– До чего ж нынешним олигархам неймется себя облагородить, – усмехнулась я. – Так и рвутся стать дворянами, да подревнее.
– Знаешь, – задумчиво обратилась Машка к наполовину обкусанному бутерброду, – может, он и правда кто-то там… У него карта есть. Старинная.
– Карта? – насторожилась я.
– Ага, – кивнула Машка и добавила с уважением: – Карта сокровищ.
– Это тоже твоя бабушка видела?
– Нет. Эльза говорила. Она папанино увлечение всерьез не воспринимает. Смеется даже.
Мне было не до смеха. Круг замкнулся. Даша в последние дни выполняла какую-то работу для человека, у которого были все основания интересоваться островом. Она там побывала, сама ли или по его просьбе – мне неизвестно. И умерла. Если отбросить видения Юрика, то в смерти подруги не было ничего таинственного: ее банально застрелили. У нас не Америка, огнестрельное оружие не лежит в каждой прикроватной тумбочке, владеют им люди, так или иначе соприкасающиеся с криминалом. В том, что сосед при его бизнесе входит в эту категорию, я не сомневалась. Выходило, что меховой король – главный подозреваемый!
На самом деле, у меня не было никаких оснований так считать, но не подозревать же мне ту же Машку или любого другого из тех, кого я знаю тыщу лет?
После того, как тарелка с бутербродами опустела, подружка заскучала.
– Ну, я пойду? – спросила она неуверенно.
– Что? – рассеянно переспросила я. – Да, иди, иди.
Кажется, Машуня ждала другого ответа, но покорно поплелась к двери, волоча за собой шаль.
Меня клонило в сон, и я решила, что ничего плохого не случится, если я немного посплю.
Как же я ошибалась.
Я так и не поняла, что меня разбудило. Возможно, сквозняк? По крайней мере, проснулась я от холода. Одеяло не спасало.
Завернувшись в него поплотнее, я доплелась до окна, чтобы закрыть его, и с удивлением обнаружила, что на улице значительно теплее, чем внутри домика. Я вяло удивилась спросонья.
Раздался тихий стук, совсем близко от моего лица. Я отпрянула и тут же с облегчением вздохнула, увидев мохнатую ночную бабочку. Трепеща крылышками, она билась о стекло, привлеченная отражением луны.
Внезапно мой нос уловил странный запах. Я принюхалась: отчаянно воняло рыбой и речной сыростью. Конечно, река недалеко, но раньше запахи не доносились сюда столь отчетливо. Воняло так, словно у меня под кроватью стух целый кит.
На веранде что-то прошелестело, будто ветер погнал скомканную газету. Я точно знала, что шелестеть там нечему: газет я принципиально не читала, а из печатной продукции на веранде только Машкины книги.
Врать не буду, страха я не испытывала, уверенная, что ничего опасного в домике, запертом на все замки, случиться не может. Но на душе было неспокойно.
Высунув руку на веранду, я пошарила по стене в поисках выключателя и с облегчением щелкнула клавишей. Однако свет не вспыхнул. Вокруг меня по-прежнему была темнота. Странные звуки прекратились, но беспокойство мое усилилось. Стыдно сказать, я даже малодушно пожалела о том, что отважилась жить на Кордоне в полном одиночестве.
На случай форс-мажора у отца была припасена бейсбольная бита. Я пошарила за обувной полкой, с облегчением ухватила ее увесистую тушку всей пятерней и осторожно выскользнула на веранду, сканируя темноту сощуренными глазами.
Воняло здесь еще сильнее.
Теперь, проснувшись, я точно помнила, что никакой рыбы в доме нет, даже консервированной.
Я все еще не боялась, но была озадачена.
Глаза постепенно привыкни к темноте, и я обнаружила, что окна на веранде сильно запотели, а на стекле красуется загогулина, словно нарисованная пальцем. Я бочком приблизилась к окну, однако, прежде чем смогла разглядеть рисунок, угодила босой пяткой в холодную липкую лужу, тихо, но от души, выругалась уже на лету, так как нога поскользнулась и я шлепнулась на пол, взвизгнув от неожиданности.
