- Ладно, давай, - услышала она собственный голос. - Ага, почему бы тебе не сказать им, что ты - доктор Мейсон. Доктор Ральф Мейсон, генетик. Доктор Мейсон, потрудитесь дать научное объяснение цвета глаз вашей дочери…
Язвительное замечание Ундины оборвалось на полуслове. Она сама понятия не имела, почему заговорила об этом. В этот миг она смотрела в зеленые глаза Мотылька, и от взгляда их ей вдруг захотелось лечь в прохладную мягкую траву и заплакать.
А Мотылек с непроницаемым лицом склонился к ней и прошептал:
- Ты знаешь, почему ты не похожа на родителей, Ундина.
Она сжалась, и он придвинулся ближе, еще больше понизив голос.
- А теперь слушай внимательно: шоссе девяносто семь к югу от Бенда. Дорожный указатель "двадцать миль". Паулина Ист-Лейк-роуд. Лагерная стоянка "Малый кратер". Припаркуешься там. "Кольцо огня".
На какое-то мгновение Ундина утратила дар речи. Замерев с раскрытым ртом, она чувствовала, как на нее смотрят К. А. и Никс - первый с недоуменным видом, а второй - совершенно спокойно. Она сглотнула ком в горле и покачала головой.
- Ты разгромил мой дом, оскорбил меня, совершенно точно оскорбил Моргану и теперь еще тянешь меня на ту вечеринку? На ту самую колбасню? Чтобы я смогла потусоваться с продвинутыми ребятами? Пошел отсюда к чертям собачьим!
Мотылек успокаивающе прикоснулся к ее плечу.
- Я ухожу. И уведу с собой копов. Не беспокойся…
- Не беспокоиться? - Ундина изо всех сил сдерживалась, чтобы не кричать. - Пошел вон, Мотылек. Просто вали отсюда…
К. А. встал между ними.
- Все нормально, - начал он. - Я позабочусь, чтобы он ушел.
Парень повернулся к Мотыльку.
- Мне кажется, для одной ночи ты уже достаточно нагадил.
Мотылек сузил глаза.
- Ты не знаешь, во что ввязываешься.
К. А. и бровью не повел. Внезапно он показался исключительно трезвым - или же просто настолько пьяным, что ему все было нипочем.
- Я сказал, пошли.
Мотылек вскинул руки и расплылся в улыбке:
- Ухожу, ухожу.
Он попятился к двери, и его взгляд в последний раз остановился на Ундине.
- Я тебе еще понадоблюсь, - сказал он, глядя поверх головы К. А. и перекрывая музыку и гул, который стоял в ушах девушки. Ей показалось, что Мотылек произнес эти слова прямо в ее сознании. - Я тебе понадоблюсь, и я приду.
Ей трудно было говорить, но она чувствовала, что должна ответить.
- Понадобишься мне? - хрипло произнесла она. - Ты никому не нужен, Мотылек. Ты - отстой. Ты ни на что не годен. Ты мусор, что выбрасывают на обочину дороги.
- Боже мой. Да ты ей понравишься. - Мотылек покачал головой.
Потом он в последний раз подошел к ней - так стремительно, что она даже не успела отшатнуться.
- Тебе нужно знать пароль. Это "исход". И-С-Х-О-Д. Нетрудно запомнить. Да, кстати, - теперь он больше не шептал, - ты действительно пригласила меня, Ундина. Ну, или Моргана это сделала. Я лечу только на зажженный огонь.
С этими словами Джеймс Мозервелл откланялся и скользнул в заднюю дверь.
* * *
А еще предстояло убрать чудовищную кучу мусора, и Ундина не могла позволить своему воображению морочить ее дальше. Пора было возвращаться в реальность, и девушка зашла на кухню, чтобы оценить размер ущерба. Он был значительным: повсюду валяются разбитые бокалы, пол залит пивом, на столешницах остались ожоги - о них тушили окурки. Да еще и стекло в одном из посудных шкафов оказалось выбито. Ундина плеснула холодной водой в лицо, туго затянула косички и постаралась стряхнуть с себя надвигающийся ужас. Одно она знала точно: вечеринка закончилась.
