ГЛАВА 33
Полиция не позволила им увидеться с Диланом. Они попытались навестить его после школы, но натолкнулись, как на стену, на ужесточение законов - никто в участке даже не признал, что Дилана держат здесь. У него забрали мобильник и смартфон, так что связаться с ним было нельзя. У Шайлер возникло нехорошее предчувствие. Эта беда сблизила их троих - Блисс, Шайлер и Оливера - еще сильнее, чем прежде. На следующий день Блисс уже не стала садиться в столовой рядом с Мими. Вместо этого каждую свободную минуту она вместе с Оливером и Шайлер строила планы, как помочь другу.
- У него богатая семья. Я уверена, что для него наймут самого лучшего адвоката, - предположила Блисс. - Мне нужно с ними поговорить. Надо сказать им кое-что.
- Что? - спросила Шайлер.
- Вчера вечером я кое-что разузнала. Ну, то есть подслушала, как мама кое с кем говорит об этом деле. Я слышала как она сказала, что полиция установила время смерти - между десятью и одиннадцатью часами вечера. Они в этом совершенно уверены. Ну, то, когда и как было найдено тело Эгги… это не могло случиться ни раньше, ни позже.
- И что? - скептически переспросил Оливер.
- А то, что с десяти до одиннадцати Дилан был со мной. Все это время мы были снаружи, в переулке, курили. Он от меня не отходил ни на шаг.
- Ни на минуту? Даже в туалет не отлучался? - уточнила Шайлер.
Блисс помотала головой.
- Нет. Я совершенно уверена. Я несколько раз смотрела на часы. Ну, потому что беспокоилась, что Мими меня хватится.
- Вы понимаете, что это значит? - с улыбкой поинтересовался Оливер.
Обе девушки отрицательно покачали головами.
- Это значит, что у него есть твердое алиби. Блисс, ты золото. Ты его пропуск на выход из тюрьмы. Идемте, мы должны найти семью Дилана и сказать им об этом.
Дилан жил на Трибеке, так что в тот район они решили доехать на "роллс-ройсе" Блисс. Внутренняя отделка машины потрясла Оливера и Шайлер.
- Надо уговорить отца купить такой, - пробормотал Оливер. - А то у нас на всех один задрипанный старый лимузин.
Некогда Трибека была промышленным районом, а сейчас здесь проживали наследники богатых выходцев из провинции. Улицы были вымощены брусчаткой, а старые фабричные здания превращены в супердорогие жилища.
- Какой дом, этот? - спросил Оливер, направляясь к одному такому зданию, стоящему на углу.
Они сверились по адресной книге Дачезне. Это был именно тот дом.
- Вы никогда здесь не были? - удивилась Блисс.
Оливер и Шайлер помотали головами.
- Но я думала, вы с ним дружили.
- Дружили, - подтвердила Шайлер. - Но, понимаешь…
- Как-то не случилось, - объяснил Оливер.
Шайлер вздохнула.
- Мы всегда тусовались у Оливера. У него есть DVD-проигрыватель и игровая приставка. Дилану, похоже, было все равно.
- А ты как же? Ты ведь вроде как его девушка. Ты-то здесь не бывала? - в свою очередь поинтересовался Оливер у Блисс.
Та только покачала головой. Она на самом деле не была девушкой Дилана. Они так и не определились со своими отношениями. Пару раз ходили куда-то вместе, она собиралась сделать его своим фамильяром и все такое, но после того, как их застукали на вечеринке, ее родители запретили ей видеться с ним. Почему-то родители вбили себе в голову, что вечеринка была идеей Дилана. Боби Энн до сих пор не может простить, что манекен Золушки вернулся из Нью-Джерси без бального платья. В "Пентхаусе грез" все было неладно.
- Здрасьте, мы ищем квартиру тысяча пятьсот двадцать, - сообщила Шайлер консьержу, когда они вошли в здание.
В отличие от типичных для Парк-авеню роскошных, словно дворцы, обиталищ, здание на Трибеке было отделано в современном глянцевом стиле, вестибюль украшали сад камней и фонтан.
