вдох и как-то грустно улыбнулась. – Я знала, что и не перепрыгну. Не хватит сил, рухну прямо в
эту жуткую пропасть.
В голове Виолетты всплыл вдруг голос Богина:
– Когда не можешь решить какую-то проблему, висящую что тот Дамоклов меч, во сне приходит
такая дребедень, что рад пробуждению. И неприятности наяву не кажутся уже столь суровыми.
Голос матери стал тише, она смотрела на окрашенную бледно-жёлтой краской стену, словно там
была подсказка.
– Сон повторялся несколько раз. Но с каждой ночью пропасть становилась всё шире и глубже, а из
неё доносились голоса. Сразу я не могла понять, кого они мне напоминают, но потом осознала.
Виолетта настороженно на неё посмотрела, отведя глаза от покрытых морщинами тыльных сторон
ладоней, высохших пальцев, которые нервно комкали пододеяльник.
– Что? – тихо спросила она.
– Когда я тебя родила, – лицо матери вмиг стало задумчивым и немного отстраненным, – мне
пришлось туго. Чувствовала себя отвратительно, хоть до этого на здоровье не жаловалась. Врачи
говорили всякую чушь про ослабленный организм и нехватку витаминов. Пичкали меня
снотворным, потому что сама заснуть я не могла.
Виолетта ободряюще погладила её по руке. Мать бросила благодарный взгляд, прокашлялась,
словно голос не хотел слушаться, и снова заговорила:
– В одну такую ночь я услышала голос. Женский. Очень хриплый и отрывистый, при этом, когда
незнакомка произносила слова, казалось, что ей тяжело, будто в её горле что-то клокотало, отчего
речь получалась с каким-то отвратительным бульканием.
Виолетта знала, что это был за хриплый голос. И кто приходил ночью, но даже затаила дыхание,
опасаясь, что мать резко переключится на другую тему, так и не договорив до конца.
– Это было несколько раз, – почти прошептала мать. – Она приходила к моей постели, замирала и
долго стояла. Я слышала тяжёлое дыхание: порой дальше, а порой – совсем близко. Хотелось
открыть глаза, но сил не хватало. Крик сам рвался из горла, но застревал, и губы казались тяжелее
камня. Потом, сквозь тяжёлую пелену полузабытья и таблеток, я снова слышала голос.
Виолетта сидела неподвижно. Она знала и про голос, и про крик, которому просто нельзя
сорваться с губ, потому что чудовище, приходившее в детстве, сразу заберёт её с собой, стоит
лишь пискнуть.
На некоторое время в палате повисла тишина. Виолетта посмотрела на мать:
– Почему ты молчала об этом?
Та чуть пожала плечами, будто показывая: а смысл трепаться?
– Я об этом просто забыла. Надолго. Даже во время поисков этой дряни. Просто вылетело из
головы, а тут это… – мать сделала рваный вдох. – Оно вернулось.
Виолетта вздрогнула от того, каким тоном это было сказано: бесконечно тоскливым и полным
дикого страха.
– Но если бы знала, как я не хочу, чтобы оно появилось ещё раз.
Язык одеревенел, мысли путались, как у пьяной. Виолетта понимала, что надо что-то сказать,
найти слова ободрения, но ничего на ум не шло.
Скрипнувшая дверь и вошедшая медсестра спасли её. Та самая Ниночка, добрая душа, давшая
журнал.
– Виолетта Сергеевна, понимаю, что вы ни наговоритесь никак, но распорядок у нас железный.
Вашей матери нужен покой.
– Да-да, конечно.
Виолетта поднялась со стула, мать каким-то образом сумела побороть свои страхи и теперь вновь
выглядела, как в момент прихода дочери.
– Завтра приходи, – сказала она и улыбнулась. – Если хочешь, с подругой, а то я тут совсем скисну.
Даже посплетничать не с кем.
Нина бросила на неё неодобрительный взгляд, но ничего не произнесла, сделав вид, что занята
шприцем, в который набирала лекарство.
