- Мне все равно следует перезвонить офицеру Леви, - добавил он, взглянув на часы в печке.
Офицеру Леви? Вот блин.
Я резко остановилась, обменявшись взглядами с Накитой. В моем взгляде сквозила тревога, а вот ее был раздраженным, скорее всего из-за того, что Барнабас помешал ей скосить эту женщину. Однако папа вовсе не выглядел встревоженным, когда выпрямился в полный рост.
- Пап, я могу объяснить, - начала я. Ну и как я это объясню? - подумала я, мысленно проклиная Барнабаса. Это был уже второй раз, когда он менял людям воспоминания лишь затем, чтобы последние вернулись ровно настолько, чтобы осложнить мне жизнь. Наверное, старая привычка в стиле "спаси человека и слиняй". Он никогда не сталкивался с людьми, которые помнят ту ложь, в которую он заставил их поверить.
Но мой папа отнюдь не выглядел расстроенным, домывая за собой стакан.
- Она звонила с работы. Хотела удостовериться, что у тебя есть разрешение парковаться на школьной стоянке, - сказал он с явным удивлением, открывая все краны. - Я сказал ей, что у тебя даже машины-то нет, и она слегка запуталась. Но в любом случае, она хотела поговорить еще и о пожертвовании в какой-то там фонд.
- О, - сказала я, расслабляясь. Позади отца стояла Накита и ее глаза были неизменно синими. Если бы они стали серебряными, это бы значило, что ее самоконтроль терпит урон. Что бы ни сделал Барнабас, оно, оказывается, возымело действие.
- Ну, полагаю, нам не стоит волноваться насчет машины, не так ли? - кисло спросила я, и отец вздохнул. Я ныла по поводу оставленной во Флориде машины с тех пор, как переехала, но ответ отца оставался неизменным: "Пока нет".
Но на этот раз вместо своего заготовленного ответа, папа обернулся ко мне, смотря взволнованным взглядом, и спросил:
- Мэдисон, с тобой все в порядке?
Я услышала, как Джош с топотом спускается вниз по лестнице и кивнула, а затем отпихнула от себя подальше полотенце, когда поняла, что неосознанно накручиваю его на руку.
- Поверь мне, пап, - сказала я с, надеясь, правильной дозировкой раздражения и искренности, направившись в прихожую и поймав по пути Накиту. - Мне здесь нравится, и я не собираюсь это портить. Теперь у меня есть друзья и все остальное, даже несмотря на отсутствие машины.
Его внимание переключилось на Накиту и, улыбнувшись, он сказал:
- Только пообещай, что обратишься ко мне, когда тебе понадобиться поговорить. Я не смогу помочь, если не буду знать, в чем суть.
Это было слишком близко к тому, что я в действительности хотела - прийти и на чистоту попросить совета. Но вместо этого я лишь сдернула с холодильника список с необходимым к фотографическому классу и пробормотала:
- Это лишь обычные подростковые разборки.
- "Обычные" и "подростковые" вместе не совмещаются, - сказал он, но я уже подошла к проходу в гостиную. - Позвони своей маме сегодня, ладно? - добавил он, когда Накита проскользнула передо мной. - Она звонила сегодня днем и хотела поговорить с тобой. Как раз когда ты была на занятиях. Я, конечно же, успокоил ее и сказал, что ты не можешь говорить по телефону, когда занимаешься, но полагаю, ты знаешь свою мать.
В его голосе явственно слышалась давняя тоска, и я остановилась посреди прохода, смотря, как отец вновь переживает прошлое. Впрочем, лично я была гораздо больше обеспокоена настоящим. Мама находилась за тысячу миль отсюда, однако ее внутренний радар неприятностей все еще работал.
- Я перезвоню ей. И спасибо, что разрешил Наките заночевать.
- Даже не знаю, как тебе удалось уговорить меня на это, - проворчал отец, отвернувшись к мойке и засучив рукава. - Мне никогда не разрешали приглашать кого-то переночевать, особенно перед учебным днем.
Улыбнувшись, я тихонько подкралась к нему и поцеловала в щеку. Она была колючей, а отец пах… как отец.
