Глава 11
Пейдж все еще испытывала вину за то, что бросила Шейна там, на крыше, когда на них напал монстр. А теперь, почувствовав, какой он большой и сильный, она размякла, и ощущение вины нахлынуло с новой силой: И когда Шейн попросил рассказать подробности ее дальнейших приключений, она совсем растерялась. Даже непонятно почему. Скорее всего потому, что другие парни спешили ретироваться, когда она рассказывала им о своих чудачествах. Ну а что может быть более необычного, чем уничтожение демона с помощью заклинаний? Поэтому Пейдж не стала рассказывать обо всем сразу и, чтобы замять паузу, предложила после выписки отправиться к ней домой.
– Я вижу, холостяцкая жизнь пагубно влияет на тебя, – улыбнулась она, усаживаясь в машину. – Так что ты должен как следует освоиться с моим жилищем.
– Мне это по душе, – ответил Шейн, глядя перед собой.
Пейдж внимательно посмотрела на него. Парень показался ей каким-то не таким. Но, поворачивая ключ зажигания, она пожала плечами и сказала себе: "Не суди о нем слишком строго, на него столько свалилось. Ты ведь тоже, наверное, кажешься ему немного чудной после вчерашнего происшествия".
Когда они вошли в ее квартиру на верхнем этаже, Пейдж огляделась по сторонам, пытаясь увидеть обстановку глазами своего приятеля. Вроде бы все в порядке. Потом она взглянула на часы и поняла, что снова опоздала на работу. Подошла к платяному шкафу и стала раздумывать, что надеть. А Шейн в этом время приблизился к клетке с длиннохвостым попугаем. Как только он туда заглянул, маленькая синяя птичка закричала и забила крыльями.
– Оскар, дорогой мой, что случилось? – спросила Пейдж, подойдя к клетке. Она никогда не видела птицу в таком состоянии. – Все хорошо. Я дома. Я дома.
– Может быть, я ему не понравился? – спросил Шейн.
– Но это просто нелепо, – ответила Пейдж, пристально глядя на попугая. – Ведь раньше ты ему нравился.
Как только парень отошел от клетки и уселся на кровать, Оскар тут же успокоился. Странно. Пейдж встряхнула головой, отгоняя наваждение.
– Ты не собираешься рассказать мне, что произошло этой ночью? – вкрадчиво произнес он, не сводя с нее пристального черного взгляда.
– Ну… – промямлила она. – Вообще-то ничего не произошло.
– Разве? – не поверил Шейн. – Ты выглядела такой перепуганной.
– Ну… Просто я хотела узнать, кто я такая, и оказалось, что какой-то уродец, – выпалила Пейдж на одном дыхании и тут же заткнула себе рот ладонью. Но поздно, теперь отступать было некуда, она вряд ли сможет отвертеться от дальнейших расспросов. Она вздохнула и посмотрела на свои руки, оттягивая неизбежный момент. – Может быть, поговорим об этом позже?
– Конечно, – ответил Шейн мягко. Потом коснулся пальцем ее подбородка и поднял ее голову так, чтобы она заглянула ему в глаза. Отражавшееся в них утреннее солнце заставляло их сверкать.
"Как это я не замечала раньше, что его глаза такие гипнотические?" – пронеслось в голове Пейдж.
– Я до сих пор не успел поблагодарить тебя за заботу, – выдохнул Шейн и наклонился к ней. Пейдж опустила веки в предвкушении страстного поцелуя.
– Иииииигх!
Ее глаза невольно распахнулись.
– Оскар! – закричала она, а попугай разразился новой трелью и никак не же дал угомониться.
Нет, это нарушало всю идиллию. Пейдж вздохнула и посмотрела на часы.
– Послушай, мне пора на работу, – сказала она. – А то начальник опять на меня накинется.
Снова подойдя к шкафу, Пейдж вытащила оттуда голубую юбку и свитер с яркими полосами. Переодевшись в ванной, схватила свою сумочку и направилась к выходу.
– Я знаю, насколько тебе не хочется отдавать мальчика, – сказал Шейн.
Пейдж замерла.
– Откуда ты знаешь? – спросила она, глядя на него в изумлении.
