Стрела пронзила сердце Вампиреллы быстрее, чем она успела бы шевельнуться. Я смотрела, как растворяются в воздухе ее останки, и прошептала вслух:
- И вот это я не могла сказать Коулу: отчего Дэвид меня видеть не может. Отчего иногда у меня память заедает, как старую пластинку. С такими друзьями, как я, врагов не надо.
Глава двенадцатая
Я нажала волшебную кнопку, сунула "Скорбь" под куртку и потопала обратно к клубу - как раз успела увидеть, как Лилиана и ее лилианчики садятся снова в лимузин. С ними был Айдин Стрейт, державшийся с Лилианой как старый приятель. Я направилась к своей машине - и увидела, что ее нет. Вайль повез Дерека Стила в больницу, временно оставив меня без колес.
- Дерек Стил! - фыркнула я. - Звучит, как имя героя из пародийного порнографического романа.
Только вряд ли кто из таких героев дает свою кровь по темным переулкам. Как будто в вонючем номере розового отеля это чем-то лучше.
- А я вот вообще никакой не герой, - сказала я вслух.
Пара гуляк из стойкой когорты поглядела на меня странными глазами, проходя мимо. Ну вот. Я выделяюсь в толпе. Выдаю себя на каждом шагу, блин.
Ощущение было такое, что поползли все слои, из которых я столь тщательно сшивала мою нынешнюю так называемую жизнь. Теперь ничего ни к чему не подходило. Вдруг я почувствовала себя древним потрепанным раритетом, ржавеющим на тротуаре рядом с мусорными баками. Колени тряслись от усилий не свалиться. Измотанная, будто меня поймала жуткая лихорадка и трясла, пока мозги не зазвенели, я решила, что если падать в обморок, то хотя бы не на углу Вашингтон-авеню. Подозвав такси, я села и назвала водителю (вид у него был такой, будто этот кубано только что спрыгнул с плота) адрес одного из наших резервных укрытий. Потом позвонила Вайлю по сотовому.
- Люсиль? - ответил он с первого звонка, как отвечают лишь те, кому ты не безразличен. Эта мысль меня просто потрясла, и я чуть сама себе не влепила пощечину. Что случилось с толстокожим агентом, который орет на пожилых дам и нагоняет холоду на юных обожательниц?
- Я сдохла, - сказала я, и тут же у меня заболели ребра, будто мне нужно было основание, чтобы дать себе передохнуть. - Завалюсь на эту квартиру и отлежусь, пока ты свои дела закончишь. Заедешь потом за мной?
- Обязательно.
- Как там у тебя… в порядке?
- Отлично. - Значит, он с Борисом разобрался быстро. И правда, отлично. - Мы сейчас подъезжаем к приемному отделению, я где-то через час или два буду у тебя.
- Приятно слышать. Езжай осторожно.
Он вздохнул, понимая, что на самом деле я хотела сказать: "Не разбей мой "мерседес"".
Весь остаток пути я просто думала, что же это за мир открылся сейчас передо мной. Как будто все мои чувства - или хотя бы два из них - подверглись коренной модернизации. Я различала совершенно новый спектр видимого света. Я была способна ощутить серьезный дисбаланс в человеческом организме. Если еще научиться слушать сквозь кирпичную стену, Барнум и Бейли такого артиста с руками оторвут.
Такси остановилось возле "Приюта Звезды-один" - многоэтажного жилого дома прямо рядом с пляжем. Почти все квартиры в нем были таймшерами, так что если я в вестибюле или в лифте с кем-нибудь столкнусь, этот кто-нибудь может удивиться незнакомому лицу.
Замок на двери выглядел пугающе. Металлическая цифровая панель с экранчиком не обещала легкого доступа, если у тебя отпечатки пальцев не те, что надо. У меня были правильные, и я приложила большой палец к сенсору возле задвижки. Защелкали тумблеры, я шагнула внутрь. Дверь за мной закрылась.
