Южная ночь резко откинула серое покрывало сумерек, обнажая темный песок и яркие огни на дороге. Рекламные щиты на разные лады завлекали путников отдохнуть в отеле или ресторане, обещая приют и удовольствия. Наступало время развлечений. Вечные, как мир, страсти не отпускают грешных смертных. Ведя праведный образ жизни при солнце, они пускаются во все тяжкие в темноте, наивно полагая, что останутся незамеченными. Мир создан из противоречий, питающих друг друга. Как день и ночь, добро и зло чередуются в бесконечной гонке колесницы времени, и лишь немногие задумываются над этим странным законом бытия, а единицы пытаются вырваться за его пределы. Остальные же просто ищут удовольствие в доступном, отдаваясь бренным телом своим страстям и вспоминая о грешной душе лишь на закате.
- Маш, ты так уверенно ведешь машину, что у меня создается впечатление о каком-то плане. Ты что-то придумала?
- А у нас нет вариантов, ваше величество.
- Ну, престань…
- Я серьезно. Есть маленькая надежда, и я молю Бога, чтобы она сбылась.
- Ты о чем.
- Если нам удастся добраться до Хургады, если мы отыщем там Мартина, если он согласится… То очень может быть.
- Кто такой Мартин?
- Прошлым летом у Самиха, - она запнулась, вспомнив, что того уже нет в живых, - был общий проект с дайвинг-клубом в Хургаде. Чтобы не возить своих туристов туда и обратно на другое побережье залива, они зафрахтовали нашу "Звезду морей" на месяц.
Что-то, вспомнив, Маша улыбнулась.
- Шумная была компания. Впрочем, и дайверы поныряли вдоль разных берегов красивого моря, и нам выгодно. Там я познакомилась с их инструктором. Мартином.
Маша закурила, приоткрыв стекло со своей стороны салона.
- Хороший парень, хоть и немец. Ныряет здесь лет пять.
- Ты думаешь, он нам поможет?
- Когда-то клялся, что ради меня на все готов, - она грустно улыбнулась. - Вот и проверим.
- Маш, у меня ни копейки.
- Перестань, это мое дело.
- Но чем будем расплачиваться?
- Обижаешь, воробышек…
Ночь скрывала все, что было дальше десяти метров. Да никто и не собирался загадывать далее. В темноте далеко могут видеть только зрячие, а их всегда было очень мало на земле. Остальные грешные очерчивали круг своих интересов только в круге, освещенном их факелом или свечой. Тут и копошились. Нужно воображение, чтобы представить то, что скрыто. Гораздо проще поверить, что этого вовсе нет.
- А вот и "Дельфин".
Яркая вывеска с изображением веселого животного, резвящегося на волне, была видна издалека.
- Как у нас только бензина хватило?
- Я тащилась на этой "ласточке" не более шестидесяти. Самый экономный режим. Учись, студент.
- Маш, да если бы не ты…
- А вот это еще рано, дружок.
Они припарковали машину и долго искали Машиного знакомого по барам. Наконец им повезло. Мартин мотал головой и протирал глаза, не веря своему счастью. Потом, пьяно улыбаясь, лез целоваться к обеим русским, бормоча вперемежку английские и немецкие слова. На ногах он держался крепко, хотя координация была нарушена. Прогулявшись по свежему ночному воздуху набережной Хургады, он почти протрезвел. Вспоминая о прошедшем лете, он то и дело пытался обнимать девушек, заверяя в своей преданности.
Когда же речь зашла о ночной прогулке в Дахаб, расположенный километрах в двухстах от этого берега, потомок арийцев засомневался, засопел, начал вспоминать о поломках на своем катере. Маша молча прижала его своей грудью к стене и пристально посмотрела в глаза. Варя деликатно прошла чуть вперед, стараясь не присутствовать при этом немом разговоре.
Через минуту они догнали девушку, возбужденно переглядываясь и посмеиваясь над чем-то. Ах, эти женские чары, обещания, взгляды и томные вздохи! Владеющая этим оружием владеет миром.
