- Видите, я в порядке! - Мне не составило труда говорить разъяренным тоном. - Меня не удерживают силой, я могу уйти из дома прямо сейчас, если захочу замерзнуть. А с какой стати вы гоняетесь в дождь за грабителем, между прочим? Разве у вас нет сигнализации, которая дает знать обо всем полиции?
Мой переход в наступление заставил их дать задний ход, как я и ожидала.
- У нас была небольшая… - Дарси помедлил, явно не зная, как закончить фразу.
- Инвентаризация, - сказал один из его спутников.
Голос этого типа звучал странно, приглушенно, поскольку он пытался спрятать нижнюю часть лица за воротником. Я почти не сомневалась в том, что это Джим Бокс, приятель Дарси по тренировкам и его сослуживец. Джим всегда соображал быстрее Дарси, но не имел привычки рисоваться. За ним кто-то присел на корточки, прикрыв капюшоном почти все лицо, но я узнала бы эти тонкие, злые губы где угодно. Том Дэвид Миклджон, да еще и в штатском. Хмм.
- Правильно, мы должны провести предрождественскую инвентаризацию, - с облегчением проговорил Дарси. - На это уходит вся ночь. Сигнализацию пришлось выключить, потому что мы все время входили и выходили.
- Угу, - сказала я нейтральным тоном.
Как я и предвидела, они сдали назад еще быстрее, хотя по-прежнему смотрели на мою ночную рубашку. Я решила сжечь ее.
- Вы собираетесь разбудить и Карлтона? - спросила я, резко мотнув головой в сторону маленького домика, почти в точности похожего на мой. - Вдруг он заложник.
Перепачканная группа начала двигаться в сторону дома Кокрофта, где, как я заметила, в спальне горел свет. Я решила, что Карлтон не один. Значит, он окажет им такой же теплый прием, как и я. Я захлопнула дверь, как можно более шумно заперла замки и быстро выключила фонарь над крыльцом, надеясь, что они упадут в лужу во внезапно наступившей темноте.
Дураки, но опасные.
Меня тошнило оттого, что я предстала перед ними полуголой. Скрестив руки на груди, я попыталась согреться, пошла в свою маленькую спальню, прошлепала мимо Джека и добралась до окна. Приоткрыв немножко жалюзи, я выглянула наружу. Да, Карлтон уже стоял у своей задней двери в очаровательном велюровом халате, надетом, похоже, на голое тело. Он был очень зол.
Я увидела, как Кокрофт захлопнул дверь и выключил свет. Я на секунду закрыла глаза, потом решила, что они привыкли к темноте, и снова всмотрелась. Мне удалось разглядеть размытые силуэты. Незваные гости пересекли мой двор и потащились вверх по крутой насыпи к железнодорожным рельсам, оставив мысль о погоне.
- Они ушли, - сказала я.
- Хорошо, - отозвался Джек.
Голос его звучал немного тверже, хотя был хриплым от боли, которую детектив старался не показать.
Я снова плотно закрыла жалюзи и так подрегулировала завязки, чтобы они удерживали планки в этом положении. Вместо того чтобы включить верхний свет, я зажгла лампу возле кровати, потом снова опустилась на колени рядом с Джеком.
При внезапно вспыхнувшем свете он закрыл глаза. Я долго и пристально смотрела на него, думая, хорошо бы мне угадать и поставить на нужную лошадку, иначе последствия будут такими крутыми, что трудно вообразить.
Потом я села на пятки.
Что ж, у Джека была единственная рана в плече. Она уже перестала кровоточить, но выглядела ужасно. У меня не было опыта в лечении подобных ранений, но, видимо, пуля прошла навылет через верхнюю часть плеча и не задела ни один из главных сосудов, поскольку кровотечение остановилось.
Итак, самой большой опасностью было заражение. Мне надо промыть рану. Если только не…
- У меня есть хоть какой-то шанс доставить вас в больницу? - спросила я.
Джек бросил на меня взгляд, говоривший, что мой вопрос совершенно никчемный, чего я и боялась.
- Я вернусь домой, - сказал он и попытался подняться, отталкиваясь от пола здоровой рукой.
