- Потому что Барнабас не убьет Шу, если Рон отправит кого-нибудь следить за нами.
Накита начала было протестовать, и я рассердилась.
- Посмотри, - сказала я, не скрывая свое негодование. - Черных крыльев в поле зрения не наблюдается. Я не обращалась к будущему, значит и Рон тоже. Барнабас, ты сможешь передать мне мысленное сообщение на таком расстоянии?
- Не тогда, когда ты под щитом, - угрюмо сообщил он.
- Не проблема, - ответила я, проводя рукой по волосам, сглаживая прическу. - Я не нуждаюсь в защите у себя дома. Рон знает, где я живу, и если он увидит что я там, он может перестать следить. Накита сможет прилететь домой и обратно, когда папа ляжет спать. А ты тем временем сможешь сообщить нам, если что-то произойдет.
На мой взгляд, план был хорошим, но Барнабас и Накита не отнеслись к нему с видимым энтузиазмом.
- Я сообщу, если что-нибудь изменится, - согласился он, его взгляд был удрученным, и я поняла, что его беспокоит резонанс амулета, перемещенный вниз по спектру. Больше он не мог относить себя к светлым жнецам, независимо от своей веры. Его связь со мной изменила его также, как изменила Накиту.
- Хорошо, - сказал он покорно, не желая показывать свою депрессию. Он был светлым жнецом в течение долгого времени. Он никогда не станет темным жнецом, даже если его амулет станет черным, как у меня. Он будет одиноким и обособленным всю свою жизнь.
Я пододвинулась к Наките; никогда не летала с ней раньше, но думаю, раз Барнабас мог меня нести, то и она сможет. На мгновение показалось, будто она собирается запротестовать, но заметив несчастное выражение Барнабаса, она просто раскрыла крылья, касаясь кончиками высоко над головой. Я смотрела на них, думая, что они прекрасны, даже если совсем не подходили к ее яркой одежде и сандалиям. Я бросила взгляд на Барнабаса, очень не желая оставлять его в таком состоянии.
- Ты в самом деле можешь лететь с другим человеком? - спросила я ее, и Накита перевела взгляд с Барнабаса на меня.
- Через минуту мы узнаем, - сообщила она, и я порадовалась, что умереть дважды невозможно.
Наблюдая за нашими приготовлениями, Барнабас состряпал улыбку на лице.
- Летите, - сказал он. - Я найду какое-нибудь укромное место, где смогу незаметно наблюдать за Шу. Думаю, что у нас есть время до полуночи, пока Рон не выделит резонанс Шу в линиях местного времени.
Я не знала, верить ему или нет. Вздохнув, я откинулась назад, к Наките. Ее рука нерешительно обернулась вокруг моей талии, и споткнулась, когда ее крылья открылись, подняв нас на дюйм вверх и снова опустив. Мое сердце заколотилось, она переместила свой вес.
- Мне жаль, что ты изменился, - сказала она Барнабасу. Слова были сказаны очень тихо, но я знала, что он услышал. - Она изменяет людей, - добавила она, будто меня здесь не было. - Может быть, это ее цель.
- Возможно, - сказал Барнабас, потом чуть поднялся от земли, как Накита, раскрыв крылья.
Я ахнула, когда кукурузное поле внезапно оказалось под нами, а мы парили в воздухе. От изменения атмосферного давления я вздрогнула, - не говоря уж о шатком подъеме Накиты, - и посмотрела вниз, где Барнабас наблюдал за нами. Он стоял посреди пустынной дороги, и тень от крыльев Накиты походила на созревший урожай вокруг него. Мой желудок сжался, и я схватила руку темного жнеца, держащую меня. Она не так хорошо как Барнабас удерживала мой вес, но она могла это сделать, и я расслабилась, услышав ее вздох облегчения.
Пока она транспортировала меня назад к Трем Рекам, мой мозг продолжал обрабатывать тот факт, что Накита сочувствовала горю Барнабаса, когда совсем недавно она чувствовала только презрение. Я изменила и ее тоже.
