Джордж Полсен едва отшатнулся от ее жестких пальцев, так и норовивших проткнуть его грудь.
- И ни минуты не думай, будто сможешь где-то спрятаться от меня, Джордж Полсен. - тихо продолжала она. - Даже если думаешь, что я тебя не найду - тебя это не спасет. Я пойду за тобой, куда бы ты ни скрылся, и тебе не уйти от возмездия. Запомни это. - Она убрала свои пальцы.
Какую-то долю секунды Старина Боб думал, что Полсен ударит Эвелин. Но, видимо, что-то в ее лице подсказало Полсену: лучше так не делать. Он открыл было рот, но не сумел ничего сказать, бросил злобный взгляд в сторону Инид и побрел прочь.
Вокруг уже толпилось множество людей. Эвелин не обращала на них внимания. Она снова повернулась к Инид Скотт и Беннетт, ободряюще улыбнулась им.
- Пошли купим тебе мороженого, малышка, - сказала она Беннетт. - Мы с Нест всегда ждем тебя в гости. Приводи с собой и маму.
- Миссис Фримарк, - Инид пыталась что-то сказать, но не договорила.
Эвелин встретилась с ней взглядом.
- Меня зовут Эвелин. Так меня называют друзья. Подумай над тем, что я сказала, Инид. Ты мне не безразлична.
Она вернулась к Старине Бобу, взяла его под руку и повернула назад к реке.
- Негоже тратить такой хороший день на топтание по жаре. Почему бы нам не посидеть на берегу и не подождать Нест?
Он уставился на нее.
- Ты меня удивляешь, Эвелин. - Роберт не мог скрыть в голосе своего потрясения. - Просто удивляешь.
Знакомая улыбка тронула уголки ее рта, мелькнула и снова пропала.
- Теперь и всегда, Роберт. Теперь и всегда.
Глава 22
Несмотря на то что он не признался в этом Нест, Джон Росс уже встречал прежде О'олиша Аманеха. Именно из-за него он и начал хромать.
- Твоя прежняя жизнь закончена, мой храбрый странствующий рыцарь, - прошептала ему Госпожа той ночью в Долине Фей, принимая его клятву верности, давая ему ощутить свою силу. Вокруг них сновали феи. - Теперь, ибо я считаю это необходимым, ты будешь принадлежать лишь мне. Ни о ком другом не станешь заботиться, никому не будешь хранить верность. Забудешь свой дом. Забудешь семью и друзей. Понимаешь ли ты меня?
- Да.
- Тебя попросят пожертвовать своим телом и душой, сердцем и умом, в этом мире и в том, что грядет. Это будет великая жертва, но она необходима. Ты это понимаешь?
- Да, - снова ответил он.
- Я беру тебя к себе, Джон Росс. И снова посылаю в мир. Оставь эту страну и возвращайся домой. Именно там ты нужен, чтобы сражаться, чтобы служить мне. Я - свет, и путь, по которому ты пройдешь, и жизнь, которую тебе предстоит прожить. А теперь - иди, да пребудет с тобой мир!
И он подчинился. Из Долины Фей сначала отправился в свой коттедж, собрал вещи, а потом выехал на восток, в Англию и вылетел в Штаты. Джон делал все это в твердой уверенности, что его жизнь начала меняться именно так, как ему всегда мечталось, и там, впереди, его ждала надежда и была цель, к которой он стремится. Джон пока не знает, что ему предстоит сделать. Он только что стал Рыцарем Слова и пока не догадывается, что от него ждут. В нем кровь Овэйна Глиндуэвра, и он будет защитником Слова, который сражается с Пустотой - подобно тому, как до него сражался его предок. Джон пока не знает, что это означает. Он напуган, возбужден, исполнен страсти. Видения будущего, показанные ему Госпожой, горящими скрижалями выжжены в его сознании, и когда он пытается вспомнить их, на глаза наворачиваются слезы. Он ведь всего лишь человек, и больше никто, но теперь твердо знает, что должен исполнить все, что ему скажут, - даже если для этого придется отдать жизнь.
