Ужас никак не проходил. Павел тыкался лицом в плечо, открывал и закрывал рот, но по-прежнему ничего не мог сказать. Даже расплакался сначала от бессилия и непонимания, но собрался и взял себя в руки.
У него было немного времени подумать и надобно использовать этот маленький шанс. Что же все-таки произошло?
Сначала в него стреляли из пистолета практически в упор, хотели убить и думали что убили. Скорее всего забрали телефон и документы, потом бросили тело. Но та бабка, что шла по дороге, видимо, услышала выстрел и нашла его. Притащила к себе домой.
Потом его стали преследовать и он, Павел, аспирант кафедры генетики, попытался защищаться и убить человека. Но человек этот, получив в бок на две ладони кухонного железа для резки мяса, догнал его и не дал сбежать.
А догнал ли? Ведь Павел был уверен: за ним никто не бежал. Так как же очутился там этот загадочный Горден? Он просто переместился в пространстве? И что было потом?
Он приказывал и Павел повиновался против своего желания. Неужели такое вообще возможно?
Они уверяли его, что пытаются помочь, спасти от какой-то опасности, но вместо этого Горден приказал Павлу воткнуть в себя нож.
Кранц нынче готов поверить во что угодно, за одну единственную ночь он такого насмотрелся! Весь его мир рухнул в тартарары. Оказывается, он не зря верил в приведений и волшебство. Оказывается, оно существует и ему пришлось испытать на себе действие чьих-то жестоких чар. Быть может, его просто загипнотизировали или напоили, вот теперь и чудится всякие страсти. Или вовсе ему просто снится сон. Сон.
Белла посмеялась над ним и с легкостью, даже не прикасаясь, лишила Павла голоса. Горден чуть раньше лишил воли и права выбора. Значит, пора принимать за постулат: экстрасенсы и целители не все шарлатаны. Но почему же тогда люди не верят в их способности, отгораживаются. Боятся? Завидуют?
Павлу было обидно, что он ничего не может противопоставить напавшим на него людям. От этого становилось еще страшнее.
Внезапно страшный удар швырнул машину в сторону, ящик с инструментами подскочил, будто взбесившаяся гигантская блоха, и ударил Павла по голове, разом лишив его сознания, но хлынувшая внутрь багажника ледяная вода тут же привела юношу в чувства. Что-то шипело, щелкало. Вода все прибывала, Павел попытался закричать, но голоса по-прежнему не было. Он ударил ногой в крышку багажника, тщетно пытаясь освободиться, но безрезультатно. Лишь грохнуло железо, да плеснулась вода, уже коснувшаяся щеки.
Вода прибывала с ужасающей быстротой, и Павел прекратил долбить ногами в крышку, прильнул к щелке, выискивая воздух.
Умирать в темноте, связанным было ужасно страшно. Павел понял вдруг, что воздух кончился, задергался, ударяясь плечами о железные стенки своего будущего гроба. Легкие сдавило невыносимым спазмом, выжигая. Павел и нырять то толком не умел.
Понимая, что вот сейчас умрет, он попробовал подумать о матери. Она будет так плакать…
Легче ли ему от этих мыслей? Нет. Жалко ее, но совсем не так, как раньше. Ему казалось, чувство должно быть сильнее, а оно стало каким-то чужим, отстраненным.
К черту все! Нужно бороться! Нужно жить! Ничто больше не важно!
Судорогой свело ребра, и Павел выпустил отравленный углекислотой воздух из легких.
Счет пошел на секунды.
В ушах звенела тишина, широко распахнутые глаза вглядывались в непроглядный мрак, затопивший багажник. Павлу показалось, он во сне. Ему часто снилось, что он плавает под водой, и глотает воду, но она такая же легкая, как воздух. А что, если попробовать, вдруг…
Павел замер, чувствуя, как сотрясается тело, как легкие пытаются вдохнуть.
Не хочу! - кричало все его существо. - Не хочу!
Не выдержав боли в груди, Павел вздохнул. Ледяная вода хлынула в рот и нос, и на одно короткое мгновение ему показалось, что наступило облегчение. Как во сне.
