* * *
Корри проснулась и почувствовала, что замёрзла. Уже забрезжил рассвет, на траве поблёскивала роса. Девочка прошлась между холмов, отчего подол её платья стал влажным. Она пристально вглядывалась в очертания королевского шатра, который скрывал лёгкий утренний туман. Увы, но госпожа так и не появилась.
Тогда Корри со всех ног бросилась к шатру леди Тальтиу, решив, что госпожа уже давно вернулась – прошла мимо, а она и не заметила. Но в шатре её не оказалось, лишь две служанки спали, утомлённые буйством прошедшей ночи.
– Старый сластолюбец… – прошептала Корри, предназначая сии слова Конайре. – Небось, измучил мою госпожу до смерти своими грубыми ласками. А если она ушла от короля и не вернулась в свой шатёр? – девочку охватил страх. Она не знала куда бежать, где искать госпожу…
Корри стояла рядом с шатром и горько плакала. Наконец, выплакав всю свою обиду и горечь, она побрела по направлению к священной роще, припоминая, что прошлым вечером видела там источник и небольшое озерцо. Ей хотелось освежить лицо, разгорячённое от слёз…
Дейдре очнулась и свому вящему удивлению обнаружила, что лежит на берегу озера, завёрнутая в тёплый плащ. Она потянулась и зевнула, отчего на душе было легко…
Женщина попыталась вспомнить события прошедшей ночи, но в памяти вставал лишь образ красивого статного мужчины и его страстные ласки… Но они были столь ей приятны, что Дейдре даже не пыталась сопротивляться, а напротив с удовольствием включилась в любовную игру.
Неожиданно как резкая противоположность ночному незнакомцу, всплыл образ Конайре. Дейдре невольно вскочила в земли, плащ соскользнул с плеч и упал на землю. Она снова и снова видела перед собой лицо короля, искажённое гримасой плотского наслаждения.
К горлу подкатила тошнота. Дейдре бросилась к озеру и зачерпнула ладошкой пригоршню воды, дабы напиться и подавить неприятное ощущение. Склонившись над прозрачной водой, женщина, уже окончательно очнувшаяся после бурных событий минувшей ночи, увидела своё обнажённое отражение, на шее же – блестел золотой торквес, в точности такой же, как у её таинственного партнёра.
Дейдре дотронулась до украшения и прозрела. Разум её очистился.
– Кернунн! Это он! Это его торквес! Почему он подарил его мне?
Не успела леди Тальтиу найти ответы на возникшие многочисленные вопросы, как услышала крик Корри.
– Госпожа, госпожа!
Дейдре отчётливо увидела девочку, бегущую к озеру. Она тотчас подхватила плащ, небрежно валявшийся на земле, и прикрыла свою наготу.
– Слава богам! Я нашла вас, госпожа!
– Я решила умыться… – солгала Дейдре.
Девочка улыбнулась.
– Я тоже хотела освежить лицо… Но, правда, не рассчитывала встретить вас здесь.
Дейдре приблизилась к Корри и сразу же заметила припухшие веки и покрасневшие глаза.
– Тебя кто-то обидел? Какой-нибудь слуга приставал к тебе?
Корри встрепенулась от таких слов.
– Нет, что вы! Я ещё слишком молода для подобных утех. Просто я переживала за вас.
Дейдре поддалась нахлынувшим чувствам и заключила девочку в объятия. Та же прильнула к госпоже, как к родной матери и… заметила на её шее роскошный торквес.
Корри ничего не сказала, решив, что это подарок короля – награда за любовные ласки леди Тальтиу, если таковыми их вообще можно было назвать. Ибо она сохраняла холодность по отношению к королю на протяжении всего соития.
* * *
Моргауза прекрасно провела время в объятиях Эогана и признаться не ожидала от него такой любовной прыти. Хоть верховный друид и был в преклонном возрасте, но выглядел подтянуто и моложаво. Правда, в последнее несколько лет его интерес к женщинам резко поубавился; он решил, что, увы, время его плотских наслаждений прошло.
Моргауза же сумела своими прелестями привести Эогана на вершину блаженства, что тот не испытывал ничего подобного ни с одной женщиной на протяжении всей своей долгой жизни.
Моргауза проснулась первой, Эоган же спал, припав к её полной груди, не желая упускать свой ночной "трофей". Она улыбнулась и тихо прошептала:
– Старый болван… Хотя прыти тебе сегодня было не занимать.
Эоган причмокнул во сне, завозился, словно ребёнок, отлежавший себе бочок, и открыл глаза.
Моргауза встретила своего любовника ослепительной улыбкой. Тот же несколько смутился.
– Ты был бесподобен, Эоган… – томно прошептала она.
