Еще несколько шагов и мы узнаем тайну. Сердце стучало, как бешеное, ноги будто налились свинцом.
Коридор сузился. Перед последним поворотом мы остановились, так как всем стало совсем не по себе.
– Нужно идти, – сказал Роман, заметив наше замешательство.
– Ты первый, – предложил Вилли угрюмо.
– Испугался? – ухмыльнулся колдун.
– Да пошел ты, – огрызнулся Вилли, но с места не двинулся. – И не смотри на меня. Еще раз глянешь – глаза выковырну – будешь их в кармане носить.
Ян еще раз ухмыльнулся и демонстративно завернул за угол. Нам ничего другого не оставалось, кроме как последовать его примеру.
За поворотом оказался еще один большой зал с тающими во тьме высоченными потолками. И он был залит ослепительным светом, таким ярким, что мне пришлось зажмуриться.
Когда глаза немного привыкли, я увидела… свечи. Сотни свечей! В нишах, в выемках, просто на полу. Все они горели, освещая роскошную обстановку парадной залы, сильно попорченную временем.
Со сводчатого потолка на железных цепях свисала гигантская люстра, также усеянная горящими свечами.
Кто мог устроить эту иллюминацию? – недоумевала я, изумленно разглядывая толстый слой пыли под ногами. Позади нас отпечаталась неровная дорожка следов, но впереди поверхность пола выглядела первозданной!
Так кто же зажег свечи?
Свечи прогорели где-то наполовину, то есть были зажжены пару часов назад. Но зачем? Похоже, нас тут ждали, но мне не хотелось думать о том, кто бы это мог быть.
Постепенно, словно сквозь пелену, передо мной начали проступать детали интерьера загадочной залы. Вдоль стен имелись какие-то хитрые приспособления, скрипящие от ржавчины и страшной бурой субстанции, подозрительно напоминающей кровь. Похоже, хозяин подземелья и впрямь любил на досуге понаблюдать за чужими мучениями.
Правая рука затекла. На ней, словно гиря, повисла Машуня в полуобморочном состоянии. Желтый, неверный свет свечей делал ее лицо похожим на гипсовую маску, причудливо играя на плотно сжатых губах и плотно закрытых веках.
Несмотря на зажженные свечи, в самом дальнем углу по-прежнему было темно, но меня тянуло туда непреодолимо. Машка, не открывая глаз, побрела за мной туда, куда я ее вела, но прямо у стены она вдруг споткнулась, потянув меня за собой. Я вытянула руку, ища опору – пальцы коснулись чего-то гладкого, холодного и на редкость отвратительного. Однако, прежде, чем я успела испугаться, истошно заорала некстати пришедшая в себя Машка.
– Кажется, я нашла скелет, – доложила я, пытаясь перекричать ее оглушительный визг.
Это и впрямь был скелет. Он лежал на боку, на значительном возвышении, в котором угадывался старинный кованый сундук, и каждая его косточка – насколько позволяли судить мои весьма скромные познания в анатомии, – была на своем месте, включая неправдоподобно белый, гладкий череп.
– Это настоящий? – уточнила Эльза, слегка запнувшись.
– Детка, – с нежностью откликнулся Вилли, – я думал раньше, что ты не глупая, просто непонятливая. Признаю свою ошибку. – И тут же рявкнул: – Конечно, настоящий!
– Полегче, – предостерег Ян.
– А ты вообще заткнись!
– Угомонитесь оба, – приказал Роман. – Мы нашли клад.
– Где? – сразу же ожила Машка.
– Да вот он, перед носом. – Я вяло ткнула в сундук рукой.
– Такой большой? – Машуня всплеснула руками, будто нашла подарок под елкой.
– Кинг-сайз, – довольно кивнул Вилька. – Мой размерчик. Надо брать.
– А как быть с этим? – Эльза брезгливо ткнула пальцем в скелет. – Вы собираетесь это трогать?
– Боюсь, что трогать его придется. И не только, – "порадовал" Роман.
– Что опять не слава богу? – спросила я, глядя, как он хмуро изучает конфискованные у Машки свитки. – Опять инструкции?
