Дверь в магазин была закрыта, Питер принялся дергать за ручку, а Тед и Меган закрыли уши руками. Тед попробовал выбить дверь плечом.
- Что это за шум, черт подери? - спросил он у Питера.
- Нечто, чего я уже давно не слышал! - крикнул в ответ тот. - Отойди от двери.
Тед послушно отошел и, глядя, что собирается делать Питер, произнес:
- Послушай, я уже пробовал.
Но дверь поддалась. Точнее, развалилась на куски. Один из них угодил Теду в левую руку и чудом не задел Меган, она едва успела пригнуться и поспешила за Питером в магазин.
- Куда ты, черт тебя дери?..
Он повернулся к Меган, та уже была внутри.
- Правда, что это такое? - спросила она у Питера.
Замерев на месте, Меган прижала руки к ушам и с удивлением глядела на странную сцену, представшую ее глазам.
На полу, засыпанные книгами, лежали два человека, а куча книг все увеличивалась. В стороне, в нескольких футах, стоял молодой священник, было похоже, что ни шум, ни ветер на него не действовали. У него за спиной, около окна, парила прозрачная, мерцающая тень, ее лицо было едва различимо, видно было только, что ее рот, издававший пронзительные звуки, был широко открыт.
- Боже праведный, - завопил Тед, влетевший в магазин последним.
Священник посмотрел на Питера, и в его взгляде все трое увидели выражение глубочайшего потрясения.
- Но… но ведь сейчас день?
- И тем лучше. Я смогу тебя рассмотреть, дружище, - ответил Питер.
Радуясь, что удалось застать убийцу врасплох, он улыбнулся, несмотря на боль, которую причиняли его чувствительным ушам пронзительные вопли.
- Не важно, - заявил Малкеррин.
Было видно, что он сильно обеспокоен.
- Питер, - выкрикнул Тед. - Может, ты скажешь мне наконец, что здесь происходит?
Питер повернулся к своим друзьям.
- Вин сидхе, - сказал он. - Баньши.
- Баньши?
Уже через секунду им пришлось уворачиваться от книг, и делали они это не слишком успешно. Одна из книг угодила Питеру в грудь. Он крикнул:
- На пол! Оба!
Меган почти ничего не слышала, но здравый смысл заставил ее броситься на пол и прикрыть руками голову. Теда природа наградила отвагой, но почти не дала здравого смысла Нужно было быть очень смелым человеком, чтобы не дрогнуть перед диким воем и ветром, от которого перехватывало дыхание.
Скорее всего, только здравый смысл и мог спасти Теда от романа в твердой обложке, ударившего его в висок, отчего он упал на колени, а из носа у него шла кровь. Тед вытащил пистолет. Локоть у него все еще ныл от удара, ветер мешал как следует прицелиться, но он справился. Он нажал на курок, Малкеррин посмотрел в сторону баньши, и Тед увидел, что у него шевелятся губы.
Тед выстрелил.
Словно ураган промчался по магазину. На глазах у Теда пуля замедлила движение, ее стало прекрасно видно, и через мгновение она вновь полетела в ту сторону, откуда вылетела Тед успел осознать, что Питер почему-то не вытащил свое оружие. Пуля угодила Теду в живот.
Тед лежал на полу, прижав к ране руки, и видел, как Питер направился к священнику, легко справляясь с ревевшим вокруг него ветром.
- Вы правы, мистер Октавиан, - высокомерно заявил Малкеррин, к которому уже вернулось самообладание. - Это баньши. Однако они предпочитают, чтобы к ним обращались на их родном языке. Вин сидхе.
Тед попытался встать, за плечом у него появился второй баньши. Тед повернулся к нему, увидел его в нескольких дюймах от себя, отшатнулся, и в этот момент пронзительный вой наполнил его голову. Кровь потекла из носа, и он поднял руки, чтобы прикрыть голову. С громким треском, словно лопнул водяной пузырь, из глаз Теда полилась кровь. Тед упал и на этот раз не смог подняться.
