Она повернулась, чтобы рассмотреть тех, чьи шаги она слышала, и при этом заметила, как каменная голова Девы чуть-чуть сдвинулась. Ее голубые глаза следили за Ванессой через двор и теперь, без сомнений, были направлены ей в спину. Ванесса стояла тихо, как неживая. Лучше не бежать, думала она, когда у тебя за спиной Богородица. Ничего не добьешься, если бросишься наутек, потому что три монашки в развевающихся одеяниях уже появились из тени крытой аркады. Иллюзию того, что это Христовы невесты, развеивали лишь бороды на их лицах и блестящие автоматические винтовки в руках. Ванесса могла бы посмеяться над такой несуразностью, но стволы нацелились прямо в ее сердце.
Никто ничего не объяснял. Здесь, в приюте вооруженных мужчин, наряженных монашками, доводы здравого смысла явно были столь же редки, как пернатые лягушки.
Ванессу препроводили со двора три святые сестры, обращавшиеся с ней так, будто она только что сравняла с землей Ватикан. Ее без промедления обыскали с головы до ног. Она приняла это посягательство безропотно. Ее ни на мгновение не спускали с прицела, и в подобных обстоятельствах повиновение казалось самым разумным. Обыск завершился, один из мужчин сделал ей знак одеться, и ее провели в небольшую комнату, где и заперли. Немного позже одна из монашек принесла бутылку вкусного греческого вина и, довершая перечень несообразностей, большую пиццу - лучшую из тех, что Ванесса пробовала после Чикаго. Алиса, затерянная в Стране чудес, не могла бы сказать, что бывает страннее.
- Возможно, это ошибка, - заключил после нескольких часов допроса человек с нафабренными усами.
Ванесса с облегчением обнаружила, что он не пытался сойти за аббатису, несмотря на наряды его гарнизона. В его кабинете (если комната являлась таковым) было совсем мало мебели, а единственное украшение - человеческий череп с потерянной нижней челюстью, стоявший на столе и глядевший на Ванессу пустыми глазницами. Сам хозяин кабинета был экипирован получше: галстук-бабочка безупречно завязан, на брюках убийственно острая складка. В его правильном английском Ванесса расслышала скрытый акцент. Французский? Немецкий? И только когда человек угостил ее шоколадом со своего стола, она решила, что он швед. Он назвался мистером Клейном.
- Ошибка? - повторила она. - Вы чертовски правы, это ошибка!
- Мы нашли вашу машину. Также мы поинтересовались вашим отелем. Таким образом, рассказ ваш подтверждается.
- Я не лгунья, - ответила она.
Ванесса перешла границу любезности в разговоре с мистером Клейном, невзирая на подкуп в виде сластей. Она рассудила, что теперь, должно быть, поздняя ночь - точнее сказать трудно, потому что она не надела часов, а убогая комнатка находилась в середине здания и не имела окон. Время, как телескоп, сложилось вокруг мистера Клейн и второго костлявого обитателя комнаты, притягивавшего ее утомленное внимание.
- Ну, я рада, если вы удовлетворены, - сказала Ванесса. - Теперь вы позволите мне вернуться в отель? Я устала.
Клейн покачал головой.
- Нет. Боюсь, это невозможно.
Ванесса резко встала, и от ее стремительного движения кресло опрокинулось. Не прошло и секунды, даже звук падения еще не затих, как дверь отворилась и появилась одна из бородатых сестер, держа наготове пистолет.
- Все в порядке, Станислав, - промурлыкал мистер Клейн. - Миссис Джейп не перерезала мне горло.
Сестра Станислав убралась и закрыла за собой дверь.
- Зачем? - спросила Ванесса. Ее раздражение поутихло с появлением стражи.
- Зачем - что? - переспросил мистер Клейн.
- Монашки.
Клейн тяжело вздохнул и положил руку на кофейник, который принесли час назад: он хотел проверить, совсем остыл кофе. Он налил себе полчашки, прежде чем ответить.