– Больше смахивает на угрозу.
– Читай уже, – нетерпеливо потер руки Вилли.
– Пожалуйста: "Жизнь твоя будет теплиться до тех пор, пока горят свечи. Если не робкого десятка, смел и силен, то выполнишь наказ и жив останешься".
– Какой еще наказ?! – взвыла Машка. – Что ему надо?
– Машка, не перебивай человека, – прикрикнул Вилли. – Щас разберемся. Что сделать-то?
Роман усмехнулся:
– Всего-ничего: найти в волосах этой женщины зеленый волос, сжечь его, а как свечи потухнут – стрелять без промаха.
– В кого стрелять-то? – беспомощно оглядела я пустой зал.
– Тут не сказано.
Он протянул нам пергамент и, прикинув высоту свечей, проговорил:
– Кажется, не стоит терять время даром. У нас в запасе полчаса.
– А что, если мы не успеем? – проявила я любопытство.
– Не спрашивай. Тебе не понравится мой ответ.
Хм, он мне уже не нравится, тем более, когда Роман объявил, что искать волос предстоит мне одной.
– Еще чего! – возмутилась я. – Почему я-то? К ней даже прикасаться противно, не то, что шарить в шевелюре. Брр.
– Взгляни на нее, – потребовал Роман и придержал меня за плечи, чтобы не вертелась.
– Ну? Смотрю. Зрелище – отвратительное. К тому же она слишком волосатая. Мне не справиться и за день, не то что за полчаса, – стояла я на своем.
– Раньше это была прекрасная юная девушка.
– Твоя знакомая? – тут же поддел Вилли.
– Смотри внимательнее, – настаивал Роман, не обращая на Вилли никакого внимания.
С тоской опустив глаза, я вскрикнула от неожиданности: на костлявом пальце скелета сиял тонкий серебряный ободок.
– Русалка!
– Она самая. Невеста Федора.
– Но как же она здесь? Почему?
– Ну, судя по смещенным шейным позвонкам, ей свернули шею, – пояснил Ян, слегка наклонившись над скелетом. – Перед смертью ей здорово досталось: кости рук и ног сломаны в нескольких местах.
– Ее пытали, – подтвердила я, вспомнив рассказ Романа.
– А затем оставили сторожить добро своего палача, – добавил он. – Я уже говорил, что у Шорохова – извращенное чувство юмора.
– И этим он лишил ее душу возможности обрести свободу, – окончательно поняла я. И простонала: – Ну почему она выбрала меня?
– А не фиг брать чужие цацки, – беззлобно заметил Вилли. – Цигель, цигель, ай-люлю! – Он постучал себя пальцем по запястью. – Начинай.
Странно, но от скелета совсем не пахло. Точнее, он источал слабый запах пчелиного воска и, кажется, ладана. Но все равно прикасаться к нему было противно. Опустившись на колени возле головы покойницы, я с трудом заставила себя дотронуться до ее волос. Они оказались мягкими, шелковистыми и очень, очень густыми…
Глава 27
Сколько волос у человека на голове? Восемьдесят тысяч? Сто? Через пять минут мне стало казаться, что миллион. Свечи давали мало света, и я вспотела, боясь пропустить злосчастный зеленый волосок. Иногда мне казалось, что я его нашла, но каждый раз выяснялось, что это всего лишь игра света. За несколько веков волосы девушки сильно выцвели и имели неопределенный цвет, кроме того, я понятия не имела, насколько зеленым должен быть нужный волос.
А свечи догорали.
Я слышала потрескивание за спиной. Одна за другой они с шипением гасли. Еще немного и все будет кончено.
От напряжения руки тряслись, а глаза слезились так, что я уже почти ничего не видела.
– Ну что ты там копаешься? – нервно спросила Эльза.
– Если не терпится, можешь мне помочь, – огрызнулась я, не оборачиваясь.
– Да пожалуйста!
– Стоять! – рявкнул Роман. – Вилли, Ян, уведите ее и проследите, чтобы она заткнулась.
