Сьюзен молча прошла к одному из кресел у камина и осторожно, напряженно выпрямив спину, присела на краешек. Я налил в стакан воды, добавил льда, захватил себе банку колы и принес все это ей. Потом опустился в соседнее кресло, повернул его так, чтобы мы сидели если не лицом, то хотя бы под углом друг к другу, и открыл свою банку.
- Ты правда собираешься оставить Мартина на улице? - не без иронии поинтересовалась она.
- Еще как собираюсь, - невозмутимо ответил я и сделал глоток.
Она кивнула и приложила стакан к губам. Может, даже отпила немного.
Я выждал как мог долго - целых две или три секунды - и только потом нарушил нелегкую тишину.
- Ну, - спросил я по возможности небрежнее. - Что нового?
Ее темные глаза внимательно изучали меня, потом губы сжались чуть сильнее.
- Это будет больно нам обоим. Так что давай уж сразу покончим с этим. Некогда ходить вокруг да около.
- Ладно. Наш ребенок? - спросил я. - Твой… и мой?
- Да.
- Ты в этом уверена?
Лицо ее сделалось бесстрастным.
- Никого другого не было, Гарри. Никого - с той самой ночи у тебя. И два года до нее - тоже никого.
Если она и лгала, это никак не проявлялось. Некоторое время я переваривал услышанное, потягивая колу.
- Мне казалось, это из тех вещей, которые мне можно было и сказать.
Я произнес это значительно спокойнее, чем полагал возможным. Не знаю, правда, что отображалось при этом у меня на лице. Но загорелая кожа Сьюзен побледнела на несколько оттенков.
- Гарри, - тихо сказала она. - Я понимаю, ты наверняка сердишься.
- Когда я сержусь, я испепеляю все направо и налево и крушу дома, - возразил я. - А сейчас эта стадия давно позади.
- Ты имеешь полное право сердиться на меня, - вздохнула она. - Но я поступала так, как мне казалось лучше для нее. И для тебя тоже.
Клокотавший у меня в груди ураган усилился. Но я заставил себя сидеть неподвижно, дыша медленно и ровно.
- Я слушаю.
Она кивнула и помолчала, собираясь с мыслями.
- Ты ведь не знаешь, как все там. В Центральной Америке и на юг, вплоть до Бразилии. Есть причина того, что многие из этих стран так и живут в состоянии, близком к анархии.
- Красная Коллегия, - кивнул я. - Знаю.
- Ты знаешь, но абстрактно. Никто из Белого Совета не жил там. Не видел, что происходит с людьми, которыми правят Красные. - Она поежилась и зябко сложила руки на животе. - Это кошмар. И им не противостоит никто, кроме Братства и еще нескольких почти нищих представителей церкви.
Братство Святого Жиля представляло собой собрание изгоев сверхъестественного мира, многие из которых, как и Сьюзен, наполовину обратились в вампиров. Они ненавидели Красную Коллегию жаркой ненавистью и делали все, что в их силах, чтобы при малейшей возможности противостоять вампирам. Они действовали боевыми ячейками, они выбирали цели, натаскивали рекрутов, закладывали бомбы и финансировали все эти операции с помощью сотен полулегальных фирм. Короче, настоящие террористы: умные, стремительные и жестокие. Так уж приходилось.
- Знаешь, а ведь в остальном мире тоже не Диснейленд, - негромко сказал я. - Я тоже всяких кошмаров насмотрелся за время войны. И не только.
- Я не пытаюсь принизить того, что делает Совет, - возразила она. - Я просто пытаюсь объяснить, с чем мне приходилось тогда иметь дело. Отряды Братства редко ночуют в одном месте дважды. Мы все время в пути. Постоянно затеваем что-нибудь или убегаем от чего-то. В таком мире нет места ребенку.
- Если не считать того, у кого есть дом и постоянный доход, кто способен дать ей кров, - заметил я.
Взгляд у Сьюзен сделался жестче.
- Сколько людей из твоего окружения погибло, а, Гарри? А сколько ранено? - Она запустила пальцы в волосы. - Ради Бога. Ты сам только что сказал, что на твой дом нападали. Скажи, тебе было бы легче, если бы у тебя на руках оказался еще и младенец, требующий ухода?