Но для него это пока не стало реальностью. Это всего лишь сон, и, пока Джон шел от Долины Фей до коттеджа, оставался таковым. Он отправился домой к родителям, которые тогда еще были живы, чтобы сообщить им, что у него все нормально, но не остался у них. Джон очень смутно сознавал свою цель, поэтому не стал делиться с ними ожидавшими его перспективами. Никто не запрещал ему делиться, но он знал, что говорить об этом просто глупо. Его родители - неважно, поверят они ему или нет - не заслужили лишних волнений. Пусть лучше считают его скитальцем. Пусть лучше остаются в неведенье.
И он замер в ожидании. Пытался предвидеть, какой станет его жизнь на службе у Госпожи. Пытался разрешить свои сомнения и страхи, смириться с чувством неадекватности, которое уже начало просачиваться на поверхность. Что от него потребуется, чему придется соответствовать? Достаточно ли он силен для этого? Не ошиблась ли Госпожа, выбрав его?
Джон ждал, что она заговорит с ним, явит ему цель. Но она безмолвствовала. Он наносил визиты друзьям и знакомым из прошлого, проводя время в ожидании неопределенного будущего. Недели летели за неделями. Но Госпожа так и не появилась. В нем поселились сомнения. Уж не приснилось ли ему это все? Может, Госпожа - лишь плод его воображения? Или, хуже того, может, он неверно истолковал ее намерения? А вдруг великая цель, задача, которую он так давно искал, - ложна? Сомнения переросли в недоверие. Может, он был введен в заблуждение? Его начали посещать кошмары, будившие его посреди ночи в поту. Что-то идет не так. Может, он не тот защитник, которого она искала, и, поняв это, она оставила его? Видимо, Госпожа просто покинула его…
Мощная уверенность растаяла, уступив место слабой надежде, обещания Госпожи еле слышным эхом звучали в пустых и гулких коридорах его сознания.
"Твой путь лежит через меня. Я - та дорога, по которой тебе идти".
И тогда к нему пришел Индеец. Джон сидел в одиночестве на кровати, родители ушли из дома. Он смотрел на слова, написанные на бумаге, в надежде отыскать причину произошедшего с ним, когда вдруг открылась дверь, и на пороге возник Индеец.
- Я О'олиш Аманех, - тихо произнес он.
Это был крупный мужчина, с бронзовой кожей, черными волосами, заплетенными в косы; его глаза испытующе глядели на Джона. Одет мужчина был в старую армейскую форму и мокасины, при нем были спальный мешок и рюкзак. В мощной руке Индеец сжимал черную трость.
Он вошел в комнату и закрыл за собой дверь.
- Я пришел, чтобы отдать тебе вот это, - он протянул Джону трость.
Росс посмотрел на нее и увидел деревянную ручку, рунические символы, вырезанные на полированной поверхности. И свет, исходивший от трости. Джон выпрямился и замер.
- Ты ведь Джон Росс? - спросил его О'олиш Аманех.
Росс только кивнул, не в силах говорить.
- Ты Рыцарь Слова?
Росс быстро моргнул и сглотнул, ощутив сухость в горле.
- Вы пришли от нее? - с трудом выдавил он.
Индеец не отвечал.
- Вы служите Госпоже?
- Посох принадлежит тебе, - тихо сказал О'олиш Аманех. - Возьми его.
Росс не мог этого сделать. Он вдруг понял, с ужасающей отчетливостью, что, если он заберет посох, то пути назад не будет. Осознание этого просто лишило его силы духа. Все дело в посохе, в том, как он светится, в ослепительно черном цвете дерева и замысловатых рунах. И в том, как настойчиво Индеец предлагает забрать его. Поступи он так - и все будет кончено. И тогда - конец ему. Росс не был готов к такому повороту событий. Он не хотел быть частью того, что происходит в Долине Фей, в Уэльсе, в мире волшебства Госпожи.
Индеец неподвижной скалой стоял у него на пути.
- Твоя вера не сильней, чем вот это, - шепотом возвестил он. - Твоя вера должна поддерживать тебя. Ты поклялся служить. Ты не можешь отречься. Это невозможно.
