Женщина подошла к свечному ящику и заговорила со свечницей. Я невольно сделала несколько шагов в ту сторону, чтобы слышать разговор. Женщина говорила громко, и я услышала, что ее мужа парализовало после травмы спины, врачи ничего с этим поделать не могут. Когда стало ясно, что медицина бессильна, она объездила все мыслимые и немыслимые монастыри, бывала у всяких старцев, сутками молилась - ничего не помогало. А сегодня ночью увидела сон, в котором белый ангел (при этих словах я вздрогнула) приказал ей привезти мужа в этот храм и заказать молебен целителю Пантелеимону.
Все вокруг зашевелилось, свечницы и несколько бывших в храме женщин пришли в неописуемый ажиотаж. Позвали священника, женщина повторила ему свой рассказ. Священник вздохнул, сказал, что не стоит так безоговорочно верить снам, особенно тем, в которых фигурируют ангелы, но отслужить молебен не отказался.
Все это время мужчина сидел на скамейке, держа в руках костыли, а его ноги, как два бревна, были выставлены вперед. На его лице явственно читалось выражение крайнего скепсиса и раздражения. Когда священник в облачении, с крестом, Евангелием и требником вышел из алтаря, инвалиду помогли подняться и подвели туда, где стояла я, - к иконе великомученика. Все бывшие в храме тоже подтянулись и принялись нестройно подпевать.
Мне было тревожно. Что-то такое происходило, непонятное и даже, пожалуй, страшное. Захотелось уйти, но я словно приросла к месту. Да и инвалид притягивал мой взгляд настолько, что это становилось уже неприличным. Я таращилась на него, он недовольно хмурился. Я спохватывалась, отводила глаза - и снова смотрела.
На его лбу выступили крупные капли пота, он держался из последних сил. Неужели обязательно надо было заставлять его стоять, подумала я. Неужели нельзя было принести ему стул или оставить сидеть на скамейке? Жалость была такой острой, что мне показалось, будто в моей голове что-то взорвалось. Глаза защипало. Я вытерла навернувшиеся слезы, в очередной раз посмотрела в его сторону и замерла с открытым ртом.
Я видела инвалида насквозь. Все, что было у него внутри. Позвоночник, сердце, легкие, все остальные внутренние органы. Каждый из них был окутан светящейся дымкой. Словно их омывали струйки красновато-оранжевого цвета. Где-то они были гуще, более яркие, где-то совсем тонкие и бледные. А в одном месте их не было вовсе. Вместо них нижнюю часть позвоночника кольцом обвила ядовито-синяя муть.
"А ведь ты можешь его спасти, - услышала я хорошо знакомый голос. - Просто возьми часть здоровой энергии и уничтожь темную".
"Но как?"
Голос молчал. Я посмотрела на легкие мужчины - там светлые струйки были особенно яркими. Они послушно потекли за моим взглядом вниз, к позвоночнику. Ярко-синее кольцо начало быстро бледнеть, потом исчезло. Теперь весь позвоночник светился красно-оранжевым.
Инвалида качнуло, он уронил костыль.
- Ванечка! - бросилась поддержать его жена, но Иван отстранил ее.
- Подожди, Зина, подожди.
Священник замолк на полуслове, все, не отрываясь, смотрели на Ивана. Приоткрыв от напряжения рот, он сделал крошечный осторожный шажок. Зина ахнула и зажала рот руками. Бабки лихорадочно закрестились. Священник прижал к губам распятие. Иван сделал еще один шаг, побольше. Потом сунул жене второй костыль, медленно и неуверенно подошел к иконе и упал перед ней на колени, глухо рыдая.
Я повернулась и вышла из церкви. Меня трясло, перед глазами снова все плыло. Взвизгнули тормоза.
- Куда прешь, дура?
Я подняла глаза и увидела затормозившее в полуметре от меня такси. Открыла дверцу, плюхнулась на сидение и из последних сил выжала из себя:
- На Энгельса. К Удельной.
Таксист хотел что-то сказать, но увидел мое лицо и молча тронулся с места.
