- Отец, скажи ему! - требовательно произнесла Мими, направляясь к столу.
- Сказать что? - спросил Джек.
Чарльз Форс отпил из бокала и исподлобья взглянул на детей. На своих так называемых детей. Маделин Форс и Бенджамин Форс. Двое самых могущественных представителей Голубой крови за все времена. Они были в Риме в критический момент. Они основали Плимут, они осваивали Новый Свет. И именно он призывал их вновь и вновь, когда в них возникала нужда.
- Про эту ублюдочную ван Ален, - уточнила Мими. - Скажи ему.
- А что ты такого знаешь про Шайлер? - поинтересовался Джек.
- Больше, чем ты, братец, - отозвалась Мими и уселась в одно из глубоких кожаных кресел, стоящих около отцовского стола. Когда она взглянула на брата, ее зеленые глаза точно такие же, как у него, сверкнули не то яростью, не то торжеством. - В отличие от тебя у меня есть доступ к моим воспоминаниям. Ее там нет. Я проверяла, снова и снова. Ее там нет. Ее нет нигде. Ее не должно существовать!
Голос Мими возвысился почти до визга, из-под верхней губы показались клыки.
Джек отступил на шаг.
- Этого не может быть. В моих воспоминаниях она есть. Ты ошибаешься. Отец, что за чушь она несет?
Чарльз сделал еще глоток, откашлялся и, наконец, произнес:
- Твоя сестра права.
- Но я не понимаю… - пробормотал Джек, опускаясь в другое кресло.
- С формальной точки зрения ван Ален не принадлежит к Голубой крови. - Чарльз вздохнул.
- Это невозможно! - воскликнул Джек.
- Она и принадлежит к нам, и не принадлежит, - пояснил Чарльз. - Она - порождение священного целования, союза между вампиром и человеком-фамильяром.
- Но мы не можем размножаться… у нас нет способности… - возразил Джек.
- Мы не можем иметь потомство, это верно. Мы не можем создавать новую жизнь, мы просто привносим дух ушедшего в новый эмбрион путем искусственного оплодотворения. По-моему, даже среди Красной крови в нынешние времена такая процедура - не редкость. Семя бессмертного сознания прививается женщине из нашей расы, дабы оно могло получить новую физическую оболочку в цикле проявления. Но поскольку представители Красной крови могут создавать новую жизнь, новый дух, то скрещивание между нами, очевидно, не является невозможным. Невероятным - да, но не невозможным. Однако за все годы нашего существования такого не случалось никогда. Зачать ребенка смешанной крови - это нарушение строжайшего закона нашего рода. Ее мать была глупой и взбалмошной женщиной.
Мими взяла чистый хрустальный бокал и налила в него жидкости из графина. Отпила глоток. Каберне с виноделен Ротшильда.
- Ее нужно уничтожить! - прошипела она.
- Нет! - крикнул Джек.
- Не надо так волноваться. С ней ничего покамест не случится, - успокаивающе произнес Чарльз. - Комитет так и не пришел к окончательному решению относительно ее дальнейшей участи. Она, похоже, унаследовала кое-какие черты своей матери, так что мы должны получше к ней присмотреться.
- Вы собираетесь ее убить? - спросил Джек, опустив голову на руки. - Я вам не позволю.
- Это не тебе решать. Загляни поглубже в свои воспоминания, Бенджамин. Скажи мне, что ты видишь. Узри правду внутри себя.
Джек закрыл глаза.
Когда они танцевали на Неформальном балу, он чувствовал присутствие Шайлер в своих воспоминаниях, как будто знал ее и в иные времена. Он мысленно вернулся в тот вечер, в зал особняка Общества по изучению Северной и Южной Америки, где они танцевали, и к воспоминаниям о Патрицианском бале, о той ночи, когда они вальсировали под музыку Шопена. Одно из самых ярких и драгоценных воспоминаний - это была… она… это не мог быть никто иной! Вот! Джек торжествовал. Он с близкого расстояния видел лицо, полускрытое веером. Эта нежная, фарфоровая кожа, изящные черты, вздернутый нос, и… Джек пошатнулся - это не были глаза Шайлер. Они были зеленые, не голубые. Это глаза…
- Ее матери, - выговорил Джек, выныривая из воспоминания и глядя на отца и сестру.