- Боюсь, этого мы не узнаем, - ответил я.
- Я понимаю. - Голос ее вдруг зазвенел от напряжения. - Господи, неужели ты думаешь, я сама не хотела стать частью ее жизни? Я реву каждый раз перед сном - если вообще могу уснуть. Но в конце концов я не могла предложить ей ничего, кроме жизни в бегах. А ты - ничего, кроме жизни в осаде.
Я молча смотрел на нее.
Мне было нечего возразить.
- Поэтому я сделала единственное, что могла сделать, - продолжала она. - Нашла для нее дом. Вдали от войны. Где она могла бы жить нормально. Где ее любили.
- Но мне про это не сказала.
- Стоило бы Красной Коллегии узнать про мою дочь, и они бы использовали ее против меня. Либо для шантажа, либо просто из мести. Чем меньше людей знало бы о ее существовании, тем меньше бы ей грозило. Я не говорила тебе о ней, хоть и понимала, что это неправильно. Хоть и понимала, что тебя это приведет в бешенство… ну, из-за твоего собственного детства. - Она подалась вперед, и глаза ее горели почти тем же жаром, что и слова, которые она произносила. - И я совершила бы вещи в тысячу раз худшие, если бы это могло лучше ее защитить.
Я отпил еще немного колы.
- Короче, - сказал я, - ты отняла ее у меня, чтобы ей меньше грозило. И ты отослала ее куда-то на воспитание чужим людям, чтобы ей меньше грозило. - Буря во мне разгоралась все сильнее, начиная прорываться в голос. - И как, помогло?
Глаза у Сьюзен вспыхнули. На коже начали проступать красные завитки, похожие на татуировку, только выполненную исчезающими чернилами - у Братства это служит подобием индикатора настроения. Завитки покрывали у нее пол-лица и шею.
- Братство шантажируют, - произнесла она резко. - Графиня Арианна из Красной Коллегии каким-то образом узнала о ней и захватила ее. Тебе знакомо это имя?
- Угу, - буркнул я, стараясь не обращать внимания на то, как похолодела во мне кровь при упоминании этого имени. - Вдова графа Ортеги. Она поклялась отомстить мне - помнится, раз она даже пыталась купить меня на eBay.
Сьюзен зажмурилась.
- Как это… Ох, ладно, не бери в голову. Наши информаторы в Коллегии говорят, она задумала для Мэгги что-то особенное. Нам необходимо вернуть ее.
Я медленно вдохнул, медленно выдохнул и закрыл на секунду-другую глаза.
- Мэгги, говоришь?
- В память о твоей матери, - прошептала Сьюзен. - Маргарет-Анжелика. - Я услышал, как она роется в кармане. - Вот.
Я открыл глаза и увидел маленькую, чуть больше паспортной фотографию темноглазой девочки лет пяти. В розовом платье, с красными лентами в темных волосах, с широкой, заразительной улыбкой. Какая-то спокойная, отстраненная часть меня запомнила это лицо на случай, если мне понадобится узнать его. Остальная часть старалась не вглядываться в него и думать об изображении как о простом, ничего особенного не означающем сочетании бумаги и принтерных чернил.
- Это двухлетней давности, - тихо пояснила Сьюзен. - Но более поздних у меня нет. - Она прикусила губу и протянула фотографию мне.
- Оставь себе, - так же тихо сказал я.
Она убрала фотографию. Красные знаки на коже бледнели.
Я устало потер глаза.
- Ладно, - сказал я. - На пока придется нам забыть о твоем решении удалить меня из ее жизни. Потому что собачиться сейчас из-за этого нет смысла, а единственный шанс на ее спасение - если мы будем действовать вместе. Договорились?
Сьюзен кивнула.
Следующие слова я процедил сквозь зубы:
- Но я ничего не забыл. И не забуду. Потом рассчитаемся. Ты поняла?
- Да, - прошептала она. И подняла на меня взгляд своих огромных, блестящих от слез глаз. - Я не хотела делать тебе больно. Или ей. Я только…
- Нет, - перебил я. - Поздно. Мы просто теряем время, которого и так мало.