Крышка багажника с трудом открылась, чья то рука схватила Павла за волосы и потащила вверх, а он все глотал и глотал воду. Это было невыносимо. Если бы его запястья не были стянут за спиной, уже потерявший разум Павел, наверное, утопил бы своего спасителя сумасшедшими попытками спастись. Сознание плыло, и Кранц перестал ощущать охвативший его ледяной холод воды…
Речушка, в которую свалилась с моста машина, оказалась неглубокой, но, упав на бок, автомобиль полностью скрылся под водой. Вынырнув, Горден что есть сил погреб к берегу, оскальзываясь на илистом дне, кое как выволок безвольное тело на берег и, не жалея сил, надавил коленом Павлу на грудь. У несостоявшегося утопленника горлом и носом хлынула вода, Горден перевернул его на бок и, обернувшись, посмотрел вверх, на мост, с которого слетела машина. Там, у самого края стояло несколько человек; левее, по заросшей кустами обочине и на косогоре мелькали пятна ручных фонарей. Кто-то спускался вниз. Рядом натужно с хрипом кашлял не пришедший в себя Павел.
Горден тяжело вздохнул, вспомнив ту далекую, черную ночь февраля, когда на трасе между Москвой и Ярославлем ему под колеса бросилась беременная женщина. Тогда в силу многих причин он подрабатывал таксистом дальних маршрутов и как раз возвращался обратно, не найдя себе пассажира.
У "Волги" тормоза не очень, на зимней дороге его занесло, и Горден вначале чуть не сбил несчастную, а потом едва не погиб сам, с трудом разминувшись с росшим у дороги деревом. В ту ночь он впервые в жизни принимал роды, завязнув в сугробе на краю пустынной дороги. Ни одна другая машина так и не остановилась, чтобы прийти потерянным среди ночи людям на помощь. Пытаясь отвлечь и успокоить женщину, Горден задал ей, должно быть, миллион вопросов и выслушал множество криков и очень мало ответов. Он, конечно, сразу вызвал скорую, но та приехала уже когда младенец - недоношенный мальчик - плакал на груди у матери, завернутый в рубашку и кожаную куртку водителя.
История этого ребенка была проста: мать поехала к сестре на восьмом месяце, не справилась с управлением и, чудом избежав лобового столкновения, застряла в снегу. От испуга у нее начались преждевременные роды, и ей повезло, что удалось тормознуть хотя бы "Волгу".
Счастливая мать умоляла Гордена выбрать ребенку имя и стать его крестным отцом. Ну? как можно было отказаться? Впрочем, вскоре выяснилось, что настоящий отец ребенка не хочет даже слышать о спасителе своей жены. Он был ревнив и подозрителен, потому после крестин Горден забыл об этом дне, забыл своего крестника, видел его только на фотографиях - мать год от года присылала крестному отцу неизменные фотокарточки в письмах.
Да, он был плохим крестным все это время, но что теперь поделаешь. Зато у него есть шанс исправить дело…
- Вставай, Паша, нам надо идти.
- Я не могу, - просипел Кранц, но все же попробовал подняться. Его повело в сторону и юноша ткнулся лицом в землю.
- Давай, помогу, - придерживая раненый бок, Горден тяжело нагнулся и поднял крестника. Снова оглянулся, исполненный тревогой, оглядел воду, но больше никто не всплыл
- Туда, - зная здешние места, Горден поволок Павла в сторону водохранилища.
- Зачем, зачем все это надо?! - Кранц попытался вырваться - он уже почти пришел в себя.
- Это не важно сейчас, иди вперед! - повысил голос Горден.
- Как не важно?! - заорал Павел. - В меня стреляли, теперь я чуть не утонул. Это слишком для одной ночи! Я сыт по горло!
- Если не будешь меня слушать, то кульминацией этой ночи станет твоя смерть, - холодно отозвался Святослав.
- Я всего лишь аспирант! Я ничего не делал плохого, я никому не нужен! За что меня хотят убить?!
- Послушай, - Горден нервно оглянулся. - Сейчас не время, пойми ты. Доживи до утра и я отвечу на все твои вопросы. А сейчас, ради Бога, шевели уже ногами!