- Это все потому, что я твоя любимица, - сказала я, вспомнив семейную шутку десятилетней давности.
Папа улыбнулся, разом смахнув все мои дурные предчувствия.
- Единственная и неповторимая, - сказал он, неуклюже меня обняв и стараясь не запачкать мыльной пеной. - И чтобы свет погас в десять. Я серьезно!
Итак, между мной и отцом все нормализовалось, так что я с легким сердцем вышла в коридор и застала Джоша с закинутым на плечо портфелем, стоящего рядом с Накитой. Увидев меня, он снял сумку и опустил ее на пол. Из кухни послышался постепенно смолкающий шум воды.
Джош покосился в сторону кухни, а я подошла ближе.
- Увидимся завтра? - предположил он, и я кивнула. Увидимся мы или нет, все решится с рассветом.
- Спасибо за все, - сказала я, смотря на его портфель, а затем нахмурилась. - Джош, прости. Я понимаю, что ты бы предпочел отправиться с нами…
Его взгляд обосновался где-то на потолке.
- Может в следующий раз, - промолвил он, заставив меня почувствовать себя еще хуже.
Накита скрестила руки на груди, переступив с одной ноги на другую. Взгляд Джоша обратился к ней, и он нахмурился.
- Ты не против, если я поговорю с Мэдисон наедине? - спросил он.
Та лишь вздохнула, закатив глаза. Фыркнув, Накита крутанулась на пятках и потопала наверх. Клянусь, некоторые "маскировочные" приемы она учила даже слишком быстро.
Я все еще улыбалась, когда перевела взгляд на Джоша. Но увидев, как его глаза словно наполнились внутренним светом, когда я посмотрела на него, почувствовала толику нервозности. Он хочет побыть наедине со мной?
- У тебя есть все необходимое? - спросил он, взглянув на список в моей руке.
- Да, благодаря тебе, - ответила я, запихнув лист в карман. - Я действительно хотела, чтобы ты присоединился, но Накита не сможет унести больше чем одного человека.
Он взглянул на открытый проход в кухню.
- Не страшно, - сказал он, сделав шаг по направлению к двери. - Только не превращай меня в ботана, который всегда добывает для тебя информацию, но сам пропускает все интересное. - Он улыбнулся. - Ужин, кстати, был прекрасным.
- Ловлю тебя на слове.
Джош достал из кармана ключи от грузовика и нащупал дверную ручку позади себя.
- Ну, увидимся завтра, - сказал он, закинув портфель на плечо.
Во мне заворочалось разочарование, но чего я ожидала? Мы не то, чтобы встречались - не считая прошлогоднего бала, обернувшегося катастрофой. Приблизившись, я дотронулась до его руки. Джош застыл, а дверь распахнулась.
- Спасибо, - прошептала я. - Джош, я действительно благодарна.
Он взглянул на наши руки, а затем в сторону кухни, где папа шумно распределял тарелки в посудомойку.
- Как ты думаешь, если я поцелую тебя на прощанье, твой отец слетит с нарезки? - спросил он.
Я моргнула, а сердце на секунду подскочило к горлу.
- Возможно, - сказала я, забыв как дышать. Я целовалась прежде - будь я святой, мама не наказывала бы меня, но в последнее время не занималась этим, так как быть мертвой немного рассредоточивает. Знание, что Джош хочет меня поцеловать, вызвало трепет во всем теле.
Джош крепче сжал мою руку. Из кухни раздался грохот кастрюль в мойке. Я задержала дыхание, чувствуя, как память о моем сердце застучала сильнее.
- Не забудешь обо мне? - прошептал Джош. Его лицо было близко, еще не целуя, но уже намекая.
Запах спагетти, хлеба и шампуня поселял во мне чувство безопасности.
- Никогда, - ответила я, имея в виду именно это. Запрокинув голову, я прикрыла глаза. Как я и надеялась, наши губы соприкоснулись. Я лишь успела почувствовать их тепло, прежде чем Джош отстранился. По телу пробежала дрожь, и я распахнула глаза, встречаясь с ним взглядом. Джош мягко улыбнулся. Это произошло слишком быстро, но я услышала звон столового серебра, и парень кивнул. Я почувствовала тепло смущения. Возбуждение и спокойствие одновременно.