Чарльз кивнул. Голос его был непривычно резким:
- Да. Ты видел Аллегру ван Ален. Очень сильное сходство. Аллегра была одной из лучших среди нас.
Джек опустил голову. Он спроецировал этот образ на Шайлер, когда они танцевали, и использовал свои способности вампира, чтобы проникнуть в ее чувства, так что ей показалось, будто она тоже ощущает прошлое. Но Шайлер была ново-созданной душой. Ее мать, именно ее мать Джек искал сквозь века. Именно поэтому его так тянуло к Шайлер с той самой вечерней встречи перед "Кварталом-122", потому что ее лицо было так похоже на то, что преследовало его во снах.
Потом он взглянул на Мими. Его сестра. Его партнерша, его лучшая половина, его лучший друг и злейший враг. Она была с ним с самого начала. Именно ее руку он всегда находил, шаря вслепую во тьме. Она была сильной, она была той, что выживает. Она была источником его силы. Она всегда была рядом с ним, всегда поддерживала его. Агриппина рядом с ним, Валерием. Элизабет де Лоррен-Лилльбон при нем, Людовике Орлеанском. Сюзанна Фуллер рядом с Уильямом Уайтом.
Мими перегнулась через подлокотник и взяла Джека за руку. Они были так похожи, они пришли из одной тьмы, через одно и то же изгнание, которое обрекло их вести бессмертную жизнь на земле, и вот они здесь, тысячелетия спустя, богатые и знатные. Мими погладила брата по руке, в глазах у нее стояли слезы, как и у него.
- Что нам теперь делать? - спросил Джек. - Что с ней будет?
- Пока что ничего, - сказал Чарльз. - Мы наблюдаем и ждем. Тебе, вероятно, лучше держаться подальше от нее. И еще: твоя сестра сказала мне о твоих тревогах, связанных со смертью Августы. Рад сообщить тебе, что мы уже близки к обнаружению преступника. Простите, что так долго держал вас обоих в неведении. Если позволите, я объясню…
Джек кивнул и крепче сжал руку сестры.
ГЛАВА 31
Следующая неделя пролетела быстро. Каждый день после школы Шайлер и Оливер рылись в Хранилище, пытаясь найти какие-либо записи с упоминанием слова "Кроатан". Они прошерстили все компьютерные базы данных, перепробовав все возможные варианты произношения этого слова. Но поскольку библиотечные картотеки были компьютеризованы только в конце восьмидесятых годов, пришлось обратиться также к древнему бумажному каталогу.
- Могу ли я чем-нибудь помочь? - спросил кто-то угрюмым тоном, когда Шайлер с Оливером в очередной раз сидели за столом, просматривая десятки старых книг и несколько карточек из, ящика "Ку-Ку".
- О, мастер Ренфильд. Позвольте представить вам Шайлер ван Ален, - сказал Оливер, встав из-за стола и слегка поклонившись в знак приветствия.
Шайлер пожала старику руку. Он держался аристократически чопорно и был одет по эдвардианской моде - в китель и узкие бархатные брюки, какие уже давным-давно никто не носил. Оливер как-то рассказывал Шайлер о Ренфильде - проводнике, который слишком серьезно относится к своей работе. "Он служил Голубой крови так долго, что теперь думает, будто он и сам - вампир. Классический стокгольмский синдром", - сказал тогда Оливер.
- Пожалуй, мы сами справимся. - Оливер нервно улыбнулся.
Они, не сговариваясь, решили, что не будут просить библиотекарей помочь им в поисках, поскольку инстинктивно понимали, что занимаются недозволенным делом. Если Комитет что-то скрывает и это "что-то" имеет отношение к слову "Кроатан", то, вероятно, им лучше помалкивать.
