Детектив Джек Лидс вышел наружу, снял куртку, ботинки, носки, рубашку, чтобы Уолтер Кингслэнд видел, что он не прячет на себе оружие.
Да, конечно, Кингслэнды покинули спальню. Уолтер из кухни велел Джеку повернуться, чтобы убедиться в том, что за пояс его слаксов сзади не заткнут пистолет.
Потом появился муж. Стоя в проеме открытой задней двери и держа Карен за руку, он приставил к ее голове пистолет. Теперь рот женщины был залеплен скотчем, глаза безумные. У нее не хватало мизинца на правой руке, кровь лилась из раны.
- Подойди сюда, - сказал Кингслэнд. - Тогда я ее отпущу.
Джек шагнул ближе, не сводя глаз с любовницы.
Уолтер выстрелил Карен в голову и швырнул ее вперед так, что она свалилась на Джека.
Ищейки-репортеры запечатлели этот миг на видеопленку.
Вопль ужаса Джека, крик Кингслэнда:
- Ты ее хотел, так получи же!
Уолтер прицелился в Лидса. Тот, забрызганный кровью и мозгами Карен, пытался встать. В этот момент дюжина пуль сразила обманутого мужа. Их нехотя выпустили люди, знавшие Уолтера. Им было известно, что Кингслэнд легковозбудим, горяч, склонен ревниво охранять свою собственность, при этом храбр, добродушен и находчив.
Джек был детективом в штатском, часто работавшим под прикрытием. На этом поприще он добился блистательных успехов.
Зато с личной жизнью ему никак не везло. Он пил, курил и уже дважды развелся. Ему завидовали, но не любили; его награждали знаками отличия, но не вполне ему доверяли. А после того дня на заднем дворе Кингслэндов он перестал быть копом города Мемфис. Как и я, Лидс ушел на дно, чтобы избежать пристального внимания публики.
Такова была хроника жизни человека, с которым я лежала в постели.
- Думаю, мы должны как-нибудь об этом поговорить, - сказал Джек со вздохом, и лицо его стало казаться мне гораздо старше, чем на самом деле. - А еще о том, что случилось с тобой.
Он провел пальцем по самому скверному моему шраму, опоясывавшему правую грудь.
Я лежала рядом с Джеком, положив руку ему на грудь.
- Нет. Мы не должны об этом говорить.
- Карен сама написала то письмо. Вот что забавно.
- Нет!..
- Именно так она и поступила. - Прошло столько времени, но в его голосе все еще слышалось болезненное недоумение. - Оно было напечатано на ее пишущей машинке. Карен хотела, чтобы Уолтер знал. Причины я никогда не понимал. Может, она желала, чтобы он подал на развод. Или же ей было любопытно поглядеть, как мы станем воевать за нее. Мне казалось, что я знаю и люблю Карен, но я не понял, почему она так поступила.
Я подумала о том, что могла и хотела бы сказать, но никакие слова не уничтожили бы те болезненные воспоминания, которые в нем пробудились. Они не смогли бы возместить то, что сотворила с Джеком Карен Кингслэнд, то, что он сделал с собой сам. Ничто вернуло бы Лидсу работу и репутацию. Воспоминание о том, как голова Карен разлетелась вдребезги у него на глазах, стереть невозможно. Я это знала.
Ничто никогда не заставит меня забыть о трагедии, случившейся со мной пару месяцев спустя: похищение, изнасилование, порезы, человек, которого я пристрелила.
Я почувствовала страстное желание обрести какие-нибудь хорошие воспоминания.
Перебросив через Джека ногу, я оседлала его, наклонилась, поцеловала и разгладила его длинные черные волосы на белой подушке, обшитой кружевом. Перед Джеком Лидсом я не стыдилась своих шрамов. У него было полным-полно собственных.
Нагнувшись к уху, я сказала, что собираюсь снова впустить его в себя, объяснила, каково это будет, услышала, как он резко вдохнул, и вскоре почувствовала его возбуждение.
Мое сердце часто стучало.
На этот раз все получилось еще лучше.
- Почему уборка домов? - спросил он позже.