- Невозможно? - недоверчиво повторил Росс. Он едва не разрыдался, чувствуя сильную жалость к себе, свою слабость, нерешительность. - Разве вы не понимаете? - выдохнул он.
Индеец остался непроницаем.
- Ты - Рыцарь Слова. Ты был избран. И тебе нужен посох. Возьми его.
Росс покачал головой.
- Но я не могу.
- Встань, - приказал О'олиш Аманех.
В лице его ничего не изменилось, не появилось ни следа разочарования или гнева. Он не сводил глаз с Джона, спокойный и сосредоточенный, и в нем была глубина темных вод реки, если заглянуть в нее ночью. Росс был не в силах отвести глаза. Он медленно поднялся. Индеец подошел, держа перед собой посох - длинный, с гнутой ручкой, покрытый загадочными надписями.
- Возьми посох, - тихо сказал он.
Джон Росс попытался отступить назад, отвести взгляд, который держал его словно на привязи.
- Возьми посох, - повторил О'олиш Аманех.
Росс послушно протянул руки, и его пальцы коснулись полированного дерева. Внезапно по телу пробежал огонь. О, Боже! Левую ногу скрючило, ее тисками охватила боль, пробирая до самой кости. Росс попробовал закричать, но не в силах был издать ни звука. Боль возросла, становясь самой сильной из всего того, что ему довелось испытать в своей жизни. Пальцы вцепились в трость, так что побелели костяшки. Ему казалось, будто на дереве остаются его отпечатки. Он просто не мог отпустить посох. Ногу крутило и дергало, и боль поднималась выше, сокращая мышцы, разрывая связки, заставляя нервы гореть огнем. Вот она уже добралась до колена, рот распахнулся в немом крике, голова в агонии откинулась назад.
Потом боль исчезла - так же неожиданно, как и появилась. Джон Росс облегченно выдохнул и уронил голову на грудь. Он тяжело опирался на черный посох, надеясь, что сила мышц не подведет. "О, Боже, Боже мой!"
О'олиш Аманех медленно отступил назад.
- Теперь он принадлежит тебе, - сказал Индеец. - Ты связан с ним. Вы теперь одно целое. Ты не можешь отказаться от него до тех пор, пока не будешь освобожден от службы. Помни это. Не пытайся избавиться от него. Не пытайся его выбросить. Никогда.
Затем Индеец исчез, безмолвно, как привидение. Росс подождал немного, потом сделал шажок к двери, чтобы закрыть ее. И вдруг упал, не в силах удержаться на поврежденной ноге. Он попытался подняться, опираясь на трость, но снова упал. Джон ползал на полу, с ужасом глядя на ногу. Случившееся с ним было так страшно, что он едва мог дышать.
Спустя какое-то время Джон все-таки сумел подняться при помощи посоха, стиснув зубы, зажмурив глаза от боли. Теперь ему придется заново учиться ходить. Опершись на стену, он плакал от ярости и разочарования.
"Почему все это случилось со мной?"
Ответ на этот вопрос пришел к нему той же ночью во сне: он увидел будущее, которое должен был предотвратить.
- Даю пенни за ваши мысли, Джон Росс.
Был вечер, солнце клонилось к закату, жара густым покрывалом висела над парком. Росс сидел в траве под старым орешником, за тем местом, где у павильона расположился оркестр для танцев. Люди сновали вокруг и наблюдали за происходящим, ели попкорн, мороженое и сахарную вату, пили шипучку, лимонад и чай со льдом. На площадках уже заканчивались игры. Последние состязания и турнир подковы подходили к концу. Росс потерялся в прошлом, в тех днях, когда едва начал понимать, чего ждет от него Госпожа и что означает быть Рыцарем Слова.
Знакомый голос вывел его из задумчивости. Он поднял глаза и увидел улыбающуюся Джози Джексон.
- Пенни? Наверняка, больше они и не стоят. Как дела?