Войдя в квартиру, я подошла к бару, сделала несколько глотков коньяка прямо из бутылки и упала на кровать, даже не раздевшись.
На следующее утро все произошедшее накануне показалось мне дурным сном. Но войдя в метро, я поняла, что это был не сон. Вокруг стояли люди как люди. Одетые в брюки, юбки, плащи, куртки. Но стоило мне посмотреть на них чуть пристальнее, и я видела их насквозь. Все, что было в порядке, и все, что болело. Наверно, вот так же перед дядей Пашей раскрывала свои тайны земная толща. Но ведь я никогда не хотела лечить людей. Да и что в этом может быть порочного? Неужели мое предположение о том, что "погремушка" исполняет самое острое, греховное желание, было ошибкой?
Управлять жизненными токами других людей оказалось делом довольно приятным. За полчаса в вагоне метро я вылечила пожилого мужчину от аденомы простаты, молоденькую девушку от гастрита и еще одного сердечника. Похоже, моя жизнь наконец обретала смысл. Помогать людям - что может быть лучше? Немного смущало, что я получила этот дар таким путем, но разве я не думала, что у Бога даже самое дурное дело может обернуться к добру?
Сначала мне хотелось моментально исцелить весь мир. Я готова была ходить по улицам и тайно лечить всех подряд. Ведь сейчас практически нет здоровых людей, у каждого хоть что-то да не в порядке. Я представляла их радость: вчера еще болело, а сегодня вдруг уже нет. Но очень скоро выяснилось, что при всей кажущейся легкости лечить людей не так уж и просто. Для этого не требовалось никаких физических усилий, но душевно я выматывалась невероятно. Поэтому пришлось ограничить исцеление одним, редко двумя человеками в день. Неловкость была еще и в том, что я должна была довольно долго и пристально рассматривать человека в упор, а это было не слишком удобно.
А потом произошел случай, который поставил точку в моем тайном целительстве. Я сидела на работе и потихоньку разглядывала старшего менеджера Марину. Я не слишком ее любила, она была довольно вздорной и склочной, и мы частенько с ней цапались. Вообще-то я и не собиралась исследовать ее нутро, просто рассматривала исподтишка новую кофточку замысловатого фасона (да, во мне снова проснулся интерес к тряпкам). И вдруг, помимо моего желания, кофточка словно исчезла, и я увидела огромную синюю кляксу у Марины в левой груди. Клякса шевелилась, как амеба, и тянула омерзительные щупальца во все стороны.
Да это же рак, обмерла я: диагноз каждый раз словно высвечивался в моей голове - как на большом табло. И не просто рак, а запущенный, с метастазами. Четвертая стадия. Операцию делать поздно.
Я окинула взглядом весь Маринин организм. Дело плохо - красно-оранжевых пятен было слишком мало, в основном бледные, почти белые, голубоватые. И множество синих точек - везде. Собрав все, что было полезного, я бросила светлую энергию на синюю кляксу. Но ее было слишком мало. Амеба вздрогнула, поджала щупальца, побледнела, однако не исчезла. Тогда я направила остатки на метастазы. Одна за другой исчезали синие точки, но теперь оранжевого не осталось совсем, все органы были окутаны почти белым туманом.
- Что-то мне нехорошо, - тяжело вздохнула Марина, резко побледнела и тяжело осела на стуле.
Все вокруг загалдели, забегали - кто за водой, кто в поисках нашатыря, кто открыть окно. Когда она очнулась, я отогнала любопытных и присела перед Мариной на корточках.
- Слушай меня внимательно, - сказала я жестко. - Можешь, конечно, мне не верить, но лучше поверь. У тебя рак груди. Еще не поздно, метастазов нет. Если срочно сделать операцию, выживешь. Да, грудь отрежут, это неприятно, но теперь ведь не надо носить в лифчике мешок с гречкой, сделают пластику, даже на ощупь будет не отличить, где настоящая, а где протез.
Марина смотрела на меня с ужасом.
- Ты шутишь? - пробормотала она, и по ее щекам потекли слезы. - Откуда ты знаешь?