Друид воспрял духом.
– С такой женщиной, как ты, любой мужчина станет жеребцом.
Он поцеловал её в шею и обнажённую грудь.
Моргауза, насытившаяся ласками престарелого друида, не желала продолжения любовных игр. И ловко вышла из положения.
– Ах, ты так утомил меня своим темпераментом…
Эоган почувствовал себя снова молодым, совершенно забыв, что он разменял шестой десяток. Его сердце затрепетало от такой похвалы, да ещё и от кого! – самой Моргаузы! О том, чтобы провести ночь в её объятиях Эоган даже и не мечтал! Но на Балтейн боги распорядились по-своему.
Женщина снова подарила партнёру очаровательную улыбку.
– Уже рассвело. Надо покидать наше любовное гнёздышко…
Но Эогану вовсе не хотелось этого делать и выпускать из своих объятий столь ценную добычу.
– Подожди немного. – Взмолился он.
Моргауза всё прекрасно поняла и решила тотчас же воспользоваться удобным моментом.
– Я хотела просить тебя о помощи… – вымолвила она и нежно посмотрела на Эогана.
Тот затрепетал под взглядом женщины.
– Для тебя всё, что угодно.
Моргауза усмехнулась… Потому, как она нуждалась в весьма необычной помощи.
Глава 3
Золотой торквес Дейдре не остался не замеченным придворными. Когда снимались шатры в Маг-Слехт, женщины вовсю судачили о том, что сначала служанка леди Тальтиу щеголяет украшениями необычайной красоты, – совершено не пристало госпоже так баловать простую девчонку, – теперь же она сама появляется в золотом торквесе, усыпанном драгоценными камнями. Завистницы уже подсчитывали: сколько может стоить сие украшение? – пятьдесят, а может и все восемьдесят кумалов? Неужели Конайре так щедр по отношению к новой наложнице.
Не успела Моргауза насладиться своей победой над Эоганом, ибо ему отводилась определённая роль в её коварном замысле, как до неё дошёл слух о подарке Конайре.
Моргауза восприняла эту новость весьма болезненно, ибо это подтверждало её опасения: леди Тальтиу полностью завладела королём. А соитие Конайре и Дейдре на Балтейн, когда боги благоволят ко всем парам, может дать весьма ожидаемый результат: зачатие ребёнка, возможно мальчика.
Поначалу Моргауза хотела оставить Тару и отправиться к сыну в Макгиппикадис. Но потом передумала, решив, что не отдаст трон Тары, предназначенный для Ингела сыну молодой наложницы. Она была почти уверена, что с рождением второго сына Конайре поступит именно так, а Ингелу оставит Макгиппикадис. Хотя земли нынешних владений Ингела были богаты и могли посоперничать, скажем, с королевствами Онейл и даже Осрайд, и бастард смог бы жить в них в изрядном достатке и даже удачно жениться. Тем более, что у короля соседнего Осрайда было несколько дочерей, он бы охотно отдал одну из них Ингелу.
Моргауза решила выждать и посмотреть: как будут развиваться события. По дороге к Таре она вспомнила про дряхлую ватессу, обитающую в роще, что недалеко от Тары. Прошлое посещение предсказательницы несколько взволновало и даже напугало женщину… Но ватесса почти никогда не ошибалась.
Её скрипучий голос до сих пор слышался Моргаузе: "Ты многого желаешь от жизни. И многое ты получишь. Но ничто не вечно: ни богатство, ни могущество. Будь осторожна с богами, особенно с тем, который даровал жизнь твоему сыну".
Она не сомневалась, что бог, даровавший жизнь Ингелу – кровавый Тевтат. И ему следует принести щедрые жертвы, иначе он погубит Ингела.
Несколько дней после Балтейна, Моргауза провела в раздумьях. Она решала: как избавиться от Дейдре? И её возможного, ещё не рождённого сына? И как умилостивить Тевтата, если не пролить крови?
Избавиться от новоявленной наложницы можно было только при помощи магии друидов, ибо все остальные способы: отравление или того хуже – убийство слишком опасны для самой Моргаузы. Конайре сразу же поймёт, что именно она избавилась от леди Тальтиу. А так при помощи магии можно было бы устранить наложницу без подозрений. Например, наслать на неё болезнь при помощи гейса. Безусловно, король проявит озабоченность здоровьем наложницы и обратится за помощью к верховному друиду. Ему будет невдомёк, что именно Эоган сотворил злополучный гейс…
Наконец, Моргауза устала от постоянных дум, ибо пребывала в сомнениях. Она оделась, приказала служанке собрать корзину с едой, затем незаметно покинула замок и пешком через весь город направилась к роще, надеясь застать ватессу ещё в живых.