На Кордоне в летний сезон электричество вырубалось регулярно, в этом не было ничего удивительного, так как провода никто не менял со дня основания. На этот случай, на веранде имелся фонарик, и я прекрасно помнила, где он лежит. На мое счастье он работал. В компании желтого круга света я почувствовала себя увереннее, кряхтя, встала на четвереньки и резко посветила во все стороны только для того, чтобы убедиться – на веранде я совершенно одна.
Мне, правда, показалось, что в углу шевельнулась какая-то тень, но это оказалась всего лишь отцовская плащ-палатка.
Я вернулась к оконному стеклу и на этот раз смогла разглядеть чьи-то художества: три кружочка пирамидкой и треугольник внизу. Ничего не поняв, я все же зарисовала изображение огрызком карандаша на салфетке – спрошу у Петровича, он все знает.
Пока я трудилась над рисунком, картинка на стекле растаяла. Жаль. Теперь никто не поверит в эдакую чертовщину.
Стекло снова стало прозрачным, и сам собой вспыхнул свет. Слава богу!
Проморгавшись, я бросилась изучать лужу, благодаря которой набила себе здоровенную шишку. Она-то как раз никуда не исчезла и выглядела отвратительно. К тому же нестерпимо воняла тухлой рыбой. Морщась от брезгливости, я ткнула в гадость пальцем, убедившись, что она еще и липкая.
Внезапно меня осенило. Недобро улыбаясь, я бросилась ко входной двери, ожидая обнаружить незапертый замок, благодаря которому кто-то из приятелей решил меня разыграть – недаром же Машка прискакала на ночь глядя.
Дверь была заперта изнутри.
Глава 11
Утром я точно знала с чего начать, но меня снова опередили. Ей-богу, Кривой дом – просто мавзолей какой-то, народ туда в очередь выстраивается. Вот и сейчас, едва я просунула нос в калитку, заметила на дорожке впереди себя посетительницу. Мне она показалась незнакомой.
Несмотря на раннее утро, дама преклонного возраста была одета так, будто собралась в оперу: сплошь блестки по черному бархату и смешная шляпка с вуалеткой на макушке.
Словно почувствовав мой взгляд, незнакомка резко обернулась. От взгляда ее сильно выцветших, почти бесцветных глаз острить мне сразу расхотелось. Ей стоило бы меньше краситься в ее годы, так как выглядела она просто кошмарно. Эта женщина меня пугала и я похвалила себя за то, что вовремя юркнула за куст дикого жасмина и не попалась ей на глаза. Что-то подсказывало, что характер у дамы отвратительный.
Когда я подняла голову, старухи в шляпке уже не было. Я приготовилась ждать. Мне хотелось поговорить с Эльзой наедине, и в этот раз я собиралась быть гораздо более настойчивой.
Ждать пришлось долго. Старуха, кажется, вовсе не собиралась выходить. Вместо нее на крыльце появился мужчина в дорогом костюме, сбежал по ступенькам, сел в "Тойоту" и отбыл. Минут через двадцать за ним последовали еще двое. Двор опустел.
Я начала терять терпение. Встреча со старухой меня все еще пугала, но отступать я не собиралась.
А вот переодеться бы не помешало. Я легкомысленно нацепила шорты, и местные комары славно пообедали. Ноги нещадно чесались и зудели. Я уже совсем было собралась сбегать домой и переодеться, когда на крыльцо выпорхнула Эльза. В руках у нее были ножницы и плетеная корзинка – девушка собиралась срезать цветы. Не теряя времени, я вылезла из своей засады, чтобы не упустить момент.
Мне удалось застать Эльзу врасплох. Она так растерялась, что не успела окатить меня своим фирменным холодом и сказала вполне дружелюбно:
– Привет. Ты уже вернулась?
Вот оно что! Причина такой приветливости соседки оказалась на редкость проста: ей просто не терпелось узнать подробности моего загадочного отсутствия, переполошившего весь Кордон. Новости в поселке распространяются мгновенно, так что Эльза была в курсе моей пропажи. Скорее всего, Вилли, желая угодить красотке, слил информацию в первый же день. Ну что ж, мне это подходит. По крайней мере, я могу быть уверена, что меня не выставят за дверь хотя бы в ближайшие десять минут.