Ренфильд взял со стола листок бумаги, на котором Шайлер записывала в столбик варианты искомого слова. "Кроатан. Кроотан. Кроатон. Хроатан. Кроутан". Библиотекарь поспешно положил листок обратно, как будто обжегся.
- Кроатан. Понятно, - произнес он.
Оливер попытался придать тону небрежность.
- Так, одна штука, о которой мы слыхали. Ничего особенного. Обычная внеклассная работа.
- Внеклассная работа. - Ренфильд мрачно кивнул. - Конечно. Увы, но я никогда не слышал этого слова. Вы не просветите меня?
- Кажется, это такой сорт сыра. Он имеет какое-то отношение к старинным английским рецептам, - ответил Оливер с невозмутимым лицом. - С банкетов Голубой крови в шестнадцатом веке.
- Сыр? Ну, тогда ясно.
- Как рокфор или камамбер. Но, кажется, повкусу больше напоминает овечье молоко, - продолжал Оливер. - Или козье. Вполне может быть, что козье. Но не исключено, что и моцареллу. Как ты думаешь, Скай?
У Шайлер дрожали губы, и она не решилась ничего ответить, боясь, что голос ее выдаст.
- Отлично. Можете продолжать, - промолвил Ренфильд, отходя от стола.
Когда он удалился на достаточное расстояние, Оливер и Шайлер рассмеялись, настолько тихо, насколько сумели.
- Сыр! - прошептала Шайлер. - Я думала, он в обморок брякнется!
Это был единственный светлый момент за всю неделю. Вслед за похолоданием нагрянула вспышка заболеваний. В школе свирепствовал грипп, и несколько учеников в последние дни отсутствовали на занятиях, среди них Джек Форс. Очевидно, у вампиров не было иммунитета к вирусу гриппа. Шайлер также слышала, что с самой вечеринки Блисс запретили выходить из дому, кроме как в школу. Но уроженка Техаса молчала как рыба. Даже Дилан пожаловался, что Блисс стала мрачной и отстраненной и к тому же ни на шаг не отходила от Мими.
Следующие дни были пасмурными и очень холодными - первый признак приближения зимы. Весь Нью-Йорк стал серым - от зданий до висящего в небесах смога - как будто темная сырая туча накрыла город, подобно промокшему одеялу.
Когда Шайлер вошла в ворота Дачезне, плотный туман нависал над шумной толпой, собравшейся перед школой. Девушка миновала несколько белых мини-фургонов различных новостных агентств со спутниковыми антеннами на крышах, прошла мимо репортеров, которые прихорашивались перед началом прямой съемки, глядя в карманные зеркальца - не растрепал ли ветер волосы, в порядке ли лицо? Повсюду стояли на треногах видеокамеры, кругом толклись фотографы и корреспонденты из газет и журналов - толпа была куда больше, чем даже в день похорон Эгти.
Несколько учащихся Дачезне сгрудились у парадной двери, наблюдая за этим столпотворением. Среди них Шайлер обнаружила Оливера и подошла к нему.
- Что происходит? - спросила она.
Вид у Оливера был угрюмый.
- Что-то ужасное. Я это чувствую.
- Я тоже, - согласилась Шайлер. - Еще одна смерть или что?
- Не знаю.
Они отошли к воротам. Из парадных дверей особняка Дачезне два дюжих полицейских вывели парня. Лохматого, растрепанного, в потертой кожаной куртке.
- Дилан! За что? Что он сделал? - в ужасе воскликнула Шайлер.
Толпа репортеров и корреспондентов ломанулась вперед, наперебой сверкая вспышками и сыпля вопросами.
- Как вы это откомментируете?
- Зачем вы это сделали?
- Поделитесь своими чувствами с нашими читателями!
Шайлер была потрясена, едва ли не в панике. Почему они уводят Дилана? И почему устроили из этого публичное зрелище? Она поверить не могла, что школьные власти позволили такое.
В толпе она заметила Блисс, та смотрела на происходящее широко раскрытыми глазами.
- Шайлер! - Блисс тоже заметила ее и на какой-то момент забыла, что они с ней вовсе не подруги.