К тому времени как они с Никсом и К. А. добрались до парадного входа в дом, большинство гостей, спугнутых полицейской сиреной и голубыми мигалками, толпились на заднем дворе. Открыв дверь, Ундина наткнулась на двух улыбающихся полицейских. Весь дом пропах пивом и марихуаной, и пьяные несовершеннолетние все еще вываливались мимо них из дома, но полицейские вели себя так, словно были продавцами лотерейных билетов. Мило улыбаясь, они поинтересовались, все ли в порядке.
- Да, сэр, - ответила она и попыталась встретиться взглядом с кем-нибудь из них, но это оказалось бесполезно. Они держались безучастно и покладисто, точь-в-точь как тот мужик из винного магазина.
- Ну, тогда все прекрасно! - Оба полицейских развернулись кругом, чтобы уйти.
Ошеломленная Ундина смотрела им в спины. Ей хотелось закричать: "Але! Мне нет двадцати одного! Але! Мы покупали алкоголь!" - но вместо этого она повернулась к Никсу и К. А. и спросила:
- Какого черта тут происходит?
Они покачали головами, сбитые с толку не меньше ее.
- Это Мотылек с ними поговорил?
К. А. кивнул.
- Я видел, как он вышел сюда всего на секунду. Совсем ненадолго. Может, у него есть знакомые среди силовиков?
Мотылек не был знаком с полицейскими, Ундина спинным мозгом чувствовала, что дело здесь в другом. Она не понимала, каким образом, но Мотылек подчинял себе людей, делал их вялыми и сговорчивыми, даже пальцем не пошевелив. Хотя, может, пальцами он шевелил - как с тем кассиром в магазине. Не сам жест, но вложенная в него сила казалась ей знакомой. Эту же силу она чувствовала в себе.
И что, интересно, он имел в виду, говоря: "Ты ей понравишься"? Кому? С какой стати?
Ундине было нехорошо. Она наворотила дел, но все сошло ей с рук. С Джеймсом Мозервеллом или без него, но она должна была вляпаться в неприятности. Черт побери, да ей хотелось вляпаться в неприятности! Тогда ее родителям позвонили бы, они бы вернулись и посадили ее под домашний арест - обычное для подростка следствие неправильного поведения. Родители оставили Ундину на целый год одну, и в первый же вечер их отсутствия она закатила отвязную вечеринку, но единственная расплата заключается в том, что ей придется устроить генеральную уборку да еще потратить пару сотен баксов на ремонт. И вот это было неправильно. Она и радовалась, что все обошлось, и чувствовала угрызения совести.
К. А. уехал, несколько раз смущенно попрощавшись и поклявшись найти Моргану, а также пообещав вернуться утром и помочь с уборкой. Ундина и Никс остались вдвоем. Они сидели на площадке второго этажа, свесив ноги между перилами балюстрады и обозревая разруху внизу. На полу гостиной лежала примерно дюжина пьяных гостей, спавших непробудным сном. Все это напоминало безумную картину Джексона Поллока: сплетенные тела, всевозможные каракули, пятна и крапинки от разлитого алкоголя.
Ундина вздохнула:
- Ну и гадюшник.
Юноша молчал какое-то время, потом повернулся, посмотрел на Ундину и тихо, хрипло спросил:
- Он ведь рассказал тебе, правда?
- Что рассказал? - Ундина прикинулась, будто не знает, о чем идет речь.
- О "Кольце огня".
- "Кольце огня"? Этой жуткой колбасне в канун солнцестояния? Где должны быть все так называемые продвинутые ребята? Господи! Да, он рассказал мне.
Она презрительно усмехнулась, пытаясь избежать дальнейшего обсуждения. Она злилась на Мотылька, и сейчас ей хотелось поскорее убрать бардак, а потом отправится спать. Но она не могла. Рядом с ней сидел человек, похоже не собиравшийся уходить. Да она почему-то и не хотела, чтобы он уходил, а ведь они были едва знакомы. Но почему Никс? Почему ни с того ни с сего это именно они? Ундина испустила несвойственный ей вздох.