- Нет! Сейчас!
Горден вздохнул обреченно, обошел Павла и вломился в густой голый с зимы подлесок, раздвигая хлесткие побеги ивняка руками. Он знал, что крестник пойдет за ним. В конце концов, должно же у львенка хватить ума, чтобы понять: промедление равносильно смерти.
Но Павел думал и рассуждал по-другому. На мосту ему чудились спасатели, а те люди, что спускались к реке, несомненно, хотели помочь.
Он побежал им на встречу, замахал руками, думая о других пассажирах машины - никто так и не всплыл. Они все погибли, пытаясь похитить его. И Белла, и старикан, скатившийся с лестницы, и этот Ким… А он выжил. Уже второй раз за сегодняшний день. Каким-то чудом.
Поскользнувшись на глине, Павел упал, поднял голову и в ужасе замер. Прямо перед ним стояло чудовище с желтыми, сияющими глазищами. С отчетливо выдающихся белых клыков на мощные, лишенные шерсти лапы падали капли зеленоватой, фосфоресцирующей слюны. Черная псина размером с азиатскую овчарку, приблизила оскаленную морду к лицу Павла и приглушенно, многозначительно зарычала.
Отвали, - жестко и без тени страха сказал Горден и сильным ударом ноги отшвырнул тварь в сторону. Павел, дернувшись, отполз на несколько шагов в сторону, искренне завидуя храбрости этого человека. Казалось, ему все было нипочем. Даже собственная смерть.
Мотнув головой, на которую пришелся удар, пес тяжело поднялся и, подняв голову к затянутому облаками небу, протяжно и зловеще завыл. От этого воя кровь заледенела в жилах, а внутри что-то надломилось. Ни о какой храбрости больше не могло идти речи.
- Вставай же! - Горден протянул Павлу руку. - Слушайся меня и все это закончится! Эти люди, что спускаются вниз, разве что умереть тебе помогут…
Дальнейшие его слова утонули в ответном вое, накатившем со всех сторон.
- Что это? - горло разом пересохло и руки задрожали. Павел глупо смотрел на протянутую руку и тогда Горден сам поднял юношу на ноги.
- Чертова свора, ничего особенного. Эй, парень! - Горден слегка встряхнул его. - Ты бегать-то умеешь, или как?
- Ум-мею, - с заминкой ответил Павел.
- Тогда бежим!
Горден рванул крестника за рукав, заставляя Павла двигаться, повлек за собой сквозь кусты, хлестко, отрезвляюще бьющие по телу гибкими побегами, выволок на какую-то тропку и не дал упасть, когда Павел в который уже раз за эту злополучную ночь за что-то запнулся.
Перед беглецами внезапно возник двухметровый решетчатый забор и Горден услужливо подставил Павлу руки, но юноша, терзаемый жестоким ужасом, даже этого не заметил, подпрыгнул, подтянулся и с сипом перевалился на другую сторону. Через секунду Горден приземлился рядом, припав на одно колено и процедив какие-то ругательства, а Павлу показалось, он видел краем глаза, как этот человек не перелезает - а просто перелетает через забор. Впрочем, теперь он не мог с уверенностью сказать, что из происходящего вокруг него реальность, а что бред ненормального. Морок, захвативший его сознание, сводил Павла с ума. Он пытался уверить себя, что все вокруг - сон, но боль от ударов и порезов уверяла в обратном.
- К причалу, живо! - крикнул Горден, толкая крестника вперед. - Ну же, мне нужно время, чтобы передохнуть!
Их ноги гулко простучали по доскам мостков, Павел принялся разматывать веревку, которой лодка крепилась к пирсу, но Горден оттолкнул его в сторону. Мужчина лишь слегка дернул за трос, но тот, противно захрустев, разорвался. Тогда Горден затолкал крестника в лодку и сам встал рядом в полный рост.
- Но весла… - начал Павел и замолчал. Лодка, приподняв нос, словно норовистый жеребец, бесшумно отплыла от бега, рассекая черную, зеркальную воду.
- Ушли, - с облегчением сказал Павел и по привычке полез в карман за портсигаром.
