Она откинулась на качелях, уцепившись ногами и свесив голову и плечи до земли. Лишенный своей "жердочки", Пик издал резкое восклицание, спрыгнул вниз и был таков. Нест не стала его удерживать: она устала от разговоров. Она медленно покачивалась в душном ночном воздухе, глядя на звезды, и вдруг ей захотелось отправиться на прогулку или на рыбалку, а может быть, пробежаться по дорогам, что вели к окрестным фермам, - и пусть на ее месте окажется кто-нибудь другой. Ей остро захотелось убежать из настоящего и вернуться в прошлое. Детство уходило от нее семимильными шагами, и она отчаянно жалела об этом. Становиться взрослой не хотелось, даже после такой борьбы. Вот бы вернуться назад, хоть на немножко, вспомнить то время, когда двор казался целым миром. Тогда снова все будет хорошо. Только бы получить этот шанс - увидеть вещи такими, каким они были тогда!
За ее спиной Мисс Шалунья наблюдала из тени, сверкая глазами, замерла, а потом скрылась в темноте. Нест смотрела, как она уходит: интересно, куда кошка отправилась на ночь глядя и что будет делать?
И снова ее размышления вернулись к Джону Россу, к окружающей его тайне, и тут ее посетила странная, неуютная мысль.
Могло ли случиться, чтобы он…
Что он был…
Она не могла закончить мысль, не могла облечь ее в слова. Мысль словно рассыпалась на мелкие осколки. Нест почувствовала, как замерло сердце и похолодело в животе. Нет, это глупо. Детские глупости. Это невозможно.
Она закрыла глаза и вдохнула ночной воздух. Потом открыла их снова, и мысль сама вплыла в ее сознание.
Мог ли Джон Росс быть ее отцом?
Роберт Хепплер сидел в одиночестве за компьютером в своей комнате, тупо глядя на ключи и разговаривая с Брайанной Браун.
- Ну, и что ты думаешь?
- Думаю, ты, как всегда, делаешь из мухи слона, Роберт.
- Так, а что думает Касс?
- Спроси ее сам.
Он услышал, как она передает трубку Касс Минтер. Он вначале и позвонил Касс, ведь она куда лучший собеседник, но миссис Минтер сообщила: дочь осталась ночевать у Брайанны. И теперь он зашел в тупик, разговаривая с ними обеими.
- О чем меня надо спросить? - пробасила Касс ему в ухо.
- Насчет Нест. Ты не думаешь, что она ведет себя как отщепенка? Я имею в виду, больше, чем обычно?
- Ты хотел сказать, чем ты?
- Ну да, чем я. Если тебе от этого легче.
Касс подумала немного.
- Мне не нравится слово "отщепенка". У нее что-то на уме, вот и все.
Роберт тяжело вздохнул.
- Послушай. Она приходит в мой дом и практически вытаскивает меня на улицу, собирает по мешку дерьма и соли, командует тобой и Брайанной, забирает коляску твоей сестры, тащит нас в парк, делает какую-то магию вуду вокруг больного дерева. Потом, когда все готово, заявляет, чтобы мы шли домой, слишком уж она устала и купаться не пойдет. Ни фига себе. И это наша мисс Акваланг, которая в жизни своей не упускала ни единого шанса искупаться. Разве не отщепенка?
- Послушай, Роберт. Некоторые люди делают такие вещи, которые кажутся другим странными. Такова жизнь. Посмотри на Шер. На Мадонну. На себя. Не становись критиком!
- А я и не становлюсь! - Роберт начал терять терпение. - Я просто беспокоюсь, вот и все. Это совсем другое. Просто я хочу знать, все ли нормально в том, что она нам говорит. Может, мы должны что-то сделать! Ведь мы вроде как ее друзья, разве нет?
Касс снова замолчала. Роберт слышал где-то на заднем плане голос Брайанны, спорившей с матерью. Нужно что-то делать, они уже долго занимают телефон. Роберт округлил глаза.
- Кто-то должен сказать этой женщине, что пора осознать жизнь, - пробормотал он.
- Что? - в замешательстве спросила Касс.
- Ничего. Так что ты думаешь? Может, кому-нибудь из нас позвонить ей и спросить, все ли с ней в порядке?