Несмотря на пронзительные вопли баньши, Питер слышал, как тело Теда ударилось об пол, увидел на лице Малкеррина довольную улыбку. Только сейчас Питер понял, кто перед ним: не просто колдун, а католический колдун этого века. Его самого так часто называли злом, что он сумел распознать истинное зло.
На мгновение Питер испугался. Он слишком долго жил и многое понимал. Он посмотрел на тело Теда, его медленно засыпали книги.
Достаточно!
Слишком часто он становится причиной смерти своих друзей.
Питер отвернулся всего на мгновение, но, вновь посмотрев на колдуна, увидел, что тот даже не обращает на него внимания. Какое высокомерие! За Фрэнка и Дженет, за Меган, за всех остальных, за себя и своих собратьев, за Карла… Питер твердо решил прикончить этого человека. Ведь, несмотря на магию, колдун все еще оставался человеком.
Для начала необходимо убрать отсюда Меган. Он поднял ее с пола, сбросил в сторону упавшие книги и увидел кровь на лице девушки. Он не мог понять, насколько тяжело она была ранена. Семь бесконечных шагов под порывами толкавшего в спину ветра и он бесцеремонно выбросил ее за дверь. Внизу у лестницы собрались какие-то люди, но никто не осмеливался подняться наверх.
Питер снова вошел в магазин и прикрыл уши руками, чувствуя, как боль острыми иглами вгрызается в череп. Рядом с ним, словно парус на ветру, трепетал второй баньши, их вопли уже превратились в какофонию. Стекла в окнах лопнули и посыпались на улицу.
Даже напрягая до предела все свои неимоверные силы, Питер с трудом держался на ногах и потому не мог поверить своим глазам, когда одна из куч пошевелилась, посыпались книги в мягких обложках, и из-под горы художественной литературы выбрался другой священник. Это мог быть только Анри Жискар. Из ушей, из носа и глаз у него шла кровь. Правой рукой он прижимал к себе левую - вероятно, она была сломана. Он все еще стоял на коленях, пытаясь закрыть живот. Малкеррин открывал ящики под прилавком, по-прежнему не обращая ни малейшего внимания на Питера, что дало ему возможность прийти на помощь кардиналу. Питер бросился к Анри.
- Жискар?
Старик кивнул. Питер попытался его поднять, но тот знаком показал, чтобы он его не трогал. Питер посмотрел на него, пытаясь понять, почему он отказывается от помощи, и они с кардиналом встретились глазами. Питер прочитал в его взгляде страх и решимость.
- Не… дайте… ему… взять… книгу!
- Какую книгу?
- Эту! - с ликованием крикнул Малкеррин и поднял вверх огромный, обтянутый кожей том. - "Евангелие теней".
Глаза у него сияли от радости, зубы обнажились в хищной ухмылке.
Он смотрел на Питера. Точнее, сквозь Питера, детектив увидел вызов в его взгляде.
"У тебя не было ни одного шанса, Непокорный", - говорила Питеру его ухмылка.
Глядя на Малкеррина, Питер дал себе слово, что должен разобраться с этой книгой. Что в ней такого, что она стала причиной стольких смертей. Колдун убивал невинных людей, убил даже Теда. Питер был уверен, что его можно назвать воплощением зла Колдун и так заслужил смерть. Но книга - лишнее тому доказательство. Питер решил, что просто обязан ее заполучить.
Малкеррин вытащил серебряный крест и, выйдя из-за прилавка, выставил его перед собой. Он зашагал к двери, уверенный в том, что Питер не примет вызов, что он испытывает слишком сильные боль и страх, что он не станет атаковать. Он ошибся.
Восемь футов, отделявших его от священника, Питер преодолел, забыв о боли в ушах и о могуществе колдуна Крест его не пугал, не обращать внимания на него было гораздо легче, чем на дневной свет, ведь серебро становилось ядом, только проникая в его тело.