- Уйти нам поможет только чудо, львенок, - тихо сказал Горден. - Кто - то решил, что ты должен умереть сегодня ночью, чтобы не достаться никому. Впрочем, если ты попадешь к Льву, результат будет не из приятных, по мне, так уж лучше умереть.
- Я не понимаю…
Павел открыл портсигар и вылил из него воду. Звякнув, на дно лодки выпала пуля.
- Это что такое? - не отрывая взгляда от ставшего далеким берега, спросил мужчина.
Павел не ответил, нагнулся и принялся в темноте шарить, ища кусочек железа, но пуля закатилась куда-то под деревянную решетку, которой было накрыто дно лодки, и в темноте потерю найти было просто невозможно.
- Эй, погляди, - Горден тронул крестника за плечо. Павел поднял голову.
Свора черных зверей с желтыми глазами высыпала на берег, засуетилась на мостках. Тварей было не меньше двух десятков, все крупные, сильные.
- Призраки боятся воды, - не своим голосом засмеялся Павел, но Горден, возвышающийся над ним, огорченно покачал головой. Псы, словно отвечая этому жесту, как горох посыпались в воду.
Но они не тонули, как предполагал Павел, и не плыли. Они бежали по воде так, словно это был глубокий снег. Проваливаясь по грудь, выпрыгивали, поднимая рои брызг, повизгивали и огрызались.
- Боже мой, - пробормотал Павел и нырнул под лавку, ища свою пулю, лишь бы только не видеть этого чудовищного зрелища.
- Нас догонят на том берегу, - невесело подытожил Горден.
- Спасите меня, - жалобно попросил Павел. - Я уже даже знать не хочу, кто они и почему за мной гонятся. Просто спасите меня, вы же можете! Вы же маг!
Горден сунул Павлу под нос окровавленную ладонь.
- Да, черт возьми, я маг! Но ты же убил меня, помнишь?! Как я могу здесь что-то сделать, когда я мертв?! Мертвее всех живых!
- Простите, - глупо сказал Павел и еще ниже пригнулся к дну лодки.
- Я бы сказал, что ничего страшного не произошло, но это не так, - проворчал Горден. - Если мое Зеркало разобьется из-за тебя, на помощь не рассчитывай.
- Я не понимаю…
Рука Павла, наконец, нащупала маленький угловатый кругляш, обдирая пальцы он выковырял его и распрямился.
Противоположный берег водохранилища был совсем близко, черной громадой надвигался лес и кто-то там еще был, стоял на берегу.
- Тебе повезло, - Горден взмахнул рукой, и лодка пошла быстрее, с разбегу взрезала песчаный берег, глубоко зарывшись носом.
- Ким?
- Горден? - парень с хвостиком подошел к лодке. - Подумал, вы не справитесь и точно. Валите отсюда, с псинками я разберусь. Давно хотел узнать, откуда Лев их берет…
- Они же от Дьявола, - рассеяно сказал Павел.
- Дурак что ли, или прикидываешься? - фыркнул Ким. - Нет, это отголоски его магии, сынок, никаких представителей Олимпа и низвергнутых ангелов.
- Только не переусердствуй, Ким, - Горден с трудом выбрался из лодки. - Говорят, никто с ними не смог еще справиться. А это значит: будь готов сбежать, когда они начнут рвать тебя в клочья! Паша, ты идешь?
- Иду, иду, - засуетился Кранц и от чего-то протянул пулю Киму. - Возьми, вдруг пригодится. Не знаю, для чего, но вдруг… она, вроде как, счастливая.
Ким криво усмехнулся, но пулю взял и кивнул Павлу, показывая, что тому пора идти - Святослав уже отошел от берега.
- Куда мы? - догнав Гордена, спросил Павел.
- Да хоть куда, но подальше отсюда, - проворчал тот.
- У ворот джип, - крикнул Ким им вдогонку, - только легковушку не берите, у нее задняя полуось треснула, любой ухаб и вы снова без колес.
- Откуда он знает? - Павел неуверенно подергал Гордена за рукав.
- Мы многое знаем, а что с того? - отмахнулся тот.