- Знаю, - отрезала я. - Звони прямо сейчас в диагностический центр, я слышала, там неплохой маммолог. Даже если сегодня и не примут, то маммографию можно сделать в любое время. А там уже видно будет.
Марина схватилась за телефонную трубку, договорилась о приеме и вызвала такси. Когда она вышла, коллеги уставились на меня, как кобры на кролика. Как ни старалась я говорить тихо, комната была слишком маленькой. Наше начальство решило сэкономить на рабочих местах, и мы, десяток менеджеров, сидели в одном помещении, за столами, отделенными друг от друга символическими перегородками.
- Глупые шутки, Лена, - отчеканила Алла. - Как так можно? Ты что, врач? Или, может, экстрасенс?
- Человек, понимаешь, рентген, - тявкнула ее вечная подпевала Софочка.
- Ты, Ленка, совсем рехнулась, - прищурившись, вступил Шурик. Когда-то он неудачно пытался за мной ухаживать и с тех пор, похоже, затаил злобу. - Была б ты мужиком, могла бы и схлопотать за такие дела.
- Поживем - увидим, - пожала плечами я и вставила в уши наушники плеера.
В конце рабочего дня в комнату зашла наша непосредственная начальница Тамара.
- Девочки и мальчики, - вздохнув тяжело, сказала она. - Сейчас мне звонила Марина. На работу она не выйдет еще очень долго. Если вообще выйдет. Еще, конечно, точно ничего неизвестно, но на днях ее кладут в Песочный, в онкологию. На обследование и, возможно, на операцию. Алла, ты будешь временно исполнять ее обязанности, если не возражаешь.
Когда Тамара вышла, все снова уставились на меня.
- Как ты узнала? - подошла к моему столу Алла.
- Да подожди ты, - влез Шурик. - Сказано ведь, ничего еще неизвестно, на обследование кладут.
- Заткнись, - оборвала его Алла. Она вообще была дамой суровой и резкой. - Лен, объясни, пожалуйста. Маринке стало плохо, ты ей сказала, что у нее рак груди, и заставила пойти к маммологу. И тот ее направил на обследование в онкологию. Как ты узнала?
- Ну, иногда я что-то вижу, - промямлила я. После лечения Марины я чувствовала себя просто выпотрошенной. Почему-то хотелось плакать. - В общем, я не могу объяснить, как это получается.
- Нет, ты скажи, - не отставала Алла, - ты видишь, что у человека внутри?
- Ну… примерно.
- А ты можешь меня… посмотреть?
Мне очень не хотелось, но я все же начала рассматривать ее. Обнаружила песок в почках и неопасную, но очень неприятную женскую болячку. Убрать все это труда не составило, Алла была дамой могучей и нетипично здоровой, ярко-оранжевые волны так и заливали ее внутренности. Результаты я шепнула ей на ухо. Чуть порозовев щеками, Алла прислушалась к себе и восхищенно ахнула:
- Слушай, вроде, и правда прошло. Слушай, а почему ты Маринку лечить не стала, а к врачу отправила?
- Слишком большая опухоль. Я только метастазы смогла убрать.
- С ума сойти, Ленка! - восхищенно закатила глаза Алла. - Просто не знаю, что и сказать.
Тетки наши тут же выстроились в очередь, но я застонала:
- Девчонки, я больше не могу. Вы не представляете, насколько это тяжело. Давайте завтра, послезавтра. Всех потихоньку посмотрю.
Домой я уехала на такси. Нет, физических сил у меня было хоть отбавляй. Я знала, что горы могу свернуть. Или, как минимум, вагон разгрузить. Но вот желание шевелиться полностью отсутствовало. Хотелось свернуться клубочком и забиться в самый дальний темный угол. И все же, все же… Было в этом что-то чертовски приятное. Из скромного менеджера Лены, типичной представительницы офисного планктона, я внезапно превратилась в суперзвезду, пусть даже местного масштаба. Внезапно выяснилось, что я тщеславна.