Посвятить свою жизнь человеку, который случайно погрузил внутрь тебя черные крылья, пожирающие воспоминания и преподавшие урок осмысления смерти - к этому нелегко прийти.
Глава 5
Макаронный соус благоухал пряностями, прям как я люблю. Или как любила. Я повертела вилку и накрутила на нее макаронный шарик, который собиралась передать Джошу, как только отвернется отец. Быть мертвой - полный отстой. Я никогда не осознавала, как наслаждаюсь едой, пока не лишилась этого. Накита, сидящая напротив за кухонным столом, также отодвинула свою порцию. Джош не помогал ей с поеданием спагетти, и мой отец потихоньку начинал волноваться по поводу ее полной тарелки.
- Переборщил с душицей? - спросил он, подталкивая очки обратно на переносицу.
- Все просто великолепно, мистер Эй, - с полным ртом бодро заявил Джош.
Несмотря на его заверение, папа перевел взгляд на меня, и я улыбнулась, заставив себя отправить полную вилку еды в рот и пережевать. Просто это все не то. Плотная иллюзия моего тела брала все необходимое из амулета. Мне не нужна энергия от пищи, чтобы существовать, и я уже не чувствую голода. Я все еще могу есть, но вся еда словно безвкусная рисовая лепешка.
- Высший класс, пап, - сказала я, но судя по его подозрительному "хммм", он мне не поверил. - Я просто перекусила, когда пришла домой после школы, - продолжила я и мысленно добавила, пытаясь таким жалким образом избежать прямой лжи: "В прошлом году, когда еще училась в средних классах".
- Ладно, только не перекусывай хотя бы завтра, договорились? - попросил он, вытерев руки о салфетку прежде чем отпить из стакана. - Я устал готовить еду, лишь затем чтобы она оседала на твоей тарелке.
Папа поднялся и подошел открыть окно над раковиной. Песни ранних сверчков и затихающий гул проезжающей по нашей жилой улице машины просочились внутрь на пару с золотистым свечением заходящего солнца. Я быстренько обменялась с Джошем вилками, а Накита нахмурилась. Ей придется избавляться от своей еды как-то иначе. Джош был достаточно вместительным, но не настолько.
Мы с Накитой вернулись примерно в три с половиной часа и нашли Джоша на ступеньках моего дома. Он выглядел довольно мило, сидя с охапкой новеньких учебников. Я была должна ему по-крупному. Должна гораздо больше, чем просто один ужин в моем доме. Я согласовала все с папой по телефону, а затем мы обосновались на заднем дворе и пока Джош поедал чипсы, я рассказывала ему произошедшее. Он выслушал меня и явно разочаровался, что сам не присутствовал там.
Сейчас было уже около семи, и я нехило тревожилась по поводу Шу. К этому времени Рон уже должен был что-то нарыть, но Барнабас молчал, и это подразумевало, что статус-кво не изменился. Вздохнув, я намотала на вилку еще один макаронный шарик и передала ее Джошу. Он с энтузиазмом принял вилку, кивнув головой и все еще пережевывая предыдущую порцию. Туфли отца заскрипели по выцветшему линолеуму, когда он обернулся и подошел к столу, а я вдохнула запах масла и чернил, приставший к нему с работы. Мысли отца определенно не витали вокруг ужина. Скорее, вокруг меня.
Мой отец был классической лабораторной крысой, из подвида высоких и худых, может даже немного чудковатых, когда был моложе, которым уютнее в лабораторных халатах, нежели в обтягивающих фирменных рубашках. Он выглядел в точности как тогда, десять лет назад, когда развелся с моей мамой, не считая разве что проблесков седины в волосах и еле заметных "улыбчивых" морщинок вокруг глаз.
Моя мама переехала во Флориду с довеском в виде меня. Она была экспертом по приобретению фондов, что дословно значило, что она являлась киллером для разного рода солидных благотворительных учреждений. Ее специальностью было вытягивать деньги у пожилых женщин - то, в чем она была действительно хороша, и что являлось постоянным камнем преткновения между нами, так как я ненавидела надевать белые перчатки и служить опорой для ее агитаций. А мой отец остался здесь.