Комната выглядела куда лучше, чем в "Розовеньком борде…", пардон, в "Бриллиантовых номерах". Серовато-белую окраску стен Эви назвала бы как-нибудь романтично, вроде "кремовое кружево". Шоколадная мебель на ощупь казалась бархатной, темно-золотистый цвет ковра перекликался с золотом лилий на темно-красных шторах. Отодвинув их, я увидела балкончик, выходящий на океан. Очень приятный вид - если есть время им любоваться.
Я стащила ботинки и носки, плюхнулась на диван, пообещав себе, что еще испробую до ухода кресло и оттоманку. А может быть - но только может быть, - если нас тут застанет рассвет, я еще и по саду поброжу. Сад находился на крыше, и подняться в него можно из спальни по лестнице, скрытой за дверью стенного шкафа. Этот запасной путь отхода как раз и был решающим фактором, когда мы снимали номер.
Да зачем ждать до рассвета. Я вот полежу сейчас минуту, а потом посмотрю сад.
Я закрыла глаза, глубоко вдохнула очищенный воздух (как раз нужной температуры), насыщенный запахом яблок и корицы из ароматизатора.
Признаю, я профукала. Надо было не засыпать, устроить мозговой штурм, разрешить загадку и дать себе в награду пирожок. Но долго лишаемая сна тушка заорала: "Перерыв!" - и все системы отрубились.
Я всегда, когда сплю, вижу очень яркие сновидения. Даже послеобеденная дрема у меня похожа на рекламные Ролики в паузах Суперкубка. На этот раз мне приснилась бабуля Мэй, и не в таком виде, как я ее помню - в линялых джинсах и пухлых свитерах, которые ее невероятно старили, - а так, как я ее себе воображала: с крыльями и нимбом и в обществе Грэмпса Лью, который наверняка встретил ее у жемчужных ворот с миской попкорна и фильмом Фрэнка Синатры.
Мы разболтались, как косметички на работе, и она мне много рассказывала, но я потом не могла вспомнить, хотя знала, что это важно. Я только помню ощущение глубокого, звонкого счастья детства, которое почти полностью теряется где-то после шести лет. А потом на лице бабули появилось выражение, которое я помнила, но не у нее: вдруг она стала похожа на маму, когда я была готова от нее услышать: "Без прогулки пожизненно!" Ощущение счастья улетело, сменившись привычным покалыванием в пальцах рук и ног.
- Не время сейчас! - рявкнула бабуля Мэй. - Проснись!
Я открыла глаза, вскочила - черт побери, едва не отдала честь. Наверное, правда, что старые привычки очень трудно убить. И старых полевых агентов - тоже. Как только я поняла, что мой сигнал магической тревоги не спал, я развернулась лицом к источнику, от которого он сработал.
Распахнулась балконная дверь, я увидела, как задрожало стекло в дверной раме от удара о стену, и в комнату вошла Вайлева бывшая жена.
- Ну, ты умеешь оформлять свой выход, - сказала я голосом спокойным и полным доброжелательного интереса. Это был чистейший блеф, но по нахмуренному лицу Лилианы я поняла, что она купилась. Отлично, это может мне дать пару лишних шагов форы, когда я пущусь бежать. Ладно, не когда, а если. Потому что я еще не решила.
- Это одно из моих лучших качеств.
- Как ты меня нашла?
- Твой след пылает ярче неона, - ответила она и улыбнулась, увидев, что колючка попала в цель.
Блин, я как профессионал из фарса, которого с удовольствием лупят любители. Привела за собой тень, которую даже не заметила.
Не пора ли в отпуск?
Наверное, Лилиане страшно хотелось назвать меня трусливой соплячкой, просто эта фраза у нее не в активном лексиконе. Поэтому она перешла прямо к делу.
- У тебя сейчас есть вещь, принадлежащая мне.
Вдруг у нее проявился акцент - наверное, всерьез разозлилась. Я украдкой глянула на часы: Вайль уже должен ехать сюда, но приехать и меня поддержать, а тем более спасти, он не успеет. Мысль же, что он будет соскребать меня с ковра, восторга не вызвала. Так что делать? Делать-то что? Нервы у меня метались туда-сюда, как жертвы землетрясения, истерически вопя и сталкиваясь друг с другом, набивая друг другу синяки и ни хрена мне не помогая.