- Эй, почему вы это делаете? - не унимался Кранц. - Почему теперь спасаете? Зачем вытащили из багажника, я бы там и утонул! Ведь я пырнул вас ножом…
- Есть счеты, львенок, которые нельзя забывать, - вздохнул Горден, прибавляя шагу. - Я делаю все это потому, что ты - мой крестник. А теперь, Паша, помолчи, пожалуйста! Просто делай, что я говорю…
- Я вас не знаю, - запротестовал Кранц. - Вы видимо что-то перепутали!
Он остановился. Берег кончился, они вышли на проселочную дорогу. Впереди маячил забор, ворота и будка охраны. За ней черными глыбами горбилось несколько машин.
- Ведь мать с отцом развелись, у меня никакого отца не было, ни обычного, ни крестного!
- Помолчи, - дернув плечом, зло прошипел Горден.
И тут что-то протяжно свистнуло совсем рядом, Павел почувствовал толчок в плечо, но даже не упал, лишь пошатнулся, повернулся, вглядываясь в темноту, но ничего не видел.
Горден оказался рядом, ударил по щекам, пытаясь привести в чувства, потащил, заставляя снова бежать, а потом помог сесть в машину.
- Держись, парень, все будет хорошо, - говорил он, гоня джип по ухабам, а Павел от чего-то рассеяно смотрел в окно, и все думал, что если рассвет наступит когда-нибудь, если только он увидит, как расцветут серым дыханием утра облака на горизонте, вот тогда уж точно все будет хорошо. И он будет вспоминать, как тонул в полном черноты багажнике машины и посмеиваться. Ведь ему будет, что вспомнить. А когда он проснется в своей постели - а он обязательно проснется в обнимку с мягкой подушкой - то запишет этот сон весь в подробностях. Ведь это точно сон. В жизни так не бывает, чтобы из плеча торчала железка, а ему было все равно. Совсем не больно.
- Не волнуйся, - успокоившись, улыбнулся Павел. - Это все сон. Со мной все хорошо. И этого тоже нет.
- Не хочу тебя разочаровывать, - озабочено сказал Горден, выезжая на асфальт, - но у тебя из плеча торчит арбалетная стрела. При этом, львенок, у тебя нет Зеркала и это смертельно опасно. Удивительно, что тебя насквозь не прошило, ведь в упор почти стреляли…
Павел осторожно потрогал арбалетный болт, нащупал жесткое оперение и что-то горячее, липкое под тем местом, где стрела вошла в его тело.
- Да что же это за ночь такая?! - раздражено спросил он и попытался выдернуть болт, но внезапно обрушившаяся боль заставила его вжаться в кресло и застонать.
- Что ты творишь?! - заорал на него Горден. - Сиди смирно!
Знакомое оцепенение охватило тело, боль мигом утихла.
- Нет, определенно, не такого отца я себе хотел, - глухо сказал Павел. - Чтобы все время на меня орал…
- Родственников не выбираем, - улыбнулся Горден. - Ничего, ты привыкнешь. Я такой злобный только когда мертв.
- И частенько? - полюбопытствовал Павел.
- Не так, чтобы очень, - отозвался Горден. - И частить не хотелось бы.
Они помолчали.
- Мне может нужно помощь оказать первую? - поинтересовался Кранц и сам удивился тому, с каким равнодушием спрашивает. Страха больше не было, словно бы его вырвали из тела.
- Ничего не надо сейчас трогать, - помотал головой крестный. - Болт в ране закрывает обильное кровотечение, ты главное его не трогай, чтобы он сосуд близкий не перебил случайно.
- Ты обещал, что ответишь на мои вопросы, - вяло припомнил Павел. - Тогда скажи мне, зачем нужно убивать Павла Кранца, аспиранта кафедры генетики?
- Если тебя просто убить, - ты перестанешь представлять опасность. - А если правильно убить, то ты станешь отличным Зеркалом.
- Да что за Зеркало такое?! - не сдержался Павел. - Зеркала, о которых я знаю, делают из стекла!
- Это смотря для каких целей делать зеркало, - Горден включил фары дальнего света - дорога была совсем пустой. - Например, чтобы жить вечно, одного стекла будет мало.