– Ты же сама мне сказала, разве не помнишь? – удивился он в свою очередь. – Забитый малыш, жестокий папаша. Ты говорила, что этот случай взял тебя за душу больше всех остальных.
– Верно, – ответила Пейдж, копаясь в памяти. Но никак не могла припомнить, что говорила Шейну нечто подобное.
"Так, – подумалось ей. – Мне всего двадцать четыре, и уже начался склероз. Надо же, сколько ушло мозговых клеток на всякие вечеринки"
– Ладно, – промолвила она наконец. – Если Оскар станет тебе сильно досаждать, просто накрой клетку покрывалом. Веди себя как дома. Если будешь чувствовать себя нормально, можешь заглянуть ко мне на ленч.
– Заметано, – ответил Шейн и ослепительно улыбнулся ей.
Эта улыбка была как будто прежней и все же не такой доброй, как раньше.
Пейдж помахала ему рукой и вышла за дверь. Нервы все еще были натянуты, неизвестно почему. Ведь тот ненормальный, что напал на них вчера, уже не мог никому повредить благодаря сестрам Холлиуэл. Теперь можно вернуться к прежней спокойной жизни. И все будет чудесно.
Коул с Лео отправились в преисподнюю, чтобы вытащить оттуда Кортеса, а Фиби и Пайпер начали операцию по розыску Пейдж. Для начала Пайпер принялась рыться в телефонной книге, а Фиби отправилась на чердак. Но на полдороге остановилась возле спальни Прюденс.
Фиби не заглядывала сюда с тех пор, как сестра погибла. Просто не было сил. Но теперь что-то заставило ее, свернуть с пути и зайти внутрь.
Она обошла всю спальню, потрогала застеленную кровать, оглядела содержимое платяного шкафа, книжные полки. В беспорядке была только кушетка, стоявшая у окна. На ней валялись вперемешку юбка, колготки и кожаный пиджак. Фиби взяла в руки этот самый пиджак, пошитый из мягкой кремовой кожи высшего качества. Прю всегда· следила за этим. Внезапно, нахлынувшие воспоминания вызвали потоки слез и заставили опуститься на кушетку.
– Фиби! – позвала Пайпер с лестницы. – Кажется, я нашла нужную церковь…
– Спустя минуту она просунула голову в дверь и тут же оборвала фразу, вопросительно глядя на сестру.
– Помнишь, как я однажды взяла его без разрешения Прю? – спросила Фиби, протягивая ей кожаный пиджак И почувствовала, как по щеке бежит очередная слеза.
– Когда это? – произнесла Пайпер.
– Неужели не помнишь? Кот моего приятеля взял да и описал его, – продолжала Фиби, невольно улыбнувшись. – И только я одна знала об этом, до тех пор пока Прю через пару дней не надела этот пиджак и не поняла, что с ним что-то не то.
– И ее свидание закончилось довольно быстро, – закончила Пайпер, тоже улыбнувшись воспоминаниям.
– Прю просто взбесилась, – продолжала Фиби взахлеб. – Я думала, она взорвется. Но самое забавное то, что она злилась на тебя, поскольку думала, что это ты взяла пиджак без спросу. – Она посмотрела на сестру одновременно лукаво и виновато, – Однако ты не выдала меня. Она так и не узнала, что виновата я. И больше не узнает…
Фиби почувствовала, как что-то внутри надломилось. Слезы хлынули с новой силой, и она уткнулась лицом в пиджак, сотрясаясь всем телом. Потом почувствовала, как руки Пайпер легли ей на плечи.
– Успокойся, – прошептала сестра. – Успокойся.
– Как же мне ее не хватает!
– Знаю. Мне тоже. – Пайпер протянула ей платок и сказала с нежностью: – Я все жду, когда же ты преодолеешь эту боль. Уже пора.
– Ты же знаешь, что я пыталась. – Фиби провела платком по глазам. – Ради тебя, ради того, чтобы похороны прошли нормально. Но потом мне пришлось потратить всю энергию на спасение Пейдж. Я подумала, что раз вдвоем мы стали бесполезными, нужно хотя бы выкладываться поодиночке.
Пайпер понимающе кивнула и невольно улыбнулась, когда сестра громко высморкалась. Но улыбка тут же исчезла от серьезного взгляда Фиби.