- По моему мнению, многое здесь излишне, миссис Джейп. Я даю вам свое личное обещание: я увижу вас свободной так скоро, насколько это в человеческих силах. Но пока прошу вашего снисхождения. Думайте обо всем, как об игре… - Лицо его чуть омрачилось. - Они не любят игру.
- Кто?
Клейн нахмурился.
- Неважно, - отозвался он. - Чем меньше вы знаете тем меньше нам придется заставлять вас забыть.
Ванесса тупо посмотрела на череп.
- Во всем этом я не вижу ни малейшего смысла, - сказала она.
- И не нужно, - ответил мистер Клейн. - Придя сюда, вы совершили достойную сожаления ошибку, миссис Джейп. И, конечно, мы тоже совершили ошибку, пустив вас сюда. Обычно наша охрана строже, чем вы убедились на опыте. Но вы застали нас врасплох… а затем мы узнали…
- Подождите, - прервала его Ванесса. - Я не знаю, что здесь происходит. И не хочу знать. Я хочу одного - чтобы мне позволили вернуться в отель и спокойно закончить отдых.
Судя по выражению лица следователя, ее призыв прозвучал не особенно убедительно.
- Неужели я прошу так много, что мне нужно умолять вас? - спросила она. - Я ничего не сделала, я ничего не видела. В чем проблема?
Клейн встал.
- В чем проблема? - повторил он негромко, как бы рассуждая сам с собой. - Ну и вопрос. - Вместо ответа он лишь позвал: - Станислав!
Дверь распахнулась, и появилась монашка.
- Проводи миссис Джейп в ее комнату.
- Я заявлю протест через наше посольство! - негодующе воскликнула Ванесса - У меня есть права!
- Пожалуйста, - сказал мистер Клейн, глядя страдальчески. - Крики никому из нас не помогут.
Монашка ухватила ее за руку. Ванесса чувствовала близость пистолета.
- Пойдем? - вежливо спросили ее.
- А у меня есть выбор? - поинтересовалась она.
- Нет.
Успех хорошего фарса (так некогда объяснял ей сводный брат, бывший актер) в том, что играют его с убийственной серьезностью. Нельзя допустить никакого подмигивания галерке, обозначающего намерение пошутить, ничего, что может разрушить реальность сцены. По этим жестким стандартам сейчас она находится в окружении опытных лицедеев: несмотря на облачения монахинь и подглядывающую Мадонну, они играли так, будто нелепая ситуация не отличается от обычной. Как ни старалась Ванесса, она не различила ни тени блефа, не поймала ни единого смущенного взгляда. Ей самой явно не хватало таланта для такого рода комедии. Чем скорее они исправят свою ошибку и освободят ее от своего общества, тем лучше.
Спала она хорошо; половина бутылки виски, оставленной в ее комнатке некой заботливой рукой, помогла уснуть. Она редко выпивала так много за столь короткий промежуток времени, и когда перед самым рассветом ее разбудили слабым стуком в дверь, голова ее раскалывалась, а язык казался шершавым, как замшевая перчатка. В первый миг она не могла понять, где находится, но слабые удары повторились, и с другой стороны двери открылось маленькое окошечко. К нему прижалось лицо пожилого мужчины - бородатое, с безумными глазами, выражающее настойчивость.
- Миссис Джейп, - прошипел он. - Миссис Джейп! Мы можем поговорить?
Она подошла к двери и выглянула в окошко. Дыхание старика на две трети состояло из перегара от анисового ликера Это удержало Ванессу от того, чтобы прижаться к окошку плотнее, хотя он поманил ее.
- Кто вы? - спросила Ванесса не из абстрактного любопытства, но потому, что опаленные солнцем жесткие черты кого-то ей напоминали.
Человек бросил на нее взволнованный взгляд.
- Ваш поклонник, - сказал он.
- Я вас знаю?
Он покачал головой.
- Вы слишком молоды, - ответил он. - Но я вас знаю. Я видел, как вы вошли. Я хотел предупредить вас, но у меня не было времени.