Слабый грохот надвигающегося грома все нарастал, и золотистое солнечное свечение из окна постепенно затухало, подавляемое тяжелыми облаками. И вот уже снаружи воцарились ранние сумерки. Я покатала очередной макаронный шарик по тарелке и, встретившись взглядом с Накитой, поежилась. Ее тарелка была полной. Я кивнула ей на Джоша, чтобы она, по крайней мере, передала ему одну вилку с едой, и она поджала губы, обдумывая это.
Папа сел обратно и откинулся на стуле, прожевывая еду и изучая меня.
- Вы, девушки, не выглядите слишком тощими, - сказал он, в его коричневых глазах все еще виднелся отголосок обиды.
- Чего? - заикнулась я, оглядывая себя.
- Должно быть, все дело в женско-подрастковом периоде, - добавил он, улыбнувшись Наките. - А знаете что? Мэдисон, как насчет того чтобы помочь мне завтра приготовить ужин? Все что захочешь.
Джош фыркнул, склонившись над своей тарелкой, а я вздрогнула, вспоминая, как готовила с отцом ужин, когда мне было пять. Дошкольный горошек был не слишком аппетитным, но мои родители просто тоннами поглощали овощи, запеченные с соусом, и для моего пятилетнего возраста не было ничего вкуснее. Тот вечер барбекю прошел в шутках и смехе. Может нам стоит готовить горох на барбекю почаще.
- Ладно, - ответила я и отвела взгляд, вспоминая.
И вновь отец издал свое "хммм", словно заглядывал в будущее. А может в прошлое. Мною завладела какая-то меланхоличная грусть, и я заставила себя проглотить макаронную пасту, стараясь насладиться вкусом томата и мускусной сладостью душицы.
Меня сослали сюда почти шесть месяцев назад, прямо по окончанию средних классов. Я пропустила как выпускной вечер, так и все остальное. Что послужило той каплей, переполнившей чашу терпения моей мамы, было все еще загадкой. Может быть копы, притащившие меня домой, когда я прогуливалась в неурочное время, а мама думала, что ее ребенок наверху торчит в интернете. Или когда я пошла на пляжную вечеринку, когда пообещала этого не делать, или мой круиз в сумерках с приятелями, когда мы плавали за дальними буйками, что уж точно не было моей виной. Я звонила матери и сказала, где нахожусь. У нее чуть глаза из орбит не повылазили.
Но в любом случае, мама решила отправить меня обратно на север, и я была этому рада, улыбаясь и разглядывая уродливые постеры с желтыми розами, которые я еле помнила из своего детства. Я думала, что переезд станет просто передачей от одного несправедливого тюремщика к другому, но вновь узнать своего отца стало приятным сюрпризом, особенно учитывая, что он реально прислушивался к моим объяснениям, почему я предпочла одни сандалии другим. У мамы же вообще не было никакого чувства стиля. У отца, кстати, тоже, но по крайней мере, он пытался.
Я серьезно старалась быть послушной девочкой. И даже не сбегала из дому почти неделю, не считая того случая когда пыталась скрыть Джоша от черных крыльев. Я звонила, когда знала, что опаздываю, и никогда не пропускала семейные ужины, по крайней мере, когда не притворялась, что ем у Джоша. Хотя, это и стало более трудным, с тех пор как я стала темным хранителем времени и пыталась спасти души.
- Вы все необычайно тихие, - внезапно послышался голос отца, и я вскинула голову. - В школе все в порядке?
Черт, он хочет поговорить о школе?
- Я учусь домоводству, - с сомнением предложила свой выход из ситуации Накита, увидев, что я на грани паники.
На лице папы появилась едва заметная гримаса, но он расслабился, положив локти на стол.
- Я ненавидел этот предмет. Они и в этом году заставляют шить сумки для книг?
Накита стряхнула макаронный шарик со своей вилки, а затем начала наматывать еще один.
- Зачем это книге сумка?
- Эээ, мы с Накитой вместе ходим в фотографический класс, - вмешалась я, пытаясь отвлечь папу от ее растерянного выражения лица. Из того, что знал мой отец, Накита была родом из Новой Шотландии и ее родным языком был французский. В школе знали, что она проживает у меня, и тут, увы, не обошлось без ангельского вмешательства. Зато никто не озаботился проверить, откуда она действительно появилась. Хотя, если задуматься, даже я не знала, куда она ходит без меня.
Джош откусил немного хлеба.
- Мы вместе ходим на физику, - с набитым ртом сказал он. - Ура.
Я улыбнулась от его нехитрого восклицания.
- Было приятно вернуться и повидаться со всеми, - сказала я, накручивая на вилку макароны.
Папа понимающе улыбнулся.
- Этот год будет лучше предыдущего. Сама увидишь, - предсказал он, взяв ломтик хлеба из каравая и обмакнув его в оливково-уксусном масле. - А потом колледж…
- Можно я вначале разберусь с физикой? - со стоном поинтересовалась я. - По крайней мере, у меня есть мой фотографический класс, хоть немного веселья в этом году.
Папа коротко кивнул.
- Кстати, это мне кое о чем напомнило, - сказал он, всматриваясь на доску для напоминаний на стене возле телефона за моим плечом. - Мне сегодня звонила твоя учительница по фотографическому классу и отправила список с перечнем необходимого для этого года. Почему, во имя всего святого, она просто не отдала тебе его в школе?
- Мисс Картрайт? - спросила я, чувствуя нарастающую тревогу, и папа кивнул. - Мм, может, она его просто поздно составила? - предложила свою версию, стараясь не врать прямо. - Просто прекрасно, - подумала я, покосившись на Джоша, который лишь пожал плечами.
- Тебе сегодня нужно в торговый центр? - спросил папа, задержавшись взглядом на черных ногтях Накиты.
- Я могу подбросить, - предложил Джош, определенно уловив в этом свой шанс поучаствовать в предотвращении скоса, но мой первый импульс согласиться исчез. Это будет неплохим способ исчезнуть с папиного радара на пару часиков, но я не могла уйти, пока он не будет считать, что я мирно сплю в постели.
- Э, не нужно, - с запинкой ответила я, и Джош еле сдержал разочарование. - Скорее всего, все нужное уже имеется наверху, в моей комнате. - Я не видела списка, но сохранила все вещи с прошлого года.
- Мне нужна камера, - взволнованным голосом внезапно сказала Накита.
- У меня есть запасная, которую я могу одолжить, - быстро перебила я. - Накита, не волнуйся об этом.
Она промокнула губы салфеткой.
- Я прежде никогда ею не пользовалась. Не хочу сломать.
Накита казалась искренне убежденной в том, что говорит, и отец рассмеялся.
- Я так думаю, это одна из тех вещей, в которых ты ошибаешься. - Он оперся локтем о стол и подался вперед. - Мэдисон когда-то была очень небрежной со своими камерами, но не вини ее. Просто она занимается фотографированием аж с четырех лет. А ты сколько уже по ту сторону линзы?
Накита моргнула, явно удивленная, впрочем, как и всегда, когда папа пытался включить ее в разговор. Она нравилась папе, хоть мне и было спокойнее, когда она строила из себя тихое воплощение прилежности. Скорее всего, я вполне могла привести в дом даже байкершу, и папа все равно попросит ее остаться на ужин, лишь бы я не хандрила одна в своей комнате или избегала людей, как когда я только переехала. А то, что я сегодня привела на ужин аж двух друзей, видимо просто осчастливило отца на целую неделю.
- Не очень долго, - сказала она тоном, говорившим "никогда", а затем добавила: - Я не слишком творческая личность. Я пошла на фотографические уроки лишь потому, что Мэдисон считает, будто это поможет мне освоиться…
- В новой школе, - поспешно выпалила я.
- Мне никогда не удастся сделать такие снимки, какие делает Мэдисон, - сказала Накита.
- Это точно, - заявил Джош, промокнув последние остатки соуса ломтиком хлеба. - Мэдисон делает просто отличные снимки.
- Ох! - воскликнул папа, заставив меня подпрыгнуть. - Все без исключения творческие личности. Тебе лишь нужно войти во вкус. Мэдисон уже этим занимается довольно давно, - продолжил он, вновь погружаясь в воспоминания. - Она, скорее всего даже не помнит, но я брал ее с собой, когда выезжал на отдаленные участки для образцов. Ее мать тогда давала ей камеру, чтобы хоть как-то занять.
- Я помню, - сказала я, раздумывая, заметит ли папа, если я обменяюсь тарелками с Джошем. Почти три года назад я попыталась выбросить фотоальбомы со снимками разных участков и облачков, но мама спасла их из мусора и где-то спрятала. - Моя старая камера как раз наверху. - Увидев в этом возможность выбраться из-за стола, я встала и взяла свою почти полную тарелку.
- Как, вы уже закончили? - воскликнул папа, смотря на меня потерянным взглядом, когда Накита поднялась следом за мной. Джош моргнул, взглянув на нас, а затем быстренько доел последний кусочек хлеба и также встал из-за стола.
И вновь меня затопила вина, даже несмотря на то что я честно открыла кран дабы помыть тарелку. Папа действительно держался молодцом с тех пор, как я переехала, давая мне возможность почувствовать себя нужной, и все же предоставляя мне ту свободу, которая была мне необходима. Смерть и вынужденное молчание, по-видимому, создали ту стену между нами, которую не могли выстроить даже сотни миль разлуки.
Но я не могла избавиться от чувства, что папа, все же, вспомнил ту ночь, когда я умерла. Он ничего не сказал, но у него явно появились некие сомнения, которых не было раньше. Барнабас все исправил так, чтобы папа не помнил, но я думаю, что память вернулась, по крайней мере, какими-то отрывками. И я не хотела оставаться с отцом наедине, опасаясь, что он поднимет эту тему.
Накита молчала, пока очищала тарелку от еды. Позади нее, Джош вымыл свою.
- Мне, наверное, следует вернуться домой, - сказал он, явно разочарованный. Я была бы рада, если бы он смог полететь со мной в Форт Бэнкс, но Накита сможет унести лишь одного. - Хотя у меня все же есть немного времени, чтобы помочь с посудой, - добавил он.
- Все в порядке, мы с Накитой справимся, - быстро сказала я. Я вроде как должна тебе, - мысленно добавила, но не сказала вслух. - Тебе следует вернуться, прежде чем начнется дождь.
- Я могу водить под дождем, - с ухмылкой сказал Джош.
Папа отодвинул стул и присоединился к нам у раковины.
- Спасибо, что пришел, Джош, - радушно сказал он. - Мне нравится, когда в доме шумно и когда я могу готовить больше чем на одного человека.
- Пап, - недовольно начала я, - я просто не голодна.
Отец ничего не ответил, лишь приподнял брови. Джош вытер руки о джинсы, отойдя от раковины, и посмотрел на меня, явно желая что-то сказать.
- Пойду заберу свои вещи, - наконец промолвил он и быстро вышел из кухни, оставив после себя неуютную тишину.
Накита поднесла тарелку с хлебом и засомневалась лишь на секунду, прежде чем все же положить его в кулек.
- А можно мы потом домоем? - спросила я папу. - Я хочу… - Хочу что? - в панике подумала я. Ну не могу я признаться, что хочу поговорить с Джошем, отец подумает, что мы встречаемся или нечто в этом роде. То-есть, мы вроде как встречаемся, но пока даже не целовались. Пока.
- Давай, иди быстрее, - сказал он, демонстрируя, будто прогоняет меня. - Я уберу. А тебе следует поговорить с Джошем.
Накита нахмурилась. Джош ей не слишком сильно нравился. Несмотря на это, я была довольной и поспешно обернулась, чтобы вытереть руки о кухонное полотенце.
- Спасибо, пап!