Виолетта склонилась, ещё раз коснулась губами её щеки и шепнула на ухо:
– Всё будет хорошо.
Не дав опомниться, быстро попрощалась и покинула палату. Мигом стало душно, желудок сжался,
к горлу подкатила дурнота. Виолетта прекрасно понимала, что надо сделать что-то из ряда вон
выходящее, чтобы всё-было-хорошо. "Всё будет хорошо" – это такая формула, глупая мантра, к
которой прибегают люди, когда видят, что всё отвратительно. И в то же время где-то внутри
появилось странное ощущение: теплое, маленькое, как тлеющий уголёк, но всё же дававшее
надежду. Она ещё не могла полностью его осознать, но чувствовала, что выход уже найден, только
до него нужно добраться.
Некоторое время она шла по дороге, проигнорировав остановку. Холод приводил мысли в порядок
и приносил странное спокойствие.
Виолетте совсем не нравилось, что существо, кем бы оно ни было, пыталось достать её мать.
Бояться за себя – это одно, а вот за близких… Это страшнее в два раза.
Что ж, ухмыльнулась она про себя, зато не будешь страдать и рыдать, подруга, а начнёшь
действовать.
Вспомнив, что в доме нет хлеба, Виолетта зашла в первый попавшийся магазин. Здесь
удивительно пахло выпечкой. Из чего можно было сделать вывод, что свежий хлеб только
привезли. Перед Виолеттой стояла пожилая женщина и молодая мать с мальчиком лет пяти.
Последнему явно не терпелось выйти, поэтому он то и дело крутился возле родительницы, не
желая стоять на месте.
– Дима, стой же!– недовольно выговаривала ему тем временем мать. – Сейчас выйдем. Стань
спокойно.
Ребёнка хватало на несколько секунд, потом всё повторялось заново. Виолетта с любопытством
смотрела на мальчишку. Было видно, что он не хулиган, но просто слишком активный.
– Что ты везде лезешь? – вновь не выдержала родительница. – Будешь себя плохо вести, нас
выставят за дверь!
Розовощёкая полненькая продавщица в белом халате только хихикнула:
– Не переживайте, у меня дома такой же. Сначала лезёт куда-то, потом думает. Там, где мы
подумаем триста раз, эти – ух! И ещё вопрос, кто правильнее поступает. Мы пока раздумываем,
может случиться куча неприятностей. Порой у деток есть чему поучиться.
– Да, но ведь бывает и наоборот! – ответила мать Димы.
Продавщица что-то ответила, но Виолетта уже не слушала. Она понимала, что вряд ли сказанное
подойдёт ей, и всё же был шанс. Долго страдать и раздумывать – не всегда хороший метод. Так
можно растерять всю смелость и сообразительность. Уже в какой раз она за день поняла, что
нельзя сидеть сложа руки. Но и в одиночку кидаться грудью на амбразуру – глупость.
– Девушка, вам чего? – поинтересовалась розовощёкая продавщица, внимательно глядя на
Виолетту.
– Батон.
– А возьмите рогалики, – неожиданно предложила та, – вкусные, свежие. Я всем рекламирую, пекут
же на совесть. А то их обычно почему-то вниманием обходят, а ведь хорошие-хорошие.
Виолетта кивнула, но эхом, за рогаликами и прочей ерундой, слышалось уверенное: "Хватит
думать, трусиха. Действуй же! Действуй!".
Глава 6. Свидание со смертью
Чем ближе стрелки приближались к оговоренному времени, тем Виолетта сильнее нервничала.
Новые туфли, которые пришлось до этого всего-то раз одеть, натирали пальцы, свод стопы,
казалось, уже гудел от высоких каблуков. Платье, причёска и макияж заставляли себя чувствовать
одновременно непривычно и горделиво. Виолетта принадлежала к тому сорту женщин, которые в
зрелом возрасте куда симпатичнее и харизматичней, чем в молодости. Она позвонила Игорю и
предложила встретиться. Тот почему-то долго молчал, словно не верил своему счастью, но потом
согласился. Однако предложение заехать Виолетта отвергла, мотивировав, что ещё сама не знает,
откуда будет ехать (от себя или от Каталинской), поэтому лучше сразу встретиться на месте. Им
стал один из его любимых ресторанов на Арбате.