- Тысяча пятьсот двадцать? - с сомнением переспросил консьерж.
- Семья Вард, - подсказала Блисс.
Консьерж нахмурился.
- Точно. Они жили в тысяча пятьсот двадцатой. Но сейчас эта квартира выставлена на продажу. Все семейство вчера съехало оттуда. Собрались по-быстрому и уехали.
- Вы уверены?
- На сто процентов, мисс.
Консьерж даже позволил им заглянуть в пустую квартиру. Это были огромные апартаменты, площадью в шесть тысяч квадратных футов, переделанные из фабричной надстройки. Сейчас там не осталось ничего, кроме старого телевизора. Даже полки, некогда закрепленные на стенах, были сняты и увезены, а на полу виднелся призрачный контур углового дивана.
- Продается примерно за пять миллионов, если кому интересно, - добавил консьерж. - У меня там, внизу, лежит объявление от риелтора.
- Это, - произнесла Шайлер, - полная бессмыслица. Зачем его семейству съезжать так быстро? Неужели им недостаточно проблем из-за того, что Дилан в тюрьме?
Они обходили пустую квартиру, как будто пытаясь обнаружить причину внезапного исчезновения Бардов.
- Вы не знаете, куда они уехали? - спросил Оливер у словоохотливого консьержа.
- Поговаривали, что вроде бы вернулись в Коннектикут. Но точно не скажу.
Консьерж проводил их прочь из квартиры и запер дверь. Они спустились вниз на лифте, обратно в вестибюль. Блисс достала из своей сумки "Хлое Паддингтон" школьный справочник, но указанные в справочнике телефонные номера родителей Дилана оказались заблокированы. Других сведений там не было.
- Вы когда-нибудь видели его родителей? - спросила Блисс, пряча мобильный телефон.
Шайлер и Оливер снова покачали головами.
- Кажется, его брат учился в колледже, - припомнила Шайлер, чувствуя себя все более и более виноватой в том, что так мало знает о своем друге.
Каждый день они встречались в школе, каждые выходные тусовались вместе. Но когда стряслась беда, ни Шайлер, ни Оливер ничего не смогли вспомнить о жизни Дилана вне этих встреч.
- Он не особо много рассказывал о себе, - попытался оправдаться Оливер. - И вообще чаще молчал.
- Наверное, даже слова вставить не мог, - пошутила Блисс. - Я имею в виду, в ваш разговор, когда вы вместе, вы говорите какими-то полунамеками, так что другие вас просто не понимают.
Шайлер ничуть не обиделась на эти слова - наблюдение было верным. Они с Оливером так долго дружили и настолько сроднились, что действительно понимали друг друга с полуслова, Дилан не иначе как чудом смог пристроиться к их компании, превратив дуэт в трио. Они позволили ему это в основном потому, что им льстила его привязанность, но также и потому, что он им не мешал. Ему, похоже, нравились их истории, их междусобойные шутки, и он никогда не показывал, что претендует на большее, чем ему позволено.
- Если бы мы только могли поговорить с ним… - вздохнула Шайлер.
- Могли бы объяснить полиции, - добавил Оливер.
- Объяснить что? - фыркнула Блисс. - Что он не мог убить ее, потому что она была вампиром, а никто не может убить вампира, ну, кроме какого-то странного существа, о котором мы пока ничего не знаем, но, кстати, Дилан человек, так что… В общем, если так посмотреть, то кто нам вообще поверит?
- Никто, - констатировала Шайлер.
Они стояли перед домом, где когда-то жил Дилан, разочарованные и вновь зашедшие в тупик.
ГЛАВА 34
Поскольку в данный момент они ничего не могли сделать для Дилана, Оливер предложил снова посетить Хранилище в подвале "Банка". По пути они с Шайлер рассказали Блисс все, что знали. Они должны продолжать свои попытки. До сих пор ни одна нить не привела их ни к чему, в частности потому, что они даже не знают, как правильно пишется слово "Кроатан".
- А может, вместо этого поискать что-нибудь про Плимут? - предложил Оливер. - Скай, ты говорила, что Джек упоминал об этом как о части его заблокированных воспоминаний. Что-то насчет колонии Плимут.