Весенний лес встретил Моргаузу свежей молодой листвой и трелями птиц. Она углубилась в рощу, дорога была хорошо знакома. Вскоре женщина вышла к хижине и к своему вящему удивлению обнаружена, что та приведена в порядок.
Моргауза огляделась, надеясь увидеть ватессу около жилища. Неожиданно дверь хижины отворилась, на пороге появилась высокая статная женщина в длинном чёрном плаще, широкий капюшон почти скрывал её лицо.
Моргауза застыла в растерянности. Незнакомая женщина нарушила затянувшееся молчание:
– Ты хочешь узнать судьбу, почтенная госпожа?
– Да… Но… А где же ватесса? – едва слышно спросила гостья.
– Она умерла в начале весны. Я – её преемница. Прошу, заходи… – молодая ватесса сделала приглашающий жест рукой.
Моргауза несколько колебалась: эту женщину, называющую себя ватессой она видит впервые. Можно ли довериться ей? И правдиво ли будет её предсказание?
– Я понимаю твои сомнения: ты не знаешь меня. Я здесь недавно, пришла из Доннинброка… Не поладила с королевой Фионой, ей не понравилось моё предсказание. – Пояснила молодая ватесса.
Эти слова успокоили Моргаузу, она даже оживилась при упоминании имени Фионы: значит и у неё не всё гладко, раз прибегает к услугам гадалок.
Гостья уверенно вошла в хижину. Обстановка почти не изменилась с тех пор, как она была здесь в последний раз, ещё зимой.
Моргауза села на табурет и поставила на стол корзину с едой, как плату за предстоящую услугу. Ватесса расположилась напротив, по-прежнему не открывая лица. Это обстоятельство несколько смущало Моргаузу.
Наконец она не выдержала:
– Почему ты скрываешь своё лицо?
Ватесса едва слышно рассмеялась.
– Зачем тебе его видеть? Ты пришла сюда за предсказанием, не так ли?
– Да… Но… Если бы ты сняла капюшон, мне было бы спокойней. – Призналась гостья.
– Не стоит. Моё лицо обезображено страшной болезнью. Поверь мне, это зрелище не из приятных…
Моргауза несколько успокоилась и почувствовала себя уверенней.
– Хорошо. Тогда приступай…
Ватесса взяла кожаный мешочек, развязала его и высыпала многочисленные гадальные кости с огамическими письменами в глубокую глиняную чашу. Затем встряхнула их несколько раз и рассыпала перед собой на столе.
Она долго рассматривала сложившуюся мозаику из множества круглых, похожих на монету гадальных костей. А затем произнесла:
– Будь осторожна. Оставь ту, которую ты ненавидишь. К ней благоволят боги. Она под их защитой.
Моргауза невольно вздрогнула: ватесса узнала её сокровенные мысли! Действительно, еще недавно она обдумывала: как избавиться от Дейдре?
– Твоё время прошло. Он забыл тебя… – продолжала ватесса.
Моргауза резко поднялась с табурета, её трясло от волнения и страха. Она бросилась к двери, дабы никогда более не посещать этого места.
Не успела Моргауза скрыться за деревьями, как ватесса сняла капюшон. Раздался шелест крыльев: через отверстие в крыше, предназначенное для дыма, влетел сокол и сел на плечо своей хозяйке. На его лапке виднелось привязанное послание.
Пернатый гонец не проявлял беспокойство, когда ватесса отвязывала послание. Она развернула тонкий пергамент и прочитала:
"У меня было видение: Дейдре – уже в тяжести, она ждёт мальчика. Позаботься о ней".
Ватесса тотчас написала ответ:
"Моргауза вступила в сговор с Эоганом, который провёл ночь на Балтейн в её шатре. Боюсь, что он согласился оказывать ей содействие. Постараюсь защитить вашу дочь".
Затем она аккуратно скатала небольшой кусочек пергамента в трубочку и привязала к ноге сокола.
– Лети, мой гонец. Лети в Армаг!
Ватесса открыла дверь хижины и выпустила птицу, она тотчас взмыла в небо.
* * *
Моргауза бежала, не помня себя от страха и отчаяния. И лишь, когда показалась Тара, она остановилась, немного отдышалась и уже более спокойно продолжила свой путь до королевского замка.
Едва бывшая наложница переступила порог своих покоев, как силы оставили её. Она упала на пол, чем привела служанок в крайнее изумление и испуг.
Прислуга подхватила свою госпожу и уложила в постель. Моргауза постепенно приходила в себя. Она открыла глаза.
