Глава пятнадцатая
Солнце взошло желтое, как лимон.
Небо было круглое и синее.
Птицы выводили журчащие трели в воздухе.
Вилл и Джим высунулись из своих окон.
Ничто не изменилось.
Кроме выражения глаз Джима.
- Ночью… - произнес Вилл. - Это было или этого не было?
Оба смотрели вдаль, где простирались луга.
Воздух был сладок, как патока. И нигде, даже под деревьями, не видно теней.
- Шесть минут! - крикнул Джим.
- Пять!
Через четыре минуты, с болтающимися в животе кукурузными хлопьями, они стирали ногами сухие листья в красную пыль, оставив за спиной город.
Прерывисто дыша, оторвали взгляд от земли, но которой бежали.
Луна-Парк стоял на месте.
- Ух ты…
Потому что шатры были лимонного цвета, как солнце, бронзового, точно хлебные поля несколько недель назад. Флаги и вымпелы, яркие, как синехвостки, полоскались над брезентом цвета львиной шкуры. Из будочек карамельного цвета плыли по ветру дивные субботние запахи бекона и яиц, блинов и сосисок. Всюду сновали мальчишки. Всюду за ними брели сонные отцы.
- Это же всего-навсего обыкновенный старый Луна-Парк, - заявил Вилл.
- Черта с два, - отозвался Джим. - Что мы ночью - слепые были? Пошли!
Друзья отмерили сто метров по центральной дорожке, и чем дальше они углублялись в расположение Луна-Парка, тем очевиднее становилось, что им не представятся ночные люди, щупающие кошачьей поступью тень воздушного шара среди диковинных шатров, вспухающие наподобие грозовых туч. Вместо этого вблизи они увидели плесневелые канаты, побитый молью брезент, отбеленную солнцем и дождями мишуру. Рекламные транспаранты висели на шестах, точно унылые альбатросы, хлопая крыльями и рассыпая чешую старой краски, ухитряясь при всей своей дряхлости извещать о нечудесных чудесах - самом тонком человеке, самом толстом человеке, человеке с острой головой, человеке с картинками, полинезийском плясуне…
Они продолжали рыскать, но не встретили ни таинственных полуночных сфер нечистого газа, привязанных загадочными восточными узлами к вонзенным в черную землю кинжалам, ни одержимых контролеров, замысливших жестокие кары. Каллиопа возле билетной кассы не выкрикивала жуткие угрозы и не гундосила про себя дурацкие мотивы. Поезд? Вот он на боковой колее в согретой солнцем траве, старый, это точно, и прочно скованный ржавчиной, вообще же похожий на огромный магнит, сам собравший себя из частей с паровозных кладбищ на трех континентах - ведущих валов, маховых колес, дымовых труб и дешевых подержанных ночных кошмаров. Куда только делся тот погребально-черный силуэт; паровоз лишь просил, чтобы ему позволили покоиться среди осеннего сора, после того как им было исторгнуто столько усталого пара и железного праха.
- Джим! Вилл!
Навстречу им по центральной дорожке, лицо - сплошная улыбка, шла учительница мисс Фоули.
- Мальчики, - сказала она, - что случилось? У вас такой вид, словно вы что-то потеряли.
- Дело в том, - отозвался Вилл, - ночью вы слышали каллиопу?..
- Каллиопу? Нет…
- Тогда почему вы пришли сюда так рано, мисс Фоули? - спросил Джим.
- Я обожаю луна-парки, - ответила, сияя, мисс Фоули, седая маленькая женщина лет пятидесяти. - Сейчас я куплю вам горячие сосиски, а сама тем временем пойду искать моего глупенького племянника. Вы не видели его?
- Племянника?
- Роберта. Приехал погостить несколько недель. Отец умер, мать болеет там, в Висконсине. Я пригласила его. Он побежал сюда чуть свет. Сказал, что встретит меня. Но вы знаете этих мальчишек! Боже, да вы совсем приуныли. - Она протянула им сосиски. - Ешьте! Выше голову! Через десять минут пустят всю механику. А я пока проверю в Зеркальном лабиринте и…
- Не надо, - сказал Вилл.
- Что не надо? - спросила мисс Фоули.