- Кому-то из нас?
- Ну хорошо, тебе. Ты ведь ее лучшая подруга. С тобой она станет разговаривать. До меня она не снизойдет, даже если у нее дом загорится.
- Трепло.
Он услышал, как трубку берет кто-то другой.
- Алло? Кто это, скажите, пожалуйста.
Мать Брайанны. Роберт узнал подозрительные нотки ее гнусавого голоса.
- Здравствуйте, миссис Браун, - отвечал он, стараясь говорить дружелюбно. - Это Роберт Хепплер.
- Роберт, тебе что, нечем заняться, кроме как названивать девочкам?
Разумеется, есть чем, подумал Роберт. Но ей он этого не скажет.
- Гм, ну, вот, у меня был вопрос, и я надеялся, что Брайанна или Касс помогут мне решить его.
- Что за вопрос? - буркнула миссис Браун. - Что-нибудь, чего не надо знать твоей матери?
- Мам! - услышал Роберт восклицание Брайанны и удовлетворенно хмыкнул.
Разгорелось настоящее побоище, с криками и визгами: несмотря на то что трубку прикрывали ладонью, все было слышно. Роберт отодвинул трубку от уха и смотрел на нее с сожалением.
Трубку снова взяла Касс.
- Пора пожелать друг другу спокойной ночи, Роберт. Увидимся завтра в парке.
Роберт вздохнул.
- Хорошо. Передай Брайанне, что я ей сочувствую.
- Передам.
- Родители порой грузят невыносимо.
- Помни, пожалуйста, что когда-нибудь и ты станешь им. Я позвоню Нест, идет?
- Идет. Скажи ей, что я ходил вечером смотреть на это дерево. Так вот, оно выглядело хуже, чем раньше. Может, ей стоит кого-нибудь позвать.
Начались новые вопли.
- До свидания, Роберт.
Раздались гудки.
Джаред Скотт спустился из своей комнаты перекусить чего-нибудь и обнаружил мать и Джорджа Полсена сидящими с пивом у телевизора. Другие дети уже уснули в своих крохотных душных спаленках. Джаред читал про Стэнли и Ливингстона при свете ночника, подаренного ему матерью на Рождество. Он любил читать про освоение далеких земель. Мечтал, что когда-нибудь и сам отправится в дальние страны и узнает, кто там живет. Он увидел свет телевизора и заметил мать с Джорджем. Поэтому остаток пути крался почти неслышно и уже поворачивал в кухню, когда услышал голос Джорджа:
- Эй, парень, что ты там делаешь?
Он неохотно повернул назад, стараясь не смотреть на них. Мать сонно покачивалась с бутылкой "будвайзера светлого" в руке. Услышав голос Джорджа, она встрепенулась. В свои тридцать два года она была все еще стройной, хотя ее талия уже начала заплывать жирком. Длинные темные волосы, гладкие и непричесанные, бледная кожа, пустые безжизненные глаза. Когда-то она была хороша собой, но теперь выглядела старой и потасканной, даже для Джареда. Детей у нее было пятеро - все от разных отцов. Большинство отцов давно сгинуло; в отцовстве лишь двоих из них Инид была уверена на сто процентов.
- Джаред, ты почему не спишь? - моргая, спросила она.
- Я тебе задал вопрос, - напирал Джордж. Он был толстеньким лысоватым коротышкой с темным лицом. Работал на полставки механиком в гараже, и его руки и одежда всегда были в жирных пятнах машинного масла.
- Я хотел что-нибудь поесть, - ответил Джаред, стараясь говорить спокойно.
Джордж несколько раз бил его за вызов в голосе. Ему это доставляло удовольствие.
- Иди возьми что хочешь, мой сладкий, - пробормотала мать. - Оставь его в покое, Джордж.
Тот тяжело задышал.
- Твоя вечная беда, Инид, ты все с ним цацкаешься, - Джаред поспешил на кухню, а голос Джорджа раздавался вдогонку. - Ему нужна твердая рука, разве ты не видишь? Мой отец бил меня смертным боем, если я выходил из своей комнаты в неурочный час. Нечего рыскать в поисках еды. Обед уже был на столе, так что до завтрака больше ничего не будет.