Машка давно уже отошла в противоположный угол, не выдержав пытку ожиданием, и делала вид, что изучает "антиквариат". Рядом остался только Роман. Я мельком взглянула на него, заметив вспотевший от волнения лоб и покрасневшие глаза. Кажется, он знал о последствиях больше, чем говорил.
Я нашла!
Это произошло так неожиданно, что я не поверила своим глазам: между пальцев струился изумрудно-зеленый, как молодая трава, волос. Он отличался от остальных, и я успела удивиться, что не заметила его раньше.
У меня сел от волнения голос и я с трудом выдавила:
– Роман!
– Чтоб ты сдохла, проклятая сука! – Тихий шепот вполз в уши, словно сотканный из воздуха ночной бред. Я испуганно оглянулась. Роман как раз в этот момент смотрел в сторону. Неужели это сказал он? Или со мной говорил хозяин подземелья? Или души тех, кого заживо погребли в этих стенах?
– Роман! – завопила я, чтобы заглушить этот ядовитый шепот в своей голове.
Он бросился ко мне:
– Что случилось?
– Ты слышал?
– Что?
– Голос! Вот только что! Он хотел, чтобы я умерла! За что, почему? Из-за этого проклятого волоса? – Разрыдавшись, я потрясла в воздухе сжатым кулаком. – Зачем ты заставил меня его искать?!
– Стасенька, что с тобой? – Машка неслась ко мне впереди всех, готовая наказать моих обидчиков. Жаль только, я не знала, кто мне угрожал. Может Эльза? Вот и сейчас она набросилась на меня с криком:
– Прекрати истерить! Сдохнем тут из-за тебя!
– Не ори, – ответила я с достоинством, – я тебе не прислуга. Сдохнуть мы еще успеем, но не сейчас.
Я разжала ладонь и показала всем зеленый волос.
Стараясь не дышать – не хватало еще уронить ценную находку, – Роман забрал волосок и, не раздумывая бросил в огонь единственной оставшейся свечи… Тот вспыхнул, мгновенно превратившись в пепел и вслед за ним скелет обратился в пыль. Легкое облачко подхватил невесть откуда взявшийся порыв ветра. Колечко, звеня, упало на каменный пол и покатилось прямо к моим ногам.
– Можешь взять, – кивнул Роман в ответ на мой вопросительный взгляд. – Теперь оно твое по праву.
Я бережно подняла колечко и надела на палец, ощутив, как по телу разлилось тепло, придавшее мне сил.
– Теперь-то клад наш? – подался вперед Вилли.
– Не совсем, – вставил колдун.
– Да сколько можно? Достали уже шарлатаны. Где твои чудеса, чудо-мальчик?
– Сейчас увидишь, – пообещал Ян, не смутившись.
– Ну-ну, что-то ты долго собирался.
– Невмешательство – золотое правило магии, – отрезал тот и, отстранив всех, опустился на колени перед сундуком. В наступившей тишине, раздавался лишь треск оплывших свечей в зале. Они гасли одна за другой, отступая под натиском темноты, отсчитывая последние секунды.
Вилли, скрестив руки на груди, стоял прямо позади коленопреклоненного колдуна, словно древний колосс. В этой позе мне чудилась угроза. Я не узнавала своего старого друга, как будто его место занял кто-то чужой. И этот чужак внушал мне животный ужас.
"Подаждь, боже, рабам твоим приставников злых от поклажи стегнати, злата на добрые дела взятии, сиротам малым на утешение, Божьих храмов на построение, всей нищей братии на разделение, а нам на честную жизнь", – летел под сводами тихий, будто бесплотный голос. Он звучал со всех сторон, гипнотизируя, завораживая, усыпляя.
Я заметила, как Машка рядом со мной начала медленно раскачиваться из стороны в сторону, Роман прикрыл усталые глаза и только Вилли пришел в ярость:
– Заткнись! – оглушительно заорал он, зажав уши руками. – С меня хватит!
Оттолкнув Яна со своего пути, силач шагнул к саркофагу.
– Вилли, стой! – закричала я.
– Не делай этого! – истошно завопила Машка.
Вилли даже не обернулся. Его глаза были прикованы к резному сундуку, который как будто наливался изнутри волшебным светом. Его стенки сделались словно прозрачными и сквозь них сияли, переливаясь и маня, разноцветные огни.
