встрепенулся, расслышав голос Кранца, и пошел к машине.
- Поехали, Сиковски, мне правда несподручно это! - взмолилась Белла. - Ну не будь врединой!
- Иди, проветрись, я пока покурю, нервы успокою, - старик достал длинную черную сигарету.
Когда Белла вышла, Сиковски лукаво взглянул на Кима и сказал:
- Я их курю.
- Кого "их"? - не понял парень.
- Души.
Павел отчаянно надрывался, когда внезапно хлопнула дверца машины. Он пуще прежнего принялся колотить коленом в крышку багажника, решив про себя: если будут бить - стерплю. Главное, чтобы не убили.
- Откройте багажник и отойдите! - услышал он чужой голос над собой. - Не двигайтесь, женщина, а то я буду вынужден применить силу!
- Пожалуйста, пожалуйста, товарищ милиционер, я же говорю вам: нет там ничего, это телевизор в машине вопит, мой сын кино смотрит. Ох уж эти подростки, все бы им насилие да убийства…
Заскрипев, поднялась крышка, Павел увидел склонившееся над ним озабоченное молодое лицо в фуражке, по глазам резанул скользнувший свет ручного фонарика.
- Помогите, - сказал он жалобно. - Они похитили меня, связали, куда-то тащат. Наверное, хотят убить. Как же хорошо, что вы…
- И вправду никого нет, - рассеяно глядя в лицо Кранца, сказал милиционер.
- Я же вам говорила, - в багажник заглянула Белла и лучезарно улыбнулась ошарашенному пленнику.
- Извините, что задержал, работа такая, - милиционер козырнул и исчез из поля зрения Павла.
- Покричал, - Белла нагнулась и заботливо отодвинула от плеча пленника ящик с инструментами. - Понимаю, неудобно, а что делать? В салоне вместе с человеком, которого ты чуть не покалечил, тебе куда опаснее. Потом, я уже прямо боюсь тебя. Еще Кима чем-нибудь пырнешь, ты у нас оказывается отпетый убийца. А тут тебе хорошо, тут самое место.
Павел открыл было рот, намереваясь послать женщину в очень неприличное место, но тут же его закрыл. И снова открыл, но ни единого звука не слетело с его губ.
- Теперь ты нем, как рыба фугу. Не дуйся, лопнешь! - засмеялась Белла. - Без обид, львенок, мне надоели твои вопли.
Сказав это, женщина захлопнула багажник и села обратно в машину.
- Покурил? - ровно спросила она. - Тогда поехали. Выезжай на сто седьмую трассу и поехали.
- Ты пользуешься людьми, как тебе заблагорассудится! - не сдержался Ким.
- Ну конечно, я паразитка, - вспылила Белла. - Слушай, Ким, не трогай тетку, у меня скоро климакс. Еще брошусь. Умение, оно на то и умение, чтобы им пользоваться. Если не практиковаться, то в нужный момент оно тебя подведет. А потом мне скучно жить как все, понял?
- Лучше бы ты, Белла, поискала себе ученика, стало бы совсем не скучно. Уж тебе как никому другому есть чего ему показать.
- Напрашиваешься, да? Ну уж нет, Кимушка, только не ты. Я тебя боюсь…
Патрик повернулся и внимательно посмотрел на обоих пассажиров.
- Пустое, - подвела итог женщина. - Мне и так неплохо живется не ради какой-то высшей цели и уж вовсе не ради просвещения других. И Зеркало я себе тогда заказала лишь потому, что поняла: не успеть мне узнать этот мир, он останется для меня тайной…
- Хоть тысяча Зеркал, Белла, - тихо сказал Патрик. - Все равно он останется загадкой. Все равно что-то не успеть. Только усталость косит с ног. Усталость, которая порождает равнодушие. А если случится ошибка, и ты найдешь правду, то загадок прибавится еще. Новых и неразрешимых.
- О какой правде ты говоришь, Патрик? - равнодушно уточнила Белла.
- О мирах, не принадлежащих людям, - как эхо отозвался Ким.
Элизабет резко повернулась и уставилась на молодого человека, но Ким не ответил на ее взгляд, не отпустил больше никакой насмешки и, задумчиво откинувшись на сидении, вгляделся в проносящуюся за окнами темноту, пронизанную бликами света от набегающих навстречу машин. В этом движении Белле почудилась такая же как у Патрика усталость.
- Мы живем совершенно одни, миледи, - пробормотал старик. - Идя казалось бы одной дорогой, внезапно понимаем, что наш путь - это только наш путь, это только наши поступки и наши достижения. Если у тебя хватит воли и силы, чтобы судьба выбрала нужный расклад карт, это все равно только твое. В жизни мы так же одиноки, как и в смерти. Близость, это только временная слабость, моментное развлечение, раздавленное минутами.
- Мы с мужем были так близки, Патрик, наши сердца бились одновременно, мы не могли расслышать друг друга и верили, что стали единым целым.
- А между тем ваши умения, знания и цели так мешали друг другу, - рассмеялся старик. - Знаем, знаем.
- Когда Лев принял решения, он стал стремительно меняться, и я не узнавала его, - женщина совсем погрустнела, захваченная воспоминаниями.
- Мы не одиноки, Патрик, ты заблуждаешься, - внезапно глухим, совершенно чужим голосом сказал Ким. - За нами легионы тех, кто нам дорог…
Внезапно фура, идущая на встречу, включила фары дальнего света. Патрик невольно поднял руку, заслоняясь сухой старческой кистью от пронзительного сияния. Последовал сильный удар, вскрикнула Белла, и машину, проезжавшую мост, швырнуло на парапет. Взревел двигатель, заскрежетало сминаемое железо, прыснули во все стороны осколки каменного ограждения и автомобиль, перевалившись через край, рухнул вниз. В полную темноту.