В Хранилище было меньше народу, чем обычно, все трое с усердием принялись за работу, Шайлер нашла несколько исторических книг, описывающих колонизацию Плимута и путешествие "Мейфлауэра", Блисс обнаружила интересные записи относительно каждого из пассажиров на борту этого корабля, а Оливер наткнулся на большую книгу в кожаном переплете, содержащую гражданские правовые документы. Но нигде не было ни единого упоминания о Кроатане.
- Снова ищете про сыр? - спросил Ренфильд, проскальзывая мимо их стола.
- Сыр? - удивленно переспросила Блисс, а Оливер и Шайлер хихикнули.
- Мы потом тебе расскажем, - пообещала Шайлер.
Вскоре после этого Блисс и Шайлер вспомнили, что у них назначена встреча с сотрудниками "Цивилизации" для просмотра фотографий, так что они покинули Оливера на весь вечер. Новую рекламу планировали вывесить через неделю на рекламном щите на Таймс-сквер, и Джонас желал показать им, какой снимок отобран в конечном итоге.
Во время встречи у Шайлер зазвонил мобильный телефон.
- Это Оливер, - сказала она Блисс. - Надо ответить.
Девушка извинилась и вышла из-за стола.
- В чем дело? - спросила она в трубку.
- Возвращайтесь, кажется, я кое-что нашел! - заявил Оливер, в голосе его звучал азарт.
Когда девушки вернулись в Хранилище, Оливер показал свою находку. Это была тонкая книжица в кожаном переплете.
- Она была спрятана так глубоко на полках, что я едва не пропустил ее. Это дневник одной женщины, которая была среди первых поселенцев Плимута. Посмотрите, что она пишет…
Они листали страницы, на которых описывалось путешествие через море, основание колонии, поездка мужа этой женщины в Роанок. А вот и последняя безумная запись. Почерк стал почти неразличимым, как будто автор дневника была настолько напугана, что даже боялась писать об этом ужасе.
Но здесь было это слово.
"КРОАТАН"
- Единственное слово, оставленное на дереве как послание, - подчеркнул Оливер. - "Они здесь. Мы в опасности".
- Это случалось и раньше, - кивнула Шайлер. - Так мне сказал Джек. Должно быть, это произошло и тогда. Наверное, именно об этом она пишет. О том, чего они боялись.
- Ты права. "Кроатан" должно означать что-то, что их пугало. Должно быть, это условный знак, - согласился Оливер.
- Кроатан, - произнесла Блисс, и это слово отозвалось в ее памяти тревожным звоном. - Мне кажется, я где-то об этом слышала. - Она нахмурилась. - И она пишет про Роанок. Вы ведь слышали о Роаноке?
- Я не очень хорошо знаю историю, - повинилась Шайлер. - Но там было что-то насчет пропавшей колонии.
- Да, ее так и называли - Потерянная колония, - кивнул Оливер. - Не знаю, почему мне раньше в голову не пришло. Это была первая колония, основанная за несколько лет до Плимута. Но они все исчезли. От поселения ничего не осталось.
- Точно. Они все погибли, помнишь? Никто даже не нашел их останков. Это неразгаданная тайна американской истории, - добавила Блисс. - Как убийство Кеннеди.
- Они, вероятно, были из Голубой крови, - сказал Оливер.
- И все они были убиты. По крайней мере, Кэтрин Карвер так считает. - Шайлер указала на дневник. - Это все? - спросила она.
- Тут есть еще одна страница, - ответил Оливер, предъявляя им последнюю страничку дневника. - О каком-то там предопределении или что-то типа того. Вот она пишет: "Бежать или остаться?" Ну, мы знаем, что произошло. Они остались. Голубая кровь осталась. Иначе нас бы здесь не было. Майлз Стэндиш явно победил, кто бы он ни был.
- Там ничего больше нет про Кроатан, Роанок или что-нибудь такое? - поинтересовалась Блисс, взяв дневник и пролистывая страницы.