Сьюзен резко отвернулась от меня к камину и закрыла глаза. Когда она открыла их, она уже владела своим лицом.
- Хорошо, - произнесла она. - В качестве первого шага у нас несколько ходов на выбор.
- Например?
- Дипломатия, - ответила она. - Я кое-что о тебе слышала. Половина скорее всего вранье, но я знаю, у тебя есть кое-какие связи. Если нас поддержит достаточное количество членов Совета, нам, возможно, и удалось бы вернуть ее без инцидентов.
Я фыркнул:
- Или?
- Предложить королю Красных репарации в обмен на жизнь ребенка. У него в этом деле нет личной заинтересованности, и он выше Арианны по статусу. Дать ему взятку побольше, и ей придется отпустить Мэгги.
- Вниз с крыши, - буркнул я.
Сьюзен пристально посмотрела на меня.
- А что, по-твоему, нам делать?
Я почувствовал, как мои губы изображают что-то, возможно, не слишком похожее на улыбку. Буря угнездилась уже в областях, окружающих мое сердце, а вихри ее подбирались к горлу. Прошло, наверное, добрых десять секунд, прежде чем я смог говорить, да и тогда голос мой смахивал скорее на рычание.
- Что делать? - переспросил я. - Красные похитили нашу девочку. Черта с два они дождутся за это какой-либо платы.
В ответ глаза у Сьюзен вспыхнули жарким, жутким голодом.
- Мы найдем Мэгги, - продолжал я. - Мы отобьем ее у них. И мы убьем всякого, кто встанет у нас на пути.
Сьюзен поежилась, и из глаз ее хлынули слезы. Она низко наклонила голову и всхлипнула. Потом протянула руку и коснулась пальцами моей левой руки, все еще покрытой жуткими шрамами. Опустила взгляд на ожоги, зажмурилась и начала отводить руку.
Я поймал ее пальцы и крепко сжал. Она отозвалась таким же пожатием. Долгую секунду мы молча держались за руки.
- Спасибо, - прошептала она. Ладонь ее дрожала в моих пальцах. - Спасибо, Гарри.
Я кивнул. Я собирался сказать что-то такое, что уняло бы дрожь в ее пальцах, но сохранить при этом спокойствие, но, черт, тепло ее руки оказалось сильнее. Не обращать на него внимания я не мог. Я был в ярости на Сьюзен - в такой ярости, испытывать которую можно только тогда, когда боль тебе причиняет тот, кто тебе очень дорог. Однако и вывод из этого следовал неизбежный: она мне все еще дорога, иначе бы я не злился.
- Мы найдем ее, - повторил я. - И я сделаю все, что в моих силах, чтобы ее вернуть.
Сьюзен подняла на меня глаза, полные слез, и кивнула. Потом подняла руку и осторожно провела пальцами по шраму у меня на щеке. Более свежему шраму, совсем яркому, еще зудевшему. Наверное, он делал меня похожим на персонажей-немцев из голливудских фильмов Золотой Эры кинематографа. У тех на щеках полагалось красоваться шрамам, полученным на дуэлях. Кончики ее пальцев были нежными, теплыми.
- Я не знала, что мне еще делать, - призналась она. - С ними никто не хотел связываться. Вообще никто.
Взгляды наши встретились, и вдруг былая страсть вспыхнула с новой силой, разгоревшись от сомкнутых рук и ее пальцев на моем лице. Зрачки ее чуть расширились, а мое сердце заколотилось как бешеное. Я был в ярости на Сьюзен. Но, похоже, тело мое расценивало эту ярость как возбуждение и не давало себе труда проверить, так ли это. Долгое мгновение я смотрел ей в глаза, потом прокашлялся - горло пересохло.
- Кажется, именно так мы заварили всю эту кашу?
Она издала неопределенный звук, который должен был изображать смех, и отняла руки.
- Я… Мне очень жаль. Я не хотела. - Голос ее дрогнул. - Со мной такого столько лет не случалось…
Я понимал, что она хочет сказать. Я несколько раз размеренно вздохнул, отделяя сознание от тела.