- Я отнесу ужин Мартину в рубку и поболтаю с ним, - Маша ставила тарелки на поднос. - Приберешь здесь?
- Конечно.
- Потом поднимайся к нам. Нужно его тормошить. Как бы не заснул.
- Хорошо.
- Варюша, - она заглянула подруге в глаза. - Все будет хорошо. Ты мне веришь?
- Да.
- Тогда перестань киснуть, - и уже не оборачиваясь, крикнула на ходу: - Гребень не потеряй, принцесса.
Варя непроизвольно провела рукой по волосам, проверяя свое сокровище. Он был на месте. Девушка удивилась, как ладно подарок великой царицы сидит у нее в прическе. Увесистый, с длинными зубцами, темный черепаховый гребень плотно собирал ее непослушные волосы на затылке. Она даже не замечала его, так он был удобен. Надо будет в Москве купить себе что-то подобное.
- Как здорово, что ты догадалась приготовить кофе, - приветливо встретила ее Маша. - Садись сюда. Посмотри, какая красота. Когда еще увидишь такое.
- Вот это да, - протянула девушка, задержав от восхищения маленькую чашку в руке. - Все звезды отражаются. Я даже не представляла, что море бывает таким гладким.
- Редко, - хмыкнул Мартин. - Это в Вашу честь.
- Он прав, такой штиль бывает раз в сто лет.
- Девчонки, можно я прилягу на часок, - умоляюще протянул капитан, поглядывая на Машу. - Меня что-то укачало.
Та кивнула.
- Будут вызывать по радио, растолкайте меня. Ладно?
- Нет проблем, - Маша шутливо оттолкнула немца плечом. - Вахту принял.
Оставив минимум обязательных огней, катер почти бесшумно скользил по морской глади. Маша задала такой режим работы двигателя, чтобы к семи быть в Дахабе. Волны длинными усами расходились за кормой, теряясь в темноте, а форштевень накатывал на звезды, застывшие на воде. Яркие, крупные, как лампочки, они в великом множестве проглядывали в черном небе, отчего и вода, и небо казались бесконечно глубокими. В рубке не было света, за исключением слабого мерцания приборов, которое не мешало любоваться чудесной ночью.
- Знаешь, египтяне тоже называли путь Млечным, только не из-за сходства с цветом молока, как считают у нас.
- А почему?
- Они считали, что в бессмертие уходят именно туда, и эта светлая туманность кормит божественным молоком всех избранных.
- Они так сильно верили в бессмертие?
- Наверное, потому, что оно есть.
- Э-э, девушка, ты опять что-то накопала.
- Так, догадки.
- Слушай, я тебя знаю всего неделю, но после каждой твоей догадки моя непутевая жизнь просто переворачивается.
- Нет, больше никаких приключений. У меня завтра в двенадцать самолет в Москву. Я обещала девчонкам к отъезду автобуса быть в отеле.
- Будешь, - грустно прошептала Маша, потом оживилась. - Ты лучше расскажи, что там опять родилось в этой светлой головке. Гребень не жмет?
- Знаешь, так удобно. Я думаю себе сменить прическу под него… Ну под такой же.
- Да носи этот, кто узнает. Он твой.
- Что ты! Там такое послание…
- Думаешь?
- Конечно! Все сходится. Хатшепсут понимала, что ей не миновать участи "забытых царей", и оставила послание потомкам. Мы с тобой уже убедились, какая это была умная женщина. Думаю, на гребне рецепт раствора, который должен быть в том бассейне.
- Каком?
- Том, что был на рисунке блока. Ну, который Анвар… Который мы разбили.
- Ничего не понимаю.
- Я не большой знаток тантры или, - она запнулась, - эротики… Ну, ты понимаешь… Экстаза. Когда сердце замирает.
- Не всегда, - улыбнулась Маша. - Но бывает.
- Думаю, что именно этот момент использовался для перехода в иное состояние.