- Да-да, конечно! - Я боялась заниматься его раной, поэтому мой голос прозвучал слишком резко.
- Похоже, вы слишком рискуете, - сказал он тоном, ясно дававшим понять: "Я пытаюсь быть терпеливым".
Подавив внезапное желание вздернуть этого инвалида на ноги, завернуть его здоровую руку за спину и впечатать всей фигурой в ближайшую стену, я сделала вдох, чтобы успокоиться, и выдохнула - ровно, обдуманно.
- Вы не должны рассказывать мне, чем я готова рискнуть, - сказала я.
- Я-то могу вернуться в Литтл-Рок, но вам еще здесь жить.
- Я ценю, что вы обратили на это мое внимание. Дайте руку.
Меня тоже пробирала дрожь. Оттого что я вышла в одной ночной рубашке, меня знобило до костей - во всех отношениях.
Джек подал мне здоровую правую руку, я прочно расставила ноги, крепко стиснула его ладонь и потянула.
Лицо детектива дернулось, когда он встал. Теперь Джек был выше меня, его присутствие подавляло. Я решила, что лучше он находился бы на полу. Так мне было удобнее.
- Вы замерзаете! - сказал Джек и здоровой рукой притянул меня к себе.
Мой белый халат упал с него грязной кучкой. Остатки рубашки свисали лохмотьями с его плеч.
- Мы отправимся в ванную, чтобы позаботиться о вашей ране, - сказала я, пытаясь говорить уверенно. - Вы можете идти?
Он мог и через несколько секунд уже сидел на закрытом унитазе. Я достала аптечку первой помощи, вынула дистиллированную воду, повязки с порошковым антибиотиком, тюбик крема с чем-то в этом роде. У меня имелось много бинтов и несколько скрепок для них. Госпиталь МЭШ. Лили Бард для раненых детективов.
Дистиллированная вода была даже в бутылке с пульверизатором.
Я сняла с Джека остатки рубашки, пытаясь не отвлекаться на наготу, накинула на страдальца самые старые полотенца, отбросила его почти высохшие волосы на здоровое плечо. Полагаю, доктора и медсестры умеют не допускать интимных прикосновений к пациентам. Но меня этому не учили. Такие моменты ощущались как нечто очень личное.
- Промою рану, - сказала я.
- Да.
Я подняла пластиковую бутылку-пульверизатор и спросила:
- Так вы узнали тех, кто за вами гнался?
Я побрызгала стерильной водой на кровавую дыру. Джек побелел еще больше, на его худых щеках отчетливо проступила темная щетина.
- Ответьте, Джек Лидс, - резко велела я.
- Не всех, - выдохнул он.
- Само собой, там был Дарси.
Я снова попрыскала из бутылки, на сей раз со спины. Мне подумалось: сколько крошечных лоскутков рубашки и микроскопических частиц жилета могли попасть в рану. Я чувствовала, что головой отвечаю за Джека. Без шуток.
- Угу.
Его глаза закрылись. Я продолжала промывать рану.
- Кто еще, Джек?
- Парнишка, тот прыщавый, который работает на погрузке-разгрузке в магазине стройматериалов и товаров для дома.
Я промокнула рану досуха самой белой и свежей из имеющихся у меня тряпочек, а потом внимательно осмотрела ее. Она казалась чистой, но откуда мне было знать. Я не привыкла наводить порядок в таких микроскопических масштабах и в сомнении прищурилась.
- Еще парень с большим брюхом, - продолжал Джек. - У него такой вид, будто ему грозит сердечный приступ. Этого я заметил.
- Клив Рэгланд. Он работает на фабрике, где делают матрацы, - пробормотала я. - Его по меньшей мере дважды арестовывали за езду в пьяном виде, и один раз он попал в тюрьму за попытку изнасилования.
Брызнуть из бутылки, вытереть.
- Там оказался еще один тип, - выдохнул Джек. - Он ведь коп?
- Угу. Том Дэвид Миклджон в штатском. Он все время держался позади, как будто мне удастся его с кем-нибудь перепутать, - сказала я, надеясь, что рваная рана стала достаточно чистой.