– Позовите короля… Скажите, я умираю…
Служанки испугались пуще прежнего и с криками отчаяния бросились к покоям Конайре. Тот же услышав, женские крики: "Помогите! Госпожа умирает!", приказал выяснить: в чём дело и отчего такой шум?
Королю доложили, что Моргауза при смерти.
– Как при смерти? Неужели ядовитые змеи могут умереть? – удивился Конайре. – Ещё вчера я видел её в добром здравии…
– Повелитель, госпожа Моргауза умоляет вас придти к её смертному одру… – робко сообщил королевский слуга.
– Хорошо… Я навещу её прямо сейчас.
Король нехотя отправился к Моргаузе и дейсвтвительно застал её в не лучшем виде. Женщина была бледна и напугана.
– Что с тобой случилось? – сдержанно поинтересовался король.
Моргауза простёрла к нему руки.
– Повелитель… Молю тебя простить меня за всё…
Конайре встрепенулся.
– За что? Что ты сделала?
– Я любила тебя и родила от нашей связи сына… – едва слышно вымолвила женщина.
Невольно Конайре почувствовал неискренность в словах бывшей наложницы, уж он-то хорошо знал о её коварстве.
– Говори! Что ты хочешь?
– Я умираю… Обещай сделать Ингела своим наследником. Обещай мне и Совету друидов.
– Ингел – мой единственный сын. И почему я должен что-то обещать тебе? – удивился король.
– Так ты передумал? – допытывалась Моргауза.
– Нет. Я уже сказал: Ингел – единственный наследник. Другого пока нет.
– А если он появится?
Король прекрасно понял, к чему клонит Моргауза.
– Ты опасаешься, что леди Тальтиу родит мне сына? Не так ли?
Женщина похолодела от страха, понимая, что её упрямство зашло слишком далеко.
– Да… – наконец призналась она.
Конайре повернулся и направился к двери.
– Я не желаю разговаривать с тобой. И вообще… тебе лучше оставить Тару. Думаю, в Энгусе тебе будет лучше, чем здесь.
У Моргаузы перехватило дыхание. Она медленно сползла со своего ложа и встала на колени.
– Умоляю, повелитель, только не в Энгус! – взмолилась она. – Позволь мне отправиться в Талам-Морк!
– К Ингелу?
– Да… позволь мне…
– Хорошо. Надеюсь, что через два дня я более не увижу тебя в замке.
Как только за Конайре затворилась дверь, Моргауза разрыдалась в голос. Ей было горько и обидно, что её жизнь при королевском дворе закончена и она, как изгой, отправляется в Макгиппикадис к сыну.
* * *
Повозка Моргаузы неспешно двигалась вдоль реки Бойн. Женщина пребывала в удручённом состоянии. Ей казалось, что в сорок лет жизнь закончена. И о чём сожалела более всего – так это о потерянном влиянии при королевском дворе.
После отъезда Фионы в Донинброк, Моргауза стала негласной хозяйкой Тары, король мирился с этим обстоятельством. Теперь же бывшая наложница, уже не молодая, всеми покинутая, отвергнутая ехала в простой повозке в Талам-Морк, дабы окончить свои дни приживалкой у собственного сына.
Моргауза ненавидела Конайре, леди Тальтиу, Фиону, за то, что она была истиной королевой, да и вообще – весь белый свет. Женщине претило бесполезное существование за счёт Ингела, и в её голове начал зарождаться некий план, который позволил бы Ингелу стать королём, а ей, как матери и советчице, занять рядом с сыном подобающее место.
Вдали, на берегу Бойна, показался замок. Четыре огромных башни-броха, стоящих вплотную друг другу, образовывали внутренний двор, где находились замковые постройки, повергли Моргаузу в ужас.
Она чувствовала, как с приближением к Энгусу, внутри неё всё похолодело от страха.
– А ведь я могла оказаться в этом чудовищном месте… – заметила женщина. – Останови повозку! – приказала она вознице. Тот повиновался. Еще две повозки, следовавшие за Моргаузой, со слугами и скарбом, также застыли на месте.
Моргауза, превозмогая страх, вышла из повозки, дабы как можно лучше рассмотреть замок. Она никогда не бывала в здешних местах, и, осмотревшись, решила, что Энгус – действительно зловещее место, недаром короли Тары на протяжении вот уже нескольких веков ссылали в него неугодных жён, наложниц, дочерей и военачальников.
– Попав сюда, не сбежишь… – задумчиво констатировала Моргауза. Она окинула взглядом стены замка, окон не было видно, лишь на приличной высоте от земли виднелись стрельчатые бойницы для лучников. – Энгус непреступен. Его с наскока не возьмёшь. – Рассуждала она, убеждаясь в правильности своего плана.