- Слушай, перестань темнить и стесняться. Говори нормальным языком.
- Я предполагаю, - они обе прыснули от важного тона докладчика. - Машка, не перебивай.
- Молчу.
- Нам на курсах в школе дайверов рассказывали, что в экстренных случаях для быстрого подъема с глубины можно использовать утопление. Когда у ныряльщика нет воздуха, чтобы выполнять час-два декомпрессию для медленного подъема с большой глубины, его заставляют наполнить легкие водой. Проще говоря, захлебнуться и пулей выскочить наверх, где его можно откачать.
- Есть такая байка, но я ни разу не видела таких смельчаков.
- Я пока говорю о теории.
- Ладно.
- Так вот. Если в момент экстаза человек способен к прозрению, великим открытиям, прорицанию и т. д., то есть к скачку в особое состояние, это можно использовать к переходу в бессмертие. Оно просто является иным состоянием жизни. Точнее горя, ее частным случаем. Когда время останавливается для данного организма. Душа и сознание продолжают действовать, а тело останавливается в переходе. Зависает между жизнью и смерть. Не зря же говорят, сердце замирает. Вот я и подумала: в момент, когда сердце замерло на миг, человек же не умер, и, если это состояние продлить, он сможет не умирать в нем вечно. Вопрос только в том, как поддерживать питание организма. И вот тут меня осенило. Если в момент экстаза человека утопить в некоем специальном растворе, который переведет его на минимальный режим потребления энергии. Отключить внутренние органы, не есть, не пить, только дышать и питаться солнечной энергией, то почему бы и нет. Ведь девяносто процентов получаемой от пищи энергии человек тратит на поддержание постоянной температуры организма. Все остальное очень экономично. Варя глубоко вздохнула, выпалив без остановки наболевшее.
- Целюлиты, циррозы и прочее - все от излишеств. Человеку нужно очень мало для поддержания организма в нормальной форме. А мозг вообще протестует против излишеств. Вспомни, йоги и мудрые старцы подолгу голодают, чтобы ощутить просветление. Филиппинские хилеры перед посвящением должны пройти "сухую" сорокадневную голодовку, Христос в пустыню уходил на сорок дней. Думаю, неслучайно у жрецов Египта процесс бальзамирования умершего составлял семьдесят два дня. Период, когда Сириус не показывается на горизонте.
- Ты хочешь сказать: все фараоны уходили в бессмертие?
- Нет, конечно. Все не так просто. Думаю, неслучайно в послании, что было нам оставлено на папирусе, речь идет о великом числе, т. е. восьмерке. Это бесконечность. А вот следующее число, девятка, - это и есть вечность.
- Какая разница?
- Думаю, что разница в состоянии души и сознания.
- Ничего не понимаю.
- Давно известны зомби, в которых шаманы центральной Африки могли превращать некоторых умерших. Это те, кто мог перешагнуть границу смерти, т. е. достигал в некотором смысле бесконечности, но разум его управлялся или поддерживался только шаманом. Это те, кто был близок к постижению числа восемь.
- Значит не всем дано?
- Именно. В тексте на папирусе упоминается о звездном дожде в некий день Тхар, который одним принесет радость, а другим горе.
- И что это за день?
- Я точно не знаю, тут нужно посидеть над переводом и почитать литературу, но одно мне ясно: они вычислили этот особенный день. И только рожденные в этот день могут перешагнуть черту бессмертия. Очень похоже, что это день появления Сириуса после двухмесячного затмения. Мне кажется, что двоих я знаю. Осталось точно узнать их даты рождений и сравнить.
- И кто же эти счастливцы?
- Хатшепсут и Александр Македонский.
- А при чем тут Александр?
- Я не могу сказать наверняка, это только предположение. Интуиция, если хочешь.
- Что-то ты темнишь, дружок.
- Можешь не верить.
- Ладно, не дуйся, - примирительно произнесла Маша. - Значит, есть две границы? Как в классиках: прыгнуть на восьмерку или на девятку?