Эльза уже наполнила корзину и предложила:
– Пойдем в дом? Сегодня на улице просто пекло. И духота страшная.
– Дождь будет, – подтвердила я и почесала коленку. – Комары совсем озверели. А мы не помешаем? – спохватилась я, вспомнив о старой перечнице с лицом маньячки.
– Кому? – удивилась Эльза. – Дома только папа. Но он работает наверху и до обеда не спустится.
– А как же ста… бабушка?
– Какая еще бабушка? – Эльза вскинула брови.
Я опять почесалась и объяснила:
– Ну, такая… в бархате.
Эльза подозрительно уставилась на то, как я яростно расчесываю щиколотку, и медленно произнесла:
– Не поняла.
Она уже поднялась на крыльцо и теперь смотрела на меня сверху так, словно уже жалела о том, что пригласила зайти. Я стремительно теряла преимущество. Для восстановления реноме требовалось немедленно прекратить чесаться и я, превозмогая себя, это сделала, для верности спрятав руки за спину и сцепив их в замок.
Но Эльза ждала объяснений.
Черт меня дернул ляпнуть про старуху. Ну, кто тянул меня за язык?!
– Ты извини, – пролепетала я как можно почтительнее, – я, наверное, не так выразилась. Просто я, пока ждала, заметила тут одну пожилую даму. Мне показалось, что она одета слегка не по погоде, вот я и…
– Да о какой даме ты говоришь? Никто не приходил!
Теперь настала моя очередь удивляться:
– Ну, как же! Тетенька такая старенькая, можно сказать, почти бабушка. Честно говоря, совсем бабушка. И платье у нее…ну, необычное такое: черное, бархатное… с камушками. И шляпка такая – я руками показала, какая именно. Для этого пришлось шлепнуть себя ладонью по темечку. – И с сеточкой…
Я еще говорила, когда увидела, как пальцы Эльзы разжались, корзина выпала из рук, цветы высыпались мне под ноги.
– Эй, ты чего? – испугалась я. – Тебе нехорошо, что ли?
Эльза стояла, как истукан и мелко тряслась. Припадочная или как?
– Ты не расстраивайся, мы сейчас твои цветочки соберем, все аккуратненько сложим, – бормотала я, ползая по полу. – Ну вот, видишь? Ничего страшного. Вот твои цветы. Помялись немного, но это ничего – отойдут. Их бы в воду. В воду, говорю, поставить надо. На, держи!
Я попыталась всунуть корзину в руки девчонки. Она посмотрела на нее с удивлением, потом как-то скривилась и с воплем "Какого черта!" швырнула ее через перила. Точно – психованная.
Внезапно меня осенило:
– Ты что, не заметила эту тетку?
Эльза как-то странно дернулась, а я растерянно посмотрела на дверь.
– Если ты не врешь… – прошептала девушка. – Этого не может быть…
– Как же не может, если я видела! Слушай, кто это, а?
– Моя бабушка.
Теперь я вовсе ничего не понимала.
– Ах, бабушка, – протянула я. – И чего ты испугалась?
Эльза криво усмехнулась:
– Бабка давно покойница.
– Вон оно что, – протянула я и снова почесалась. В этот раз на нервной почве. – Я, конечно, ничего такого, но, по-моему, ты что-то путаешь. Старушка выглядела вполне бодро.
– Ты не понимаешь! – рассердилась Эльза. – Она У– МЕР – ЛА! Год назад! Мы ее похоронили, ясно? В этом самом дурацком платье! Ее любимом.
– Ага. Ага, – кивала я, потихоньку пятясь к двери. Бедняга! Совсем крыша поехала.
Эльза подтвердила мои опасения, горячо прошептав:
– Я знаю, зачем она приходила! За папой! Меня предупреждали, – затрясла она головой.
В ее глазах сквозил неподдельный ужас, но мне хотелось одного: слинять отсюда по быстрому.