- Вы тоже пленник?
- В некотором роде. Скажите… Вы видели Флойда?
- Кого?
- Он убежал. Позавчера.
- А, - сообразила Ванесса, начиная составлять целое из разрозненных осколков. - Флойд - тот, за кем они гнались?
- Точно. Он выскользнул наружу, вы видели. Они побежали за ним, олухи, и оставили ворота открытыми. Охрана в эти дни безобразная! - Голос его звучал так, будто он искренне оскорблен сложившейся ситуацией. - Не то чтобы мне неприятно видеть вас здесь…
В его глазах светится какое-то отчаяние, подумала Ванесса Какая-то печаль, которую он старается сдерживать.
- Мы слышали выстрелы, - сказал он. - Они его не поймали, правда?
- Я не видела, - ответила Ванесса. - Я пошла поглядеть, но ни следа не осталось.
- Ха! - просиял старик - Тогда, возможно, он действительно убежал.
Ванессе пришло в голову, что разговор должен быть ловушкой, а старик обманут теми, кто ее захватил, чтобы таким способом выдавить из нее информацию. Но инстинкт подсказывал другое. Старик глядел на нее так любовно, и лицо его - похожее на лицо знаменитого клоуна - казалось не способным на поддельные чувства. К счастью или к несчастью, Ванесса поверила ему. У нее был небольшой выбор.
- Помогите мне выбраться, - попросила она. - Я должна выбраться.
Он как будто пал духом.
- Так скоро? - спросил он. - Вы только что прибыли.
- Я не воровка. Мне не нравится в тюрьме.
Он кивнул.
- Конечно, вы правы, - ответил он, упрекая себя за эгоизм. - Виноват. Это оттого, что прекрасная женщина… - Он прервал себя, затем начал заново: - Я никогда не был особо ловок в словах…
- Вы уверены, что я не знаю вас? - спросила Ванесса. - Ваше лицо почему-то знакомо мне.
- Правда? - воскликнул он. - Это очень здорово. Все мы здесь думаем, что нас, видите ли, позабыли.
- Все?..
- Мы попали сюда так давно. Многие тогда только начинали исследования. Вот почему Флойд сбежал. Он хотел закончить дело, занявшее несколько месяцев, до того, как наступит конец. Я иногда чувствую то же самое. - Поток печали иссяк, и старик вернулся к ее вопросу: - Меня зовут Харви Гомм. Профессор Харви Гомм. Хотя к настоящему времени я не помню, профессором чего я был.
Гомм. Это странное имя звенело колокольчиком, но сейчас она не могла разобрать тональности этого перезвона.
- Вы не помните, да? - спросил он, глядя ей прямо в глаза.
Она бы и рада была солгать, но это могло отпугнуть старика. Единственный здравый голос, услышанный ею здесь, - больше чем истина.
- Нет… Я не помню. Может, подскажете?
Но прежде, чем он успел открыть следующую частицу тайны, раздались голоса.
- Сейчас нельзя говорить, миссис Джейп.
- Зовите меня Ванесса.
- Можно? - Лицо его расцвело от тепла ее благодеяния. - Ванесса.
- Вы поможете мне? - спросила она.
- Настолько, насколько смогу, - ответил он. - Но если вы увидите меня в компании…
- Мы никогда не встречались.
- Точно так. Au revoir.
Он закрыл окошко, и Ванесса услышала, как его шаги удаляются по коридору. Когда через несколько минут ее страж - дружелюбный головорез по имени Джиллемо - принес ей поднос с чаем, она встретила его широкой улыбкой.
Ее вчерашняя вспышка принесла плоды. Утром, после завтрака, мистер Клейн ненадолго посетил Ванессу и сказал, что ей позволено выходить в сад в сопровождении Джиллемо, так что она может наслаждаться солнцем. Ее снабдили новым комплектом одежды, немного великоватой, и она испытала приятное облегчение, освободившись от пропитанных потом тряпок, которые носила больше суток. Однако эта последняя уступка, сделанная для ее удобства, ничего хорошего не означала. Как ни приятно надеть чистое белье, выдача новой одежды доказывала одно: мистер Клейн не предвидит скорого освобождения.