– Я разбита, Пайпер. Совершенно разбита, – сказала она, наматывая платок на кулак. В нашей семье все держалось на Прю. Она была старшей сестрой. Как же мы будем дальше без нее? Тем более, как же сможем одолеть Хозяина?
– Я не знаю, – ответила Пайпер со стальными нотками в голосе. – Зато твердо знаю, что мы должны спасти Пейдж от этого чудовища. Не важно, как мы к ней относимся, но она наша сестра. А сестры должны защищать друг друга.
Фиби кивнула, ободренная, но все же слегка напуганная. Ей уже давно приходилось рисковать, но только теперь она осознала вполне, как высоки ставки в битве с Хозяином. И как легко ее проиграть.
Глава 12
Пейдж решила первым делом позвонить своему дяде Дэвиду. После того как умер ее приемный отец, она обсуждала с дядей все вопросы, которые полагалось обсуждать с отцом например, что подарить бабушке на день рождения.
"И вот теперь она сидела на рабочем месте, слушая его приятный голос. Дядя Дэвид рассказывал о том, что ее двоюродный брат Джефф принял участие со своим джаз-бандом в большом концерте.
– Они играли в отеле "Пальмер Хаус"! – кричал дядя в трубку. – А это большая честь!
– Угу, – соглашалась Пейдж. – Угу. Замечательно.
Но благодушие вскоре испарилось. В приемной показалась чета Гризанти. Это об их сыне упоминал с утра Шейн. Пейдж боялась, что Коуэн все же не лишит их родительских прав. Она была уверена, что Джейк Гризанти, угрюмый смуглый мужик, одетый в старую униформу цвета хаки и тяжелые башмаки, постоянно избивает своего сына. Все признаки указывали именно на это.
– Ну а как поживает тетя Джулия? У нее больше не болит бок? – спросила Пейдж, стараясь сосредоточиться на разговоре и делая вид, что не замечает посетителей. Она видела краем глаза, что мистер Гризати уселся в кресло и раздраженно постукивает кулаком по колену.
Не дождавшись окончания разговора, он поднялся со своего места и вышел, видимо, в туалет. "Великолепно, просто великолепно", – подумала Пейдж.
В тот момент, когда дверь приоткрылась, ей показалось, что она заметила знакомую фигуру, привалившуюся к стене коридора. Это был парень с каштановыми волосами и прической рок-звезды. Неужели Шейн?
– Вздор? Как он может здесь оказаться? Ведь приятель только что позвонил ей и сказал, что не сможет прийти к ланчу и перекусит у нее дома.
Между тем в трубке повисла вопросительная тишина. Видимо, дядя Дэвид задал ей какой-то вопрос.
– Извини, – сказала Пейдж. – Что ты говоришь? Я задумалась.
Дядя Дэвид стал заново рассказывать о кошке ее двоюродной бабушки Ревы, и в этот момент вновь появился Джейк Гризанти. Его настроение разительно изменилось. Вся его нервозность и злость уступила место холодному спокойствию.
Пейдж глянула на него лишь мельком и заговорила с дядей на новую тему.
– Кстати, – сказала она. – Можно задать тебе один вопрос? Вы всей семьей ходите в ту же церковь, что когда-то и папа с мамой?
– Конечно, – ответил дядя Дэвид умильным голосом.
– А сестра Агнес все еще служит там?
– Та, которая подобрала тебя младенцем? – уточнил дядя. – Кажется, да.
– Хм, – произнесла Пейдж. – Я ни разу толком не разговаривала с ней. Но, похоже, пришло время.
– Что-нибудь случилось? – спросил дядя обеспокоенно.
Пейдж хотела было наболтать с три короба, но вдруг увидела, что в помещение вошел ее начальник, Боб Коуэн. Он пожал руки обоим Гризанти и повел их в кабинет для совещаний. Они собирались начать без нее.
– Дядя Дэвид, мне пора идти, – сказала Пейдж. – Я перезвоню попозже. Пока.
Она направилась в комнату для совещаний.
Гризанти уже уселись за длинный стол, и Коуэн собирался захлопнуть дверь.
– Мистер Коуэн, – пролепетала Пейдж, схватившись за ручку.
Он поглядел через плечо, оттеснил ее в сторону и сказал:
– Послушай, Пейдж, я возьму это на себя.
