Амиль стал перебирать вываленные из сейфа документы и аккуратно складывать обратно. Многие из них ему были знакомы, и парень не заострял на них внимание. Потом напрягся, что-то разглядывая.
- Мария, посмотри! - он протянул девушке маленький предмет красного цвета.
- Боже! - воскликнула та. - Да это же мой паспорт.
Все сгрудились вокруг нее. Дрожащими руками инструктор держал российский паспорт, с фотографии на развороте которого на них смотрело улыбающееся лицо в обрамлении светлых локонов.
- Ты тут просто красавица, - восторженно прошептала Варя, любуясь изображением.
- А теперь совсем старуха стала?
- Да нет же, просто вырвалось, - пыталась сгладить свою неловкость ученица.
- И на том спасибо, - Маша бережно закрыла паспорт, сжимая обеими ладонями. - Полтора года назад снималась. Ездили на выставку в Милан. У меня еще трехгодичная виза в Шенген действительна.
Потом, размышляя о чем-то, тихо спросила вслух:
- Как же он у Самиха оказался? И ведь молчал, гад. Внезапная догадка поразила ее:
- Так это Гурген меня продал! Самиху продал вместе с паспортом.
Лицо ее стало серым от ненависти. Зубы скрипнули.
- Барби с сертификатом.
Варя испугалась злых искорок, запрыгавших в глазах подруги. Она даже погладила Машу по плечу, стараясь хоть как-то смягчить ситуацию. Но та не замечала никого. Казалось, будь этот подонок сейчас в каюте, она задушила бы или загрызла его на месте.
- Что делать-то будем? - Бусама топтался у двери, боязливо посматривая на мертвеца. - Нехорошо все это.
- В полицию нужно заявить, - быстро ответила Варя.
- С полицией будет много проблем, - задумчиво проговорил Амиль.
- И как мы докажем, что это не мы его… - Маша осеклась. Все посмотрели на распростертое тело Самиха. Он будто все еще пытался закрыться от смерти. Капитан оказался трусливым человеком. Он не боролся, он лишь прикрыл рукой глаза. Возможно, убийца припугнул хозяина, чтобы тот открыл сейф, а потом просто застрелил. Обладатель черных очков вполне мог пойти на это. Скорее всего, Самих перешел ему дорогу, и тот убил неудачливого дельца в назидание другим. Содержимое тюков, упакованных в полиэтилен, было тайной для оставшихся в живых, но это их не так интересовало. Нужно было решать, как поступать дальше.
Амиль закрыл каюту капитана на ключ, и они спустились в столовую обсудить положение дел. Пока трое горячо спорили друг с другом, Варя пристально рассматривала шкатулку. Она устроилась у иллюминатора под ярким лучом солнечного света и примолкла. Бережно поворачивая плоскости под разными углами, она скрупулезно изучала находку.
Тем временем переговоры остальных зашли в тупик. Маша утверждала, что все в округе уверены: у нее достаточно мотивов для убийства Самиха. Он держал девушку чуть ли не на привязи и принуждал к сожительству. Амиль боялся, как бы полиция не заподозрила его, поскольку он не скрывал своего стремления стать капитаном и владеть этим катером. Бусама не знал точно, чего ему бояться, но он твердо помнил наставления родителей всегда держаться от полиции подальше. Они не будут долго искать виновных, обвинят того, кто поближе да послабее. И еще одно тревожило переговорщиков: они не могли решить, что делать с трупом.
- Мне срочно нужно позвонить, - голос у Вари был таким взволнованным, что все притихли. - Тут есть телефон? Ну хоть какой-нибудь? Это очень важно.
- У капитана есть, - Амиль замялся. - Был спутниковый телефон. В каюте.
- И по нему можно позвонить в Россию?
- Да куда угодно…
- Пошли, - и Варя чуть ли не силой потащила за рукав парня.
- Куда ты собираешься звонить? - насторожилась Маша.
- Профессору на кафедру, - бросила та на ходу, сжимая в руках шкатулку.