Виолетта сидела как на иголках. Она ещё не совсем представляла, что и как будет говорить, но
надеялась, что бывший поведёт себя адекватно. Свою антипатию к Богину он показал лучше
некуда, но разве это причина преследовать человека?
Внутренний голос говорил, что может быть что угодно, а Каталинская, с которой она говорила
пару часов назад, что после произошедшего нельзя сделать прогноз.
– Если твой доморощенный Отелло вдруг решит, что всё можно, ты знаешь куда позвонить. Хотя
бы заберут за хулиганство.
Виолетте не хотелось, чтоб до такого доходило, но совет был дельным. В голове крутился
утренний разговор с матерью. Она понимала, что нужно как можно быстрее отделаться от Игоря и
заняться с Богином делом.
Мобильный зазвонил, Виолетта взяла трубку.
– Карета подана. Жду, – кратко бросил психолог и тут же положил трубку.
Мерзопакостный характер всё же, вздохнула Виолетта, выбегая из квартиры и закрывая дверь.
Богин должен был не просто доставить её на место, но и выполнял роль страховки, если вдруг
Игорь поведёт себя не так. К тому же психолог должен был наблюдать со стороны, а Виолетта в
процессе самого общения.
Виолетта спустилась по ступенькам и подошла к чёрному авто. Дверь раскрылась, но выйти
навстречу Богин даже не подумал.
– Добрый вечер, – буркнул он, не отрывая взгляда от руля. – Наконец-то.
– Что? – не поняла Виолетта.
– У меня возникло ощущение, что ты живёшь на крыше. – Он повернул голову: – Столько спуска…
В зелёных глазах зажёгся интерес, на губах появилась кривая ухмылка.
– Хорошо. Он будет в восторге.
Виолетту несколько озадачила такая реакция. Она видела, что Богину кто-то здорово испоганил
настроение, но решила не пререкаться и кивнула.
Поездка прошла в абсолютном молчании. Виолетта думала заговорить, но потом отметала эту
идею, глядя на сжатые в нитку губы и чуть прищуренные глаза.
Рядом со мной хищный зверь, вдруг решила она, и ещё неизвестно кто из них опасней. Но
отступать уже было некуда.
Место для парковки пришлось искать достаточно долго, что никак не повысило настроение
Богина. С другой стороны, Виолетту это устраивало, можно было сделать вид, что бежала из
подземки или приехала на автобусе.
Игорь стоял возле стеклянных дверей, курил и всё время поглядывал на часы, будто не верил, что
Виолетта придёт.
– Добрый вечер, – улыбнулась она. – Извини, пробки.
– Ничего, ничего, – тут же засуетился Игорь, подхватывая её под локоть, чтобы завести в ресторан.
– Женщина должна опаздывать.
Виолетта едва сдержалась, чтоб не хмыкнуть. Насколько она помнила, Игорь считал, что
опоздание отвратительно само по себе, и успел её удивить с первых минут встречи.
Внутри было хорошо. Живая музыка, уютная обстановка и полные достоинства официанты, с
профессиональной улыбкой обслуживавшие каждого посетителя.
Игорь выбрал столик в углу, тот самый, за которым они не раз проводили здесь время.
***
– Так значит, я оказался прав?
Он смотрел в тарелку, за весь ужин он так и не прикоснулся к еде. Зато налегал на вино, словно
решив, что утопить в нём можно все неприятности.
Виолетта кивнула:
– Да. Поэтому будет лучше, если мы больше никогда не увидимся. У нас были хорошие моменты,
но всё в прошлом.