Она пыталась подсчитать, сколько времени пройдет, прежде чем туповатый управляющий крохотного отеля, где она остановилась, поймет, что она пропала. Что он тогда предпримет? Или управляющий уже забил тревогу и обратился к властям? Может быть, они отыщут брошенную машину и проследят ее путь до этой странной крепости. Последнее предположение разбилось вдребезги тем же самым утром во время прогулки: машина Ванессы оказалась припаркованной в закрытом дворике с лавровым деревом возле ворот. Судя по многочисленным каплям голубиного помета, она стояла там всю ночь. Те, кто захватил Ванессу, не были дураками. Значит, придется ждать до тех пор, пока кто-нибудь в Англии не встревожится и не начнет ее разыскивать. Но за это время она может умереть от скуки.
Другие придумывали себе развлечения, удерживающие их у черты безумия. Когда она и Джиллемо прогуливались по саду, она слышала отчетливые голоса из соседнего двора Один голос принадлежал Гомму. Голоса звучали возбужденно.
- Что там происходит?
- Они играют в игры, - ответил Джиллемо.
- Может, мы подойдем и посмотрим? - небрежно спросила она.
- Нет.
- Я люблю игры.
- Да? - переспросил Джиллемо. - Поиграем, а?
Она хотела другого ответа, но настойчивость могла возбудить подозрения.
- Почему бы и нет? - согласилась она. Заслужить его доверие было бы полезно.
- Покер? - предложил Джиллемо.
- Никогда не играла в него.
- Я вас научу, - сказал он.
Идея явно его прельщала. В соседнем дворе игроки разразились яростными криками. Это звучало так, будто там происходило что-то вроде скачек: громкие подбадривающие возгласы затихали, когда финишная черта пересечена Джиллемо прервал ее размышления.
- Лягушки, - пояснил он. - Они устраивают лягушачьи скачки.
- Как интересно!
Джиллемо посмотрел на нее почти заботливо и сказал:
- Лучше не надо.
Несмотря на эти слова, она уже не могла отвлечься от раздававшегося за стеной шума. Он не стихал весь день, то усиливаясь, то спадая. Иногда раздавались взрывы смеха, частенько слышался спор. Они были как дети, Гомм и его друзья, если серьезно отдавались такому занятию, как лягушачьи скачки. Но как она могла осуждать их, лишенных иных развлечений? Когда поздним вечером лицо Гомма возникло у двери, Ванесса сразу же проговорила:
- Я слышала вас нынешним утром в одном из дворов. И днем тоже. Кажется, вы здорово веселились.
- О, игры! - ответил Гомм. - День выдался занятой. Так много пришлось отсортировать.
- Как вы думаете, мне разрешат присоединиться к вам? Я здесь так скучаю.
- Бедная Ванесса. Хотел бы я помочь вам, но это практически невозможно. Мы сейчас перегружены работой, особенно из-за побега Флойда.
"Перегружены работой, - подумала она, - гоняя лягушек".
Опасаясь обидеть старика, она не высказала сомнения вслух.
- Что здесь происходит? - спросила она, - Вы не преступники? Нет?
Гомм выглядел оскорбленным.
- Преступники?
- Простите…
- Нет. Понимаю, почему вы спросили. Должно быть, это поражает вас, вам кажется странным… что мы заперты здесь. Но нет, мы не преступники.
- Что же тогда? Что это за великая тайна?
Гомм глубоко вздохнул, прежде чем ответить.
- Если я скажу вам, - начал он, - вы поможете нам отсюда выбраться?
- Как?
- Ваша машина. Она у входа.
- Да, я видела…
- Если мы сможем до нее добраться, вы нас вывезете?
- Сколько вас?
- Четверо. Я, Ирения, Моттерсхед и Гольдберг. Конечно, и Флойд может находиться где-то снаружи, но ему следует самому побеспокоиться о себе, не так ли?