Минут пять спустя Амиль вернулся в столовую, встреченный встревоженными взглядами оставшихся, и лишь развел руками. Ему было трудно понять русскую речь, а девушка на него совсем не обращала внимания. Увлеченная какой-то идеей, она была похожа на одержимую. Бусама предложил выпить чаю, и все вспомнили, что с утра ничего не ели. Нервное возбуждение сменилось приступом голода. Наспех достав их холодильника все, что попало под руку, парни быстро накрыли на стол, и все трое накинулись на еду, не разбирая вкуса. Они, будто на дурацком конкурсе по заглатыванию гамбургеров или спагетти, стремились опередить друг друга, не заботясь о внешнем виде или удовольствии. Тарелки наполнялись вновь и вновь, пока троица не отвалилась на спинки стульев. Амиль и Маша закурили, выпуская струйки дыма к потолку. Наступила странная апатия ко всему происходящему, будто это случилось не с ними, а с героями какого-то третьесортного мексиканского сериала, который можно смотреть, пропустив десяток серий и не потеряв при этом ничего.
- Мне срочно нужно в Иорданию, - Варя влетела в столовую с горящими глазами.
- Воробышек, ты перегрелся? - попыталась пошутить Маша, но осеклась.
- Ты даже представить не можешь, что мы нашли!
- Да объясни толком.
- Некогда, - отрезала она и обратилась к Амилю. - Сколько до ближайшего порта Иордании?
- До Акабы миль триста, - в полом недоумении выдавил из себя тот.
- Там можно взять напрокат машину? - Амиль утвердительно кивнул. - К утру нам нужно быть около храма эль Ханзе в Петре.
- Ты с ума сошла, - принялась отговаривать ее подруга. - У нас ни виз, ни денег нет, а вот проблем уже хватает.
- Сойдем за паломников, - Варю было не остановить.
- Особенно я, - и Маша обеими руками подхватила снизу свою шикарную грудь, и та, отозвавшись на явный призыв умопомрачительной волной, словно эхом, всколыхнула в воображении парней электромагнитный импульс сродни ядерному взрыву, что стирает всю ненужную информацию не только на магнитных носителях.
- Оборвем одежду, обмажемся грязью…
- И будем похожи на двух сестер с родными братьями, - не переставала иронизировать Маша.
- Завтра утром я могу найти третий ключ, - выпалила та. Никто не понимал, о чем идет речь, но горящий взгляд девушки и одержимость в каждом слове и жесте убеждали лучше всяких аргументов. Все переглянулись. Азарт облает удивительным свойством. Подобно вирусу, он перекидывается из одной разгоряченной головы в другую. Обычная логика отступает под натиском огня, сжигающего мосты и обещания. Давшие некогда зарок забывают обо всем на свете. Обыденное становится ненужным и даже чуждым. Азарт порывами странного ветра раздувает пожар, пожирающий все на своем пути. Судьбы и жизни, города и страны, династии и нации - ничто не может устоять перед ним. Азарт дремлет в каждом из нас, нужно только разбудить его.
Глава X
- Если задуматься, то нашу затею можно назвать не авантюрой, а побегом с места преступления. Ты девчонкам в гостиницу позвонила? А то ведь искать кинутся.
- Да, как только сотовый стал принимать сигнал у берега, - кивнула Варя. - И маму предупредила, что пару дней звонить не буду.
- Самое удивительное, что предложила сей план не я, а пай-девочка, отличница и послушница.
Маша закурила. Струйка дыма в нерешительности зависла около девушек, уютно устроившихся на корме катера, несущегося на предельной скорости по заливу, разделявшему Саудовскую Аравию и Египет. Потом, будто что-то разглядев в ночи, стремительно исчезла. Примерно так растворились в темноте за кормой и все страхи. Четверо молодых людей были охвачены азартом поиска сокровищ. Правда, из сбивчивых объяснений Вари никто толком не смог понять, что и где они ищут, но ее горящие глаза всех пленили. К тому же парни готовы были на многое, чтобы быть наедине со своими избранницами и выглядеть героями в их глазах.
