- Не притворяйся. Даже монашенка та словно сомнамбула шла. Как это у тебя получается?
- Ничего у меня не получается, - Варя едва выговаривала слова. - Голова только кружится. Дай мне свою руку.
Она глубоко вздохнула.
- Я куда-то проваливаюсь. Маш, не уходи.
- Не бойся, я буду рядом. Только скажи, что это было.
- Я не знаю.
- Кто тебя научил?
- Ты о чем?
- Кто у меня в душе копошился, когда мы в том подвале были?
- Маш, я не знаю, - она помолчала. - Со мной тоже что-то происходило там, но я подумала, что это только я такая впечатлительная.
Варя сжала руку инструктора еще сильнее.
- Мне тоже там показалось, что кто-то смотрит на меня. Со спины. Внутрь. И так глубоко.
- Хочешь сказать, что это не твои фокусы?
- Нет. Я тоже что-то странное чувствовала. Будто в сон сморило.
- Но это была и не монашка. Я видела, что и она в трансе.
- Правда, - Варя едва улыбнулась. - А я не видела. Мне показалась, что там Катерина со мной говорила.
- Ты не врешь, это точно не твои фокусы?
- Нет. Говорят, так снисходит благодать.
- Ладно, расслабься, - инструктор оглянулся, но вокруг все были заняты только собой. - Мне показалось, что ты пыталась загипнотизировать… или как там.
- Маш, да не умею я.
- А зачем приехала тогда?
- Как зачем, понырять. Ты разве не знаешь?
- Ладно, завтра и поныряем.
Глава VIII
Неясные краски рассвета едва касались окружающих предметов в номере отеля, когда Варя проснулась. Ее тревожный сон не принес желанного отдыха, и вставать не хотелось. Давняя привычка вскакивать на рассвете и около часа бегать по пустынным улицам и набережной маленького портового городка всегда позволяла ей просыпаться в нужное время. Варя не маялась, как ее сокурсницы, по утрам, собираясь на занятия. Даже в выходные она тихонько прокрадывалась на кухню, пока домашние спали, и читала. Сегодня же сон не отпускал ее. Она пыталась припомнить странные видения, чьи обрывки еще притаились в дальних уголках памяти. Они тревожили девушку всю ночь, но сложить их в один более-менее ясный рисунок ей не удавалось. Мысль ускользала.
Что же это было с ней? Неясные догадки, словно предрассветные видения, балансировали на какой-то грани сознания, никак не складываясь в четкую картину. Варя взглянула на часы. Заснуть все равно уже не удастся, лучше пройтись по пляжу. Быстро одевшись, она выскользнула из спящего отеля.
Пляж был уже убран, а разлинованный граблями чистый песок, словно контрольно-следовая полоса на границе, отделял ее от сонного моря. Оставив цепочку отпечатков босых ступней, Варя присела у самой кромки воды. Еще прохладная и удивительно прозрачная, она манила девушку к себе. Ощущение первооткрывателя приятно согревало. Какое-то время она разглядывала морское дно и гладкую водную поверхность, потом, вспомнив обещание Маши о сюрпризе, заторопилась к стоянке, где обычно ее подбирал старенький "Фордик" инструктора.
- Да ты ранняя пташка, - через опущенное стекло машины приветствовала ее Маша, плавно притормаживая.
- Здравствуйте, - Варя боком протиснулась в салон.
- Мы опять "на Вы"?
- Ой, нет, - смутилась ученица. - Просто я неловко себя чувствую.
- Голова кружится? - насторожилась Маша.
- Нет. Совсем нет, - она помолчала. - Мне кажется, я вела себя вчера не совсем… - Варя запнулась, подбирая слова.
- Расслабься, воробушек. Ничего плохого не случилась.
- Ну, я…
- Окосела, - подсказал инструктор, едва сдерживая улыбку.
- Да, что-то вроде этого.
- Ерунда, - не отрываясь от дороги, бросила Маша. - Это нормально. Некоторые поют, некоторые плачут. А ты на звезды любовалось.