Шайлер схватила Блисс за руки.
- Почему? Что происходит? За что его арестовали?
- Они считают, что Дилан убил Эгги, - ответила Блисс.
Она пыталась сохранять спокойствие, но при виде потрясенных лиц Оливера и Шайлер сломалась окончательно. Она вцепилась в них обоих, ища поддержки.
- Я подслушала, как они говорили с директрисой. Эгги умерла не от передозировки наркотиков, она была убита… задушена, и под ногтями у нее нашли дэ-эн-ка Дилана…
- Нет!
- Это, наверное, ошибка, - всхлипнула Блисс.
- Блисс, послушай меня, - сказала Шайлер, стараясь придать голосу твердость. - Его подставили. Дилан не мог убить Эгги. Понимаешь?
Взгляд Блисс стал сосредоточенным. Она кивнула, поняв, что имеет в виду Шайлер.
- Потому что…
- Потому что он человек, а никто из Красной крови не может убить представителя Голубой крови… Эгги одолела бы его в один момент. Это ложь. Эгги была вампиром. Дилан никак не мог бы ее убить.
- Подстава?
- Верно. - Шайлер кивнула.
С неба лило целыми потоками, все трое уже промокли, но словно не замечали этого. Блисс испуганно взглянула на Оливера.
- Но, Шайлер, ведь вампиров не бывает… - невпопад возразила она.
- А, насчет Оливера не беспокойся. Он знает, это нормально. Он проводник. Я потом тебе расскажу.
Оливер изо всех сил старался выглядеть надежным и достойным доверия. Вспомнив, что в сумке у него лежит зонт, он открыл его, защитив себя и девушек от дождя.
- На прошлой неделе Джек сказал мне, что есть кто-то, кто убивает особ Голубой крови. Думаю, Дилана обвинили ложно, - пояснила Шайлер.
- Так значит, он не виноват… - с надеждой произнесла Блисс.
- Конечно, не виноват! Нам нужно узнать, кто за этим стоит, и вытащить Дилана, - заявила Шайлер.
Блисс кивнула.
- Надо понять, что происходит. Почему Дилана вот так, ни с того ни с сего, обвинили, хотя официальное заключение было про передоз наркотиков. Откуда они взяли эти "улики"? И почему именно Дилан?
- Твой папа - сенатор. У него должны быть связи в полицейском управлении. Он не может помочь? - поинтересовался Оливер.
- Я его спрошу, - пообещала Блисс.
Втроем они не спеша вошли в ворота школы: на занятия все равно уже опоздали.
Позднее, во время ланча, Блисс встретилась с Оливером и Шайлер в столовой. Как обычно, они заняли дальний стол, скрытый от остального помещения мраморным камином.
- Ты говорила со своим отцом? - спросила Шайлер.
- Что он сказал? - подхватил Оливер.
Блисс придвинула стул поближе к ним и облокотилась на стол. Потом потерла глаза и подняла взгляд на собеседников.
- Он сказал: "Не беспокойся о своем приятеле. Комитет об этом позаботится".
Шайлер и Оливер пытались переварить услышанное.
- Странно, - промолвила Шайлер. - Ведь собрания Комитета отменены до особого уведомления.
ГЛАВА 32
В тот день после обеда вся школа по-прежнему продолжала обсуждать новости, и во время урока этики в классе Шайлер мистер Орион пытался успокоить учеников.
- Тише, тише, пожалуйста, - приговаривал он. - Я понимаю, что случай непростой, но мы должны помнить, что являемся гражданами Соединенных Штатов и любой из нас невиновен, пока не доказана его вина.
Шайлер вошла в класс и заметила, что Джек снова сидит на своем обычном месте у окна.
- Привет, - окликнула она его, застенчиво улыбаясь и усаживаясь за соседний стол.
Она не могла забыть, как он целовал ее, как будто он делал это и прежде.