Глаза Джека теперь снова были открыты, хотя он и не смотрел на меня.
- Вместе с прочими был Джим. Он работает в отделе ружей, в том же магазине, что и Дарси. Еще один сослуживец.
Я снова промокнула рану.
Она казалась сухой и чистой. Я наклонилась, чтобы ее рассмотреть, и удовлетворенно кивнула. Я надеялась, что не причинила Джеку слишком сильной боли. На его лице было какое-то странное выражение.
- Наклонитесь вперед, - велела я.
Выдавив на рану антисептический крем, я наложила на плечо стерильную подушечку, примотав ее хирургическим бинтом.
- Откиньтесь назад.
Я промокнула рану стерильной марлей на тот случай, если кровотечение возобновится, и размотала бинт, чтобы закрепить тампон.
Пока я этим занималась, лицо Джека расслабилось. Я почувствовала, что горжусь собой.
Повернувшись, я принялась рыться в кухонном шкафчике в поисках болеутоляющих. Пальцы Джека пробежали по изгибу моего бедра.
Я замерла, не веря в происходящее.
- Вы спятили? - спросила я. - Вас только что подстрелили!
- Лили, во время этой перевязки я осознавал лишь то, что ваши груди качаются дюймах в трех от моего лица.
Я не нашлась с ответом.
- Я слышал, вы вышли к ним в ночной рубашке? - спросил Джек, и я кивнула. - Неудивительно, что все они затихли. Ни один из них не сможет уснуть нынче ночью.
- Вы оставили отпечаток руки на одном из столбов.
- Вы чертовски хорошо их отвлекли.
- Это вовсе не доставило мне радости. Не говорите, будто все было легко.
- Надеюсь, я не настолько глуп.
- Нужно снять с вас мокрую одежду, чтобы вы могли отправиться в постель.
- Я уж думал, вы никогда не предложите мне ничего подобного.
Я заметила, что Джек больше не заикается о том, чтобы пойти домой. Он ни разу не предложил позвонить в полицию, хотя, принимая во внимание присутствие Тома Дэвида, решение не сообщать копам о случившемся, наверное, было мудрым.
Я вытрясла из коробочки одну таблетку, протянула стакан воды. Проглотив лекарство, Джек откинулся назад и закрыл глаза.
Я стянула с него сапоги и носки, высушила влажные холодные ноги раненого горячей тряпкой и решительно растерла полотенцем. Джинсы я предоставила ему снимать самостоятельно и вышла наружу, чтобы уничтожить отпечаток руки, который не давал мне покоя.
Все еще шел дождь. Он наверняка смоет все прочие следы, оставленные Джеком.
Я разобрала постель, и к тому времени, как вернулась в комнату, Джек сумел забраться в нее и укрыться. На моей стороне. У него была голая грудь, и в голову мне пришло, что он, скорее всего, вообще все снял.
Я дала ему одну из тех обезболивающих таблеток, которые оставила мне Кэрри несколько месяцев назад, когда мои бока были все в синяках. Как я и ожидала, лекарство заставило Джека Лидса быстро уснуть.
Я сдернула с себя голубую ночную рубашку, сунула ее в мусорную корзину и вытащила из ящика розовую. Она была почти такой же хорошенькой. Я покупаю очень приличные ночные рубашки. Сунув запачканный кровью халат в стиральную машину и поставив ее на режим холодной стирки, я швырнула туда и влажные джинсы Джека, его носки и нижнее белье, которые он оставил на полу ванной.
Для стирки этих вещей больше подошла бы горячая вода, но я не могла бодрствовать, дважды загружая машину. Пока тряпки крутились, проходя самый короткий цикл стирки, я навела порядок в ванной комнате, выложила зубную щетку, все еще в обертке, потом запихнула вещи в сушилку.
Погасив все лампы, я скользнула в постель с непривычной стороны.
Ночь была тихой, я слышала только дружелюбный звук крутящегося сушильного барабана и тяжелое дыхание детектива, лежащего рядом со мной.