- Никогда не курила, - бросилась оправдываться Варя. - Нет, сигареты пробовала, не понравилось. А вот кальян меня… - она замолчала, подбирая слова, - удивил.
- Вот так и становятся курильщиками, - назидательным тоном произнесла инструктор, повернувшись и блеснув озорными глазами. - Похмелья нет, а впечатлений хватает.
- Да, действительно. Очень необычные.
- Будем считать, что знакомство состоялось. Настроение у Маши было приподнятым. Она легко простила ученице вчерашнюю неловкость и гнала машину на предельной скорости.
- Если честно, то я смутно помню, как ты меня в отель привезла, - опустив глаза, созналась девушка.
- Расслабься, воробушек, и забудь, сегодня у нас интересное погружение будет, - она резко повернулась и взглянула ученице в глаза. - Слышала о Черной дыре?
- Конечно, - вспыхнула Варя. - Ты хочешь сказать, что мы сегодня… - она не договорила от восторга, внезапно охватившего ее.
- Если ты не против, конечно.
- Что ты, что ты, - она сжала кулачки, будто опасаясь упустить что-то. - Хочу, очень хочу. Я только о Голубой дыре мечтала, а Черная - это вообще. Финиш.
- Только честно, как себя чувствуешь?
- Отлично, - выпалила Варя. - Даже лучше, чем обычно. Честно - честно.
- Смотри, - инструктор помедлил, все еще размышляя о чем-то. - Ты знаешь, что официально любителям разрешены погружения только до двадцати пяти метров. Но многие опускаются до сорока. Если в баллонах воздух.
Машино лицо стало строгим, будто она решилась на какой-то серьезный шаг.
- На специальных смесях уходят за две сотни.
Она опять взглянула на ученицу.
- В Черной дыре начинается отвесная стенка вниз, до конца которой никто никогда не доходил. На отметке сто восемнадцать метров есть уступ. Там лежит эсминец времен второй мировой войны. Его давно обшарили и обчистили, но мало кто знает, что под ним есть еще один корабль. Старый галеон. Он гораздо меньше, и его под эсминцем не видно. Но если поискать, то сквозь пробоину в днище эсминца можно пробраться и до галеона. У меня есть карта, где отмечено одно место на галеоне.
Маша сглотнула.
- Там должен быть ларец.
- Просто остров сокровищ какой-то, - после некоторой паузы неуверенно проговорила Варя. Она смотрела на инструктора, пытаясь понять, не разыгрывает ли та ее. - Маш, ты что, серьезно.
- Более чем, - отрезала та.
- И никто туда не пробрался до нас?
- Я пыталась, но лаз очень узкий. Только ты сможешь.
- А что в ларце? - Варя все еще сомневалась. - Золото?
- Точно не знаю, но думаю, что ларец не простой, - Маша с интересом взглянула на ученицу и поняла, что попала в точку. - По тексту на карте можно понять, что ларец принадлежал Александру.
- Македонскому? - сердце девушки замерло на минуту, а потом бешено заколотилось. - Ты меня разыгрываешь.
- Ты говорила, что читала о Древнем Египте?
- Да, - непонимающе протянула девушка.
- Тогда посмотри сама.
Машина резко затормозила и, свернув на обочину, остановилась. В руках Вари оказалась плотная папка. Бережно и очень медленно она открыла ее, едва сдерживая любопытство. Внутри была закреплена запаянная в полиэтилен медная пластинка. На ее поверхности был отчетливо виден рисунок и текст, нанесенный методом чеканки. Автор мастерски владел инструментом, поскольку даже сквозь потертости и вмятины просматривались нюансы. Зеленоватый цвет поверхности, царапины и другие дефекты пластины - все говорило о почтенном возрасте. Варя бережно открепила полиэтилен и просмотрела обратную сторону удивительного предмета. Он был не обработан и хранил только отпечатки времени. Девушка поднесла его к глазам и наклонилась так, чтобы солнечные лучи лучше освещали поверхность.
- Слушай, выглядит очень убедительно, - с восторгом прошептала она. - Но это не карта, это письмо. Видишь, тут в уголке клеймо. Так было принято отмечать мастерскую, где отливали медные таблички.