- Ах, Маша, оставь, - Варя ни на миг не расставалась со старинной шкатулкой. - Я чувствую, мы на пути к великому открытию. На стенках шкатулки текст. Я бы не была так уверена, но Рудольф Михайлович развеял мои сомнения.
- И что же там написано?
- Точно перевести у нас не было времени, но совершенно ясно, что речь идет о неком таинстве, связанном с ритуалом бальзамирования перед погребением.
Варя вся напряглась, и голос ее дрожал.
- Скорее всего, шкатулка действительно из святилища жрецов и хранила в себе амулеты, которые используют как обереги для мумий.
- Золотые? - не удержалась Маша.
- Не обязательно. Впрочем, золото считалось божественным металлом, поскольку оно вечно, и часто использовалось не только в подобных ритуалах, но из него даже пытались делать эликсиры вечности.
- А этот гад в черных очках все заграбастал.
- Это была только верхушка айсберга, главное, как всегда, скрыто. Жрецы умели беречь свои тайны. Любая пирамида охраняет саркофаги лучше всяких армий. Запутанные лабиринты, ловушки, глубокие колодцы с гладкими стенами, двигающиеся плиты, перегораживающие коридоры, бункеры с песком, засыпающие незваных гостей, самострелы, металлические решетки с пиками, падающие на головы грабителей, обрушивающиеся лестницы - только известная часть препятствий на пути к усыпальницам царей. Все это работает без электричества или человека. Его величество рычаг! Давление в один килограмм на коварную плитку в темном коридоре, подобно спусковому курку у пистолета, приводит в движение огромный механизм, - выпалила Варя на одном дыхании. - Жрецы уже в древнем царстве обладали огромными знаниями и хранили их за семью печатями.
- Слушай, откуда ты все это знаешь? - с нескрываемым восторгом произнесла Маша.
- Я просто выросла с книгами по истории Египта. Моя дорогая мамочка фанатично преданна культуре этой удивительной страны - первой мировой державы. Ну, в нашем понимании. Варя была увлечена.
- Несколько тысячелетий Египет развивался, подчиняя более слабые кочевые племена и захватывая их земли. Они научились эффективно вести хозяйство, что давало возможность развивать науку и искусство. Они обладали огромным производством и сильнейшей армией, но не переделывали природу. Коренное отличие от нашей цивилизации - гармония с окружающим миром. Они не стремились поворачивать сибирские реки, а строили пирамиды и храмы. Тысячи лет стоят. И если бы не варвары, мы бы всю их красоту и сейчас видели. После завоевания Египта арабами многое поменялось. Пирамиды начали грабить уже в тринадцатом веке, однако усыпальницы были так хорошо замаскированы, что Картер обнаружил абсолютно нетронутую гробницу Тутанхамона только в 1922 году. Но ведь не только золото - главное сокровище ушедшей цивилизации. Знания, вернее - тайные знания. И не все они уже открыты. Это великое счастье, что до них не было никакого дела обычным грабителям. Я уверена, что жрецы предвидели развитие событий. Они, конечно, старались сберечь мумию фараона для новой жизни. Бальзамировали тело, хранили внутренности и сердце в конусообразных сосудах, называемых "канопами". Ведь после воскрешения фараон должен был вновь обрести не только свое тело, но и все органы чувств. Для грабителей, как, впрочем, и туристов, интереснее золотые маски саркофагов, украшения из золота, что должны сопровождать фараона в иной жизни, и амулеты, которые прятали под льняные бинты мумий. Ученым же интересно большее: как и зачем все это делалось. Это целая область знаний, хотя были и другие, тайные знания. Они касаются не столько технологий, сколько представлений о человеке и воздействии на него. Жрецы прятали это в хитрые тексты, которые на первый взгляд были абсолютно неинтересны грабителям. Расчет был прост: тайные знания не должны попасть в случайные руки, их ведь не зря скрывали от публики. Найти и расшифровать