Не останавливаясь ни на мгновение, он начал менять форму с такой скоростью, что уследить за его преображением простым глазом было невозможно. И вот уже он превратился в огромного волка, и волк; поднялся на задние лапы. Огромными лапами волге дотянулся до священника-убийцы, оставил у него на щеке глубокие царапины. Малкеррин завопил от ярости и удивления, но книгу из рук не выпустил. Питер попытался вырвать ее, и они вступили в схватку. Малкеррин был сильнее обычного человека, Питер понимал, что причиной тому было только колдовство, такую силу он встречал лишь у своих собратьев. Впрочем, Питер был сильнее Малкеррина, и священник не был к этому готов.
Два могучих существа швыряли друг друга об стены и полки, Питер пытался когтями вцепиться в колдуна, но у него ничего не получалось. Малкеррин что-то громко выкрикивал., Питер прекрасно слышал слова, но смысла их не понимал. Малкеррин сжал левый кулак, и его окружил черный сияющий ореол, пульсирующий свет, означавший смерть и боль, а значит, схватка эта - не на жизнь, а на смерть. Может быть, им всем суждено умереть.
И тут Питера осенило.
Баньши за это время даже не сдвинулись с места. Пронзительные вопли, ветер и метавшиеся по магазину книги окружали их. Один баньши по-прежнему стоял возле разбитого окна и, широко раскрыв рот, дико выл. Питер и священник были от него всего в нескольких футах. Питер поднял левую руку, оттолкнул священника, и Малкеррин шагнул назад, все так же крепко сжимая книгу в правой руке. Его левая рука прошла сквозь тело духа, и Малкеррин взревел от боли. За несколько секунд на ней образовалась корка льда, и яркое сияние превратилось в светло-голубой туман.
С громкими криками Малкеррин метнулся к Питеру, тот увернулся и схватил его. В результате оба вывалились из окна. Перед ними была улица, залитая тусклым светом.
Они падали вниз, на усыпанный осколками тротуар Гарвардской площади - бессмертный детектив, священник-колдун и книга Внизу, пропуская полицию, расступились прохожие. Питер подумал, что никогда полицейские не бывают на месте вовремя, и единственный настоящий служитель порядка уже убит и лежит погребенный книгами. Питер изо всех сил вцепился когтями в священника, и книга, которую тот все так же сжимал в руках, оказалась между ними.
Питер смотрел на нее и ждал. Уже через долю секунды, покинув обличье человека-волка, он превратился в легкий туман. Никогда раньше он не делал этого средь бела дня, и оттого ему было немного не по себе, впрочем., выбора у него не было. С другой стороны, он в очередной раз убедился, что адекватно может переносить солнце, и почувствовал себя увереннее. Став туманом, Питер ждал, когда Малкеррин рухнет на асфальт, а значит, книга останется у него, и он сможет сбежать с места преступления до того, как появится полиция. Он надеялся, что никто не успеет разглядеть "исчезнувшего человека".
Однако что-то было не так.
Малкеррин не кричал. На его лице не было ни страха, ни осознания своей уязвимости. На нем читалось лишь легкое раздражение. Малкеррин улыбался.
Из окна книжного магазина с воем выплыли две едва различимые тени. Баньши бросились на помощь своему господину с такой скоростью, что человеческий глаз не смог бы уловить их движение. Прошло еще одно короткое мгновение, и они умчали Малкеррина прочь. От их пронзительных воплей разлетелись вдребезги окна в целом квартале, а осколки, точно злобные насекомые, принялись жалить туристов и студентов, наблюдавших за происходившим.
На следующий день у каждого была собственная версия увиденного, а некоторые и вовсе отрицали, что были там. Никто не хотел обсуждать случай массовой галлюцинации - так они это называли. Люди, выпавшие из окна, не исчезают бесследно.
"Очень даже исчезают", - подумал Питер.
Он вернулся в магазин через окно и успел улечься на пол среди мусора как раз в тот момент, когда прибыли полицейские.
Меган склонилась над телом Теда, пытаясь вытащить его из-под книг. Она не плакала, но в глазах у нее застыло жесткое выражение. Жискар склонился над грудой книг, вероятно, разбирал завал над хозяином магазина. Книги зашевелились - молодой человек был жив. Кардинал взглянул на Питера, и тот увидел в его глазах страх.