- Все, что у меня есть - мое, - ответила я.
Что-то я сказала не то. Ее глаза, включая белки, сделались ярко-красными от свежей крови. Руки дернулись, и я поняла, что идеальные накладные ногти имеют двойное назначение - еще они футляры для втяжных когтей, и эти кости выросли у меня на глазах до длины ножа для бумаг. Я знала, что кожу они прорезают не хуже.
- Вот здесь у нас фундаментальные разногласия.
Она сдвинулась вперед и влево, намереваясь перекрыть мне выход. Очевидно, она не могла представить себе, что я прыгну с балкона. Мне такой план тоже казался неадекватным. Адреналин уже ушел.
Черт побери, как же я устала. Так устала, что уже почти не могу бояться. Почти, почти, почти…
- Не понимаю, о чем ты, - сказала я.
Она двигалась, и я тоже, сохраняя дистанцию, стараясь подобраться к двери в спальню.
- Кирилай. - Она показала на кольцо у меня на пальце и когти у нее задрожали от силы гнева. - Он мой.
- Вайль мне сообщил, что это кольцо было дано ему семьей…
- Я его семья! - выкрикнула она мне в лицо. - Носить кольцо Вайля - мое право!
Она шагнула вперед - я выхватила "Скорбь", которая все еще была в режиме пистолета, но ее вид остановил Лилиану. Пока что. И потому я ее спровоцировала:
- Ты ему больше не жена, Лилиана. Ты даже не его авхар. Кольцо мое, и я оставлю его себе.
Она взвыла, как баньши, на верхних частотах, будто зажатая в тиски.
Ее бросок я встретила выстрелами. Три раза - бах-бах-бах - кучно и красиво, в грудь. Яркая кровь плеснула позади нее на стену, и Лилиана свалилась, упала на обеденный стол, стол покачнулся и свалился набок. Выигранное время я использовала, чтобы повернуться и бежать.
Надо было болтом ее проткнуть, ругала я себя на бегу. Надо было нажать волшебную кнопку, Жас.
Надо было, но я этого не сделала, и нет времени сейчас гадать почему.
Едва касаясь босыми ногами ковра, я полетела к двери в спальню, подстегиваемая воплями и рычанием Лилианы. Влетела туда, захлопнула дверь, успела запереть, хотя фора оказалась меньше, чем я думала - тут же Лилиана ударила с другой стороны, и дверь затряслась на петлях. Мне вдруг представилась вмятина на двери в форме Лилианы, и я не удержалась от смеха. В ответ раздался еще вопль и серия ударов, которые в конце концов должны были сокрушить дверь. Я побежала к шкафу, к потайной лестнице.
Распахнув дверцу, рванулась вверх через две ступеньки в холодный бетонный колодец. Наверху меня ждала еще одна дверь, мощная, железная, с железным брусом поперек - как у нас в школе была в спортзале. Я ударилась в нее с разбегу, на миллисекунду испугалась, что она заперта, представила себе, как отлетаю назад, через перила, словно ударившая в стекло птица, - но дверь легко открылась, и я оказалась на крыше - никогда я не видала такой причудливой крыши.
Первое впечатление - будто вбежала в дверь волшебной страны. Белые лампы между деревьями в кадках и на узорных решетках, разбивающих всю крышу на много мелких ячеек. Журчание невидимой пока воды - аккомпанементом к моему хриплому дыханию. И пахло весной, но пальцы на ногах автоматически поджались от холода ночи, плечи покрылись гусиной кожей.
Быстрый осмотр выявил бетонную скамейку, у которой сиденье не было закреплено на ножках. Я подставила его к двери, уперев под ручку, чтобы ее нельзя было повернуть. Даст бог, эта конструкция задержит Лилиану, и я смогу уйти чисто.
Путь отхода лежал через крышу, и пришлось пройти через все секции сада как можно быстрее, обходя столы и скамейки, где люди спокойно пили кофе, понятия не имея, что за драма разворачивается у них на глазах.
Сила Лилианы летела за мной по пятам, как натянувший поводок питбуль. Это мне напомнило о сцене в "Умберто", и я точно не хотела, как тот бедняга, падать в тарелку с лапшой.