Джек сейчас был необыкновенно красив. В свете ламп волосы его сверкали, словно белое золото, одежда была безукоризненно отглажена, а рубашка в кои-то веки заправлена в брюки. Сверху он надел элегантный черный джемпер, а на запястье поблескивали золотые часы, Шайлер их раньше не видела.
Но он даже не посмотрел в ее сторону.
- Джек…
- Что? - холодно спросил он.
Шайлер вздрогнула от его ледяного тона.
- Что-то не так? - прошептала она.
Он не ответил.
- Джек, мы должны что-то сделать! Дилана арестовали! И ты знаешь, что это неправильно. Он не мог убить ее! - яростным шепотом продолжала девушка. - Он человек. Его подставили. Мы должны узнать почему.
Джек взял свою дорогую перьевую ручку и нацарапал что-то в блокноте. Он по-прежнему не смотрел на Шайлер.
"Это не наше дело".
- Что ты имеешь в виду? - снова зашептала девушка. - Ты ведь понимаешь, что это наше дело. Нам нужно узнать, кто убивает нас. Ты не… ты не хочешь?…
- Не хотите поделиться своими секретами с остальным классом, мисс ван Ален? - спросил мистер Орион, прерывая этот односторонний разговор.
Шайлер отвернулась от Джека, устало ссутулившись.
- Нет, не хочу.
Весь урок Джек просидел молча, с каменным лицом. Он упорно не смотрел на Шайлер и даже не читал записки, которые она ему подсовывала.
Когда прозвенел звонок, Шайлер кинулась следом за Джеком, направившимся к выходу.
- Что на тебя нашло? Это все твоя сестрица? Что не так?
- Не трогай Мими! - рявкнул Джек.
- Но я не понимаю. Ведь в субботу вечером ты сказал…
- Я сказал, не подумав. Все совсем иначе. Извини, что ввел тебя в заблуждение.
- Почему ты со мной не разговариваешь? Что с тобой произошло? - дрожащим голосом спросила Шайлер.
Джек окинул ее взглядом.
- Мне действительно жаль, Шайлер. Но я сделал ошибку. Мне не следовало говорить то, что я сказал в тот вечер. Я был не прав. Отец мне все объяснил. Комитет ничего не скрывает. Они расследуют обстоятельства смерти Эгги, и мы просто должны понять, что Комитет знает, как будет лучше. Когда все разрешится, они нам сообщат. Давай пока не будем думать об этом.
- Твой отец… твой отец тоже в этом участвует! - обвиняюще воскликнула Шайлер.
Джек тяжело положил руку ей на плечо, с силой сжал, потом отпустил и отошел на шаг.
- Брось это все, Шайлер. Так будет лучше и тебе, и мне.
- Джек! - крикнула она.
Он не обернулся. Она видела, как он деловитой походкой спускается на второй этаж, где как раз выходила из своего класса Мими Форс. Шайлер смотрела на них обоих и словно бы впервые замечала, как они похожи друг на друга: одинаковое худощавое телосложение, одинаково длинные руки и ноги, одинаковый рост, одинаковый цвет волос, глаз и кожи. Она видела, как улыбнулась Мими, заметив Джека. Как Джек обвил рукой плечи сестры - такой ласковый, интимный жест… В сердце Шайлер что-то оборвалось.
- Что сказал Джек? - спросила Блисс, встретившись с Шайлер и Оливером в "Старбаксе" через дорогу от школы, куда они заскочили выпить кофе во время большой перемены.
- Он нам не поможет, - ответила Шайлер.
Слова с трудом сходили с языка.
- Почему?
- Он передумал. Говорит, что наболтал все это по ошибке. Велел забыть обо всем.
Девушка машинально и методично раздирала бумажную салфетку на крошечные кусочки, пока весь ее поднос не оказался усыпан конфетти.
- Он сказал, что Комитет со временем все объяснит, а мы пока должны просто ждать, - горько добавила она.
- Но как же Дилан? - удивилась Блисс. - Мы ведь не можем позволить обвинить его в том, чего он не совершал!
- И не позволим. Это наше дело, - сказал Оливер. - Мы единственные, кто теперь может его спасти.