Голос его звучал резко и агрессивно, таким голосом он всегда разговаривал с Инид Скотт и ее детьми. Джаред пошарил в холодильнике, нашел яблоко и бегом кинулся к лестнице.
- Эй! - остановил его оклик Джорджа. - А ну постой. Что ты там взял?
- Яблоко, - Джаред показал ему.
- И все?
Джаред кивнул.
- Не хотел бы я поймать тебя на том, что ты таскаешь пиво, пацан. Можешь делать это со своими дружками, где-нибудь подальше от дома. Но не здесь. Усвоил?
Джаред почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо.
- Я не пью пива.
Джордж Полсен свирепо вздернул подбородок.
- Не смей дерзить мне!
- Джордж, да он и не дерзит, - поспешила вступиться за Джареда мать. - Он вообще не пьет алкоголя. Ты же знаешь. Его лекарства нельзя мешать с алкоголем.
- Проклятье, ты что думаешь, это остановит его, Инид? Разве это вообще может остановить кого-то из пацанов? - Джордж хлебнул из собственной банки, осушив ее до дна. - Лекарство, дьявол разбери! Да это просто другое название для наркоты! Ребята повсюду пьют и жрут наркоту. Всегда так было и всегда так будет. И ты думаешь, твой парень лучше? Ты что, ему в голову залезала, а? Господь всемогущий! Лучше уж я сам об этом позабочусь, а? Занимайся своей кухней и стиркой - и не суйся! - Он посмотрел на нее долгим взглядом и покачал головой. - И переключи канал; я хочу посмотреть Лено. Поняла?
Инид Скотт посмотрела на свои руки и ничего не сказала. Спустя минуту она взяла пульт и начала переключать каналы. Джаред уставился на нее, словно окаменев. Он хотел, чтобы она велела Джорджу убираться восвояси, но знал: она не сделает этого, ей просто не решиться на такое. И стоял там, чувствуя себя последним идиотом, видя, как измываются над его матерью.
- Ступай наверх и сиди там, - наконец рявкнул на него Джордж, махнув рукой. - Забирай свое чертово яблоко и убирайся отсюда. И больше нечего шастать сюда и мешать нам!
Джаред отвернулся, кусая губы. Почему мать живет с Джорджем? Ясное дело, он дает ей деньги, покупает выпивку, иногда бывает даже вполне сносным. Но чаще всего пребывает в дурном настроении, жмотится на кусок хлеба. Околачивается дома, пристает к ним, делает их жизнь невыносимой.
- И заруби себе на носу, умник! - снова крикнул Джордж. - Никогда не дерзи мне. Слышишь? Никогда!
Джаред поднимался, не оглядываясь, пока не оказался наверху, потом постоял, тяжело дыша, на полпути к своей комнате, чувствуя, как его охватывают ярость и разочарование. Он прислушивался к гнусавому голосу Джорджа Полсена, потом - к наступившей тишине. Его кулаки сами собой сжались. Спустя мгновение слезы хлынули из глаз и он беззвучно заплакал в темноте.
Субботняя ночь в Скрабби была дикой, разнузданной, у стойки в три ряда толпился народ, все столики и кабинки были заняты, на танцплощадке - яблоку некуда было упасть. Стучали башмаки, раздавались хлопки, народ подпевал Гарту Бруксу, Шании Туэйн, Трэвису Тритту, Уайноне Джадд и еще нескольким десяткам любимцев Дикого Запада. Смешанные запахи пота и парфюма витали в воздухе, табачный дым стоял столбом, кондиционер совсем не помогал справиться с жарой, но никто этого не замечал. Рабочая неделя закончилась, впереди ждало Четвертое июля, и в мире все было в порядке.
Расположившись в маленькой кабинке на двоих, что притулилась между дверью на кухню и задней стеной, Дерри Хоув беседовал с Джуниором Элуэем, забыв обо всем на свете. Он рассказывал Джуниору, что собирается делать: план он составил в предыдущую ночь. Объяснял Джуниору, почему дело касается их двоих: он был убежден, что когда все закончится, профсоюз будет диктовать свои правила всемогущей Среднезападной Континентальной. Но, глядя, как небрежно его слушает Джуниор - словно надоедливо зудящую мошку, он еле сдерживался. Он перегнулся через столик, пытаясь не повышать голос, чтобы никто не смог его подслушать, а заодно стараясь удержать внимание Джуниора на предмете обсуждения - ибо он то и дело отвлекался на Ванду Эпплгейт, сидящую у барной стойки: он уже битый час пытался склеить ее. Снова и снова Дерри старался увести взгляд приятеля от Ванды. И всякий раз ничего не получалось: проходило полминуты, и тот упорно начинал таращиться на девушку.
