Что ж, итак… она изучила ладонь Колетт под лупой. Рука была усеяна крестами как на основных линиях, так и между ними. Она не видела ни арок, ни звезд, ни трезубцев. Несколько тревожных островков на линии сердца, маленьких пустых участков. Возможно, подумала Элисон, она спит с мужчинами, имен которых не знает.
В ее уши пробился голос бледной клиентки. Грубый и резкий.
- Вы сказали, кто-то пытается ко мне пробиться.
- Ваш отец. Он недавно перешел в мир иной.
- Нет.
- Однако кончина имела место. Я вижу шесть. Число шесть. Около шести месяцев назад?
Лицо клиентки ничего не выражало.
- Позвольте освежить вашу память, - сказала Элисон. - Я бы сказала, это случилось в районе Ночи Гая Фокса или, может быть, ближе к Рождеству. Ну, знаете, когда, мол, всего сорок дней на покупки осталось, вроде того. - Она говорила спокойно - привыкла, что люди не помнят смертей близких.
- Мой дядя умер в ноябре. Если вы об этом.
- Ваш дядя, не отец?
- Да, мой дядя. Господи, ну мне, наверное, лучше знать.
- Потерпите, - мягко произнесла Элисон. - У вас, случайно, ничего с собой нет? Что принадлежало вашему папе?
- Есть. - Она взяла с собой тот же реквизит, что и к экстрасенсу из Хоува, - Это папины.
Она передала запонки. Элисон опустила их в левую ладонь и поворошила указательным пальцем правой руки.
- Мячи для гольфа. Хотя он не играл в гольф. Никогда не знаешь, что купить мужчине в подарок, верно? - Она подбросила запонки. - Вот так раз, - сказала Эл. - Послушайте, можете ли вы примириться с тем, что эти запонки не принадлежали вашему папе? Они принадлежали дяде.
- Нет, это мой дядя умер. - Клиентка запнулась. - Он умер в ноябре. Отец мой умер, ну, не знаю, сто лет назад. - Она прижала ладонь ко рту. - Повторите еще раз, пожалуйста. - Надо признать, соображала она быстро.
- Давайте попробуем разобраться, - согласилась Эл. - Вы утверждаете, что это запонки вашего отца. А я говорю, нет, хотя они, возможно, принадлежали человеку, которого вы называли своим отцом. Вы утверждаете, что ваш дядя скончался в ноябре, а отец умер много лет назад. А я говорю, ваш дядя давным-давно в мире ином, а вот папа ваш преставился осенью. Ну как, поспеваете за мной?
Клиентка кивнула.
- Уверены, что поспеваете? Я не хочу, чтобы вы решили, будто я порочу доброе имя вашей матери. Но такое случается в семьях. Итак, вашего дядю зовут…
- Майк.
- Майк, а вашего папу - Терри, правильно? Так вы думаете. А по-моему, наоборот, Терри - ваш дядя, а дядя Майк - ваш папа.
Тишина. Женщина елозит на стуле.
- Он, Майк, всегда болтался поблизости, когда я была маленькой. Вечно ошивался у нас дома.
- Chez vous, - произнесла Эл. - Что ж, вполне логично.
- Это многое объясняет. Мои прямые волосы, например.
- О да, - согласилась Элисон. - Когда наконец разбираешься, кто есть кто в твоей семье, это многое объясняет. - Она вздохнула. - Какая досада, что ваша мама умерла и вы не можете спросить у нее, что случилось на самом деле. Или почему. Ну и так далее.
- Она бы мне не сказала. А вы можете?
- Мне кажется, Терри был тихоней, а дядя Майк - тем еще сорванцом. Это вашей маме и понравилось. Импульсивная, я бы так описала ее, если бы меня спросили. Вы тоже, может быть. Но только не вообще по жизни, а лишь в том, что мы называем, ну, вопросами партнерства.
- То есть?