Как бы не так! Эльза оказалась шустрее: не успела я опомниться, как она ухватила меня за рукав и поволокла за собой по ступенькам на второй этаж. Меня так и подмывало дать ей хорошего тумака, но все силы уходили на то, чтобы успевать перебирать ногами, в то время, как меня волокли по лестнице.
"Фиговый из меня детектив", – подумала я философски, а вслух вежливо крикнула:
– Слышь, ты, чокнутая, отцепись!
Эльза даже не обернулась, продолжая тащить меня за собой по коридору, слегка ударяя о стены. Черт бы побрал эти большие дома.
Перед дверью девчонка слегка притормозила. Я успела отдышаться и злорадно посоветовала:
– Входи! Чего застыла.
– Если мы ошиблись, то мало не покажется, – проявила она запоздалое благоразумие.
– Не мы, а ты, – внесла я существенную поправку.
Эльза, не обращая на меня внимания, прижалась ухом к двери и доверительно сообщила:
– Вроде тихо.
Приободрившись, она толкнула дверь и тут же испуганно прошептала:
– А почему так темно?
Нашла, кого спрашивать. Я-то откуда знаю?
Хозяйка уже шарила по стене. Щелкнул выключатель. Загорелся свет.
Как я и ожидала, ничего ужасного в комнате не было. Это я вначале так подумала, пока не увидела на полу распростертое тело.
– Господи, Машка! – ахнула Эльза.
– Где Машка, там и Господи, – безрадостно вздохнула я. – Хорошо, хоть старушки, в смысле, бабушки нигде не видно.
Присев на корточки, я осторожно проверила Машкин пульс и обрадовалась:
– Живая. – И добавила, взглянув на ее лицо: – Только с фингалом.
– Какая ты черствая! – укорила Эльза.
Это я-то? Сразу видно, девушка меня совсем не знает. Специалист сказал бы, что у меня шок, но я специалистом не была и чувствовала только, что мне все по барабану. Слишком много навалилось за последние дни. Действительность стала напоминать ночной кошмар, и я не могла дождаться, когда, наконец, смогу проснуться.
Однако, мозги все еще работали и я заметила, оглядевшись на всякий случай:
– Что-то твоего папы не видно.
– Боже, отец! – всполошилась Эльза, но с места не сдвинулась. Я проследила за ее взглядом и увидела еще одну дверь, на которую таращилась красотка.
– Что там? – деловито поинтересовалась я, уже зная ответ.
– Папин кабинет, – прошелестела Эльза и приготовилась зареветь.
– Ты погоди блажить-то. Может, еще обойдется.
Не обошлось.
Папенька был на месте, но уже совершенно недееспособный. Похоже, его блестящая карьера оборвалась в самом расцвете сил. Он лежал на полу, так же, как и Машка, но, в отличие от нее, был совершенно мертв.
Со стороны казалось, что меховой магнат решил принять солнечную ванну: его руки были раскинуты в стороны, а лицо прикрывал плед. Смотреть на это лицо не хотелось – на светлом кашемире расплылось красное пятно, что не добавляло оптимизма по поводу благополучного исхода дела.
Поэтому я переключилась на осмотр места происшествия. Эльза мне не мешала. Она даже не плакала, застыв на пороге, как изваяние и глядя в одну точку.
На массивном рабочем столе мерцал включенный ноутбук, однако вместо открытого файла я увидела лишь заставку. Мне жутко хотелось сунуть нос в компьютер, но пришлось обуздать свое любопытство, так как я даже в общих чертах не знала, что искать, а следить попусту было неблагоразумно – еще не хватало, чтобы менты обнаружили здесь мои отпечатки.
Позади раздался грохот – это Эльза рухнула в обморок. Ясно, что в милицию опять придется звонить мне.
* * *
Поговорить с Машкой удалось только вечером, когда менты оставили ее, наконец, в покое. Нам с Эльзой тоже досталось. Получалось, что папеньку пристрелили как раз тогда, когда мы с его дочкой во дворе обсуждали странную гостью. Окна кабинета выходили на другую сторону и из-за наличия кондиционера были плотно закрыты, поэтому мы ничего не слышали. Кроме того, стреляли через плед, что сильно заглушило звук выстрела.