- Только не Зеркальный лабиринт. - Вилл глотнул.
Его глазам предстала пучина отражений. Бездонная пучина. Словно сама зима подстерегала там, готовая убить человека своим взглядом.
- Мисс Фоули, - проговорил он наконец, удивляясь собственному голосу, - не входите туда.
- Но почему?
Джим пристально смотрел на Вилла.
- Да, объясни нам. Почему?
- Там легко заблудиться, - вяло ответил Вилл.
- Тем более. Может быть, Роберт уже заблудился и не выберется оттуда, если я не вытащу его за ухо…
- Разве угадаешь… - Вилл не мог оторвать глаз от миллионов миль незрячего стекла, - что там может плавать…
- Плавать! - рассмеялась мисс Фоули. - Какой красивый образ, Вилл. Ну да ничего, я ведь старая рыба. Так что…
- Мисс Фоули!
Мисс Фоули помахала рукой, привстала на цыпочки, шагнула вперед - и погрузилась в зеркальный океан. На глазах у них она вошла в лабиринт и, продолжая шагать, погружалась все глубже, глубже, пока вовсе не растворилась серым облачком в серебре.
Джим схватил Вилла за руку.
- Это что же такое!
- Черт возьми, Джим, это все зеркала! Единственное, что мне здесь не по душе. Потому что только они сродни тому, что мы видели ночью.
- Ну, парень, ты перегрелся на солнце, - фыркнул Джим. - Этот лабиринт…
Он не договорил. Ноздри Джима принюхивались к холодному воздуху, которым на них, как из ледника, дышали фантастические отражения.
- Джим? Ты что-то хотел сказать?
Но Джим ничего не сказал. Он долго молчал, потом хлопнул себя по затылку ладонью.
- Надо же, так и есть! - крикнул он удивленно.
- Что так и есть?
- Волосы! Всю жизнь в книжках про это читал. В жутких историях - как у людей волосы встают дыбом! И вот у меня встали - теперь!
- Черт возьми, Джим. У меня тоже!
Они стояли будто завороженные, чувствуя, как их затылки покрываются холодными щекочущими пупырышками, и ежики волос вдруг обратились в жесткую щетину.
Мелькание света и теней…
Из недр Зеркального лабиринта пробивались на волю две, четыре, целый десяток мисс Фоули.
Мальчики не знали, какая из них настоящая, а потому помахали всем сразу.
Но ни одна мисс Фоули не увидела их и не помахала в ответ. Она ковыляла вслепую. Вслепую отталкивалась ногтями от холодного стекла.
- Мисс Фоули!
Ее глаза, широко раскрытые, словно от вспышки магния, были покрыты белой пленкой, как у статуи. Где-то в толще зеркал она заговорила. Она бормотала. Она всхлипнула. Потом вскрикнула. Завыла. Завопила. Она билась о стекло головой, локтями, пьяно металась, точно ослепленный светом мотылек, вскидывала руки с растопыренными пальцами.
- О господи! Помогите! - стонала мисс Фоули. - Помогите, ради бога!
Метнувшись вперед, Джим и Вилл увидели в зеркалах свои лица - бледные, свои глаза - широко раскрытые.
- Мисс Фоули, здесь! - Джим ударился лбом.
- Сюда! - Но Вилла окружало лишь холодное стекло. Чья-то рука вынырнула из пустоты. Рука утопающей старой женщины. Готовая для спасения ухватиться за что угодно. Этим что угодно оказался Вилл. Она потянула его за собой.
- Вилл!
- Джим! Джим!
И Джим держал Вилла, и Вилл держал мисс Фоули и вытащил ее из беззвучно катящих одна за другой, одна за другой волн пустынного моря зеркал.
Они вышли на солнце.
Мисс Фоули, держась рукой за поцарапанную щеку, что-то пропищала, пробормотала, коротко рассмеялась, судорожно вздохнула, вытерла глаза.
- Спасибо, Вилл, Джим, о, спасибо, я едва не утонула! То есть… о Вилл, ты был прав! Господи, вы видели ее? Как она потерялась, утонула там, бедная девочка, о заблудившаяся бедняжка… спасите ее, о, мы должны спасти ее!