– Мать твою! – пробормотал Вилли и легко, без усилий, поднял тяжелую крышку.
Сияние стало ярче. У меня слепило глаза от яркого блеска драгоценностей. Они сверкали всеми цветами радуги, как будто во сне. Все это казалось невозможным.
На какую-то минуту я забыла про Вилли, загипнотизированная сиянием золота и самоцветов.
Здесь было все: золотые перстни с крупными камнями и жемчужной обнизью, медальоны со скаными узорами из червонного золота, серебряные плетеные цепи в руку толщиной, огромные золотые подвески, ажурные браслеты, колье, диадемы. Рубины, сапфиры и изумруды лежали россыпью, нити жемчугов размером с фасолину, небрежно спутывались в целые грозди, будто нитки для рукоделия. Несметные богатства!
Мы словно обезумели. С дикими криками запускали руки в гору драгоценностей, рассматривая то одно, то другое. Эльза обвешалась золотыми цепями, словно крейсер Аврора и вдела в уши пудовые серьги с бриллиантами, по сравнению с которыми Кох-и-нор выглядел, как китайская бижутерия. Машуня скинула весь свой металлолом и унизала пальцы рубиновыми перстнями.
Мое внимание привлекла фарфоровая статуэтка комнатной собачки. Смешная, лупоглазая, она с блаженным видом возлежала на красной бархатной подушке. Собачонок выглядел, как живой. Я не могла с ним расстаться. Воровато оглянувшись, я сунула фигурку в карман и в этот момент услышала хриплое:
– Помогите!
В зале наступила почти полная темнота и я с трудом различила корчившуюся на каменном полу фигуру. Вилли! Но что с ним такое?
Вилли в ужасе смотрел на свои вытянутые руки и… плакал. Кожа на руках стремительно обугливалась, чернела, а потом и вовсе стала отваливаться кусками.
– Жжет, жжет! Больно! – стонал мой друг, катаясь по полу.
– Господи, нет! – Я метнулась к нему и закричала от бессилия.
Что я могла сделать? Чем помочь? Как облегчить его страдания? Это было ни на что не похоже и я, а следом и остальные бесполезно теснились вокруг.
Это был кошмар наяву!
Волосы Вилли на голову стали выпадать и клочьями валились на пол. Кожа на лице пошла багровыми пузырями, которые лопались и повисали длинными лоскутами, как кожура у банана, обнажая сырое мясо. В воздухе пахло паленым.
Эльзу рвало у стены, Ян и Роман еле держались на ногах, бледные как покойники, Машка рыдала, а меня мелко трясло от ужаса и беспомощности.
Визжа от боли, несчастный Вилька катался по полу. Одежда на нем полностью истлела от нестерпимого жара, который пожирал его изнутри. Сквозь обуглившуюся плоть уже проглядывали белые кости.
И он все еще жил!!!
Он протягивал к нам руки, на которых почти не осталось мышц. Он хрипел, моля нас о помощи до тех пор, пока не рухнул на пыльный каменный пол бесформенной кучей костей.
В этот момент, как занавес над ужасной трагедией, над залом опустилась кромешная мгла. Свечи в зале догорели, а ту, что оставалась у нас, словно задул порыв ветра. Во тьме слышались только стоны и всхлипывания девчонок да бормотание Яна: "Почему он не перекрестился? Почему?"
Глава 28
– Там свет! – с трудом узнала я Машкин голос, охрипший от рыданий.
В дальнем конце зала вспыхнула яркая точка, похожая на тлеющий уголек. За ней – вторая, потом третья.
– Это свечи? – с надеждой прошептала Эльза. – Они загораются снова?
Если бы! Эти точки не стояли на месте, они плавали в воздухе, неумолимо приближаясь к нам.
Теперь их было не меньше сотни, и они были опасны, очень опасны! Я попятилась назад, всей кожей чувствуя исходящую от них угрозу. Кажется, настало время собирать манатки, и потихоньку уже ползти к выходу, если не сказать хуже – к выходу на кладбище.
– Стася! – тихо окликнул Роман.