Машуню никто всерьез не подозревал. Фингал она спрятала под очками, в которых выглядела еще более нелепо, чем всегда. Она рассказала, что явилась к Рыкову по его приглашению – он обещал ей работу в одном из своих магазинов. Подружка страшно обрадовалась такой возможности и терпеливо прождала перед дверью не один час, пока хозяин принимал более важных посетителей.
Более важными оказались все, и, в конце концов, Машка осталась одна. Я так и видела ее, сидящую на краешке стула, со сложенными на острых коленках руками, бледную и дрожащую от волнения. Бедняга! Ну надо же быть такой невезучей!
Пока Машуня собиралась с духом, в приемной погас свет. Как я уже говорила, на Кордоне свет выключается часто и это никого уже не пугает. Вот и Машка осталась на месте, тараща глаза в темноту. В этой комнате не было окон, и свет с улицы сюда не проникал. В какой-то момент ей послышались шаги, как будто кто-то прошел мимо на цыпочках, но, сколько она ни старалась, разглядеть ничего не удалось.
Вдруг дверь в кабинет распахнулась и в освещенном дверном проеме возникла фигура. От неожиданности Машка взвизгнула. Тихонько, только чтобы придать себе смелости.
– А почему ты испугалась? – быстро спросила я. – В фигуре было что-то угрожающее?
Подружка смутилась и поправила на носу очки.
– Да вроде нет, – промямлила она, вспоминая. – Не знаю. Просто это было так неожиданно…
– А кто, кто это был? Мужчина или женщина?
– Не знаю.
– Опять "не знаю"! – возмутилась я. – Ты там ворон, что ли, ловила?
Машкино лицо сморщилось, и я немедленно пожалела о своей несдержанности.
– Прости! Я не должна орать, тебе и так досталось.
– Но я, правда, не знаю! Я видела только контуры фигуры – ей в спину бил свет. Это мог быть мужчина, но могла быть и крупная женщина. И потом… потом… у него не было лица!
Когда Машка впервые сказала это, я содрогнулась. По ее словам, человек без лица не оставил ей времени на раздумья: он быстро подошел к девушке и ударил по лицу с такой силой, что она потеряла сознание, не успев даже закричать. Преступник (или преступница) действовал наверняка: со своего места он хорошо видел сидящую в приемной Машку, в то время как она, ослепленная светом, ничего не могла разглядеть.
Единственное, что она сделала чисто автоматически – защищаясь, выставила вперед руку, схватив первое попавшееся. Это оказался лист черной копировальной бумаги.
Приехавший наряд не придал скомканному листку значения, его просто бросили в корзину для мусора, а мы не поленились его достать, так как это была единственная улика, оставшаяся от преступника.
Его личность оставалась загадкой. До последнего времени меня тревожила мысль о женщине в саду, которую Эльза опознала, как привидение покойной бабушки. Я вижу призраков – прекрасно! Но какого черта их так много? Сначала остров, теперь вот эта бабка – кошмар! Конечно, я не рассматривала всерьез версию о безликом и бестелесном духе, запросто палящем из пистолета – а ведь именно так погибли Даша и меховой король, – но полностью развеял сомнения вот этот листок бумаги.
Не было никакого человека без лица. Был подонок в маске, которую он соорудил из подручных материалов, а именно – из копировки, которая лежала на рабочем столе возле принтера. Если бы следователи потрудились развернуть этот скомканный листок, они обнаружили бы две симметричные дырки, расположенные на таком расстоянии друг от друга, чтобы можно было смотреть. Я даже приложила листок к лицу и убедилась в том, что прекрасно вижу унылую Машкину физиономию. Она с некоторой опаской следила за моими манипуляциями, а потом ахнула, прижав руку ко рту.
– Что еще? – заволновалась я, поспешно убирая от лица листок.
– Я вспомнила! – мелко затряслась Машка.
Я с надеждой уставилась на подружку и она меня не разочаровала:
– Понимаешь, когда ты вот сейчас прикладывала маску, мне показалось странным… как будто что-то было не так… Я все смотрела, смотрела и вдруг вспомнила!