- Мисс Фоули, вы что, мне больно. - Вилл твердо разжал ее пальцы, стиснувшие его руку. - Там никого нет.
- Я видела ее! Умоляю! Посмотрите! Спасите ее!
Вилл бросился к входу в лабиринт, остановился. Контролер поглядел на него с ленивым пренебрежением. Вилл отступил к мисс Фоули.
- Клянусь, мэм, никто не входил туда ни до, ни после вас. Это я виноват, я пошутил насчет воды, вы были сбиты с толку, заблудились и испугались…
Но она не слушала его, только заламывала руки, и голос ее звучал как крик человека, который чуть не задохнулся под водой, который провел ужасные долгие минуты в пучине и уже прощался с жизнью, но все же всплыл и выбрался на берег.
- Пропала? Она там на дне! Бедняжка. Я узнала ее. "Я тебя знаю!" - сказала я сразу, как увидела ее минуту назад. Я помахала ей, она помахала мне. "Эй!" Я побежала!.. Бух! Я упала. Она упала. Десять, тысяча бедняжек упали. "Подожди!" - сказала я. О, она была так прекрасна, так миловидна, так юна. Но это меня испугало. "Что ты делаешь здесь?" - спросила я. "Как что, - послышалось мне, - это я настоящая. А не ты!" - рассмеялась она глубоко под водой. И убежала в глубь лабиринта. Мы должны найти ее! Раньше чем…
Мисс Фоули, поддерживаемая рукой Вилла, прерывисто вздохнула и как-то странно затихла.
Джим уставился в пучину холодных зеркал, высматривая незримых акул.
- Мисс Фоули, - произнес он, - на что она была похожа?
Мисс Фоули ответила слабым, но спокойным голосом:
- Дело в том… она была похожа на меня, какой я была много-много лет назад… А теперь пойду-ка я домой.
- Мисс Фоули, мы…
- Нет. Оставайтесь здесь. Я в полном порядке. Веселитесь, мальчики. Развлекайтесь.
И она медленно побрела в одиночестве прочь по центральной дорожке.
Где-то мочился огромный зверь. От пахнущего аммиаком ветерка повеяло древностью.
- Я пошел! - сказал Вилл.
- Вилл, - отозвался Джим. - Мы останемся здесь до заката, ясно, пока не стемнеет, и во всем разберемся. Трусишь?
- Нет, - буркнул Вилл. - Но… разве кто-нибудь еще пожелает нырнуть в этот лабиринт?
Джим вперил взгляд в бездонную пучину, где сейчас лишь прозрачный свет переглядывался сам с собой, являя их глазам сплошную пустоту.
- Никто. - Джим переждал два биения сердца. - …Сдается мне.
Глава шестнадцатая
На закате случилась беда.
Джим исчез.
В полдень и пополудни они вдоволь поголосили на разных горках, посшибали грязные молочные бутылки, поразбивали тарелочки (приз - курчавые куколки), прислушиваясь, принюхиваясь, присматриваясь ко всему, чем встречала их осенняя толпа, месившая ногами опилки и сухие листья.
И вот внезапно Джим пропал.
И Вилл, никого, кроме себя, не спрашивая, в душе уверенный в ответе, решительно двинулся сквозь гущу запоздалых посетителей под темно-фиолетовым небом, дошел до лабиринта, отдал за билет десятицентовик, шагнул внутрь и тихо позвал один раз:
- …Джим?..
И Джим возник перед ним, наполовину погруженный в холодные стеклянные волны, словно человек, покинутый на морском берегу, тогда как близкий друг уплыл далеко-далеко, и неизвестно, вернется ли он когда-нибудь. Глядя на Джима, можно было подумать, что он уже не одну минуту всматривается, не моргая, в даль с полуоткрытым ртом, ожидая, чтобы следующая волна что-то принесла.
- Джим! Выходи сюда!
- Вилл, - слабо выдохнул Джим. - Оставь меня.
- Черта с два! - Одним прыжком Вилл очутился рядом с Джимом, схватил его за поясной ремень и потянул.
Явно не сознавая, что его вытаскивают из лабиринта, Джим упирался и продолжал протестовать, завороженный каким-то незримым видением.
- О Вилл, о Вилли, Вилл, о Вилли…
- Джим, балда, я отведу тебя домой!