Я открыла глаза около пяти тридцати, позже, чем вставала обычно. Чтобы увидеть часы, мне пришлось приподняться и заглянуть через черный холмик, который был Джеком. Мне казалось, что я слышала, как он ходил в туалет, слышала, как бежала вода, но теперь мой гость, похоже, снова уснул. В полутьме я едва могла разглядеть черты его лица.
Простыня упала на пол, и я видела голое плечо детектива, потому что на нем была белая повязка. Я снова укрыла Джека, очень осторожно, не желая будить. Его незавязанные волосы падали на лицо. Нежно, как можно деликатнее, я откинула их.
Дождь снова барабанил по крыше, причем достаточно громко, чтобы я слышала его сквозь утешающий гул центрального отопления.
Я прогулялась в ванную, сполоснула рот, потом снова угнездилась в кровати, отвернувшись от своего спящего сотоварища, и погрузилась в полудрему. В голове плавали бессвязные мысли.
Пятница. Неудачный день, чтобы возобновить тренировки в "Телу время", вернуться на занятия по карате, учитывая, какой беспокойной у меня выдалась ночь. Но сегодня я должна работать у Дидры, у странной Муки Престон, у Уинтропов и еще в одном месте.
Я подождала, но не смогла почувствовать всплеска энергии, какой полагалось ощущать перед началом трудового дня.
Вместо этого во мне бурлили гормоны.
Джек Лидс разбудил меня минувшей ночью, колотя в дверь. Теперь он прервал мой сон совершенно другим способом. Детектив гладил мою спину и бедра.
Я вздохнула, не очень-то понимая, с раздражением или с чистейшим вожделением. Одно было ясно - моя апатия исчезла.
Джек, конечно же, понял, что я проснулась. Когда я не заговорила, он придвинулся ближе, прижался ко мне, обхватил, положил руку на грудь и возобновил ритмичные поглаживания. Мне пришлось прикусить губу, чтобы не нарушить молчание.
- А как же насчет "после того как эта работа закончится"? - в конце концов спросила я странным голосом, смахивавшим на судорожный вдох.
- Проснуться в теплой постели с красивой женщиной в дождливый зимний день! - Его рука замерла. - Это перевесило мои деловые инстинкты.
Он говорил низко, с придыханием. Его губы начали покрывать мою шею короткими, всасывающими поцелуями, и я задрожала.
Джек начал задирать мою розовую ночную рубашку.
Теперь или никогда.
Чего я хочу?
Мое тело собиралось одержать верх над рассудком.
Я повернулась к Джеку, прижала ладонь к его груди, удерживая на небольшом расстоянии. Так мне казалось. Тут пальцы мужчины скользнули меж моих ног. Закинув руку ему на шею, я притянула его ближе и поцеловала. В моей комнате было так же темно и уединенно, как в тихой пещере.
Через некоторое время его губы опустились ниже и ухватили мой сосок через ночную рубашку.
Я потянулась вниз и прикоснулась к нему. Член был разбухший и готовый. Пришла пора Джека тихо стонать.
- У тебя есть?.. - спросил он.
Я потянулась через него и нашарила в ящике тумбочки средства предохранения.
Джек начал шептать мне о том, что мы собираемся сделать и каково это будет. Его руки не замирали ни на мгновение.
- Сейчас, - сказала я.
- Подожди секунду.
Я ждала, сколько могла. Я дрожала.
- Сейчас.
Тут он в меня вошел. Я выгнулась под ним, поймав ритм. Удовольствие пришло мгновенно, и я выкрикнула его имя.
- Снова, - сказал он мне на ухо и продолжил.
Я пыталась не отставать, снова начала двигаться вместе с ним, потом стала его подгонять, сжав внутренними мускулами, впившись ногтями в бедра. Наконец Джек с невнятным звуком достиг наивысшей точки, и я тоже.
Он рухнул на меня, и я впервые его обняла, пробежала руками по спине, заду, чувствуя кожу и мускулы, плоскости и изгибы. Джек с минуту нежно терся носом о мою шею, выходя из меня, потом перекатился на спину. Белый бинт был заляпан красным.
- Твое плечо!
Я приподнялась на локте, чтобы посмотреть. В моей спальне стало чуть светлее. Темная тайная пещера распахнулась миру.
- Плевать! - Он мотал головой по подушке. - Кто угодно мог бы войти сюда и снова меня подстрелить. Сейчас мне было бы на это плевать. Я пытался держаться подальше от тебя, не думать о тебе… Если бы они не шли за мной по пятам, я не явился бы сюда, но ни о чем не жалею. Господи Иисусе, Лили, это было так… удивительно. Ни одна другая женщина… Господи, это было великолепно.
Я разбилась на кусочки. Даже сильнее физических ощущений, которые подарил мне Джек, меня испугало страстное желание прикоснуться к нему, обнять его, искупаться в нем. В порядке самозащиты я подумала обо всех женщинах, которые у него были.
- О ком ты думаешь?
Он открыл глаза, уставился на меня и сказал:
- Да, о Карен.
Меня испугало, что он знает обо мне так много, что может запросто читать по моему лицу. Его глаза перестали сиять, сделались безжизненными, когда он произнес имя Карен.
Джек Лидс стал темой беседы в семейных домах примерно в то же самое время, когда и Лили Бард. В том же самом штате, Теннесси, и в том же самом городе - Мемфисе.
Но если мое имя было связано с преступлением, жертвой которого я стала - "Лили Бард зверски изнасилована и изувечена", - то за Джеком всегда тянулись слова "предполагаемый любовник Карен Кингслэнд".
Судя по фотографиям в газетах, она была брюнеткой с хорошеньким личиком. Карен спала с Джеком четыре месяца, пока разразившаяся катастрофа не перечеркнула три жизни. Ей исполнилось двадцать шесть, она училась на магистра культуры в Мемфисском университете и была женой другого копа.
Однажды утром, в четверг, Уолтер Кингслэнд, муж Карен, получил на работе анонимное послание. Он десять лет служил офицером полиции и собирался отправиться в патруль. Уолтер вскрыл письмо, смеясь над ним перед друзьями, и прочитал, что Карен и Джек довольно часто занимаются сексом. В письме, которое Уолтер уронил на пол, уходя, говорилось обо всем довольно подробно. Друг Джека немедленно ему позвонил, но он не был так быстр, как Уолтер.
Никто не сообщил об этом Карен.
Уолтер гнал домой как безумец и появился именно тогда, когда Карен уходила на занятия. Он забаррикадировался с женой в спальне своего мемфисского дома.
Через несколько мгновений Джек вошел в переднюю дверь, надеясь быстро разобраться с ситуацией и каким-то образом избежать огласки. Он не подумал как следует.
Джек стоял у двери в спальную и слушал, как Уолтер умоляет жену сказать, будто Лидс ее изнасиловал или же что это просто злонамеренная ложь какого-нибудь врага.
К тому времени скромнейший дом Кингслэндов был окружен копами. Телефон звонил и звонил. В конце концов Джек поднял трубку в соседней комнате и описал ситуацию сослуживцам и начальству.
Никакого дружеского полюбовного согласия не намечалось. Было бы везением, если бы все трое людей, замешанных в ситуацию, вышли из нее живыми. Джек хотел предложить себя в заложники вместо Карен. По совету команды, ведущей переговоры с заложниками, его начальство отклонило это предложение. Тогда Джек открыл им то, чего Уолтер еще не знал. Только вчера Карен сказала ему, что беременна.
К тому времени в полиции Мемфиса было трудно найти человека, который, мягко говоря, не испытывал бы отвращения к Лидсу.
Стоя в гостиной, Джек услышал, как Карен завопила от боли.
Он прокричал через дверь, что Уолтер должен обменять свою жену на него, потому что ни один настоящий мужчина не мучает женщин.
В тот момент Кингслэнд согласился на такой вариант.
Ни с кем не посоветовавшись, Джек начал действовать.
Уолтер проорал, что приведет Карен к задней двери. Джек должен стоять на открытой веранде, без оружия. Муж вытолкнет жену, а ее любовник войдет.