- Сьюзен, - произнес я наконец. - Что бы ни случилось с тех пор… мы это пережили. - Я посмотрел на нее. - Ты сама это понимаешь. Понимала, когда предпочла ничего мне не говорить.
Теперь она вдруг показалась мне совсем хрупкой. Она медленно кивнула, словно стоит ей сделать одно резкое движение - и сломается. Потом сложила руки на коленях.
- Я… понимала. Да, понимала.
Молчание затягивалось.
- Ладно, - произнес я наконец. - А теперь… - Я сделал еще один глубокий вдох и постарался убедить себя в том, что это поможет. - Насколько я понимаю, ты прилетела в Чикаго не только для того, чтобы со мной поболтать. Для этого ты могла обойтись и без Мартина.
Она удивленно повела бровью и кивнула.
- Верно.
- Тогда что?
Она, похоже, окончательно взяла себя в руки, и голос ее сразу стал деловым.
- У вас в городе есть база Красных. Неплохое место для начала.
- Отлично, - сказал я, вставая. - Раз так, начнем.
Глава третья
- Надеюсь, у вас не осталось плохих воспоминаний? - спросил у меня Мартин, выводя машину с усыпанной гравием стоянки рядом с моим домом.
Чтобы я мог уместить куда-то свои длинные, как у журавля ноги, Сьюзен уселась в арендованной машине сзади, оставив мне место рядом с водителем.
- Плохих воспоминаний? - переспросил я.
- О нашей первой встрече, - пояснил Мартин. Машину он вел так же, как делал все - ровно. Полное торможение на светофорах. Пять миль в час под знаком. Куда бы мы ни направлялись, у нас ушла бы на это вечность.
- Вы имеете в виду то, как вы использовали меня в попытке убить Ортегу? - уточнил я. - Тем самым гарантированно нарушив дуэльный кодекс, в результате чего дуэль считается недействительной, а война с Белым Советом продолжается?
Мартин покосился на меня, потом в зеркальце заднего вида - на Сьюзен.
- Я тебе говорила, - сказала она ему. - Он может не разобраться сразу. Но рано или поздно поймет все.
Я кривовато ухмыльнулся.
- Ну, оглядываясь назад, не так уж и сложно было разобраться, что вы там делали, - признался я. - Война Красной Коллегии с Белым Советом - лучшее, что случалось с Братством за много веков его существования.
- Я с ними немногим более ста лет, - хмыкнул Мартин. - Но да, за это время ничего лучше не происходило. Белый Совет - единственная организация на планете, способная составить для них существенную угрозу. И каждый раз, когда Совет одерживал победу - или хотя бы оставался в наличии после того, что должно было бы стать сокрушительным поражением, - противоречия внутри Красной Коллегии обострялись еще сильнее. Многие из них лелеют зависть или вражду к соперникам уже не одно тысячелетие. Просто фантастический масштаб раздоров.
- Можете обозвать меня чудаком, - буркнул я, - но мне пришлось видеть слишком много детей, погибших на войне, которую вы помогли гарантированно продлить. Никаких плохих воспоминаний? - Я недобро улыбнулся. - Поверьте мне, Марти, на вашем месте я бы не захотел напоминать мне сейчас о тех событиях.
Я кожей ощущал на себе внимательный взгляд Мартина и то, как напряглось его тело. Он явно думал о своем пистолете. С огнестрельным оружием он управлялся здорово. В ночь моей дуэли с вампиром по имени Ортега Мартин вогнал в него пулю из своей снайперской винтовки за секунду до того, как вампир успел бы убить меня. Это являлось грубейшим нарушением дуэльного кодекса - набора правил для разрешения конфликтных ситуаций между отдельными представителями сообществ, подписавших Неписаный Договор.
Итог честно проведенной дуэли мог бы положить конец войне между Красной Коллегией и чародейским Белым Советом и тем самым спасти множество жизней. Но этого не вышло.