- Хорошо, спасибо. - Она постояла рядом с ним минутку, вызывая в нем восхищение. На ней была набивная блузка в цветочек с глубоким вырезом и пышная юбка до колен, ловко охватывающая узкую талию. Светлые волосы связаны лентой, на ногах сандалии, на руке - золотой браслет. Выглядит молодой и свежей, несмотря на жару. - Мне не хватало вас сегодня за завтраком. Вы не пришли.
Он сурово улыбнулся.
- Виноват, я проспал, пришлось сразу отправиться в церковь. Меня пригласили Фримарки. - Он вытянул здоровую ногу и сцепил руки на колене. - Боюсь, я слишком редко посещаю церковь.
Она рассмеялась.
- И как вам там понравилось?
Он замешкался: в сознании ожили толпы пожирателей, снующих вокруг, Дух на фоне темного фойе, демон, прячущийся в тени.
- Все совсем не так, как я помню, - без тени иронии ответил он.
- Так всегда бывает, - она подошла поближе. - Вы нынче вечером одни?
Выразительный взгляд темных глаз буквально заставил его замереть. Он отвел взор, потом снова посмотрел на нее. Нест уже ушла с друзьями. Старина Боб увел Эвелин домой. И сейчас он просто проводил досуг, карауля демона.
- Вроде того, - признался Джон.
- А компания вам нужна? - спросила она ровным, расслабленным голосом.
У него перехватило дыхание. Как же он устал быть один. Кому будет хуже, если он проведет с ней немного времени, даст то, что может, красивой женщине?
- Еще как, - ответил он. -
- Хорошо.
Она подсела к нему, сделав это на удивление грациозно. Он чувствовал мягкость и тепло ее плеча и бедра. Они немного посидели молча, глядя, как люди собираются вокруг павильона. Ее взгляд был далеким и затуманенным. Росс рассеянно изучал веснушки на ее лице, мучительно подыскивая, что сказать.
- Боюсь, танцор я неважный, - признался Джон.
Она поглядела на него, как будто удивленная, что ему такое пришло в голову, потом быстро улыбнулась.
- Почему бы нам просто не поговорить?
Он кивнул и снова замолчал. Потом взглянул в сторону павильона.
- Хотите мороженое или выпить что-нибудь?
Она все еще улыбалась.
- Да.
- Что именно?
- Сделайте мне сюрприз.
Он поднялся, опираясь на трость, заковылял в сторону лотка с едой, купил две шоколадные трубочки и вернулся назад, щурясь от яркого солнца. Это совсем ненадолго, пообещал он себе. Просто чтобы припомнить, как оно бывает, когда хорошо себя чувствуешь. И сел рядом с ней, протянув ей трубочку.
- Мое любимое, - сказала она и, похоже, не слукавила. Откусила кусочек. Веснушчатый нос наморщился от удовольствия. - Ммм, и вправду, очень вкусно. - Откусила еще и посмотрела на Джона. - А теперь расскажите о себе.
Он немного помедлил, разглядывая толпу, а потом рассказал, как путешествовал по Великобритании. Она внимательно слушала, как Джон описывал ей замки и соборы, сады и вересковые поля, деревушки и города. Ему нравилось рассказывать об Англии, и он постарался описать ей то, что он там любил, - краски и запахи после дождя, который бывает там так часто, словно нарисованные на почтовых марках аккуратные деревни с фермами и полями, туманы и подснежники в весеннюю пору, когда все вокруг раскрашено нежнейшими оттенками…
Когда он закончил рассказ, Джози улыбнулась и сказала, что мечтает побывать там когда-нибудь. Потом рассказала ему, каково это - держать кафе, занимаясь своим делом, выстроив все с первого кирпича; поведала, что значит вырасти в Хоупуэлле, что в этом хорошего и что плохого. Она рассказала ему о своей большой семье, в которой сейчас все разлетелись кто куда. Джози не стала спрашивать Джона о его семье и способах заработка, а он и рад был этому. Сообщил, что много лет был студентом-выпускником и, вероятно, она может и сейчас принять его за студента. Они шутили и смеялись, как будто знали друг друга много лет, и это было здорово. Джози помогла ему расслабиться. Он считал ее красивой, веселой и умной и захотел узнать получше. Его влекло к ней так, как не влекло ни к одной женщине уже много лет. И для Джона такие чувства сулили опасность.