Я неслась мимо опутанных лианами деревьев, мимо изваяний ангелов, мимо дымовых труб, раскачивающихся почти в песенном ритме, мимо птичьих купален, сухих и заброшенных. На полпути через крышу сила Лилианы вдруг взмыла свечой, и меня остановил взрыв ее голоса, прорезавший воздух ревом реактивного самолета.
- Я не просто тебя убью! - раздался громовой скрежет. - Я тебе ребра разорву и кровь выпью из живого сердца!
- Фу, как грубо, Лилиана! Неужто твоя бедная мертвая матушка не учила тебя хорошим манерам?
И я метнулась в другую секцию крыши, понимая, что она бросится на голос. Даст бог, поиграю я с ней еще в кошки-мышки и успею найти дверь - двойник той, что она сейчас снесла. А тогда еще побегаем.
От последней мысли мне захотелось что-нибудь разнести.
Я могла бы принять бой, и даже сжечь ее, если она не будет слишком уж быстра или слишком сильна. Если мой прицел будет верен. Но я понимала: как ни хотелось мне ее убить, я этого сделать не могу. Покончить с нею должен Вайль.
Я нашла дверь, обрамленную висящими корзинами, мягко надавила на ручку - и ничего. Заперта.
О'кей, Жас. Значит, ты заперта с маньяком-вампиром на крыше восьмого этажа. Самое время для плана "Б".
Мощь Лилианы окутывала меня густым туманом, и я вспотела, пробиваясь сквозь эту пелену, но смогла каким-то образом добраться до пожарной лестницы, не подняв шума. Схватившись за перила, чтобы начать спуск, я глянула вниз и увидела под фонарем припаркованный лимузин Лилианы. Видела я только машину, но вряд ли она отправила своих громил провести вечерок в кругу семьи. Или они все забились в салон и вывели отопление на максимум, пытаясь вернуть тепло, что отобрал у них Вайль? Или стерегут мои пути отхода, готовые схватить меня, когда я уже буду думать, что на свободе? И почему Лилиана не привела их с собой? Даже как-то… честной игрой отдает.
Нет, это не честная игра, а просто уверенность в себе. Ну куда какой-то сопливой человечинке устоять против ее потрясающей внеземной мощи? Она не взяла с собой резерва, потому что не видела в этом смысла.
Я решила, что лучший мой шанс - вернуться к той двери, откуда я пришла, и мне снова удалось пробраться среди растений в кадках и садовой мебели, не поднимая шума. Из-под высаженной двери выглядывали какие-то перепутанные остатки гамака. Открытый проем манил, и я решила уже в него броситься, как застыла на месте, услышав голос Лилианы:
- Я так и думала, что ты сюда вернешься.
Блин! Прямо хоть головой об стенку бейся.
Но я подумала, что это входит в общий план Лилианы, и решила не делать за нее ее работу, а просто повернулась к ней, плотно приклеив к лицу маску Люсиль.
Она протянула руку, улыбаясь одновременно снисходительно и торжествующе. Темные пятна на груди - все, что осталось от попавших трех пуль.
- Кольцо, - сказала она, шевеля пальцами, чтобы я не мешкала.
Она меня превосходила и в силе, и в скорости, и в чистой злобности тоже и наверняка ждала, что я сейчас съежусь и заерзаю от ужаса. Вот почему удар ногой в верхнюю часть тела не встретил блока или даже попытки такового. Он угодил ей в подбородок, отбросив голову назад и сломав челюсть - судя по звуку. Пошатнувшись на слишком высоких каблуках, она инстинктивно потянулась вперед, пытаясь восстановить равновесие, чего я допустить не могла.
Три быстрых удара ногой в верхнюю часть груди, и каждый заставлял ее отступить на пару шагов. Когда она оказалась на краю крыши, я ударом в прыжке сбросила ее на улицу. Падала она громко, долго и достигла тротуара со звуком сочным и влажным, как от арбуза под паровым молотом.