Варя даже не отрывалась от ценной находки, понимая, что инструктор внимательно следит за ней.
- Греки использовали медные таблички для важных сообщений. В армии или политике. Мастер быстро чеканил текст на меди, а потом заливал ее воском и наносил другой текст. Поверх основного. Для нескромного взгляда можно было предоставить, как сейчас говорят, "дезу".
Маша не проронила ни слова. Она тоже не могла сдержать волнения, хотя сама подолгу рассматривала прежде зеленоватую поверхность и проглядывавший рисунок. Ей явно хотелось указать ученице на какие-то детали, которые ее давно убедили к подлинности, но она сдержалась. Найденное не по подсказке всегда выглядит более убедительно.
- Это древнегреческий. Я кое-что могу понять, хотя нужно посидеть в библиотеке, чтобы убедиться.
- Оставь ты библиотеку, - не выдержала Маша. - Я своими глазами этот галеон видела. Только лаз очень узкий, не для меня. - Она похлопала себя по джинсам, туго обтягивающим крутые бедра. - Если кто и пролезет, то только ты.
Видя недоверчивый взгляд ученицы, она созналась.
- Да я присматривалась и к Бусама, даже украдкой его талию измерила. Не пройдет. Только ты, воробушек. - Было видно, как ей хотелось убедить Варю, но инстинкт подсказывал, что давить на девушку нельзя. Ее нужно было соблазнить. И тут природный дар обольстительницы не подвел.
- После смерти Александра его ближайшие соратники разделили имущество и земли. Легенд о тех сокровищах много. Было и будет. Но у нас есть шанс. Я достала карту, ты достанешь ларец. Все поровну.
- Маш, но я никогда не опускалась на такую глубину.
- И никогда не держала в руках такую карту.
Они смотрели друг другу в глаза, продолжая дуэль. Дуэль со здравым смыслом, страхом и естественным инстинктом самосохранения. Они были очень сильны, но с другой стороны был азарт, любопытство и то странное чувство, что охватывает человека при мыслях о сокровищах. Одни люди играют в лотереи, другие - в карты, а фанаты рыщут по белу свету в поисках кладов, оставленных знаменитыми пиратами, полководцами или свирепой стихией, вырвавшей игрушку и счастливчика и забросившую ее вскоре, как ненужный хлам. Знаменитые бриллианты и уникальные вещи, принадлежавшие когда-то великим людям, а то и вымышленным персонажам истории, будто соревнуются в количестве загубленных душ или нулей в счете, который нужно оплатить, чтобы временно обладать ими. Кровавый след тянется сквозь века, обрастает легендами и небылицами, но он еще больше влечет к себе неуемное племя кладоискателей и тех, кто теряет голову от одной мысли - клад.
- На первый взгляд, - рассуждала Варя, - это письмо какому-то Харлампию, в котором говорится о галеоне. Ничего точнее я сказать не могу. Нужно покопаться в словарях, чтобы сделать точный перевод. Хотя почему бы отряду Александра или кому-то из его окружения не воспользоваться галеоном для каких-то целей?
- Из меня переводчик никакой, - призналась Маша. - Но я просидела не один вечер в Интернет-кафе, пытаясь перевести текст на пластинке. Там клад. Я уверена.
- А это ты поставила крестик на рисунке?
- Нет, он уже был на пластинке, когда она попала ко мне.
- Маш, он явно нацарапан недавно, - Варя бережно держала древнее письмо, разглядывая иго детали. - А откуда ты его взяла?
- Долго рассказывать, - отрезала та.
- Так, может, его для туристов сделали и "состарили"? - Варя подняла глаза на инструктора. - Правда, в местной лавке скорее продавали бы "древние" письма на папирусе или коже ягненка. Только греки использовали медные пластинки. В Новом царстве работали с золотом, серебром, метеоритным железом.