- Это маленькая машина, - предупредила она.
- Мы маленькие люди, - отозвался Гомм. - С возрастом съеживаешься, знаете ли, словно высушенный фрукт. А мы стары. Считая вместе с Флойдом, в сумме нам триста девяносто восемь лет. Весь этот горький опыт… - сказал он. - И никто из нас не мудр.
Во дворе, рядом с комнатой Ванессы, внезапно раздались крики. Гомм скользнул от двери, потом опять появился на краткий миг, чтобы шепнуть:
- Они нашли его. Боже, они нашли его! - Затем он скрылся.
Ванесса подошла к окну и выглянула. Она видела лишь кусочек двора внизу, где царила бешеная суета: сестры сновали туда-сюда. В центре смятения она увидела маленькую фигурку - беглеца Флойда, без сомнения, - бьющуюся в руках двоих охранников. Флойд выглядел плохо после дней и ночей, проведенных в лишениях: изможденное лицо в грязи, плешивая макушка шелушится от солнца. Ванесса услышала голос мистера Клейна, перекрывший шум, а затем и сам Клейн шагнул на сцену. Он подошел к Флойду и принялся его безжалостно ругать. Ванесса разбирала не больше одного слова из каждого десятка, но оскорбления быстро довели старика до слез. Она отвернулась от окна, желая Клейну подавиться очередным куском своего шоколада.
Итак, за время своего пребывания здесь Ванесса собрала странную коллекцию наблюдений: приятных - улыбка Гомма, пицца, шум игр на соседнем дворе; и неприятных - допрос и ругань, чему она только что стала свидетелем И все-таки она не приблизилась к разгадке, каково же назначение этой тюрьмы, почему здесь только пять заключенных (или шесть, считая ее саму) и отчего все они такие старые, высохшие с годами, как сказал Гомм Однако, услышав ругань Клейна, обращенную к Флойду, Ванесса укрепилась в своем решении: никакая тайна не удержит ее, и она поможет Гомму в его стремлении к свободе.
Профессор не вернулся тем вечером, и это ее разочаровало. Возможно, поимка беглеца Флойда привела к ужесточению режима, решила Ванесса. Но к ней это не относилось - казалось, про нее совершенно забыли. Джиллемо принес еду и питье, но не стал обучать ее игре в покер, как они договорились. Ее не вывели подышать свежим воздухом. Оставшись в душной комнате, без общества, ничем не занятая, она быстро ощутила вялость и сонливость.
Она продремала до середины дня, пока что-то не ударило снаружи в стену возле окна Она поднялась и подошла взглянуть, что это за звук, когда в окно с силой бросили какой-то предмет. Он со звоном упал на пол. Ванесса попыталась разглядеть, кто его бросил, но человек исчез.
На полу лежал ключ, завернутый в бумажку.
"Ванесса, - говорилось в записке, - будьте наготове. Ваш in saecula saeculorum X. Г.".
Латынь не была ее сильной стороной. Ванесса надеялась, что заключительные слова являются выражением нежности, а не инструкцией к действию. Она примерила ключ к двери своей камеры, и он подошел. Но Гомм явно не имел в виду, что она использует ключ сейчас. Она должна ждать сигнала. "Будьте наготове", написал он. Легче сказать, чем сделать. Какое искушение, когда дверь открыта и проход к солнцу свободен! Хочется позабыть Гомма и остальных, отбросить все это. Но X. Г., без сомнения, пошел на риск, добывая ключ. Она должна отплатить ему верностью.
Сон больше не шел к ней. Каждый раз, когда она слышала шаги в крытых аркадах или крик во дворе, она поднималась, готовая действовать. Но Гомм все не призывал ее. День перетек в вечер, Джиллемо появился с новой пиццей и бутылкой кока-колы на ужин, и прежде, чем Ванесса успела это осознать, пала ночь и кончился очередной день.
"Может быть, они придут под покровом темноты?" - подумала она.