Наконец Дерри схватил Джуниора за рубашку и потащил из-за стола, на ходу опрокидывая пиво и пепельницы.
- Нет, ты выслушаешь меня, черт тебя дери! - взвыл он. - Будешь слушать, когда я говорю!
Несколько человек повернулись посмотреть, что происходит, но, увидев лицо Дерри Хоува, быстренько вернулись к своим делам. Гремела музыка, орали и хлопали танцующие, и никого не интересовало, что там такое происходит в углу.
- Ну ладно, ладно, я слушаю! - проворчал Джуниор, высвобождаясь. Он был на двадцать фунтов тяжелее и на два дюйма выше, но в глазах его был страх.
"Еще бы не было!" - подумал Дерри.
- Так ты слышал, что я говорил тебе, жиртрест? - прошипел он. - Хоть что-нибудь?
Джуниор провел рукой по коротко подстриженным волосам - он днем посетил парикмахерский салон, внезапно решив обновить прическу. Думал, это придаст ему обаяния, рассказывал он Дерри. Ну да, конечно - стал выглядеть, словно жирный, жалкий кот, злорадно думал Дерри. И почему он вечно такой взъерошенный? Дерри уже начал злиться, обзывать его жиртрестом, кактусоголовым, нацистом и так далее.
- Да слышал я все твои чертовы идеи! - злобно проорал Джуниор, которого уже довело до белого каления обращение Дерри. - Хочешь, чтобы я повторил, умник ты хренов? Может, мне встать на стол и прокричать это погромче?
Если Дерри до этого был зол, то сейчас он странным образом изменился. Глаза его стали холодными и будто остекленели, вся краска схлынула с лица. Он посмотрел на Джуниора так, будто дни того сочтены и недолго ему оставаться среди живых.
У Джуниора пересохло в горле.
- Слушай, я просто имел в виду…
- Заткнись, - тихо сказал Дерри Хоув. Но Джуниор отчетливо услышал его слова. - Просто закрой рот и внимай. И чтобы я больше такого не слышал, парень. Понимаешь меня? А?
Джуниор кивнул, встав, как вкопанный, не сводя глаз с человека, который прежде был его лучшим другом, пока с ним что-то не произошло.
- Для меня это слишком важно, чтобы ты мог тут напакостить, ясно тебе? - Теперь голос Дерри больше напоминал шипение змеи. - Слишком важно, чтобы выслушивать твои тупые замечания и тратить на тебя время. Ты со мной или нет? Отвечай, черт побери!
Джуниор кивнул. Он никогда не видел Дерри таким.
- Конечно, я с тобой.
Дерри Хоув бросил на него долгий взгляд.
- Тогда хорошо. Слушай дальше. Ничего не говори, пока я не закончу. Просто слушай. Это навсегда, Джуниор. Мы не можем осторожничать и надеяться, что компания сама придет к нужному результату. Мой дядюшка и остальные старые пердуны могут думать все что угодно, но они просто переливают из пустого в порожнее. Они старые, им пора на свалку, и компания знает об этом. Так что она не будет искать соглашения. И никогда не искала. Есть только ты и я, парень. Все зависит от нас. Мы должны усадить их за стол переговоров, стонущих и плачущих, но при этом готовых заново открыть шахты. Понял? Отлично. Но для этого нам понадобятся кое-какие усилия.
Он так низко наклонился к Джуниору, что тот чувствовал исходящий от приятеля запах пива.
- Когда эта штука произойдет, она должна потянуть на национальный масштаб. Недостаточно просто серьезной аварии. Недостаточно, даже если это будет выглядеть как ошибка компании. Должно произойти сразу несколько происшествий: кого-то ранит, кто-то погибнет.