- Я умею это делать и могу заниматься этим одна. - Ответ короткий и достаточно правдивый. - А почему детектив? Кстати, какой именно ты сыщик?
- Частный. Базируюсь в Литтл-Роке. Я умею это делать и могу заниматься этим один. - Он улыбнулся, чуть-чуть, но все же. - Да, после двух лет обучения у другого детектива. В Литтл-Роке работал еще один бывший коп из Мемфиса. Я был с ним немного знаком.
Итак, Джека, должно быть, наняли Уинтропы.
- Мне надо одеться. У меня встреча, - сказала я, пытаясь не показать печаль и сожаление.
Чтобы мой уход не выглядел слишком внезапным - холодным, как сказал бы Маршалл, - я поцеловала Джека, прежде чем скинуть ноги с кровати.
Почему-то, чем дальше я от него отходила, тем острее начинала осознавать свои шрамы. Я заметила, как он смотрит на них, впервые видя все в одной, так сказать, оправе. Я замерла, позволяя глядеть. Но это было очень трудно, и мои кулаки невольно сжались.
- Я убил бы их за тебя, если бы мог, - сказал он.
- Одного я пристрелила, - ответила я.
Наши глаза встретились. Джек кивнул.
Я приняла восхитительно горячий душ, побрила ноги, вымыла волосы, наложила макияж, сдерживая желание громко рассмеяться, и подумала: "Ни о чем! Я ни о чем его не попрошу".
Джек нашел свою уцелевшую одежду в сушилке и натянул ее.
Я задумчиво посмотрела на него и порылась в ящиках в поисках одной из рекламных футболок, которые годятся на всех. Я получила ее, когда сдавала кровь.
В этой футболке я тонула, зато Джеку она подошла, оказалась почти в обтяжку, прикрыла повязку и пупырышки на руках. Он вздрогнул, всовывая в рукав левую руку.
У меня нашлась старая куртка, которую мне выдали в больнице из шкафа с барахлом. Я носила ее дома на следующий день после взрыва. Она тоже оказалась ему впору.
Джек приготовил кофе, пока я принимала душ, и попытался застелить кровать.
- Обычно я справляюсь лучше, но с этим плечом… - извинился он, когда я вошла в спальню, чтобы надеть носки и спортивные туфли.
- Все в порядке, - бросила я.
Сев в маленькое кресло в углу, я натянула носки, туфли и две футболки, которые в холодную погоду предпочитаю фуфайкам. Длинные рукава просто мешают, когда занимаешься работой по дому. Розовый краешек выглянул из-под моей небесно-голубой верхней футболки - счастливые цвета. Я надела розовые носки и свои любимые высокие кроссовки, розовые с белым. Я была самой яркой уборщицей Шекспира. К дьяволу холод и дождь.
- Ты не собираешься задать мне вопрос? Насчет того, чем я занимался минувшей ночью? - спросил Джек.
Он сидел на краешке кровати и, судя по виду, приготовился к атаке.
Я завязала бантиком шнурки на одной кроссовке, поставила правую ногу на пол и подняла левую.
- Пожалуй, нет. Полагаю, это имело какое-то отношение к оружию, семейке Уинтроп и, может быть, к убийству Дела Пакарда. Но я не знаю. Лучше ничего не рассказывай, если только тебе не нужно место, куда можно убежать, когда за тобой гонятся плохие парни.
Я собиралась произнести это легко, но Джек подумал, будто мне захотелось дать ему знать, что он должен объясниться, раз укрылся в моем доме. Мол, ты в долгу передо мной, особенно после того, как "использовал" меня.
Я увидела, как ожесточилось его лицо, поняла, что между нами пролегла дистанция, и сказала:
- Я говорила буквально. Лучше ничего не рассказывай, если за тобой не гонятся.
- Что ты станешь делать, Лили, когда они за мной придут? - спросил он, обхватив меня одной рукой, когда я встала.
- Буду драться, - улыбнулась я.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Это оказалось настоящим вызовом - доставить Джека обратно в его квартиру, хотя до нее было всего несколько ярдов.