- Мне пора уходить, - сказал Джош, вновь натянув сумку на плечо.
- Ага, - согласилась я, задумавшись, как такая простая вещь как поцелуй изменяет мировоззрение.
- Увидимся завтра, Мэдисон, - добавил он, взглянув в сторону кухни.
- Пока. - Я честно не хотела, чтобы он уходил.
Джош сжал мою ладонь, и после того, как она выскользнула из его руки, вышел и закрыл за собой дверь.
Я, наконец, позволила себе выдохнуть (уже и не помню, когда задерживала дыхание) и мой взгляд обратился в сторону кухни, когда папа прокричал через окно:
- Пока, Джош! Веди осторожно!
- Непременно, мистер Эй, - донесся едва слышимый ответ, и я обернулась в сторону лестничного пролета, подскочив, когда увидела стоящую и ожидающую меня наверху Накиту. Джош никак не показывал, что видел ее, но по ее обеспокоенному выражению лица я догадалась, что она видела все от начала и до конца.
- Он тебя поцеловал, - сказала она, когда я была уже на полпути к ней.
- Хочешь повторить это погромче? - кисло заметила я. - Мой отец, может, еще не услышал.
Когда я приблизилась, она отступила, выглядя скованной.
- Это заставило твое сердце биться, - сказала она, следуя хвостиком за мной.
- Угу, - подтвердила я, улыбнувшись. Даже отсюда я услышала, как заревел грузовик Джоша. Мои мысли все еще витали вокруг него, когда я плюхнулась на кровать. Он действительно был хорошим парнем.
Накита закрыла за собой дверь.
- Как ты думаешь, может мне следует покрасить ногти?
Смена темы отвлекла меня от разглядывания потолка, и я привстала на локте.
- Заметила, как отец на них смотрел? - поинтересовалась я, и Накита кивнула. На ее прекрасном лице было почти смешное количество тревоги. - Если хочешь.
- Хочу, - с облегчением подтвердила она. - И на ногах тоже.
- Мне они нравятся такими, какие они есть, - заметила я и перекатилась на живот, чтобы дотянуться до прикроватного столика. Порывшись в ящике, я отыскала ярко красный лак, подходящий к ее сумочке, которая, кстати говоря, обосновалась в шкафу прямо за учебниками. Джош и их притащил. Черт, я реально ему должна.
- Подойдет? - спросила я, протягивая ей лак.
Она взяла его с бесстрастным выражением лица.
- А у тебя нет менее яркого оттенка?
Я вдруг поняла, что она просто старается выглядеть обычной, вписаться, и вновь перекатилась на живот, находя искомое.
- У меня есть розовый, - сообщила я, и Накита ощутимо расслабилась.
- Спасибо.
Она снова улыбалась. Подумав, что кто-либо другой будет выбит из колеи моим биполярным беспорядком, я захлопнула ящик и порылась в кармане, чтобы выудить на свет смятый список необходимого к фотографическому классу и мысленно сравнить с содержимым своего шкафа.
- Ну, большая часть у меня имеется, - сказала я, перевернувшись на спину и поджав под себя ноги. - Которую из моих камер ты хочешь - красную или черную?
- Черную. Нет, красную, - сразу же поправилась она, но затем вновь заколебалась. - Какую бы выбрала ты?
Я открыла шкаф и, положив руки на бедра, принялась вспоминать, в какую именно коробку запрятала их. Джош упомянул, что я делаю просто замечательные снимки. Отец сказал то же самое, но, мимоходом услышав это от Джоша, я сейчас чувствовала приятное тепло - то тепло, которое не ощущала месяцами.
- Вот она, - тихо проговорила я, отбросив в сторону юбки, топики и джинсы, и наконец добралась до коробки. Она была из бакалейной лавки моей матери, и я почувствовала приступ ностальгии по дому, поставив ее на стол. Перезвони матери, не забудь.
Когда я ее открыла, наружу просочился безошибочный запах электронных приборов, пробуждая воспоминания.