Джуниор так и замер с раскрытым ртом, потом быстро замотал головой:
- Парень, это же безумие…
- Безумие - потому что это позволит сделать работу? - проворчал Дерри. - Потому что это может получиться? Каждая война требует жертв, Джуниор. А у нас здесь война, что бы ты ни говорил. И эту войну мы собираемся выиграть. Но нам это не удастся, если не привлечь компанию к ответу. Этого не случится, если мы не обратим на себя внимание всей нации.
- Но ты просто не сможешь… Ты не сможешь…
- Ну же, продолжай, Джуниор, - сердито прошипел Дерри.
- Убить человека, черт побери!
- Не смогу? А почему? Почему, будь ты проклят?
Конечно, сможет. На самом деле, он уже решил, что сделает это. Потому что есть необходимость. Потому что сейчас война, как он уже сказал, а на войне людей убивают. Он обсуждал это с самим собой накануне, когда ему в голову пришла идея насчет несчастного случая. Выглядело это так, будто кто-то сидел напротив него и вел разговор с задушевным другом, обговаривая все детали. Все это здорово помогло ему. Он был уверен. Настрой у него был самый решительный.
Джуниор продолжал качать головой.
- Черт, Дерри, да ты никак про убийство толкуешь!
- Нет, ничего подобного. Не стоит использовать это слово. Не убийство, но война. Это просто - как ты это назвал? - жертва собой ради высокой цели. Ради общества, ради тебя, меня и всех остальных. Ты же понимаешь, правда?
Джуниор с сомнением кивнул, пытаясь разложить все по полочкам.
- Ладно, хорошо - это война. Тогда другое дело. Во время войны бывают несчастные случаи. - Он вытер рот тыльной стороной ладони и осторожно бросил взгляд на Дерри. - Но это же не преднамеренное убийство, верно?
Выражение лица Дерри Хоува не изменилось. Ну и невежда же этот Джуниор! Он заставил себя улыбнуться.
- Конечно, нет. Просто несчастный случай. Когда они происходят, люди часто получают травмы. Это превратится в настоящую трагедию. Несладко придется всем, но особенно - компании, потому что все случится по их вине.
Он потянулся вперед, сомкнул пальцы на шее Джуниора и притянул лицо приятеля к своему, зажав его руку в своей.
- Запомни одно, Джуниор, - прошептал он. - Нашей вины в этом нет. Вся вина ляжет на компанию. Вина всемогущей Среднезападной Континентальной. -
Он грубо потянул Джуниора за шею. - Они живо нацепят свои очочки и сядут за стол переговоров. Будут умолять нас вернуться. Слушай их, Джуниор, слушай.
Нест оставалась на качелях еще несколько минут, полностью погрузившись в мысли о Джоне Россе, затем встала и теперь глядела в бездонную темноту парка. Интересно, там ли прячется демон, за которым они охотятся?.. А вдруг ему по душе темные, жуткие пещеры, где скрываются пожиратели? Прокралась на мягких лапах мисс Шалунья, всматриваясь в что-то, чего Нест не могла разглядеть. Она понаблюдала, как кошка бесшумно проходит в темноте, холеная, подчиненная одной цели, и подумала: каково же быть объектом охоты?
Девочка прошла к дому, хотела зайти, зная, что у нее всего час или два сна, ведь потом нужно будет встретиться с Двумя Медведями в Синиссипи-парке, у захоронений. Интересно, а что он про все это думает? Знает ли, что Джон Росс и демон ведут сражение? Знает про Слово и Пустоту? Осознает ли индеец наличие иного мира, по соседству с нашим, и о связях между мирами? Она чувствовала, что он знает многое, но не все может ей рассказать - совсем как Джон Росс. Неудивительно, если он прибыл в Хоупуэлл с той же целью, что и Джон, - связанной с духами Синиссипи и охотой на демона. Она вздохнула и покачала головой. Одни домыслы, но это все, что у нее есть.
Она повернулась к двери, потом медленно вошла внутрь - и услышала голоса, доносившиеся из кухни. Дед с бабушкой спорили. Она замешкалась, потом скользнула на другую сторону дома к окну, из которого можно идеально подслушать. И там неподвижно замерла, боясь пошевелиться.