На следующий день Алла пришла в офис сияющая, с грешным взглядом женщины, проведшей сумасшедшую ночь. Подлетев ко мне, она обняла меня за шею и зашептала на ухо:
- Ленка, ты чудо! Ты не представляешь, как я с этой дрянью намучилась. Никакие лекарства не помогали. Вовчик тоже извелся, я уж боялась, что он себе бабу заведет. В общем, тебе от него привет и жаркая благодарность. И вот еще, - она метнулась к своему столу и вытащила из сумки-баула здоровенный торт. - Прикинь, в лабаз круглосуточный за ним ночью гонял.
- Ты себя нормально чувствуешь? - насторожилась я: что-то мне в ней не понравилось. В отличие от Маринки, громогласную, резкую, даже грубоватую Алку я любила, хотя близкой дружбы у нас с ней как-то не сложилось.
- Прекрасно! Только желудок немного ноет. Ну так мы проспали, позавтракать не успели.
Я посмотрела на нее пристальнее. Все действительно было прекрасно, только вот желудок на общем ослепительно-оранжевом фоне выглядел бледновато. А ведь вчера еще был такой же яркий, как и все остальное. Может, правда, от голода?
- Поешь обязательно. Давай прямо сейчас чаю с тортом. Я его все равно одна не съем, лучше прямо здесь распатроним на всех.
Народ радостно потянулся за неожиданным угощением.
- Лен, а ты обещала нас всех полечить, - напомнил кто-то.
- Давайте так сделаем, - сказала я, подумав. - Больше двух человек в день все равно не смогу посмотреть и вылечить, если надо. Так что организуйте как-нибудь очередь, список составьте. Не знаю, жребий бросьте, что ли.
Организационные мероприятия взяла на себя Алла. Первыми в очереди оказались Софочка и Шурик. С маленькой вертлявой и писклявой Софой пришлось повозиться. Я уже успела понять, что человечество - это скопище всяких болезней и неполадок, но у этой двадцатилетней девчонки, похоже, не было в организме ни одного абсолютно здорового места.
- Выбирай, - предложила я, - или вылечу одну-две болячки, или все приведу в состояние средней паршивости. У тебя ресурсов кот наплакал.
Подумав, Софочка предпочла избавиться от двух самых серьезных недугов, с которыми я, хоть и не без труда, но все же управилась. После обеда, отдохнув, а заодно разделавшись с кое-какими своими непосредственными обязанностями, я "приняла" Шурика. Он оказался поздоровее, и я легко избавила его от хронического герпеса и кисты верхней челюсти.
- К стоматологу надо почаще ходить, - поддела я его. - А то запустишь, и будет, как у одного моего знакомого. Ему вообще нижнюю челюсть пришлось удалить. Вместо нее металлический протез стоимостью в два "Мерседеса".
К концу рабочего дня сенсационная новость о новоявленной целительнице просочилась в другие отделы и дошла до ушей начальства.
- Что у нас тут еще за экстрасенс завелся? - влетела в комнату Тамара, когда народ потихоньку начал уже выключать компьютеры и собирать сумки, а сидела в полной прострации и думала, вызывать ли снова такси или все-таки мобилизоваться и доползти до метро.
- Да вот… Лена, - пискнула Софочка.
Тамара посмотрела на меня со странной смесью недоверия и брезгливости.
- Не верю я во всю эту хрень, - заявила она. - Что, голубка, решила денежек в легкую срубить?
Странное дело, я чувствовала себя совершенно здоровой и полной сил. Как и вчера. Пробежать марафонскую дистанцию? Выйти на ринг с чемпионом мира по боям без правил? Легко. Если бы, конечно, захотела. Но я не хотела. Даже языком шевелить лишний раз не хотела. Поэтому только плечами пожала. Тамара фыркнула и вышла, хлопнув дверью.
Девчонки начали расходиться, а я все сидела, уставившись в монитор выключенного компьютера. Только Шурик возился в своем закутке. Когда все ушли, он подошел ко мне.
- Лен, послушай, я тебе хочу одну вещь предложить. Ты скажи, это у тебя давно такое? Ну, людей видишь и лечить можешь?
- Недавно, - с трудом выжала из себя я.
- А как это получилось? Ну, как ты поняла, что можешь?