- Красная будет поновей, но черная более универсальная, - сказала я и когда Накита лишь рассеянно моргнула, протянула ей черную. - На ней снимки получаются лучше. Она не фокусируется автоматически, так что ты сама сможешь выбрать фокус. Иногда расплывчатые фотографии облегчают увидеть то, что ты захочешь показать.
Ладно, это не звучало вполне логично, но Накита взяла старую камеру, аккуратно расстегнув чехол и не вытаскивая ее, перевернула кверху. Клянусь, что увидела, как она улыбнулась, словно бы в доселе бесполезной вещи неожиданно появился смысл. Это было единственной важной вещью.
- Можешь также оставить себе лак для ногтей, - предложила я, подумав, что в дамской сумочке обязательно должно быть больше одной вещи.
- Спасибо, - серьезно сказала она, разместив камеру позади своих книг, и как обычный подросток, скинув сандалии. Но даже эта обычность вышла странно - туфли аккуратно приземлились под моим широким окном, словно бы кто-то их туда положил.
- Я никогда не буду в этом так хороша, как ты, - с легкой завистью сказала она.
Я взглянула на ее идеальные ноги, а затем перевела взгляд в сторону. Боже, не удивительно, что парни толпились вокруг нее, только чтобы поговорить. Даже ее щиколотки были прекрасными.
- Быть такой же "хорошей", как кто-то другой, не должно быть твоей целью, - сказала я, падая обратно на кровать и уставившись в потолок. Позвоню маме попозже. - Найди что-то, что заставит испытывать эмоции. Нет ничего плохого в фотографировании. Если это пробуждает в тебе хоть какие-то чувства, то ты все сделала правильно.
Кровать прогнулась, когда она присела на краешек, и я устроилась поудобнее.
- Думаешь, твоему отцу понравятся? - спросила она. - В смысле, мои фотографии.
Накита была такой уверенной, когда косила души, что было довольно странно видеть ее неопределенной.
- Уверена, что понравятся. - Я слегка улыбнулась, представляя, как она будет показывать их моему отцу. Папа обожал мои снимки. Он присвоил целую стену в официальной столовой и посвятил ее моим фотографиям, даже перестроил свет так, чтобы он падал на его любимые. Он был первым, кто показал мне, как фиксировать что-то, что вселяет в тебя определенные эмоции, и как я думаю, отец пытался разгадать, что творится в моей голове посредством того, что выходит из-под моего принтера.
Терпкий запах лака был сильным. Само ожидание было тягостным, но мы не могли уйти пока папа не уснет. Я перевела взгляд на зеркало, к которому было прицеплено фото Вэнди и моего экс-парня Теда. Они стояли на пляже во время заката и выглядели счастливыми. Я перекатилась так, чтобы видеть фото моих старых друзей не в горизонтальной позиции. Последние мечты о Теде в моей жизни испарились сразу, как только я переехала. Парни иногда бывают прямо как щенки - верными, но легко отвлекающимися, и я знала, что как только уеду, он быстренько найдет, вокруг кого вертеться. То, что этим человеком оказалась Вэнди, моя лучшая подруга, не слишком удивляло. Прищурившись, я задумалась, а вправду ли я вижу голубую дымку вокруг Вэнди, смешивающуюся с желтой вокруг Теда. Их ауры? Мои мысли тут же перешли к Джошу и нашему первому поцелую. Я улыбнулась.
- Как ты думаешь, у Барнабаса все нормально? - спросила я Накиту.
- Не знаю, не могу до него дотянуться, - немного коварно ответила она.
Боже, да что с ней сегодня? Я обернулась и увидела, как она склонилась под острым углом, чтобы получше рассмотреть пальцы на ногах. Ее волосы были перекинуты через плечо, обрамляя острые скулы и подчеркивая идеальное телосложение. Пока она красила свои ногти в розовый, скрывая свою натуру, ее амулет медленно покачивался. Прямо говоря, выглядела она как модель. Я, в свою очередь, была слишком плоскогрудой и, учитывая то, что теперь являлась мертвой, могла ждать "грудную" фею до скончания своих дней. Ну не мило ли…?