- То есть когда вы встречаете парня по вкусу, вы тут же бросаетесь за ним. - Как гончая за зайцем, подумала она. - Вы говорите себе, нет, я должна разработать стратегию, никакой суеты, но вы плевать хотели на свои собственные советы - вы очень часто, сказала бы я, остаетесь на ночь после первого же свидания. Что ж, почему бы и нет? В смысле, жизнь так коротка.
- Я не могу, простите. - Клиентка привстала.
Элисон протянула руку.
- Это шок. То, что вы узнали об отце. Вы должны привыкнуть. Я не вывалила бы вам все вот так, если бы не думала, что вы можете это принять. И мою прямоту - полагаю, ее вы тоже можете принять.
- Я не могу, - повторила Колетт. И села на место.
- Вы горды, - мягко произнесла Эл. - Вам все по плечу.
- Чистая правда.
- Если другие могут, то вы и подавно справитесь.
- Верно.
- Вы нетерпимы к людской глупости.
- В точку.
Эту фразу она позаимствовала у старой миссис Этчеллс. Возможно, та прямо сейчас произносила ее в трех столиках от Эл: "Вы нетерпимы к людской глупости, дорогая!" Как будто клиентка могла ответить: "Ах, эти глупцы! Да я просто обожаю глупцов! Наглядеться на них не могу! Вечно шастаю по улицам и ищу дураков, чтобы пригласить их домой на ужин!"
Элисон откинулась на спинку кресла.
- Я вижу, что вы сейчас неудовлетворены, беспокойны.
- Да.
- В вашей жизни наступил период, который вам хотелось бы поскорее закончить.
- Да.
- Вы хотите и готовы двигаться дальше.
- Да.
- Ну как, согласны поработать на меня?
- Что?
- Вы умеете печатать на машинке, водить, что-либо в этом роде? Мне нужна, как говорится, Пятница в юбке.
- Это несколько неожиданно.
- Не то чтобы. Вчера, когда я увидела вас, с помоста, мне показалось, что я вас знаю.
- С помоста?
- Помостом мы называем сцену.
- Почему?
- Не знаю. Исторически сложилось, наверное.
Колетт наклонилась вперед. Зажала кулаки между коленей.
- В фойе есть бар. Заходите туда через часок, выпьем по чашечке кофе, - предложила Элисон.
Колетт бросила выразительный взгляд на длинную очередь за своей спиной.
- Ладно, через час с четвертью?
- Что вы сделаете, повесите табличку "Закрыто"?
- Нет, просто перенаправлю поток. Скажу им, сходите поговорите с миссис Этчеллс в трех столиках от меня.
- Почему? Она хороша?
- Миссис Этчеллс? Entrenous, полная бездарность. Но она учила меня. За мной должок.
- Вы лояльны?
- Надеюсь, что да.
- Вон та? Морщинистая старая кошелка в браслете с подвесками? А теперь я вам кое-что скажу. Она не лояльна к вам. - И Колетт пояснила: - Старуха пыталась завлечь меня, перехватить, когда я искала вас: карты, хрустальный шар и психометрия вдобавок - тридцать фунтов.
Элисон стала пунцового цвета.
- Она так и сказала? За тридцать фунтов?
- Забавно, что вы не в курсе.
- Витала в облаках, - Она надтреснуто засмеялась, - Voilà. Вы уже заработали свои деньги, Колетт.
- Вы знаете, как меня зовут?
- В вас определенно есть что-то французское. Je ne is quoi.
- Вы говорите по-французски?
- До сегодняшнего дня не говорила.
- Вы не должны читать мои мысли.
- Я постараюсь.
- Через час с четвертью?
- Можете пока подышать свежим воздухом.
На Виндзорском мосту на скамейке сидел паренек, у его ног обретался ротвейлер. Мальчик ел рожок с мороженым, а второй протягивал псу. Прохожие улыбались, останавливались посмотреть. Пес ел аккуратно, водя языком по спирали. Наконец он догрыз вафлю, запрыгнул на скамейку и с любовью положил голову на плечо хозяина. Мальчик скормил ему остатки своего мороженого, и толпа засмеялась. Ободренный пес лизал и покусывал уши мальчика, а толпа повторяла на все лады: охх, ухх, ха, как мило.