- Нет. Это все. Дневник просто заканчивается. Как будто страницы вырваны, чтобы мы ничего об этом не узнали. Но я кое-что нашел. Смотрите, это список тех, кто брал дневник почитать до нас.
Девушки взглянули на желтый листок, на котором были записаны имена представителей Голубой крови, бравших дневник на прочтение.
- Это все было так давно, они по большей части уже ушли из этого цикла. Но вы взгляните на последнее имя.
Шайлер уставилась на читательский листок. Последняя подпись содержала три буквы, написанные изящным почерком:
"КВА. 12.24.11".
- Значит, кто-то брал его в тысяча девятьсот одиннадцатом году, а это значит, что ему или ей…
- Сейчас уже больше ста лет, - вмешалась Блисс. - Откуда нам знать, что он или она еще в этом цикле?
- Это вполне возможно. В любом случае, это наш единственный шанс.
- Ка-Вэ-А, - прочла по буквам Блисс. - Кто бы это мог быть?
- Ка-Вэ-А, - повторила Шайлер. Буквы были знакомы, равно как и паутинно-тонкий почерк. - Это инициалы моей бабушки. Корделия ван Ален. И почерк похож на ее. Я уверена.
- Ты думаешь, она брала эту книгу? Может быть, она что-нибудь об этом знает? - предположила Блисс.
Шайлер пожала плечами.
- Не знаю, но могу спросить у нее.
- Когда она должна вернуться из Нантакета? - спросил Оливер.
- Завтра. Мы с ней должны встретиться на благотворительном обеде в пользу сохранения Центрального парка. Я едва не забыла! - спохватилась Шайлер.
- Оливер, так ты думаешь, именно эта штуковина, Кроатан, стоит за смертью Эгги? - продолжала расспрашивать Блисс.
- Думаю, да, - подтвердил Оливер. - Хотя я по-прежнему не знаю, что это такое.
- Но даже если мы это узнаем, Дилану это не поможет. Даже если Эгги убил какой-то Кроатан, то как мы докажем, что Дилан тут ни при чем? Как докажем, что его подставили?
- Мы не сможем этого сделать, - вздохнул Оливер. - Я имею в виду, вы не сможете. Не знаю уж, много ли от меня тут будет пользы.
- Что ты имеешь в виду? - возмутилась Шайлер. - Ты уже много сделал.
И она посмотрела на него с такой признательностью, что парень даже покраснел.
- Ну да, в изысканиях. Это я могу. В этом мы специалисты, но я ничего не смогу сделать для осуществления плана.
- Какого плана? - изумилась Блисс.
На несколько секунд Оливер сделался невероятно серьезным и целеустремленным. Вся беззаботная шутливость слетела с него.
- Мы действуем так, как будто государственная система работает на нас. Это не так. Вы должны думать как Голубая кровь. Мы никогда не сможем убедить власти отпустить Дилана на основании того, что нам известно. Так что нам придется сделать кое-что другое, - заявил он.
- И что же?
- Помочь ему сбежать.
ГЛАВА 35
Обед в целях сбора пожертвований для сохранения Центрального парка был одним из самых важных событий в календаре общественной жизни Корделии. Обед устраивался в бальном зале "Плазы" и к приезду Шайлер был уже в разгаре. Девушка отметилась у регистрационного стола и, оглядев зал, обнаружила бабушку сидящей в самом центре, между двумя хорошо сохранившимися знаменитостями прошлых лет.
- Моя внучка Шайлер, - представила ее Корделия, гордо посматривая на соседей.
Шайлер вежливо поцеловала бабушку в щеку, потом уселась за стол, убрав со стула программку.
Этот ежегодный обед обеспечивал значительную сумму для поддержания парка и ухода за ним. Для Голубой крови это было почти делом чести. Именно им принадлежала идея создать в центре Нью-Йорка оазис природы как напоминание о Саде, откуда они были изгнаны так давно. Шайлер узнавала в лицо многих дам и общественных деятелей, присутствовавших на собраниях Комитета, сейчас они скользили от стола к столу, приветствуя гостей.
- Корделия… что такое Кроатан? - спросила Шайлер, вклиниваясь в обмен сплетнями.