- Не знаю. Посмотрела на человека и увидела. Он не мог ходить. А потом пошел.
- Офигеть можно! - Шурик взъерошил свои роскошные светлые кудри, которыми страшно гордился. - Послушай, так вот я хочу тебе предложить. Мы можем с тобой обалденные деньги загребать, Томка права.
- Мы с тобой? - удивилась я. - С какой такой ради?
- Ну, мы можем открыть клинику. Ты будешь лечить, а я буду администратором. Чтобы ты не отвлекалась на всякую ерунду. Надо ведь будет помещение найти, рекламу дать, клиентов фильтровать, бухгалтерию вести, с налоговой общаться. Сначала будем вдвоем, потом, когда развернемся, можно будем еще кого-нибудь нанять.
- С ума сойти, ты все уже распланировал, - усмехнулась я. - А на что заработанные мною денежки тратить будешь, тоже прикинул?
- Лен, ну что ты, как маленькая, честное слово? Тебе же одной со всем не управиться. Я тебе помогу. И на огромную зарплату не претендую, конечно, большая часть будет тебе доставаться.
- Ну ты, парень, и наглый, - мне было смешно, но потихоньку я уже начинала злиться. - Вот что, Шурик, иди-ка ты на мужской адронный коллайдер. Знаешь, что это такое? Ну вот и иди туда. Мне не нужен администратор, я не собираюсь открывать клинику и не собираюсь брать за лечение деньги. Понял?
- Бескорыстная бессребреница, да? - окрысился Шурик. - Деньги тебе не нужны, да? Ты предпочитаешь тортами брать?
- Ну, я этот торт не просила. И потом, ты же сам схомячил самый большой кусок. А деньги за это мне действительно не нужны.
- А что тебе тогда нужно? Чтобы все говорили: "Ах, какая замечательная Леночка, всех насквозь видит, глазками лечит и ни копеечки за это не берет, просто святая!"? - заорал Шурик.
- Шурик, я тебе, кажется, обозначила маршрут, - окончательно разозлилась я. - Отвали уже.
- Ты еще об этом пожалеешь, сука! - прошипел он, подхватил свою сумку и вышел.
Я мечтала о том, как бы добраться поскорее домой и залечь в теплую ванну с пеной. Но вместо этого почему-то оказалась в баре. Мартини-бьянко, коктейль с "Амаретто", "Маргарита", еще мартини… Я пользовалась бешеным успехом, меня без конца приглашали танцевать, а если и не приглашали, я сама выдавала на танцполе такое, что, наверно, не снилось и профессиональной подтанцовке.
- Ну, мать, ты даешь, - сказал мне, тяжело дыша после очередного танца, парень, с которым я познакомилась и имя которого тут же забыла - настолько мне все это было безразлично. - Ты на каком допинге сидишь? На амфетаминах? Тебе лет сколько?
- Двадцать восемь, - я не стала врать, хотя выглядела теперь максимум на двадцать два или двадцать три, не сравнить с тем, что было еще несколько недель назад, до того, как я начала видеть людей насквозь. Похоже, я забирала у своих "пациентов" часть физической энергии, теряя при этом энергию эмоциональную.
- Чума на лыжах! - восхищенно выдохнул парень, опираясь локтями о барную стойку. - Мне двадцать, но я так скакать не могу. Да и не дашь тебе двадцать восемь никак. Не врешь?
- Нет, - меланхолично ответила я, отпивая очередную "Маргариту". - Просто я ведьма. Не веришь? А я тебе докажу. У тебя недавно был перелом ключицы. И триппер ты как-то фигово залечил, не до конца, скоро снова вылезет. Что, не так?
Парень посмотрел на меня с опаской, как-то криво кивнул и исчез при первой возможности, да так, что я и не заметила, когда это произошло. Только что был - и вот уже нет.
- Ну и дурак, - сказала я в пространство. - А я б тебя могла от триппера по-настоящему вылечить.
- Что, простите? - вежливо переспросил бармен.
Я подняла на него глаза и присвистнула:
- Это ты? Интересное кино!