– Нет! Нельзя оставлять мальчика этому идиоту! – возразила девушка, пытаясь проскользнуть в кабинет. Начальник положил руку ей на плечо и решительно отстранил ее.
– Пейдж, – сказал он нетерпящим возражений тоном. – Во-первых, у нас нет подтверждения избиений ребенка. А во-вторых, это не твое дело. Ты мой помощник, а не социальный работник.
– Только потому, что вы не хотите дать мне эту должность, – брякнула она, чувствуя, как лицо краснеет от ярости. Коуэн покачал головой, вошел в кабинет и захлопнул перед ее носом дверь.
Пейдж не собиралась сдаваться и приникла ко внутреннему окошку, выходящему в кабинет для совещаний. Миссис Гризанти сидела к ней спиной, но мистер Гризанти глядел прямо на нее. Поймав ее расстроенный взгляд, он злорадно ухмыльнулся. Коуэн посмотрел в ее сторону и опустил жалюзи на окошке. Пейдж только заскрипела зубами от досады.
"Ладно, если он решил, что я отступлюсь только потому, что меня не пустили на совещание, – подумала она, – то я заставлю его изменить свое мнение".
Не оставалось делать ничего другого, Кроме как расхаживать по кабинету. Но ей не пришлось долго ждать. Через десять минут Коуэн открыл дверь.
– Что? – спросила Пейдж в нетерпении, не заботясь о субординации.
– Мы так ни до чего и не договорились, – неохотно ответил начальник. – Решили еще раз встретиться завтра.
– Завтра? – переспросила Пейдж, чувствуя, как в душе закипает ярость. – Вы шутите? Что же будет с мальчиком? Вы не можете позволить этому маньяку прийти домой и…
– Могу и позволю, – прорычал Коуэн. – И отцепись от него. Он говорит очень убедительно…
– Убедительно! – взвилась Пейдж. – А как же полицейские рапорты и рекомендации адвоката?
– Послушай, я прекрасно знаю, что у тебя на уме, – сказал начальник, строго глядя на нее. – Но мы не можем основываться только на твоей неприязни. Нужно опираться на факты. А их, к сожалению, недостаточно.
Пейдж промолчала. У нее в голове не укладывалось, что Коуэн может быть таким черствым. Она стала буравить его взглядом до тех пор, пока он не покачал головой и не отошел в сторону. Только теперь Пейдж увидела, что Джейк Гризанти стоял у него за спиной и слышал каждое ее слово.
– Чем вы расстроены, леди? – произнес он с издевательской ухмылкой.
– Ничем, сволочь! – выпалила Пейдж. – Ты такой крутой, да? Избиваешь мальчишку!
Миссис Гризанти, побледневшая и испуганная, взяла мужа за руку и тихо сказала:
– Идем. Сейчас же идем отсюда.
Джейк вырвал руку и приблизил лицо к Пейдж.
– Я могу делать все, что мне вздумается! – заорал он, потом снова ухмыльнулся и добавил: – И вы меня ничем не остановите.
Да, это была правда. Пейдж ничего не могла поделать. Она чувствовала, что вот-вот заревет от досады, И, кинувшись в свой кабинет, схватила сумочку и пулей вылетела за дверь.
– Эй, куда тебя понесло? – крикнул вдогонку Коуэн, стоя в дверях своего офиса.
– В церковь! – бросила Пейдж и выскочила на улицу.
Через несколько минут она припарковалась возле того самого готического собора, где когда-то ее оставили. Когда были живы приемные родители, они ходили сюда на Рождество и Пасху, но никогда не брали Пейдж с собой. Поэтому она выросла не слишком набожной и у нее не возникало желания докопаться до своих корней.
Но теперь, при виде гротескных гаргулий, охранявших церковные ворота, ее охватил приступ ностальгии. Сделав глубокий вдох, Пейдж вошла в темный и. холодный храм. Окинула взглядом красивый золоченый алтарь и огромную мозаику, украшавшую стены. Там была изображена битва небесных ангелов с демонами преисподней. Яркие краски не могли не вызвать восхищения.
Пейдж направилась в восточный придел. И увидела монахиню, которая зажигала свечку и крестилась. Темно-синий покров старил ее, хотя лицо все-таки осталось молодым.