- Пирамида из книг, - тихо, словно самому себе, сказал он. - Книги чуть не стали его могилой. Не знаю, что бы я сказал его матери.
- Мне не удалось отобрать книгу, - проговорил Питер.
- Пирамиду из книг следовало бы поставить на моей могиле. Он забрал книгу? Ну, со мной все ясно. Что же до вас - уж не знаю, как вы себя называете… книга вернулась к своему хозяину, а значит, ваши неприятности только начинаются.
Глава 15
- О, ты классный, верно?
Коди посмотрел на рыжеволосую женщину, говорившую с британским акцентом, и остался доволен. Ему удалось обойтись без крепкого спиртного и ловко обойти крупье в игре в очко, женщина была очень хорошенькой, а фигура у нее - просто прекрасной. Однако Коди был доволен не только поэтому: его обрадовал ее взгляд, он отлично научился распознавать этот взгляд за полтора века своей жизни.
Она приняла решение.
Как правило, так вели себя мужчины. В тот момент, когда мужчина бросал первый взгляд на женщину, он решал, хочет он с ней переспать или нет. Любой, кто знал, на что смотреть, и хоть что-то понимал в жизни, без проблем все видел. Мужская черта Однако некоторые женщины, вроде этой рыженькой, тоже умели смотреть так.
И не только. Еще голос. Не то, как она сказала: "ты классный", - и все такое, а то, какой она сделала акцент на коротеньком словечке "о!", словно он только что снял штаны, чтобы дать ей насладиться великолепным зрелищем.
Одного взгляда хватило, чтобы он принял решение. Ему надоело выигрывать в карты.
- На самом деле это совсем не трудно, - сказал он.
Он улыбнулся и подвинулся на один стул, чтобы она могла сесть рядом. Затем посмотрел на крупье.
- Ну, сдёлай меня.
Крупье положил шестерку бубен на его восьмерку пик.
- Совсем не трудно? - Она рассмеялась с деланным, но исполненным значения удовольствием. - Это же Монте-Карло, сэр.
- Да, мэм. Очко - это для маленьких детишек. Настоящие мужчины играют в покер. К сожалению, в вашем Монте-Карло почти невозможно победить казино в покер.
Он снова повернулся к крупье.
- Валяй.
- Это не мой Монте-Карло.
Крупье достал тройку червей, у него вышло семнадцать очков.
- Извините, мне показалось, что вам нравится этот город. Вы же англичанка, верно, мисс?..
- Томас. Ванесса Томас. Надеюсь, вы не попытаетесь перебить семнадцать.
- Давай, - сказал он крупье и получил тройку треф.
У крупье вышел перебор, и Коди снова выиграл.
- Отлично сработано. Итак, я назвала вам свое имя. А вы?
- Я устал играть в очко. Могу я вас чем-нибудь угостить и поставить свой выигрыш на ваше любимое число в рулетку?
- Ну… - протянула она, и в ее голосе появилось то самое выражение. - Что-нибудь выпить - просто замечательная идея. Но рулетке я предпочитаю другие игры.
Они обошлись без рулетки. Ванесса потягивала белое вино, Коди заказал себе сельтерскую воду. Они разговаривали, потом ходили от стола к столу, наблюдая, как люди проигрывали, остановись они вовремя, могли бы остаться в выигрыше. Ванессе нравились длинные растрепанные волосы ее нового знакомого и борода, совершенно не гармонировавшие с белым смокингом и розой в петлице, словно ковбоя попросили сыграть Джеймса Бонда У него были…
- …Прекрасные глаза.
- Спасибо, Ванесса. Большое спасибо. Такие слова от женщины вашего класса - потрясающий комплимент.
Она покраснела, услышав эти слова.
- Знаете, а вы ведь так и не сказали мне, как вас зовут, - проговорила она, медленно поглаживая ножку бокала пальцами левой руки.
- Коди. Коди Октябрь. Прошу вас, называйте меня просто Коди.