Пес спрыгнул со скамейки. У него были спокойные глаза и огромные лапы. За понюшку табака, или ее собачий эквивалент, он готов был сожрать всех зрителей, вцепиться в каждый затылок и подбросить детишек в воздух, как блины на сковородке.
Колетт стояла и наблюдала, пока толпа не рассосалась и она не осталась одна. Она перешла мост и тенью заскользила по Итон-Хай-стрит, запруженной туристами. Я как этот пес, думала она. Я голодна. Разве это плохо? Моя мать была голодна. Теперь я это понимаю, понимаю, как она говорила загадками все эти годы. Ничего удивительного, что я никогда не знала, что есть что и кто есть кто. Ничего удивительного, что тетушки вечно переглядывались и говорили что-то вроде: интересно, в кого у Колетт такие волосы, интересно, в кого она такая умная? Мужчину, которого она называла папой, отличал тот род глупости, что делает человека жалким. Она мысленно представила его, развалившегося перед телевизором и почесывающего брюхо. Возможно, покупая ему запонки, она надеялась как-то улучшить его. Ее дядя Майк, с другой стороны, - ее истинный отец - всегда был при деньгах и заявлялся к ним каждую неделю, размахивая пятифунтовыми банкнотами и восклицая: "Эй, Энджи, купи что-нибудь славное для маленькой Колетт". Он платил, но платил недостаточно; он платил как дядя, но не как отец. Я подам в суд на сукина сына, подумала она. А потом вспомнила, что он умер.
Она зашла в "Корону и подушку" и заказала ананасовый сок, который утащила в угол. Каждые две минуты она смотрела на часы. Задолго до назначенного времени Колетт повернула обратно.
Элисон ждала в фойе "Оленя и подвязки", перед ней стоял кофейник и две чашки. Она сидела спиной к двери, и Колетт секунду помедлила, разглядывая ее: огромная, подумала она, и как только эта туша таскается по городам и весям? Пухлая гладкая рука Элисон потянулась к кофейнику и наполнила вторую чашку.
Колетт присела. Положила ногу на ногу. Уставилась на Элисон холодным взглядом.
- Вам все равно, что вы говорите, верно? Вы могли очень сильно меня расстроить.
- Я рисковала, - улыбнулась Элисон.
- Вы считаете, что легко можете определить характер человека?
- В большинстве случаев.
- Это же моя мама. Почем вам знать, что я не разрыдаюсь и не упаду в обморок?
На самом деле никакого риска не было, подумала Эл. Где-то глубоко внутри, в тайнике души люди обычно знают то, что знают. Но клиентка твердо решила выговориться.
- Потому что вы вообще-то сказали, что она крутила роман с моим дядей под носом у отца. Не слишком красиво, верно? И она позволила моему отцу считать, что я его дочь.
- Я бы не назвала это романом. Скорее, загул.
- И кто она после этого? Шлюха.
Элисон поставила чашку.
- Говорят, о мертвых либо хорошо, либо ничего. - Она засмеялась. - Хотя почему, собственно? Они же говорят о вас плохо.
- Правда? - Колетт подумала о Рене. - И что они говорят?
- Это шутка. Я пошутила. Похоже, вам не понравилось.
Она забрала у Колетт крохотный пакетик молока, который та теребила в руках, подцепила фольгу ногтем и вылила молоко в кофе Колетт.
- Черный. Я пью черный кофе.
- Простите.
- Вот еще кое-что, чего вы не знаете.
- Да уж.
- Работа, о которой вы говорили… - Колетт оборвала себя на полуслове. Она прищурилась и испытующе посмотрела на Эл, словно очень издалека.
- Не хмурьтесь, - сказала Эл. - А то останетесь такой навсегда. Просто спросите у меня то, что вам нужно спросить.
- Сами, что ли, не знаете?
- Вы просили не читать ваши мысли.
- И правда. Просила. Это по-честному. Но разве вы можете так просто это выключить? Выключить, а потом включить, когда захотите?
- Все несколько иначе. Я не знаю, как вам объяснить. Это не похоже на кран.