- Оставь ты свои лекции, - одернула ее Маша. - Если хочешь знать, я нашла ее у "черного копателя". Прошлой весной. У нас была группа из четырех немцев. Арендовали яхту для дайвинга на неделю. Мы ходили по всему берегу от Дахаба до Близнецов. Когда шли около Черной дыры, увидели катер. Такие обычно одиночки арендуют, чтобы быть независимыми и нырять, где вздумается. Удовольствие дорогое и небезопасное. Как правило, только "черным копателям" по карману.
- Да, я слышала от ребят в клубе, - кивнула Варя, но пластинку не возвращала.
- Прошли бы мимо, да только красный пузырь на волнах болтался, - Маша говорила с напором, будто нападая. - Я "спарку" схватила и - в воду. Все только после погружения были, сидели в столовой и особого энтузиазма не проявили. Ну а я нырнула. Не зря же человек красный буй выкинул. Помощи просил. Нашла его по шнуру, что к буйку был привязан. Сидел в машинном отделении эсминца у двери на палубу. Ее, наверное, еще в бою взрывом заклинило, а потом и заржавела еще. Кто его знает. Там только щель была с руку шириной. Он видно, надеялся через дверь выйти, но открыть не смог. Может, с кислородом не рассчитал, может, сердечко подвело с перепугу, может, помог кто. Не знаю. Но когда я его нашла, он уже окоченел. Скинула его баллоны, но и то еле вытащила через коридор наружу. Пришлось повозиться. А когда волокла несчастного, чувствую, колется что-то. Угол пластинки чуть костюм мне не порвал. Так карту и нашла.
- Ну ты даешь, - только и прошептала Варя.
- Жутко было, конечно, - грустно улыбнулась Маша. - Он ведь не зря на эсминец поперся. Явно галеон искал, но не повезло.
- И ты потом прочла письмо?
- Да уж, пришлось попотеть, но сомнений у меня нет, - инструктор строго посмотрел на собеседницу. - Только об этой карте никто не знает: ни Амиль, ни Бусама. Они могут только заподозрить что-то, но я все списала на твою взбалмошность.
- Спасибо.
- Да брось ты, лучше посмотри, как все удачно складывается. Это дикая удача! Упускать нельзя. Такой шанс раз в жизни бывает.
- Слушай, Черная дыра- это же далеко отсюда. Миль шестьдесят.
- Самих сам предложил мне вчера туда отправиться, - выпалила инструктор. - Не знаю, что ему взбрело в голову, но случай очень удобный. Думаю, он будет встречать "левый" груз в открытом море, даст нам погрузиться, а сам пойдет на "стрелку". Часа три будет в нашем распоряжении. Я договорилась с Бусама и Амилем, они подготовили нам по две "спарки" кислорода и один маленький "сингл" тебе. На полчаса. Я буду страховать тебя на эсминце. Снимешь "спарки" и пойдешь только с "синглом" в руках. Там не более тридцати метров. Меньше, чем ты на пароме прошла, - на одном дыхании почти шепотом произнесла Маша.
- А если они спросят, зачем? - не сдавалась Варя.
- Амиля я беру на себя, - быстро отреагировал инструктор. - Тебе достается Бусама.
Видя недоумевающий взгляд ученицы, она добавила:
- Договоримся и с ним.
- А со мной ты уже договорилась? - обиделась Варя.
- А ты против? - она многозначительно замолчала, видя, как побеждает азарт в душе девушки. Нет, она не ошиблась. Только на первый взгляд этот воробышек выглядит тщедушным. Внутри скрывается боец. Если нужно, он первым сделает шаг в пропасть.
- Эта авантюра может дорого нам стоить.
- Решайся сейчас. Еще не поздно повернуть назад, - Маша вела тонкую игру, стараясь сохранять невозмутимость, хотя ей хотелось схватить эту девчонку и так встряхнуть, чтобы та поняла, о чем идет речь. - Всего двадцать минут в старом галеоне- и ларец наш.
Потом медленно взялась за руль.
- Едем в отель?
- А ля экто ест, - тихо проговорила Варя, наклонив голову, словно против ветра. - Жребий брошен.
Если бы речь шла не о любимом герое ее детских грез, она бы долго колебалась, но Александр был кумиром. Он никогда не отступал перед опасностью, какой бы страшной она ни была. Потому и стал великим.