- О-о-о! Чудесное имя. Такое американское. Совсем как из Джона…
- Фильма Джона Уэйна. Я знаю. Мне уже говорили.
- На самом деле, мистер Октябрь, я хотела сказать из фильма Джона Форда.
- Благодарение Богу, вот женщина, которая знает вестерны! С тех пор как я был мальчишкой, все так сильно изменилось.
- Да, ладно вам, Коди, вы совсем не так давно были мальчишкой. На вид вам не больше тридцати пяти.
- Вы очень любезны, Ванесса. Думаю, вы сильно удивились бы, скажи я вам, сколько мне лет.
Конечно, она была бы удивлена. Честно говоря, Коди и сам удивлялся. Он не старел с тех пор, как умер в тысяча девятьсот семнадцатом году. Однако это не все: Коди становился моложе. Никто, даже фон Рейнман не мог наити объяснение этому феномену. Коди умер за месяц до своего семьдесят первого дня рождения, а сейчас выглядел лет на сорок. Кстати, у него же день рождения через пару недель.
Черт подери, он и не собирался жаловаться на судьбу!
- Вы преувеличиваете, - сказала она ему.
- Скоро вы узнаете, что я к этому склонен.
Глядя на него с любопытством, чуть приподняв бровь, Ванесса совершенно серьезно спросила:
- И как же я это узнаю?
Только сейчас Коди уловил едва заметный ирландский акцент.
- Ну, милая, - проговорил он, всплеснув руками, как плохой актер. - Есть несколько способов узнать обо мне получше. Первое: меня уже тошнит от этого казино, от этой одежды, от сельтерской воды и людей, посещающих эти гнусные заведения с дурной репутацией. Я не говорю о вас, конечно. Беззаконие царит здесь… ну и так далее, и тому подобное. Иными словами, мне пора отсюда убираться, иначе мне захочется устроить старомодную драку, чтобы немного развлечь посетителей.
Все это он произнес с легким ирландским акцентом, желая, чтобы, услышав его, она почувствовала себя лучше.
- Вопрос в том, будет ли мне позволено спросить вас, так сказать, выложить карты на стол:.. Одним словом, один ли я уйду отсюда? Прошу вас, только не думайте, что я позволяю себе слишком много. Я точно знаю, что прямо сейчас я с удовольствием прогулялся бы по берегу под луной, и это было бы гораздо лучше делать не в одиночестве. Отправимся ли мы на мою яхту, к вам домой или просто погуляем - не важно. Важно, что вы составите мне компанию и тишина будет вокруг нас.
Пока Коди говорил, Ванесса улыбалась, и улыбка ее становилась все приветливее. В конце концов она покачала головой, тихонько фыркнула и, когда он наконец замолчал, посмотрела на него и произнесла:
- Да, мистер Коди Октябрь, как большинство американцев, вы говорите слишком много. Вы произнесли так много слов, хотя мне хватило бы нескольких. Если я правильно поняла вас, вы хотели бы прогуляться. Вот что я могу вам сказать в ответ. Я устала, и мне следовало бы вернуться в отель. Если вы готовы проводить меня, пожалуй, о лучшем завершении вечера я не могла бы и мечтать.
- О, - пробормотал Коди и протянул ей руку. - Американцы действительно говорят слишком много.
- Именно!
Она рассмеялась, и они направились к выходу.
- А где вы родились, Коди?
- Где я родился? В Айове. Но жил в самых разных местах. Можно сказать, моя душа появилась на свет на Американском Западе. На Старом Западе.
- О, ковбой, да?
- Нет. Все, что угодно, но не ковбой. Я люблю развлекать людей, рассказывать им истории.
- Отлично. Это мне нравится. Я обожаю разные истории. Расскажите мне что-нибудь, Коди, - попросила Ванесса.
Они вышли из казино в залитую лунным светом ночь и повернули к морю.
- Осторожно, Ванесса Может так выйти, что моя история не даст вам уснуть до утра.
- Надеюсь, - промурлыкала она и взяла его под руку.