- Это похоже на выключатель?
- Нет, не похоже.
- Это как - допустим - как если бы кто-то шептал вам в уши?
- Да. Больше похоже на это. Но не совсем шептал. В смысле, не в уши.
- Не в уши. - Колетт помешала кофе. Эл взяла пакетик коричневого сахара, отщипнула уголок и высыпала сахар в чашку Колетт.
- Вам нужна энергия, - пояснила она. Колетт, нахмурившись, продолжала мешать кофе.
- Мне скоро пора обратно, - сказала Эл. - Там выстроилась длиннющая очередь.
- Итак, если это не выключатель…
- Насчет работы - вы можете подумать до утра.
- И не кран…
- Можете позвонить мне завтра.
- И не кто-то, кто шепчет вам в уши…
- Мой телефон найдете в брошюре. У вас есть моя брошюра?
- Ваш духовный проводник вам все говорит?
- Но не тяните слишком долго.
- Вы сказали, его зовут Моррис. Маленький заводной цирковой клоун.
- Да.
- Похоже, то еще шило в заднице.
- Бывает.
- Он живет с вами? В вашем доме? В смысле, если можно это называть "живет".
- Да запросто, - устало сказала Эл. - Можете называть это "живет" или как вам угодно. - Она с трудом встала. - Вечер обещает быть долгим.
- Где вы живете?
- Уэксхэм.
- Это далеко?
- На въезде в Бакингемшир.
- Как вы добираетесь домой, на машине?
- Сперва на поезде, затем на такси.
- Кстати, думаю, вы были правы. Насчет моей семьи.
Эл посмотрела на нее.
- Я чувствую, вы колеблетесь. Насчет моего предложения. Это так не похоже на вас. Обычно вы решаетесь очень быстро.
- Я не совсем понимаю, чего вы от меня хотите. Я привыкла иметь на руках описание служебных обязанностей.
- Мы можем его составить. Если вас волнует именно это. Напишете его сами, почему бы и нет? Вы скоро увидите, что нужно делать. - Элисон что-то искала в сумке. - Возможно, я не смогу платить вам столько, сколько ваш последний работодатель. С другой стороны, когда вы проверите мои бухгалтерские книги, то сами скажете, что я могу себе позволить. К тому же это вопрос качества жизни, верно? На мой взгляд, график будет менее напряженным, чем на вашей последней работе. У вас будет больше времени на отдых. - Потом добавила слегка сконфуженно: - Однако вам не удастся разбогатеть с моей помощью. Я не умею угадывать лотерейные номера и все такое прочее.
- Можете задержаться еще на минутку? - спросила Колетт. - Мне нужно узнать кое-что.
- Меня ждут.
- Пусть ждут.
- Хорошо, но не слишком долго. А то миссис Этчеллс их перехватит. - Эл наконец нашла в сумке холодок. Она предложила упаковку Колетт. - Помогает держать ушки на макушке, - сказала она. - Видите ли, мне нужен кто-то, кто сможет разобраться с расписанием и проследит, чтобы я не назначала два мероприятия на одно время. Кто будет общаться с администрацией заведений, где я выступаю. Бронировать отели. Вести счета. Хорошо бы еще отвечать на звонки. Когда я с клиентом, я не могу постоянно отрываться.
- Разве у вас нет автоответчика?
- Есть, но клиентам больше нравится слышать человеческий голос. В любом случае, я не слишком дружу с электрическими штуками.
- И как же вы стираете белье? В ванне?
- Нет, вообще-то… - Элисон потупила взор. Похоже, она начала раздражаться. - Видимо, мне многое придется вам объяснить, - сказала она.
Как выяснилось, истина заключалась в том, что какое бы сообщение Элисон ни оставила на своем автоответчике, оно неизбежно портилось. Другие сообщения, совсем, совсем другие, накладывались на него. Откуда они брались?
- На это не так-то просто ответить, - сказала Элисон. Она посмотрела на часы. - Я собиралась поесть, а вместо этого проговорила с вами.
- Принести вам сэндвич?