- Я согласна.
Варя выпрямилась и пристально посмотрела вдаль, будто пытаясь что-то распознать. Возможно, впереди, а может быть - в себе.
- Ты не пожалеешь, - выдохнула Маша, выруливая на асфальт.
Самих направил катер в точку назначенной встречи. Времени оставалось в обрез, а опаздывать капитан не любил. Еще больше, чем не любил торопиться. Он еще не стал таким большим человеком, который просто обязан задерживаться, давая всем понять, кто здесь главный. Неписанные традиции востока определяют порядок, кто и как должен ожидать собеседника, и нарушать его считалось дурным тоном. "Если хочешь вести серьезные дела, относись серьезно ко всем мелочам", - любил повторять его мудрый отец. И теперь, в надрывном завывании двигателей, ему отчетливо слышались эти простые слова. Да, все меньше остается в деловых кругах людей, почитающих традиции и обычаи предков. Отточенные веками процедуры упрощали общение, давая возможность лучше понять собеседника и, как ни странно, его намерения за чаем или выкуренным вместе кальяном. Влияние европейских бизнесменов, а еще более - напористых американцев внушало опасения не одному Амилю. Он был приверженцем старых порядков и не упускал случая подчеркнуть это.
Странная задержка девчонок сегодня перед погружением выбила его из графика. Он уже было собрался выйти из каюты и сам проверить, что там они так долго копаются, но заглянул Амиль и спросил, когда стартовать. О, этот мальчик не так прост. За последние годы птенец окреп и стал подавать голос. Похоже, на него слишком сильное влияние имеет эта белокурая красавица из России. Что же, Самих это может понять. Он и сам был бы не прочь взять ее в жены, но у него уже есть четыре жены. А на яхте от девки явная польза. Он потерпит ее выходки этот сезон, а там будет видно. Уважаемые люди намекали ему, что могли бы приютить блондиночку у себя. Что же, об этом он подумает осенью. Ему нужен еще один сезон, и денег будет достаточно, чтобы отойти от этого шумного бизнеса и заняться другим. Несуетным, незаметным, но более прибыльным. А эту красавицу он отдаст уважаемому человеку в счет своего первого взноса. Куда она денется без документов, без связей, без денег? В его родной стране это главное.
Амиль вцепился в поручни яхты, набравшей полные обороты. Он ощущал руками, как тяжело гудели внизу двигатели на полной мощности. Они задержались при подготовке девушек слишком долго и теперь наверстывали упущенное время. Кто мог предположить, что эта щупленькая девчонка из Москвы решиться идти на такую глубину. Две "спарки"! Да Мария просто рехнулась! Если бы не ее бездонные глаза, в которых растворился весь его гнев, и не ее упругая грудь, прижавшая его к переборке при последнем разговоре, он бы ни за что не пошел на этот рискованный шаг. А Бусама? Тоже хорош, малышка погладила его по щеке и попросила помочь ей надеть две "спарки" - так он готов был плыть рядом с ней и держать их. Было страшно смотреть, как у той подкосились ноги под такой тяжестью. Пришлось цеплять ей на "крыло" за спиной обе "спарки" в воде. Иначе бы она просто не встала. И ради чего все это? Вдруг Аллах прогневается, и с малышкой что-то случится. Понятно, что гибель неопытного дайвера всегда можно списать на случайную ошибку. Но тогда придется буксировать труп на мелководье, прятать обе "спарки" надевать на нее пустой баллон, переписывать журнал погружений. Самих, конечно, замнет дело, но лицензии можно лишиться на какое-то время, а скоро начнется сезон. И зачем это Марии нужно? Поплавали бы на мелководье недельку и не гневили бы Всевышнего.
Однако это жаркое прикосновение и страстный шепот, когда ее губы щекотали его ухо, просто лишили Амиля возможности сопротивляться. Как хороша чертовка! Она просто парализует его волю. Но ничего, еще немного- и он покажет ей, как следует повелевать женщиной. Она будет его второй женой. И покорится его воли. Да простит его великий Аллах!