Накита знала, что я не могу контактировать с Барнабасом, но это не значило, что я собираюсь попусту тратить следующие два часа. Мое тело находилось где-то между настоящим и будущим, судя по словам серафима, который засвидетельствовал мою кандидатуру на роль темного хранителя времени. Если я сумею найти его, то смогу вновь по-настоящему жить и перестать быть начальником системы, с которой не согласна. Смогу забыть все о хранителях, амулетах, жнецах и черных крыльях. Смогу вновь стать собой. Даже если это значит все позабыть.
Взглянув на Накиту, я задумалась, а все ли еще хочу этого.
Конечно же, хочу, - сказала я сама себе, а затем перевела взгляд в потолок, гадая, как же отыскать пространство между настоящим и будущим.
Тишина заполнила мою душу, и я закрыла глаза. Я даже не знала, где именно искать. Но где бы это ни было, скорее всего, я смогу отыскать его лишь с помощью сердца, а не глаз. Три раза медленно вздохнув, я задержала четвертый вздох и неспешно выпустила его, пока легкие не оказались пустыми. Это был первый шаг в уроках Барнабаса под названием "сконцентрируй себя".
- Что ты делаешь? - спросила Накита, и эти слова, сказанные пусть даже тихим голосом, вспугнули меня.
Я перевела дыхание.
- Кроме того, что жду, когда уснет отец? Пытаюсь узнать, смогу ли отыскать межпространство настоящего и будущего. - Либо это, либо перезвонить матери.
Я услышала, как она сменила позицию и приступила ко второй ноге.
- Ни пуха, ни пера.
Мои брови поползли вверх. Современная фраза из ее уст слышалась донельзя странно. Она злилась.
- Ты хорошо вписываешься, Накита, - заметила я, открыв глаза, и уселась, скрестив ноги. - Сейчас ты была похожа на настоящего подростка.
- Ты не хочешь быть хранителем времени, - обвинила она меня, ее синие глаза на секунду полыхнули, а затем она угрюмо исправилась: - Ты не хочешь быть темным хранителем времени. Думаю, если бы у тебя была возможность, ты бы приставила ангела-хранителя к Шу.
Так вот что ей не давало покоя…
- Я не собираюсь пристраивать ангела-хранителя к Шу, - сказала я. - Ангел-хранитель не исправит ровным счетом ничего. - Я схватила красный лак и начала перекидывать из руки в руку, чтобы перемешать, но не допустить проникновения воздуха.
Накита следила за моими действиями, и я почти могла видеть, как она переваривает информацию. Нахмурившись, она взглянула на меня и поджала губы.
- Ты не веришь в Судьбу. Как только тебе не будет нужен амулет, чтобы оставаться в живых, ты откажешься от него. А затем все забудешь. Я была там и слышала, что ты говорила серафиму.
- Накита… - начала я.
- Ничего страшного, - сухо сказала она и обмакнула кисточку в бутылочку, ненадежно балансирующую на ее согнутом колене. - Я темный жнец. Моя работа убивать людей. Я не ожидаю, что понравлюсь тебе.
Итак, становилось все хуже и хуже. Вздохнув, я поставила лак на стол и осторожно открыла его.
- Ты мне нравишься, - сказала я, не в силах на нее посмотреть и сделала первый мазок по моим черным ногтям. - Я думаю, что ты замечательная. Боже, Накита, ты умеешь летать! - Я взглянула на нее. - Но я скучаю по сну. Я любила ощущать голод, а после еды приятную насыщенность. Я чувствую себя ужасно, когда вру отцу и позволяю изменять его воспоминания. И я не могу быть начальником системы, в которую не верю. Если я не смогу изменять вещи, то я откажусь от всего, как только верну тело.
Она вздохнула, а затем заговорила. Ее глаза смотрели прямо в мои, и я не могла отвести взгляд.
- Но у тебя хорошо получается, - мягко сказала она.
Хорошо получается? Шокированная до глубины души я уставилась на нее и красная капля упала на мое пуховое одеяло.
- Как же так? - поинтересовалась я, погрузив кисточку обратно в бутылочку и потянувшись за мокрой салфеткой. - Ты довольно ясно показала, что я действую неправильно. Как я смогу убедить серафимов, если даже не могу переубедить тебя?