- Что? Что? Что?
Они очутились на воздухе. Похолодало, и небо еще потемнело, над головой у них пылали озаренные заходящим солнцем редкие облака. Вечерняя заря наделила своим пламенем щеки Джима, его разомкнутые губы и широко раскрытые, отливающие яркой зеленью глаза.
- Джим, что ты увидел там? То же, что мисс Фоули?
- Что? Что?
- Сейчас как врежу по носу! Пошли!
Он толкал, тянул, волок, только что не тащил на себе эту лихорадку, это возбуждение, этого уже податливого друга.
- Не могу тебе объяснить, Вилл, все равно не поверишь, не могу рассказать, там, о, там, там…
- Замолчи! - Вилл ударил Джима по руке. - Ты пугаешь меня до потери сознания, как она напугала нас. Черт знает что! Скоро ужинать пора. Наши подумают, что нас уже нет на свете!
Они шагали, вороша осеннюю траву теннисными туфлями, через пахнущие сеном и перегноем луга за шатрами, и Вилл не отрывал глаз от города, а Джим озирался на развевающиеся в воздухе флаги, темнеющие по мере того, как солнце уходило за край земли.
- Вилл, мы должны вернуться туда. Ночью…
- Ага, возвращайся один.
Джим остановился.
- Ты не отпустишь меня одного. Ты всегда должен быть рядом, разве нет, Вилл? Защищать меня?
- Будто ты нуждаешься в защите. - Вилл начал было смеяться, но осекся, потому что Джим смотрел на него, и лихорадочный огонь погас, утопая в сумраке рта, узких ноздрей, внезапно ввалившихся глаз.
- Ты ведь всегда будешь со мной, Вилл?
Он жарко дохнул на друга, и в крови у того тотчас проснулся старый знакомый ответ: да, да, ты это знаешь, да, да.
И поворачивая вместе, они споткнулись о звонкий темный бугор кожаной сумки.
Глава семнадцатая
С минуту они стояли молча над огромной кожаной сумкой.
Вилл как-то робко пнул ее ногой. Железо в сумке забурчало, как если бы она страдала несварением желудка.
- Постой, - сказал Вилл, - это же сумка продавца громоотводов!
Джим просунул руку в кожаную пасть и извлек металлический стержень, облепленный фантастическими чудовищами, клыкастыми и глазастыми китайскими драконами в зеленых доспехах, крестами и полумесяцами. Всевозможные символы разного веса и разного смысла, призванные защищать человека, цеплялись за руки мальчуганов.
- Гроза так и не пришла. Но он ушел.
- Куда? И почему оставил свою сумку?
Оба поглядели в сторону Луна-Парка, где сумерки глушили краски пузатого брезента. Поглощая шатры, растекались холодные тени. Люди на автомобилях обозначили усталыми гудками свое степенное возвращение в город. Мальчики на костлявых велосипедах свистом влекли за собой собак. Скоро ночь завладеет центральной дорожкой и тени поползут вверх по "чертову колесу", омрачая звезды.
- Люди не бросают как попало то, в чем смысл всей их жизни, - сказал Джим. - Здесь все имущество того старика. Что-то важное, - жарко выдохнул Джим, - понудило его забыть, так что он ушел, оставив свою сумку.
- Что именно? Что за важная причина заставляет человека забыть обо всем?
- Так ведь этого никто тебе не скажет. - В сумрачном свете Джим пытливо посмотрел на друга. - Ты должен выяснить сам. Загадка на загадке. Продавец громоотводов. Сумка продавца громоотводов. Если не попробуем выяснить теперь, можем не узнать никогда.
- Джим, через десять минут…
- Точно! Центральная дорожка окутается мраком. Все посетители - дома, ужинают. Только мы одни. Правда, здорово? Только мы! Двигаем обратно!
Проходя мимо Зеркального лабиринта, они увидели, как две армии - миллиард Джимов, миллиард Виллов - столкнулись, слились, исчезли. И подобно этим армиям исчезли реально существующие толпы посетителей.
Друзья одни стояли в цитадели сумерек, думая о всех тех мальчиках, которые в светлых комнатах в городе садились за стол с горячими блюдами.