Она вдруг поняла, что не так часто расстаётся с людьми, чтобы знать нужные слова. Сказанное
получалось штампованным и подслушанным. У Виолетты возникло ощущение, что она говорит
как героиня мерзкого сериала.
– А он лучше, да? – в глазах Игоря сверкнуло что-то нехорошее. – Он крутой, да? Потому что везде
ходит с пистолетом?
– Это был не настоящий пистолет, – холодно ответила Виолетта. – Но ты не должен был оскорблять
человека.
– А, так господин – шутник? – невинно поинтересовался Игорь, похлопывая себя по карманам.
Даже это удавалось ему не так легко, потому что выпитое вино давало о себе знать.
– На чувство юмора не жалуется, – её голос не стал теплее, а брови сошлись на переносице. Но
происходящее начинало ей не нравиться.
Игорь пожал плечами:
– А что ж, если он такой смелый да остроумный, не пришёл ко мне поговорить? – он потянулся к
недопитому бокалу.
– Хватит! – резко сказала Виолетта, отбирая у него бокал. – Домой я тебя тащить не собираюсь.
– А ты мне кто? – пьяно поинтересовался Игорь, закидывая руку на спинку стула. – Долбаная
мамочка или жёнушка? Увы…
Виолетта поняла, что дальнейший разговор становится бессмыслицей. Бывший, кажется, впал в
состояние, когда хочется жалеть себя, хамить окружающим и продолжать надираться.
– А мы бы поговорили, – продолжал он говорить. – Чисто и красиво бы решили все. – Его рука
сжалась в кулак, и Виолетте показалось, что слишком быстро и сильно для пьяного.
– А меня ты спрашивать, видимо, не собирался? – прошипела она. – Я вроде как живой человек.
– Ты? – сквозь мутную пелену хмельного взгляда вдруг появилась чистая незамутнённая злоба и
тут же исчезла, как яд, растворённый в ключевой воде. – А что спрашивать… Все вы одинаковые.
Виолетта вспыхнула и резко встала. Богин почему-то не торопился появляться. Впрочем, она могла
слишком быстро изложить историю, и психолог просто не подозревал, что всё полетит на такой
скорости.
– Эй, ты куда?!
Она ухватила сумку и плащ, презрительно смерила его взглядом, развернулась и направилась ко
входу, даже не подозревая, что это взбесит Игоря куда больше, чем если бы было произнесено
оскорбление.
– Виолетта! Вернись! – раздался рёв за спиной, но она успела выбежать на улицу.
Богин стоял неподалёку, облокотившись на собственное авто. Видимо, сумел отыскать место, или
кто-то отъехал.
Он подозрительно посмотрел на Виолетту, хотел что-то сказать, но его cлова заглушило рычание
вылетевшего вслед мужчины. Игорь ухватил её, боль резко пронзила плечо, развернул к себе:
– Я ещё не всё сказал.
– Отпусти меня! – рявкнула она.
– Твою мать, – выругался Богин.
Тут хватка Игоря ослабла, послышалось сдавленное оханье, Виолетта рванула в сторону. Спустя
миг только поняла, что Богин всадил ему кулак в бок.
– Ах ты… – Игорь разве что не скрежетал зубами, лицо исказилось, всё человеческое отошло на
задний план, остался зверь, который жаждал крови. – Шутник! – Он выплюнул этого слово и
добавил ещё кое-что, отчего тут же получил от Богина следующий удар. На этот раз в челюсть.
Виолетта стояла в ужасе, прикрыв рот ладонью. По странному совпадению люди мимо не
проходили, разнимать дерущихся было попросту некому. Она же прекрасно понимала, что, если
влезет в драку, получит и сама.
Удары Богина были чёткими и сильными, он вымещал плохое настроение. Игорь же, кажется, их
не особо чувствовал и готов был вцепиться в глотку.
– Прекратите! – пискнула Виолетта, но никто не обратил на неё внимания. Она не знала, сколько
длилась драка. Наверно, недолго, но показалось, что целую вечность. Игорь начал слабеть, Богин
же наоборот – холодная ярость не давала остановиться.