– Простите, – робко произнесла Пейдж, приближаясь к ней. – Вы сестра Агнесс?
– Да. А вы кто? – ответила монахиня, разглядывая ее с улыбкой.
Пейдж неожиданно стало стыдно за свою короткую юбочку и обтягивающий свитер.
– Меня зовут Пейдж, Пейдж Мэттьюс, – ответила она, ожидая, что сестре Агнесс тут же вспомнит ее. Но та глядела с недоверием.
– Видите ли, – произнесла Пейдж слегка обеспокоенно. – Я немного изменилась с тех пор, как вы видели меня в последний раз. Это было двадцать второго августа семьдесят седьмого года. Неужели не помните?
Глаза сестры Агнес медленно расширились от удивления.
– Боже правый, – произнесла она. – Ты вернулась.
Пейдж улыбнулась. Хоть что-то сегодня получается.
– Идем со мной, – сказала Агнес поспешно. – Я должна тебе кое-что показать.
Она прошла через весь придел и открыла маленькую деревянную дверцу. Пейдж следовала за ней. Они оказались в небольшой комнатке, заполненной потирами, церковными одеждами и прочими богослужебными предметами. Возле двери висели старинные часы с маятником. Сестра Агнес открыла сундук и достала оттуда небольшой деревянный ящичек. Поставила его на стол и осторожно открыла.
– День твоего появления был самым удивительным в моей жизни, – поведала она. По-моему, случилось чудо. Когда они пришли, мне было столько же, сколько тебе сейчас.
– Они? – переспросила Пейдж, чувствуя, как начинает кружиться голова. – Мои отец и мать?
Монашка кивнула, ее глаза сверкали.
– Они пришли, окруженные белыми огоньками, – сказала она. – Словно ангелы.
– Белыми огоньками, – повторила Пейдж, глядя куда-то сквозь сестру Агнес. Ей мгновенно вспомнилось вчерашнее происшествие на крыше. Когда она сама исчезла, ее тоже окружили белые огоньки. Может быть, это как-то связано с родителями?
– Что вы имеете в виду? – потребовала она ответа.
– Так они появились, – пояснила сестра Агнес, – держа тебя на руках. Я не знала, что и думать. Они сказали, что ты в большой опасности и поэтому им придется отдать тебя мне.
– А что это была за опасность?
– Они не сказали, – ответила монахиня. – Но по той боли, что читалась на их лицах, я поняла, что опасность серьезная. Они попросили меня найти для тебя хорошую, надежную семью. И хранить их секрет до тех пор, пока ты сама о нем не спросишь.
Пейдж чуть было не вскрикнула, потом сказала шепотом:
– Но как они могли это предвидеть?
– Ведь ты же их дочь, моя дорогая, и, наверное, вся в них, – ласково сказала сестра Агнес, проведя рукой по ее блестящим волосам. – Кем бы ни были твои приемные родители, ты все равно происходишь от ангелов.
У Пейдж навернулись слезы на глаза. Ей не верилось, что годы томящей неизвестности по поводу настоящих родителей наконец-то закончились.
Агнес между тем достала из ящичка какую-то ткань. Теперь Пейдж уже не смогла сдержаться и вскрикнула. Перед ней было детское одеяльце. Ее детское одеяльце. Сестра Агнес бережно вложила его ей в руки.
– Они просили сохранить это для тебя. В него ты была завернута.
Пейдж приняла одеяльце и подумала: "Надо же, а мне-то казались драгоценностями хрусталь и побрякушки. По сравнению с этим они – ничто".
И тут она разревелась, увидев букву, вышитую в углу одеяльца. Это была буква "П" нежно-розового цвета. Пейдж осторожно коснулась ее пальцами.
– Твоя мать настаивала на том, чтобы твое имя начиналось с этой буквы, – сказала сестра Агнес, взяв девушку за руку. Пейдж посмотрела на нее с благодарностью, и вдруг лицо монахини побледнело. Та увидела что-то ужасное за спиной у гостьи.
– Простите, – начала сестра Агнес. – Могу я вам чем-нибудь… -
И тут она, потеряв дар речи, замерла на месте. Но совсем не так, как замирают от испуга.