- Думаю, что так. Кому-то дано шагнуть в бесконечность, а кому-то в бессмертие.
- А что за звездный дождь в день Тхар?
- Возможно, это мантра, которую некто должен произнести в момент перехода человека из одного состояния в другое. Без нее при всех необходимых условиях возможен переход только на восьмерку.
- Это текст, который ты подсмотрела в монастыре Святой Катерины?
- Да. Я случайно проверила его действие на сознание и могу сказать, что оно изменяется удивительным образом…
Варя не договорила.
- Красавицы, - за их спинами стоял удивленный Мартин. - Такое впечатление, что вам никто не нужен в мире, кроме вас самих. А скоро рассвет. Дахаб через полчаса.
- Как? - вскинулись Варя. И действительно, узкая полоска берега уже проглядывалась в утренней дымке. - А мы далеко от Шарм эль Шейха?
- Почти напротив, - Мартин потягивался, зевая.
- Тогда меня лучше высадить на пляже отеля. Можно? Там причал большой.
- Как называется твой отель?
- Гольф. Гольф-отель.
- Знаю, - капитан взял большой бинокль. - Сейчас поищу. Присмотревшись к спрятанным в зелени постройкам вдоль всего берега, он уверенно произнес:
- Вижу твой отель. Там был замечательный бар под названием "BBQ", помнится, я там любил отрываться.
- Да, был такой, - как-то растерянно произнесла Варя.
- Десять минут до высадки.
- Всего десять? - девушка чуть не плача посмотрела на Машу. - И… и все?
- Ну почему все, воробушек.
- И ты уедешь, а я… - она не могла говорить от спазма, внезапно сдавившего горло.
- Все пройдет, - Маша обняла подругу за плечи. - Приключения кончились, девочка. Пора в Москву.
- Но как же… - Варя уже не могла сдержаться и в голос заревела.
- Перестань, а то я тоже начну плакать, - длинные ресницы захлопали, прогоняя навернувшуюся слезу.
- Маш, поедем со мной, будем вместе жить… Я все сделаю. Поедем, а?
- Нельзя мне сюда, дружок. Никак нельзя. Поди, ищут давно.
- А мы им все расскажем.
- Наивная ты, за то и люблю, - Маша отвернулась на секунду, прикусив губу.
- Я… Я тоже.
- Ну-ка, хватит слез. Давай прощаться.
- Не могу.
- Все пойдет, воробушек, все пройдет, - они обнялись. - Теперь иди.
Почти с силой она отстранила от себя худенькую малышку.
- Хотя, постой, дай мне телефон Анвара. На память. Варя протянула изящный блестящий аппаратик.
- Здесь в исходящих звонках должны остаться номера твоей мамы и профессора. Созвонимся.
Подруга лишь кивнула.
- Я тебе сама позвоню. У меня еще тут дела остались. Надеюсь, через недельку буду в Италии, только там включу телефон. Здесь опасно.
- А как же ты без денег…
- Ну что ты, радость моя, - Маша чуть потянула вниз футболку и наклонилась вперед. - Забыла?
Первые лучи солнца, не стесняясь, заглянули за глубокий вырез, где блеснуло замечательное ожерелье розового жемчуга.
Катер плавно отошел от небольшой пристани, стараясь не тревожить еще спящий отель. Утренняя дымка, неохотно расступаясь, пропустила белоснежный корпус катера и сомкнулась за ним. На корме стояла высокая стройная красавица, едва различимая на фоне катера, и лишь ее загорелая рука еще виднелась в прощальном приветствии. Когда же катер совершенно скрылся из виду, по дощатому настилу причала к берегу медленно пошла ссутулившаяся хрупкая девушка. Она выглядела несчастной, будто разом потеряла все на свете и уже ничто не сможет возвратить ее к обычной жизни. А сокровенные знания древних и гребень Хатшепсут казались ей сейчас такими никчемными и случайными, как песок в кармане.