- И что? Ты едешь?
Никс пожал плечами.
Она схватилась за перила и потрясла их.
- Происходит что-то странное… не знаю что.
Он кивнул.
- Я даже не знаю этих чуваков. - Она показала на двух пареньков в черных бейсболках, в обнимку лежавших на любимой маминой кушетке, обтянутой белой кожей.
Никс рассмеялся:
- Эй…
- Нет, я… - Ундина взглянула на Никса. Он внимательно смотрел прямо на нее, и взгляд его был добрым и спокойным. Она вытащила голову из проема перил и взглянула на потолок.
- Какого черта я делаю? Мои родители только сегодня уехали, а я уже вляпалась в неприятности.
- Да не такие уж и неприятности.
Ундина посмотрела прямо перед собой.
- И то верно.
- Как бы то ни было, это свобода. А со свободой приходит и ответственность.
- Ох, умоляю. Может, еще напомнишь про гражданскую сознательность на грядущих выборах?
Никс вспомнил свой недавний разговор с К. А., когда тот сказал, что "все равно от себя не убежать", и рассмеялся.
Какая она все-таки стерва, эта карма.
- Ундина, я твой друг.
Он никогда еще никому не говорил этих слов.
- Друг? - Она посмотрела на него. - Ты даже не знаешь меня.
Никс пристально взглянул на нее, и она пожалела, что произнесла это.
- Я имела в виду…
- Назовем это дружбой с первого взгляда.
- Ох, черт. - Ундина прижала ладони к лицу. - Прости. Это все оттого, что я всегда хотела облажаться. Я никогда не лажалась, но всегда хотела.
Она опять посмотрела наверх.
- Похоже, я неплохо стартовала. Боже, надеюсь, все нормально доберутся до дому. Индра таки перестаралась.
Никс кивнул.
- Думаю, это была твоя первая и последняя вечеринка.
- Поможешь убраться?
- Я весь в твоем распоряжении. Все равно мне больше некуда идти.
Она потянулась к руке Никса и пожала ее.
- Ты хороший.
На уме у них все еще витало это - "Кольцо огня", солнцестояние, - но они так и не поняли толком, что все это означает.
- Джеймс Мозервелл - придурок, сам знаешь.
- Ага. - Никс опустил глаза.
Им обоим хотелось что-то сказать, но оба не знали, что именно.
- Понимаешь, я никогда не лажалась. Вообще никогда.
Он рассмеялся.
- А я - постоянно.
- Хороша парочка.
- Ага.
В памяти Ундины мелькали мысли, лица, слова. "Кольцо огня", "исход", "ты ей понравишься". Мотылек действительно произносил все это вслух или же эти странные слова и раньше были тут, у нее в голове? Сидели и ждали, когда она услышит их?
Это было уже чересчур. Ундина откинулась на белый плюшевый ковер, ее ноги по-прежнему свисали с лестничной площадки.
- Что за бред, - вздохнула она и закрыла глаза.
Никс пристально смотрел в лицо Ундины.
"Господи, - думал он, - как же ты красива". Он снова вспомнил Нив, красотку Нив, которая принадлежала К. А., его другу, была если не его подружкой, то серьезным увлечением. И еще девушку с душистым горошком, и то, что он чувствовал в темноте, и как бежал прочь, пока вокруг нее не вспыхнуло сияние, - как это случилось с его матерью, и с Джейкобом, и со всеми другими людьми.
Белки глаз Ундины поблескивали из-под век - она спала. Никс вдруг понял, как он устал. Устал бежать, устал бояться, устал от одиночества. Он лег рядом, обнял ее. Тело девушки было одновременно теплым и прохладным, словно внутри ее боролись две силы. Ему было знакомо это противоречие - знакомо всю жизнь. Лежать возле нее было так спокойно, что он позволил себе закрыть глаза. Он вспоминал людей, которых встречал в жизни: Джейкоба и К. А., Блика и Нив, и то общее, что было между ними. Он вспоминал пылающие щеки Нив, изгибавшейся на коленях у Тима Бликера, вспоминал уголок нижнего белья, который видел, когда они миловались с К. А. на диване. Ее светлые волосы, исчезающие в сиянии Джейкоба, когда отец взял ее на руки, - словно легчайший отсвет огня перекинулся на нее…
"Нет!" - Он отбросил эту мысль прочь.