– Герман! Перестань! – Виолетта сама не узнала свой голос, подлетела к нему и вцепилась в руку.
Богин перевёл на неё чуть затуманенный взгляд, но покорился и медленно опустил руку.
– Ты с ума сошёл, – прошептала она, с ужасом глядя на распростёртого на асфальте Игоря. – Зачем
ты его избил?
Богин, кажется, сам был в шоке, ответа не последовало. Он быстро присел возле Игоря и повернул
лицом к себе. Из разбитого носа и губ того текла кровь, выбитый зуб лежал рядом.
– Вызывай скорую, – коротко бросил он онемевшей Виолетте.
Она полезла в сумку, но пальцы не слушались, застёжка не хотела поддаваться.
Окровавленные губы Игоря вдруг улыбнулись: зло и хищно. Виолетта вздрогнула, клыки Игоря
стали неожиданно массивнее и длиннее, а подбородок жутко заострился. Или только показалось?
– Волнуешься, детка? – хрипло прошептал он. И тут же по всему телу прошла судорога, его начало
выгибать словно ивовый прут, только не плавно, а резко и рвано. Игорь отчаянно захрипел,
согнутые пальцы заскребли по асфальту, из горла донесся хрип, будто он не мог сделать вдох.
– Это ещё что за? – выдохнул Богин, резко вскакивая на ноги. Вокруг уже успела собраться толпа
зевак. Кто-то громко говорил по телефону, Виолетта сообразила, что вызывали скорую помощь.
– Вы-ы-ы-ы… – вдруг почти чётко проговорил Игорь, вперив в неё и Богина чудовищный взгляд. –
Вы-ы-ы-ы… – голос сорвался, захрипел, послышалось задыхающееся бульканье, от которого
Виолетта застыла от ужаса. Даже сама не сообразила, что как вцепилась в руку Богина, так до сих
пор её и держит.
Глаза Игоря стали недвижимы, рот открылся. Тут же полилось тихое шипение, от которого волосы
на голове шевелились. Древнее, злое, полное извечной враждой и недовольством. Виолетта не
сразу сообразила, что звук идёт из горла Игоря, и лишь сильнее ухватилась за Богина. Тот
невольно сделал шаг назад, утягивая женщину за собой.
– Господи, – прошептал он, – да что ж это такое?
Вой сирены заставил всех посмотреть в сторону приближавшейся скорой. Богин хмыкнул:
– Надо же, и милицию вызвали сразу. Что ж, Виолетта, сегодня мы проведём ночь вместе. В
участке.
Часть V Существо
Глава 1. Участок
Виолетта ругала себя последними словами за то, что поддалась на уговоры Богина влезть в эту
авантюру. Её уже выпустили из кабинета следователя – пожилого капитана Меняйлова, который
вёл допрос медленно и сонно, словно его вовсе не волновало произошедшее.
Виолетта сидела в коридоре, сцепив руки, бездумно уставившись на серые стены. Сотрудники
проходили мимо, никто не обращал внимания на молодую женщину, вид которой совершенно не
подходил для этих мест. Она ждала Богина, проходившего ту же процедуру допроса, что и она.
Ногти впились в ладонь. Виолетта не знала, что он будет говорить. Вспомнился один из первых
начальников, который всегда говорил одну фразу: "Чтобы нас не раскусили, давай брехать в одну
дудку". Они не успели перекинуться даже парой фраз, чтобы прикинуть общий план действий.
Виолетта вздохнула. Чертовски хотелось с кем-то поговорить, но Каталинской звонить было уже
поздно. Она вспомнила о матери и невольно поёжилась. Той лучше вообще ничего не говорить,
иначе муха резко превратится в слона, вплоть до "тебя-посадят-в-тюрьму". Виолетта ещё не
совсем осознавала, что случилось. Игорь умер. Странной и очень непонятной смертью.
Она была на сто процентов уверена, что никто из окружающих кроме обычной драки на кулаках