записи может только целеустремленно ищущий их человек. Посвященный. Были касты жрецов, секты фанатиков, ордена рыцарей и средневековые тайные общества, которым по наследству передавались ключи к тем знаниям и средства, чтобы все держать в тайне. Не секрет, что некоторые из этих обществ существуют и сейчас. Конечно, их тайные члены не бегают по крышам и не рубят головы мечами, как любит показывать Голливуд, но сила и власть, сосредоточенная в их руках, огромны. Человек не изменился за последние пять тысяч лет, он так же уязвим перед тем, кто обладает сокровенными знаниями о нем. Притом, что все покрыто туманом и умело маскируется под всевозможные выдумки и небылицы, а корни тянутся сюда, в эту культуру. Вот, с точки зрения нашей церкви, древние египтяне были язычниками. Однако все современные религии, вернее их догмы и священные тексты, заимствованы из Древнего Египта. Идея воскрешения после смерти главенствует во всех конфессиях, но по сути это вариации на известную тему. Египетская мифология рассказывает, как великий царь Осирис был убит своим завистливым братом Сетхом. Он расчленил его тело на множество частей и разбросал по всей стране. Однако любящая жена фараона Исида собрала останки и поместила их в саркофаг, затем попросила Анубиса бальзамировать тело мужа и воскресить его. С тех пор Осирис стал главным божеством, вершит судьбы загробного мира и претендующих на бессмертие. Чудесным образом Исида зачала от Осириса наследника - Тота. Когда он вырос, то сверг убийцу Сетха с трона и сам стал править Египтом. С тех пор праведная жизнь на земле ради бессмертия определена простыми правила поведения. Знаменитые "не убий, не укради, не прелюбодействуй" заимствованы их "Книги мертвых". Ну, это долгий разговор, а представляешь, какими знаниями нужно обладать, чтобы реализовывать идеи о бессмертии. Многое, что сделано тысячелетия назад, работает до сих пор!
- Как интересно, - задумчиво протянул инструктор. - А я вот историю в школе не любила. Наша историчка была простой истеричкой.
- Есть замечательная фраза: встретить своего учителя что звезду найти.
- Ты нашла?
- Мне повезло, - улыбнулась Варя. - Мой единственный учитель - мой единственные родитель.
- А профессор, которому ты звонила?
- О, Рудольф Михайлович - великолепный специалист. Фанат. Представляешь, звоню ему домой и с ходу называю знакомые иероглифы из текста на стенках шкатулки. И он - "ни здрасьте, ни до свидания", мигом включается в перевод. Словари под рукой.
Девушка вздохнула.
- А какой умница…
- Женат?
- Да ну тебя, Машка, - девушка осеклась. - Ой, извини.
- Значит, женат.
- Да при чем тут это?
- А притом, что все порядочные всегда женаты, а мне достается всякая шваль.
- Я думаю, что ты торопишься. У такой красавицы может быть только принц!
- Уже был…
Они замолчали. Ровный гул двигателя вошел в привычку и, казалось, не нарушал ночной тишины. Редкие береговые огни и яркие звезды мерно покачивались на расходившихся от кормы катера волнах. Луны не было, и черное небо открывало любопытному взгляду иные миры. Их отголоски в виде слабого света от далеких звезд завораживали. Наверное, жители здешних мест чаще смотрели в эту удивительную бездну, чем обитатели других стран, где облака не новость. Здесь же величественное зрелище чаще располагало к размышлениям о главном. Как мы оказались на земле и зачем, а что там, наверху?
- А ты знаешь, - первой нарушила молчание Варя, - пирамиды не строили гладкими, а специально все грани были ступеньками. Тут во всем смысл.
- Нет, не задумывалась даже, - тихо отозвалась подруга.
- Это символ лестницы.
- В небо?
- Нет, в бессмертие. Для древних египтян это было целью жизни.
- Слушай, а все-таки, чего мы поперлись на ночь глядя в другую страну? Там клад зарыт?
- Нет. Там - третий ключ.
- От квартиры?
- Маш, ну поверь, это очень серьезно.