- Я никогда не ем за работой. Это непрофессионально. Ну да ладно. Мне не повредит немного поголодать, правда? Вряд ли я исхудаю. - Она похлопала себя по животу и печально улыбнулась. - Да, насчет поездок: я вечно в разъездах, раньше водила машину, но теперь нет. Мне кажется, вдвоем с подругой я бы справилась, ну, мы бы сидели за баранкой по очереди.
- Вам нужен штурман?
- Вообще-то не совсем. - Элисон объяснила, что ей нужно, - теребя пакетики сахара, разрывая их и откладывая в сторонку, - ей нужно теплое живое тело на соседнем сиденье, пока она едет от города к городу, от ярмарки к ярмарке, от одной "Спиритической феерии" к другой. А иначе является призрак, усаживается рядом и принимается изводить ее нытьем, пока она пытается справиться с незнакомым односторонним движением. - Вы бывали в Брэкнелле? - спросила Элисон. - В Брэкнеллском аду. Все эти круговые развязки.
- А что помешает призракам ехать на заднем сиденье? Или у вас двухдверный автомобиль?
Элисон смотрела на нее. Пауза затянулась. Колетт думала, что она собирается ответить.
- Послушайте, Колетт, - мягко сказала она. Перед ней лежало четыре пакетика, и она осторожно двигала их пальцем, меняла узор, тасовала снова и снова. - Послушайте, ничего страшного, что вы несколько скептически настроены. Я понимаю. Я и сама была бы скептична. Вам нужно осознать одну вещь: неважно, что вы думаете, неважно, что думаю я, - то, что происходит, происходит независимо от того, что мы думаем. И я не испытываю публику, не показываю людям фокусы, чтобы доказать свои способности, потому что мне не нужно ничего доказывать. Понимаете?
Колетт кивнула. Элисон жестом подозвала официантку и указала на кофейник.
- Это для вас, - пояснила она. - Я вижу, вам горько. И это понятно. Жизнь не была с вами ласкова. Вы работали изо всех сил и ничего не получили взамен. Вы потеряли свой дом. И кучу денег, верно?
Глаза Колетт следили, как коричневый сахар вьется по столу; будто инициалы пытаются сами себя написать.
- Похоже, вы много знаете обо мне.
- Я разложила на вас карты. После того, как вы ушли.
- Как?
- Карты Таро.
- Я знаю. Какой расклад?
- Обычный цыганский.
- Почему именно он?
- Я спешила.
- И что вы увидели?
- Я увидела себя.
Эл встала и пошла обратно в главный зал, по пути сунув официантке десятифунтовую банкноту и указав на столик, который только что покинула. Слишком много, подумала Колетт, два кофейника, десять фунтов, о чем она думает? Она ощутила вспышку негодования, как если бы это были ее собственные деньги. Она выпила весь кофе, чтобы не быть расточительной, наклоняя кофейник так низко, что гуща поползла. Затем отправилась в дамскую комнату и, моя руки, наблюдала за собой в зеркало. Может, никакого чтения мыслей и не понадобилось, подумала она. Никаких паранормальных штучек или сообщений от духовных проводников. Она просто выглядит как женщина, которая потеряла деньги: потеряла лотерейный билет в жизни, потеряла отца и потеряла дом.
Тем летом они много смеялись. Они вели себя как влюбленные, планируя друг для друга развлечения и выбирая всякие вкусности, удивляя приятными подарками. Элисон вручила Колетт сертификат на спа-день в Виндзоре; сама я не пойду, весело сказала она, не хочу, чтобы какая-нибудь анорексичка с запахом изо рта читала мне лекции о моем целлюлите, а ты сходи развейся. Колетт заскочила в "Кэлис" и купила теплую накидку из мягкого мохера цвета давленой малины; какая прелесть, поблагодарила Эл вечером, как раз то, что надо, укроет меня целиком.
Водила теперь в основном Колетт, причем обнаружила, что это не доставляет ей никаких неудобств.
- Смени машину, - сказала она Элисон, и в тот же день они вместе пошли в автосалон.