Глава восемнадцатая
Красные буквы извещали: "НЕ РАБОТАЕТ! НЕ ПОДХОДИТЬ!"
- Это объявление висит здесь весь день, - сказал Джим. - Не верю я объявлениям.
Они уставились на карусель, расположенную под сенью шуршащих и рокочущих голосом ветра дубов. Лошадки, козы, антилопы, зебры, насаженные на бронзовые колья, словно корчились в предсмертных судорогах, моля о пощаде окрашенными ужасом глазами, готовые защищаться оскаленными в панике зубами.
- Не вижу, чтобы она была сломана.
Джим перешагнул через бренчащую цепь, подбежал к вращающейся площадке величиной с луну, в обрамлении из неистовых, но навеки заколдованных животных.
- Джим!
- Вилл, это единственный механический аттракцион, который мы не осмотрели. Так что…
Джим пошатнулся. Лунатический мир карусели накренился под весом его худощавой фигурки. Он побрел сквозь бронзовые леса среди вздыбленных животных. Вскочил на спину фиолетового жеребца.
- Эй, парень, брысь!
Из машинной тьмы возник какой-то мужчина.
- Джим!
Протянув руки из теней между труб каллиопы и побеленных луной барабанов, мужчина поднял вверх кричащего Джима.
- На помощь, Вилл, на помощь!
Вилл рванулся вперед сквозь звериный строй.
Мужчина слегка улыбнулся и, приветствуя его, ловко взметнул Вилла вверх рядом с Джимом. Они смотрели вниз на огненно-рыжие волосы, ярко-голубые глаза, играющие бицепсы.
- Не работает, - сказал мужчина. - Вы не умеете читать?
- Опусти их, - произнес чей-то мягкий голос.
Вися в воздухе, Джим и Вилл перевели взгляд на другого мужчину, стоящего за ограждением.
- Опусти, - повторил он.
Сильные руки пронесли их через бронзовый лес диких, но безропотных зверей и поставили на опилки.
- Мы только хотели… - начал Вилл.
- Посмотреть? - Второй мужчина был ростом с фонарный столб.
Его бледное лицо с лунными оспинами отбрасывало свет на стоящих внизу. Его жилет был цвета свежей крови. Брови, волосы, костюм - лакрично-черного цвета, а солнечно-желтый камень булавки в шейном платке переливался такими же яркими бликами, как немигающие глаза. Однако сейчас все внимание Вилла приковал к себе костюм. Казалось, он соткан из кабаньей щетины, жесткого пружинистого волоса и какой-то трепещущей, искрящейся темной пеньки. Отражая свет, костюм шевелился на длинном теле словно заросль колючей ежевики, и казалось - мужчина, не выдержав терзаний, вот-вот закричит и сорвет с себя одежду. Однако он стоял как ни в чем не бывало в своем щетинистом костюме, глядя желтыми глазами на рот Джима. Он ни разу не взглянул на Вилла.
- Моя фамилия - Мрак.
Он взмахнул белой визитной карточкой. Она стала синей.
Шелест! Карточка - красная.
Взмах! Рисунок: дерево, на дереве висит зеленый человечек.
Порх! Ш-ш-ш.
- Мрак. А мой рыжеволосый друг - мистер Кугер. Кугер и Мрак…
Хлоп-порх-ш-ш-ш.
Фамилии возникли, исчезли на белом прямоугольничке.
- …Комбинированное Теневое Шоу…
Тик-шлеп.
Знахарка мешает варево в бурлящем котле.
- …и трансконтинентальный Демонический Театр…
Он вручил карточку Джиму. Теперь на ней значилось:
Специалисты по проверке, смазке, полировке и починке жуков, именуемых часами смерти.
Джим невозмутимо прочел этот текст. Невозмутимо сунул руку в набитый сокровищами карман, порылся в нем и предъявил свою добычу.
На его ладони лежал мертвый коричневый жук.
- Вот, - сказал Джим. - Почините этого.
Мистер Мрак расхохотался.
- Отлично! Будет сделано!
Он протянул вперед руку, при этом рукав задрался, и обнаженное запястье явило взгляду ярко-пурпурных, черных, зеленых и голубоватых угрей, змей и латинские письмена.