Свет остался. Он был единственным, на что Никс мог положиться. Он снова посмотрел на Ундину. Откуда-то ему было известно, что вокруг нее мантия света не появится никогда. Он сунул руку в карман, чтобы найти "пыльцу", но расслабился, не успев до нее дотянуться. Его правая рука оставалась в кармане, в нескольких дюймах от пакетика, а левая обнимала Ундину. Он находился у нее в доме и знал, что здесь безопасно.
И последнее, о чем он успел подумать перед тем, как погрузиться в темноту: это первая за год ночь, когда он не боится заснуть.
II
КОЛЬЦО ОГНЯ
ГЛАВА 7
Наутро после лучшей вечеринки года Моргана д'Амичи проснулась от лязга кастрюль на кухне. Или этот лязг раздавался у нее в голове? Пахло чем-то вкусным. Бекон, решила она. И оладушки. Она услышала знакомые, оглушительно шаркающие шаги брата и повернулась в кровати лицом к окну. Болит голова… Свет льется из окна. Болит голова… Солнце скользнуло по ее лицу, и большие пальцы ног заелозили по шелковистой поверхности перкалевой простыни. Моргана поняла, что К. А. готовит завтрак, прямо как в старые добрые времена, и мысль эта доставила радость, несмотря на головную боль. Она еще глубже зарылась в белоснежные покрывала. Ей было тепло и спокойно и…
Тут Моргана распахнула глаза, ощутив, как сердце ухнуло в пятки.
Прошлая ночь. Что произошло прошлой ночью?
Последнее, что она помнила, так это как танцевала с Джеймсом Мозервеллом. Она попросила поцеловать ее, а он слинял. Еще она накричала на Ундину, а потом свалила с вечеринки. Темное полотно дороги. Свет фонарей. Проезжающая машина.
Вот оно. Все дальнейшее, осознала Моргана, как корова языком слизнула. Должно быть, она вырубилась.
Нет. Мотылек не мог это сделать.
Или мог? Она дала ему? Моргана просунула руку между бедер - трусики были на месте, все чин-чином. Мысль о том, что Джеймс Мозервелл овладел ею, пока она была пьяна, бесила ее, но если бы он оставил себе доказательство победы, она просто сошла бы с ума.
И как она умудрилась так напиться? Моргана не пила никогда - ей не нравилось терять власть над собой, и уж тем более до полного беспамятства. Но как же она добралась до дома?
Через окно Моргана взглянула на желтые розы, которые мать посадила много лет назад, сразу после того, как ушел отец. Чтобы твой день был ярче, сказала тогда Ивонн. Обычно цветы поднимали ей настроение, но сегодня Моргана заметила лишь изъеденные листья и пожухлые лепестки. Чахлые колючие ветки никак не смогли скрыть тот факт, что живет она в доме, лишь немногим лучше трейлера. Моргана провела пальцем по выбившемуся локону, лежавшему на подушке; ее наполняли растерянность, тревога и апатия. В волосах застряла веточка. Моргана взглянула на нее, а потом провела рукой по затылку и обнаружила там клочок сухого листка. Она рывком выскочила из кровати - ступни и щиколотки были покрыты следами засохшей грязи, на плече остались крошечные красные царапины. "Господи боже, - подумала она. - Они занимались этим прямо на земле, как животные?"
Лучше сделать вид, что ничего этого нет.
"Сейчас воскресенье, обычное воскресенье, - сказала себе Моргана. - Я дома. Кака готовит завтрак. Все прекрасно".
Как ни в чем не бывало она принялась за привычные утренние процедуры: подошла к трюмо, вытащила пижамные штаны в "индийских огурцах", провела щеткой по спутанным волосам. Из них посыпались кусочки листьев и палочек, но она даже бровью не повела, потом надела любимое японское кимоно, аккуратно завязав пояс.