Сегодня у него хотя бы был выходной, а значит, имелся шанс дать отдых плечу, прежде чем он покажется в "Спортивных товарах Уинтропа". Выглядело бы хорошо, если бы Лидс нынче утром поупражнялся в "Телу время", но такое было не под силу даже столь решительному человеку, как Джек. Он страдал от боли.
Я отдала ему свои последние запасы болеутоляющего, чтобы он принял лекарство, когда придет домой. Детектив сунул его в карман, потом, когда на Трэк-стрит не было машин, вынырнул из кухонной двери и прыгнул в мой автомобиль. Я дала задний ход, выехала с подъездной дороги и добралась до парковки, расположенной за Садовыми квартирами. Когда я очутилась возле двери - так близко, что машину было трудно увидеть из задних окон квартир верхнего этажа, - Джек выпрыгнул и вошел в дом.
Я припарковалась на бывшем месте Маркуса Джефферсона и последовала за Лидсом, чтобы не возникло вопросов о том, зачем мне понадобилось здесь остановиться.
Мне такие меры предосторожности казались излишними, но, перед тем как выйти, Джек кинул на меня взгляд, напоминая, что "те люди" очень опасны.
Я поднялась по лестнице, чтобы убраться в квартире Дидры. Это было совершенно обычным делом и давало мне вескую причину войти в дом в такой ранний час.
Я внесла наверх коробку с моющими средствами, считая, что Джек уже в своей квартире, пытается раздеться и помыться, не потревожив раны. Я помогла бы, но он хотел, чтобы мой день прошел совершенно нормально.
Лестничная площадка оказалась далеко не пуста - на ней было полным-полно людей и подозрений. Дарси и громила Клив Рэгланд стояли перед дверью Джека. Они уже успели переброситься с ним первыми словами. Лидс держал в руке ключи.
- Я не должен никому рассказывать, где провел ночь, - говорил он, и в его голосе был опасный холодок, показывавший, что детектив не шутит.
Он не хотел, чтобы мы публично демонстрировали, что как-то связаны друг с другом. Если уж на то пошло, я тоже этого не желала.
Мне следовало бы отпереть квартиру Дидры и сбежать вниз по лестнице за шваброй, оставив Джека юлить и разбираться с ситуацией. Он явно предпочел бы, чтобы именно так я и поступила.
- Привет еще раз, Лили, - сказал Дарси с неприкрытым удивлением.
Он выглядел ясноглазым и бодрым, но Клив, судя по всему, устал и вымотался. Он был небрит и, возможно, спал в одежде.
- У тебя долгие рабочие часы, Дарси, - ответила я, поставила коробку у дверей Дидры и присоединилась к маленькой группе.
Джек сердито посмотрел на меня.
- Мы просто заглянули, чтобы убедиться, что с Джаредом все в порядке, - сказал Дарси, стрельнув плоскими голубыми глазами на Джека. - Мы звонили ему прошлой ночью после ограбления, а он не снял трубку.
- Я уже сказал, - все так же холодно произнес Джек. - Все то, чем я занимаюсь в свободное время, - только мое дело.
Я подошла к Лидсу слева и обхватила рукой, прикрыв со стороны раны на тот случай, если его попытаются хлопнуть по плечу.
- Наше дело, - поправила я, твердо глядя на Дарси.
- Ух ты-ы! - сказал Дарси, сунув кулаки в карманы джинсов, как будто не знал, что делать с руками.
На его тяжелом полупальто над карманами джинсов выпятились полукружья.
Клив перевел взгляд с меня на Джека и обратно и заметил:
- Сдается, старине Джареду повезло.
Напряжение тут же исчезло. Джек медленно обхватил меня рукой. Его пальцы впились в мое плечо.
- Что ж, ты вел себя как джентльмен, - одобрительно сказал Дарси.
- Теперь, когда вы получили ответы на вопросы, я могу войти в квартиру? - спросил Джек, делая над собой усилие, чтобы говорить дружелюбно.
Но я слышала, как в голосе его пульсирует боль.
- Конечно, старик. Мы уже уходим, - ответил Дарси с широкой ухмылкой, которую мне захотелось немедленно стереть.
Я пообещала себе, что сделаю это, если выпадет хоть малейший шанс.
Джек шагнул между Дарси и Кливом, вставил ключ в замок и повернул, а остальные начали спускаться по лестнице. Лидс машинально отступил, пропустил меня вперед, закрыл за нами дверь, запер ее и высунулся в окно, чтобы посмотреть, в самом ли деле ушли его "друзья".
Потом он круто повернулся ко мне. Теперь гнев детектива был ясно виден и направлен не на того, на кого следовало бы, а на меня.
- Мы говорили об этом. Никто не должен заметить связь между нами.
- Хорошо, я ухожу, - коротко проговорила я и двинулась к двери.
- Поговори со мной! - потребовал он.
- А как еще ты выбрался бы из этой ситуации? - вздохнула я.
- Я… мог бы сказать, что ездил в Литтл-Рок, повидаться с подружкой.
- Тогда они спросили бы: "Почему же твоя машина была припаркована тут всю ночь?"
- Черт возьми, на это у меня не нашлось бы ответа! - Джек расстроенно ударил кулаком по маленькому столику у окна.
Я пожала плечами. Какой смысл говорить обо всем этом теперь. Если он собирается вести себя как засранец, то я спущусь вниз и принесу швабру. Мне надо работать.
Когда я очутилась на площадке, Джек меня догнал. Его здоровая рука железной хваткой сжала мое плечо.
Я резко остановилась, очень медленно повернулась и самым искренним тоном сказала:
- А как насчет "Спасибо, Лили, за то, что выручила меня, хотя тебе пришлось вытерпеть плотоядные взгляды второй раз за последние двенадцать часов"?
Джек побледнел еще больше, его рука упала с моего плеча.
- И никогда, слышишь, никогда больше не удерживай меня силой! - сказала я, глядя ему прямо в глаза, повернулась и, чувствуя тошноту, пошла вниз по лестнице.
Вернувшись со шваброй, я секунду постояла на площадке, прислушиваясь. В квартире Джека было тихо.
Я вошла к Дидре, чтобы приняться за работу.
Такие страсти в столь ранний час измотали меня. Я едва заметила необычный порядок в квартире Дидры. Она стала аккуратнее прибираться в своем жилище, как будто пыталась тем самым показать, что изменила свои социальные привычки.
Убирая выстиранное белье, я заметила отсутствие груды пикантных фотографий, которые Дидра обычно хранила под лифчиками. Мне следовало бы порадоваться тому, что она изменила образ жизни, но вместо этого я едва смогла закончить уборку.
Опрокинув последнее мусорное ведро в пластиковый мешок, я призналась себе, что устала еще больше. Мне было грустно.
Это было бы приятным угощением - провести утро в мыслях о Джеке, в расслабленном тепле хорошего секса, в лучах… Чего? Как такое можно назвать? Счастья. Но из-за его гордости - я это понимала - мы закончили на озлобленной ноте.
На туалетном столике Дидры лежала кучка сережек, и я решила просто посидеть, разбирая их по парам. Минуту или две это занятие было простым, приносящим удовлетворение. В конце концов сережке либо находилась пара, либо нет.
Но мои беспокойные мысли снова начали блуждать невесть где.
Выдуманное ограбление во время загадочной встречи в "Спортивных товарах Уинтропа", посреди самой холодной ночи. Голубые листочки бумаги, причинившие столько бед. Длинные тяжелые сумки, ради которых взломали дом Уинтропа, - где они сейчас? Три нераскрытых убийства в крошечном Шекспире. Муки Престон, которой здесь как будто вовсе не место. Взрыв бомбы.
Я не могла извлечь смысл из каждой из этих частей головоломки по отдельности, но, собранные вместе, они выглядели неправильно.
Здесь не орудовали никакие группы фанатиков, которые провозгласили бы четкий манифест. Все казалось слишком небрежно сляпанным. Впервые я задумалась о том, что сказала Кэрри о времени взрыва бомбы. Если целью преступников было убить много черных, то он произошел слишком поздно. Если они хотели "просто" запугать черное сообщество, то слишком рано. Смерти в церкви привели в ярость афроамериканцев Шекспира. Кто бы ни подложил бомбу, он показал не превосходство белой расы, а тупость.
Я заперла квартиру Дидры, даже не пересекла площадку, чтобы послушать под дверью Джека, спустилась по лестнице и поехала в съемный дом Муки Престон. По дороге я думала о неожиданных, обычно скрытых чертах характеров окружающих меня людей, о тех сторонах их жизни, которую я наблюдала последние несколько дней. Я как будто видела под плотью их скелеты.
К примеру, грубовато-добродушный, сердечный старина Дарси Орчад. Я тренировалась вместе с ним годами и видела только незлобивого спортсмена. Но прошлой ночью он выслеживал человека во главе шайки охотников. Под личиной сторожевой собаки скрывался волк.
Насчет Тома Дэвида Миклджона мне всегда все было ясно. Он по натуре был жестоким и коварным, прирожденным умелым и безжалостным охотником. Когда этот коп брал на себя какие-то обязательства, хорошие или плохие, на него можно было положиться. Он скрывал эту грань своего характера, но кто-то извлек ее на свет божий и воспользовался ею.
Впервые я позволила себе представить, что случилось бы, если бы эта стая поймала Джека, и кое-что поняла. Я почти не сомневалась в том, что они убили бы его.
Я начала работу у Муки в мрачном настроении. Конечно, ее дом уже не мог быть таким грязным, каким оказался в первый раз, когда я там убиралась, но Престон каждую неделю проворачивала огромную работу, чтобы вернуть все в первоначальный вид. Я молча оттирала ванну, пытаясь игнорировать вопросы и комментарии, которые бросала Муки, проходя мимо открытой двери.
Она показала мне ранки, оставшиеся у нее после взрыва бомбы. Ее зацепили летящие щепки, но ссадины хорошо заживали. Потом она спросила про мою ногу.
Почему эта женщина никак не заткнется и не сядет за свою работу?
Снова приведя ванную в приличное состояние, я переместилась в спальню. В старом доме были большие комнаты и высокие потолки. Низкая современная кровать Муки и ее комод казались не на месте. От голых деревянных полов отдавалось эхо, шаги звучали неестественно громко. Может, Муки нравился шум? Вдруг он составлял ей компанию?
- Знаете, до сих пор неизвестно, кто подложил бомбу, - сказала она, внезапно появившись в очередной раз.
Она читала газеты. Я - нет.
- Неужто? - спросила я.
Мне очень не хотелось разговаривать.
- Бомбу взорвали с помощью наручных часов, вроде тех, что носите вы, - сказала Муки.
Она была очень сердита и взвинчена. На сегодня мне этого уже хватило.
- Все вещества в бомбе были из тех, что можно заказать в любом магазине химикалий. Оставалось только не брать все в одном и том же месте, чтобы тебя не заподозрили.
- Никогда бы не подумала, - многозначительно сказала я.
- Это описано в книгах, которые можно взять в здешней библиотеке! - воскликнула Престон, с предельным раздражением вскинув руки. - Они продаются в книжном магазине Монтроуза!
- Итак, бомбу сделать почти так же легко, как купить ружье, - отозвалась я спокойным ровным голосом.
Ружья под ее кроватью больше не было.
- Закон позволяет его иметь.
- Конечно.
Я тщательно следила за тем, чтобы не повернуться и не посмотреть ей в глаза. Я не хотела стычек. Их с меня тоже было на сегодня довольно.
Сменив постельное белье и вытерев пыль в спальне, я огляделась в поисках пустого мешка, чтобы выбросить в него содержимое пластикового мусорного ведра. Оно было наполнено мокрыми бумажными носовыми платками, клубочками волос и обертками от жевательных резинок. Там, возле обувной коробки, лежал темно-красный пластиковый пакет с узнаваемым логотипом "Спортивных товаров Уинтропа".
Я попыталась убедить себя, что в этом нет ничего странного. Люди по большей части покупали обувь у Уинтропа, потому что в магазине был отличный выбор и возможность заказать то, чего не имелось в наличии.
Но неделей раньше я видела другой пластиковый красный мешок и вспомнила, что еще один такой же, скомканный, валялся в кухонном мусоре. Муки очень часто ходила в магазин Уинтропа.