Нет, конечно, это еще не все. Не платили бы люди такую цену за бессмертие, если бы к нему не придавались еще кое-какие навороты. Пусть пресекся вопль, когда ее расплескало по асфальту, и сегодня ей от меня ничего больше не будет нужно, но она поправится - и быстро. Постельный режим и свежая кровь поставят ее на ноги завтра к вечеру.
Но сегодня победа за мной.
Я выглянула вниз. В свете фар от нескольких остановившихся машин предстала сцена, достойная Хичкока: тело Лилианы растянулось посреди улицы, изломанное и перекрученное, как снятое с шеста пугало. Кто-то из водителей орал в сотовый телефон, другой выскочил проверить ее пульс. Подъехал лимузин Лилианы, с визгом затормозив после короткого пути вокруг квартала, из него выскочила четверка громил и взялась за работу.
Двое отгоняли пистолетами протестующих водителей, двое других взяли тело за-руки-за-ноги и понесли к машине - как Альберт с Дэйвом притаскивали оленью тушу после удачной охоты. Они едва успели запихнуть тело в машину и отъехать, как завыли сирены, возвестившие прибытие копов. Поскольку все они так или иначе сталкивались с чем-нибудь сверхъестественным, то в рассказы водителей поверят сразу.
Учитывая, что мы устроили в номере перед выходом на крышу, даже мое удостоверение не сможет оградить меня от поездки в участок. Не слишком утешительная мысль, поскольку с минуты на минуту должен прибыть Вайль, и рассвет за ним тащится, как приблудившийся пес.
Я сбежала по лестнице, стиснув зубы от боли в бедных босых ногах. В номере я прежде всего бросилась к носкам, натянула их и завернула ноги в жакет перед тем, как набрать на сотовом комбинацию цифр, дающую при разговоре некое подобие уединения. Не замечая пятен крови на стене, я изо всех сил смотрела на ящик тумбочки рядом с креслом и ждала ответа. Трубку сняли только после двенадцатого сигнала.
- Да?
- Пит? Это Жасмин.
- Только не говори мне, что ты еще одну машину разбила.
- О'кей, не буду.
Пауза средней продолжительности. Какое-то шуршание - наверное, смотрит на часы, потому что следующая фраза была такой:
- Ты знаешь, который час?
- Здесь - начало шестого утра.
Молчание. Я почти ожидала, что оно сменится храпом.
- Давай к делу, Парке.
- Я не разбивала машину.
- Жас, выкладывай. Что стряслось?
- Пожалуйста, не ори на меня.
- Я не ору!
- Я знаю, но можешь начать. Вскорости.
- Если ты немедленно не начнешь говорить по делу, я буду орать на жену. А виновата будешь ты.
- Шантажист.
- Излагай.
Я провела рукой по волосам - Кирилай зацепился за какую-то прядь. Пытаясь освободить его, я сказала:
- Я сегодня спихнула с крыши одну вампиршу.
- В задачу не входило, но поступок приемлемый.
- Не совсем. Скоро здесь будут копы, и они не поверят в мою невиновность, увидев пятна крови.
- Пятна крови?
- Я сперва в нее стреляла, у себя в номере. А ее гориллы увезли ее сразу, пока я еще была на крыше, так что я не смогу доказать, что мы дрались.
- У тебя удостоверение…
- …которое можно подделать. Пит, у меня нет времени выкручиваться из этой ситуации. Рассвет на носу.
- Ладно, понял. Дай мне с ними поговорить.
- Я слышала сирены, они с минуты на минуту здесь будут. А тем временем…
- Не вздумай мне петь колыбельную.
- И думать не думала. Я просто хотела, чтобы ты знал: у одного из сенаторов в нашем надзорном комитете рыльце в пушку.
- Они же политики, Жас. Профессия такая.
- Ты устал, понимаю. - Я рассказала ему о наших подозрениях, гадая, сколько до него дошло, потому что на самом деле он, может, и спит. Дэйв отлично это умел - вести ночью совершенно связный разговор, а наутро ничего не помнить, потому что это было во сне. - Пит, ты не спишь?
- Нет, Жасмин, я не сплю. По твоей вине, прошу тебя это запомнить.