Я двинулась на голос.
– Ты идешь не в ту сторону, я здесь!
– Спасибо за поправку, – проворчала я, пытаясь хоть как-то сориентироваться. – Знать бы еще, где оно, твое "здесь"!
Он тихо рассмеялся где-то совсем близко, и скоро его теплые сильные руки выдернули меня из темноты.
– Спасибо, – искренне сказала я, то и дело оглядываясь на армию огненных светляков. Число их все росло и мне это совсем не нравилось. – Кажется, в пергаменте говорилось, что мы должны стрелять. Может, уже пора?
– Боюсь, это не поможет. Их слишком много.
– Уж точно, больше, чем достаточно, – кивнула я. – Это то, что я думаю?
– Похоже на то.
– Тогда нам точно крышка. Мама, роди меня обратно!
Он прикрыл ладонью мои губы:
– Тихо, малышка, я что-нибудь придумаю.
– Где остальные?
– Где-то поблизости.
Красные огни постепенно сужали кольцо.
– Господи, что им от нас нужно? – взмолилась я, кусая губы в отчаянии. – Это из-за клада? Да? Мы не тронем его – слышите?! – только отвалите обратно к себе в преисподнюю!
– Поздно, – сочувственно сказал Роман, – Ничего не изменишь. Бедный Вилли нарушил правила. Даже несколько правил. Помнишь, что говорил колдун? Он не довел обряд до конца – не перекрестился прежде, чем коснуться сокровищницы, – и произнес бранные слова.
– Зачем ты мне это говоришь? – возмутилась я. – Проехали. Теперь-то что делать? Неужели мы все вот так же, как Вилли…
– Тсс, тихо, девочка. Надеюсь, до этого не дойдет. На тебя надеюсь.
– Да что я могу?!
– Многое. Может, поцеловать тебя еще раз? Для храбрости?
– Обойдешься.
– Ладно, отложим на потом. Идем. Я знаю, где выход.
– Не гони! – воскликнула я недоверчиво.
– Смотри сама. – Он слегка толкнул меня вперед, я ткнулась носом в стену и пробормотала обиженно:
– Плохая шутка.
– Вовсе нет.
Я огляделась в темноте, которая немного рассеялась от приближающихся красных сполохов. Мы стояли позади саркофага с сокровищами, вплотную к гигантской деревянной панели, которая на вид казалась незыблемой, как скала.
– Это дверь, – пояснил Роман. – Нужно только ее открыть.
– И как ты это себе представляешь? – спросила я, задрав голову, чтобы увидеть верхнюю часть монументального сооружения, терявшуюся под самым потолком. Пять кубометров мореного дуба! С ума сойти! Эта штука простояла здесь не одно столетие и превратилась почти что в камень.
– Все в твоих руках, – сказал Роман с сожалением. – Только от тебя все зависит.
– Да ты с ума сошел! – ужаснулась я. – Кем ты меня вообразил? Терминатором? Бэтменом? Железным дровосеком?
– У нас нет времени, – напомнил он и, обернувшись, крикнул остальным: – Все сюда! Эти твари боятся воды! Чертите круг! Воспользуйтесь той водой, что у нас осталась.
– Это их не остановит, – возразил Ян, пытаясь перекричать испуганные вопли девчонок.
– Нет, но может задержать! Нам нужно немного времени.
Немного? Да что он себе придумал? Мне и вечности будет мало. Ладно, – сказала я себе, пытаясь унять нервную дрожь, – нужно хотя бы попробовать. В конце концов, выбирать особенно не из чего.
И я заставила себя внимательно посмотреть на гигантскую запертую дверь.
За спиной Ян пытался прекратить истерику. Эльзе он отвесил пощечину, прежде чем сунуть ей в руки бутылку с водой и убедиться, что она поняла, как надо действовать. Машка, коротко взвизгнув, от его удара рухнула, как подкошенная. Бедняга! – подумала я с жалостью, но не могла не признать, что в наступившей тишине думать стало гораздо легче.
Прямо перед собой на стене я разглядела вырезанный знак – три круга и треугольник. Клевер! Это должно помочь. Но как? КАК?!!