- Да вы не расстраивайтесь, приятель, - утешил я его. - Ортега сам уже нарушил к тому моменту дуэльный кодекс. Все пошло к чертям вне зависимости от того, что совершили в тот вечер вы. И ваше присутствие там привело к тому, что пулю схлопотал он, а не я. Так что дружбы, конечно, нет…
Мартин посмотрел на меня еще раз и расслабился.
- Надо же, какая ирония, - заметил он. - Как вы, выдвиженец из низов Белого Совета, мгновенно встаете в позу для моральных нравоучений.
- Прошу прощения? - негромко произнес я.
Он говорил бесстрастно, но за словами ощущался горевший где-то там глубоко огонь - впервые за все время, что я его знал.
- Я тоже видел, Дрезден, как детей убивают словно скотов, а вашему мудрому и могущественному Совету на это наплевать, потому что жертвы бедны и далеки - разве это не повод для них погибнуть? Вот так. Если бы пуля, пущенная в вас, заставила Совет обрушиться на Красную Коллегию всей своей мощью, я бы выпустил две и даже приплатил за такую возможность. - Он затормозил на красный свет и посмотрел на меня в упор: - Хорошо, что мы прояснили с этим. Или вы хотите сказать что-нибудь еще?
Я встретил его взгляд.
- Вы выбелили волосы. У вас теперь вид, как у гея.
Мартин невозмутимо пожал плечами:
- На последнем задании я работал стюардом на круизном судне, работал на эту конкретную категорию.
Я нахмурился и покосился на Сьюзен.
Она кивнула:
- Было дело.
Я скрестил руки на груди и уставился в ветровое стекло.
- Я в буквальном смысле слова убивал людей, которые нравились мне больше вас, Мартин, - произнес я и немного помолчал. - Мы еще не приехали?
- Здесь, - объявил Мартин, остановив машину перед входом в дом.
Я всмотрелся в здание. Ничего особенного, обычный чикагский дом. Двенадцать этажей, немного выцветший фасад, типичное здание со сдаваемыми в аренду офисами.
- Вряд ли Красные… Послушайте, это не может быть здесь! - выпалил я. - Это же дом, где у меня офис.
- Нам известно, что подвластная Красной Коллегии деловая структура приобрела его почти восемь лет назад, - сообщил Мартин, загоняя машину на стоянку и вытягивая ручник. - Насколько я понимаю, вы должны были заметить неожиданное повышение арендной платы.
Я глупо поморгал.
- Я… Я плачу арендную плату Красной Коллегии?
- Повышенную арендную плату, - поправил меня Мартин, сделав легкое ударение на первом слове. - Графине Арианне не откажешь в специфическом чувстве юмора. Если это вас утешит, могу добавить, что здешние сотрудники не имеют ни малейшего представления о том, на кого они в действительности работают. Они полагают, что это фирма, обеспечивающая конфиденциальной информацией многонациональную торговую корпорацию.
- Но это… мой дом. - Я нахмурился и тряхнул головой. - И что мы собираемся делать?
Мартин вышел из машины и полез в багажник. Сьюзен вышла за ним. Я за компанию вышел тоже.
- Мы, - ответил Мартин, явно не включая в это понятие меня, - собираемся проникнуть в офис и вынести документы, которые, как мы надеемся, способны дать представление об убежищах Арианны и ее намерениях. Вы останетесь у машины.
- Черта с два останусь, - возразил я.
- Гарри, - вразумительно, но твердо сказала Сьюзен. - Это компьютеры.
Я охнул так, словно Сьюзен врезала мне локтем под вздох. Чародеи и компьютеры сосуществуют примерно так же, как библиотеки с огнеметами. Вся техника ведет себя в присутствии смертного чародея ненадежно, и чем она современнее, тем, похоже, уязвимее. Если бы я пошел с ними… Ну… вы ведь не берете с собой в птичью лавку кота, верно? Не потому, что кот плохо воспитан, а потому, что он кот.
- Ох, - выдохнул я. - Раз так… да, мне, пожалуй, лучше остаться у машины.
- Велик шанс того, что за нами следят, если не гонятся, - сказал Мартин, обращаясь к Сьюзен. - Нам пришлось улетать из Гватемалы в спешке, без обычных предосторожностей.