- Да я-то поверю, - она вздохнула. - Мне бы вообще выбраться из этой чертовой дыры, и то - счастье. Правда, без денег - напряг.
- Можно, я не буду ничего загадывать, - не сразу ответила ученица. - Боюсь сглазить. Но интуиция подсказывает мне, что все сбудется.
- Эх, жалко, нет карт, - потянулась Маша. - Я бы погадала.
- Тогда погадай по руке, - и Варя быстро протянула ей свою прохладную ладошку.
- Грех гадать бесплатно, удачи не будет.
- Отдам все, что попадет в эти руки, - не задумываясь, выпалила девушка.
- Ох, не зарекайся, бедовая… - подруга покачала головой и озорно повела плечами.
- Клянусь Святой Катериной!
- Ты мне так и не сказала, что же там было, - Маша чуть придавила маленькую ладошку.
- Да ничего там не было, - ученица явно смутилась.
- Посмотрим-посмотрим.
Послышался щелчок. Язычок пламени с любопытством выскочил из зажигалки и тоже принялся рассматривать неглубокие узоры на тонкой коже. К ним захотел присоединиться и прохладный ночной ветерок, он даже пытался оттолкнуть язычок пламени, но тот и не думал уступать, упрямо возвращаясь на место. Втроем они сгрудились над кистью с длинными изящными пальцами. Древние поверья, что судьба человека отображается в линиях ладони, его имени или радужной оболочке глаза, всегда волновали любопытных, а толкования этих секретов для некоторых становилось потомственной профессией. Были и такие, кто шел дальше и не только предсказывал будущее, но и брался его изменить. Ну, за пару монет, конечно.
- А знаешь, ты ведь и вправду бедовая девочка, - задумчиво произнесла дочь цыгана. - Не припомню, чтобы у кого-то линия судьбы имела четыре вилки.
- Без ножей? - хихикнула Варя.
- Не умничай. Я имела в виду раздвоения. Вот смотри. Инструктор провел своим коротким ноготком по одной из линий на ладошке ученицы.
- Причем, судя по возрасту, ты на пороге первого. Она помолчала.
- Но что меня настораживает, так это точно такая же вилка на линии сердца. Аккурат в это же время.
- Светлые глаза тревожно посмотрели на Варю, а огонек с ветром притихли, сопереживая.
- Так бывает у самоубийц…
- Да-а, ты умеешь успокоить.
- Сама посмотри… - Маша хотела еще что-то добавить, но передумала. Прикрыв веки, она поднесла открытую ладонь своей руки ко лбу Вари и стала медленно опускать вдоль тела. - Расслабься, подумай о чем-нибудь приятном.
Какое-то время они сидели неподвижно и молча. Катер легко рассекал почти зеркальную поверхность залива, оставляя позади небольшие волны. Так и после нас почти ничего не остается в прошлом. Даже в памяти знавших нас людей. Быт и суета быстро стирают детали встреч и разговоров, а потом - и сами воспоминания. Лишь любовь и все, что с ней связано, не умирают вместе с нами.
- И что там видно, в потемках моей души? - не выдержала Варя.
- Ну, душа-то у тебя светлая, это ты и сама знаешь, а вот тепло неровное, - Маша говорила медленно, не открывая глаз. - Провалы пятнами идут, как клочья тумана.
Она помолчала.
- Если бы это был посторонний человек, я бы отодвинулась. Опасность чую. Но ты девочка непростая. Справишься.
- В чем же я непростая?
- Цвет не красный, но алый.
Маша откинулась назад, прислоняясь к переборке.
- Я это давно заметила.
- Цвет чего?
- Тепла.
- А у него что, разный цвет?
- Да. Хотя не обращай внимания на мои бредни.
- Отчего же, это очень интересно, - не отступала Варя. - А как ты его видишь?
- Ничего я не вижу.
- Маш, ну расскажи…
- Еще подумаешь, что я шизофреник.
- Тебе уже так кто-то сказал? Та кивнула, закусив губу.
- Я не буду смеяться, честное слово.