"Все прекрасно. А если и нет, то я сделаю так, чтобы все стало прекрасно".
Она потерла глаза, пощипала щеки, чтобы вернуть им румянец, и босиком, с улыбкой, прошла на кухню. К. А., в своей обычной воскресной форме - черная футболка и джинсы, - глянул на нее, стоя у плиты.
- Уж не полночный ли странник…
Моргана запаниковала, но тут же поняла, что К. А. шутит над тем способом, каким она покинула вечеринку. К. А. раскрыл объятия, и Моргана прильнула к его груди, маленькая и притихшая. Но привычному покою мешали чужие лица: Мотылька… и Нив. Вот ведь шалава!
Должно быть, обнимая ее, брат ощутил напряжение Морганы. Он отступил назад и взглянул вопросительно.
- Так что с тобой произошло? Последнее, что я слышал, - ты была с этим пижоном, Мотыльком, а потом исчезла. Я всю ночь рыскал по Портленду. Звонил не переставая, но мама была у Тодда, дома никто не отвечал, а твоя трубка была выключена…
Моргана по-прежнему молчала. Она пыталась дышать в такт с К. А. и думать только о том, что все прекрасно: она у себя на кухне, сейчас утро и все здесь светло и ясно!
Испачканными мукой пальцами брат взял ее за подбородок и приподнял лицо:
- Эй, сестренка! Я беспокоился за тебя.
Она смогла выдавить лишь напряженный смешок.
- Ну, теперь-то я здесь.
К. А. еще секунду смотрел ей в глаза, потом поглядел на ее ноги. Она тоже опустила взгляд. Ноги были не просто грязными - покрытые черной засохшей коростой, они были отвратительно грязны!
- Ох, блин!..
Она отшатнулась, пожалев, что не отправилась первым делом в ванную.
- То, о чем ты подумал, было в глубоком детстве, К. А. - Она открыла холодильник и заглянула внутрь, не имея ни малейшего понятия, что делать дальше. - Просто вывозилась немного, пока добиралась до дома, и все тут.
- Босиком?
Он посмотрел на серебристые босоножки, которые стояли возле двери: обувь от Маноло, ее единственная пара. Моргана тоже посмотрела на них и делано небрежным голосом ответила:
- Все ради туфель. А где апельсиновый сок? Я умираю с голоду.
К. А. указал в сторону столовой, однако его лицо по-прежнему было озабоченным.
- Стол накрыт. - Он помолчал и спросил: - Где ты была, когда приперся Джейкоб?
Моргана прошлепала к столу, плотнее задергивая на себе хлопчатобумажный халат.
- Клоуз? Пожалуй, он староват, чтобы колбаситься на вечеринках для старшеклассников.
- Похоже, кто-то стукнул ему, что Нив была там.
Влившая в себя немного сока, Моргана сохраняла невозмутимое выражение лица, но внутри возликовала. Значит, Нив все-таки не удалось забраться к К. А. в трусы! Слава богу, мелочь, а приятно.
- Что произошло?
- Да я на самом деле не знаю. То есть Нив одно время была со мной. Потом она вышла, чтобы отлить…
- Какая прелесть, - перебила его Моргана, но К. А. не улыбнулся.
- И она просто не вернулась обратно. А потом я увидел, что она сидит на коленях у этого чертова Тима Бликера, и не успел я врезать ему по роже, как нарисовался Джейкоб и забрал ее домой. Все это было, я не знаю… странно как-то.
- Меня это не удивляет, - не удержалась Моргана.
- Появление Джейкоба?
- Нет. То, что Нив, знаешь ли, сидит на наркотиках. На "пыльце".
К. А. потемнел лицом, и Моргана поняла, что зашла слишком далеко.
- Как ты смеешь так говорить? Нив твоя подруга!
- Это просто… - Моргана попыталась отмахнуться. - Проехали. Просто я кое-что слышала. Послушай, это же ты видел ее на коленях у наркодилера, а не я.
- Я уверен, существует объяснение получше…
Моргана покачала головой.
- Сейчас еще слишком рано, чтобы заниматься всякой хренью типа искать момент истины, Кака. Мне нужен кофе.