Неожиданно Джози сказала ему:
- Мне кажется, ты считаешь меня настолько доступной, что со мной можно провести ночь.
Он замотал головой.
- Нет, я вообще ничего такого не думал!
- Так, может, подумаешь? Это ведь просто.
Он уставился на нее, пораженный вопросом.
- Боже правый, Джон, ты покраснел! - Джози рассмеялась и легонько ткнула его пальцем под ребро. - Расслабься. Я пошутила. Ничего подобного я не имела в виду. - Она усмехнулась. - Но мне любопытно, и я не из стеснительных. Я тебя не знаю, но думаю, мне бы хотелось познакомиться поближе. Так что я за то, чтобы использовать этот шанс. Я вообще верю в шансы. Если их не использовать, вечно будешь в пролете.
Он подумал о собственной жизни и кивнул:
- Пожалуй, ты права.
Солнце было уже совсем низко над горизонтом. На парк опускалась темнота. Заиграл оркестр, начав с медленного, легкого вальса, который вывел на площадку пары старшего возраста. Снаружи, на траве, танцевали малыши, подражая взрослым, делая большие, неуклюжие шаги. Джон Росс и Джози Джексон наблюдали за ними в молчании, улыбаясь, и мысли их текли неторопливо.
Потом Джон предложил Джози прогуляться. Они поднялись и прошли вглубь парка. Джози взяла его за руку, и прижалась к нему, приноровившись к его неровной походке. Они прошли от павильона к санному спуску, потом вниз, через рощу, к реке. Их сопровождала музыка, мягкая и многообещающая. Вечернее небо уже украсилось звездами, но дневная духота еще не спала. Здесь, в тени старых деревьев, было темно и тихо, лишь река с неслышным журчанием поблескивала серебром.
Они постояли на склоне возле большого вяза, прислушиваясь к отдаленным звукам музыки, к приглушенным разговорам и смеху, к стрекотанию цикад в траве. На реке тихо покачивались пришвартованные катера, а за ней, на противоположном берегу, мигали огоньки машин, хозяева которых отправились на празднество.
- Мне хорошо с тобой, Джон, - тихо произнесла Джози и сжала его руку.
Он закрыл глаза. Ее слова болью отозвались в его душе.
- Мне тоже хорошо с тобой.
Наступила долгая тишина, а потом Джози потянулась и поцеловала его в щеку, очень нежно. Он повернулся к ней, и она еще раз поцеловала, на этот раз в губы. И тогда он, забыв обо всем, ответил на ее поцелуй.
Она разомкнула объятия, и Джон увидел блеснувший в ее глазах огонек.
- Может быть, на этот раз я бы хотела стать немного решительней…
Смысл слов не сразу дошел до его сознания, а потом знакомый холодок пробудил воспоминания, и в глубине его души раздался крик.
После того, как О'олиш Аманех вручил ему посох из древесины черного каштана с вырезанными на нем таинственными рунами, Джон впервые увидел во сне будущее, предсказанное Госпожой. Этот сон сильно отличался от тех, которые приходили к нему раньше. Он не был фантастическим и не распадался на фрагменты. В нем не было образов людей и событий из его собственной жизни, измененных работой подсознания. Сон переполняли звуки, вкусы, запахи, видения и ощущение реальной жизни - настолько странные и пугающие, что их нельзя было отличить от реальных.
Он не просто видел будущее, он жил в нем.
Джон закрывает глаза сразу, как только начинает появляться картина этого сна. Потом снова быстро открывает, чтобы осмотреться. Мир, в котором он обнаруживает себя, кошмарен. Темный, туманный, полный разрушения. Он стоит на холме, а вокруг - остатки города. Город прежде был большим и густонаселенным, теперь же он лежит в руинах, жизнь в нем умерла. Ни малейшего звука, ни света - город давно уже мертв. Он лежит в зловещей тишине, а сквозь трещины в асфальте и бетоне видна земля - словно растрескавшиеся кости.