За столом наступило молчание. Кое-кто из важных персон, подняв брови, уставился в сторону Шайлер и ее бабушки.
Корделия вздрогнула и раскрошила рулет, который как раз резала пополам.
- Здесь не время и не место для этого, - тихо произнесла она.
- Я знаю, что ты знаешь. Мы видели это слово в одной из книг в Хранилище. Там на листке стоят твои инициалы. Корделия, мне нужно это знать, - яростно шептала Шайлер.
На подиуме мэр благодарил дам-благотворительниц за их щедрые пожертвования и усилия по сохранению красоты и самобытности Центрального парка. Послышались аплодисменты, и под прикрытием этого шума Корделия резко оборвала вопросы внучки:
- Не сейчас. Я рассажу тебе потом, но не смей меня позорить на приеме.
Весь следующий час Шайлер сидела угрюмая, ковыряя куриную грудку с пряностями, лежащую у нее на тарелке, и выслушивая бесконечную череду ораторов, которые описывали, какие нововведения и улучшения планируется провести в парке в ближайшем будущем. Потом было слайд-шоу новой выставки живописи и презентация грядущей реставрации фонтана "Вифезда".
И наконец, после вручения подарочных пакетов, Шайлер с бабушкой укрылись от посторонних ушей в древнем лимузине Корделии. За рулем сидел Юлиус, и теперь Шайлер могла получить ответы на свои вопросы.
- Так вы нашли дневник Кэтрин. Да, я оставила там свои инициалы, чтобы кто-нибудь их нашел. Я не знала, что это будешь ты, - с некоторым удивлением созналась Корделия.
- Это не я. На самом деле дневник нашел Оливер Хазард-Перри.
- Ах да, Оливер. Очень славный мальчик. И из превосходной семьи - для Красной крови, конечно.
- Не уходи от темы. Что такое Кроатан?
Корделия подняла стекло, отделяющее пассажирский салон от водительского места. Когда оно оказалось плотно закрыто, бабушка, нахмурившись, повернулась к Шайлер.
- То, что я собираюсь рассказать тебе, запретно. Комитет наложил вето на этот вопрос. Они даже пытались стереть это из наших воспоминаний.
- Почему? - спросила Шайлер, глядя из окна на город.
Снова был пасмурный день, и Манхэттен словно бы прятался в сыром тумане, призрачный и величественный.
- Как я тебе уже говорила, времена меняются. Старые обычаи исчезают. Те, кто находится у власти, не верят. Даже женщина, которая написала этот дневник, отреклась бы от своих слов. Для нее было бы чересчур опасно сознаваться в подобных страхах.
- Откуда ты знаешь, что именно она бы чувствовала? - поинтересовалась Шайлер.
- Просто потому, что я это написала. Это мой дневник.
- Ты - Кэтрин Карвер? - изумилась девушка.
- Да. Я ясно помню поселение в Плимуте, как будто это происходило только вчера. Это было ужасное путешествие. - Она вздрогнула. - А за ним последовала еще более ужасная зима.
- Почему? Что случилось?
- Кроатан, - вздохнула Корделия. - Это древнее слово. Оно означает "Серебряная кровь ".
- Серебряная кровь?
- Тебе рассказывали историю Изгнания?
- Да.
Автомобиль медленно ехал по Пятой авеню. Из-за плохой погоды на улице было мало народу: офисные курьеры, спешащие по делам, кучка туристов, щелкающих фотоаппаратами, да еще несколько человек, пытающихся добежать до магазина и не промокнуть.
- Когда Господь низверг Люцифера и его темных ангелов с небес в наказание за их грехи, мы были прокляты и обречены вести бессмертную жизнь на Земле. Здесь мы стали вампирами, и для того, чтобы выжить, нам была нужна человеческая кровь, - промолвила Корделия.
- Это все нам рассказывали на собраниях Комитета.
- Но эту часть от вас скрыли. Она вычеркнута из наших официальных записей.
- Почему?
Корделия не ответила. Вместо этого она заговорила монотонным голосом, словно цитируя на память книгу: