Но он поцеловал ее - лишь для того, чтобы не сойти с ума. Их губы слились, а его свободная рука обхватила ее затылок. Это был вовсе не клевок в утешение, это был поцелуй, обретающий силу. Ее губы, хранящие вкус сладкого фруктового нектара, который она пила, естественно поддались ему, раскрылись, и их глубокий, возбуждающий поцелуй разослал молнии желания вниз к нему в пах и во все части тела. Внутренний голос кричал ему остановиться, опомниться, извиниться и уйти, но его рука скользнула по волосам на спину. Он прижал ее к себе, и вспышки молний, зажженных поцелуем, превратились в огненный вихрь желания.
Это было безумие. Они оба сошли с ума.
Ее руки бродили повсюду - по плечам, по спине, по бедрам. Однако когда он оторвался от ее губ и взглянул ей в глаза, он ожидал увидеть в них протест, возмущение, гнев.
Но он увидел там растерянность и смущение.
- Я не… не для этого просила вас… - пробормотала она.
- Я вам верю, - сказал он.
Затем снова поцеловал ее, и она страстно ему ответила. Ее сладкий язык проник в его рот, дразня его, ее тело прижималось к нему, принимая нужную форму, будто было создано специально с этой целью. Их рты соединились с жаркой и влажной торопливостью, его рука нащупала ее грудь. Она все крепче прижималась к нему. И тут что-то больно вцепилось ему в ногу пониже колена, заставив его вздрогнуть от неожиданности. Кендалл удивленно опустила руки, а потом воскликнула:
- Иезавель!
Они вдвоем посмотрели на кошку, которая тоже посмотрела на них и мяукнула. Затем они переглянулись и разом расхохотались.
Растрепанная Кендалл была прекрасна.
- Я все-таки не уверена, что ты мне нравишься.
- Спасибо за откровенность. Хочешь, чтобы я ушел?
Она покачала головой:
- Нет.
И тогда он снова обнял ее и поцеловал, на этот раз с нежностью. Взяв ее обеими ладонями за подбородок, он тихо спросил:
- Ты уверена?
Она кивнула. И со следующим поцелуем они стали срывать друг с друга одежду, швыряя ее на пол в коридоре, а затем она втащила его в свою спальню и они упали, обнаженные, на постель.
Музыка из далекого бара достигала их слуха. Ритм ударных проходил сквозь расстояние. Свет из коридора, проникавший в комнату, позволял ему видеть блеск ее глаз, сияние волос и матовость ее кожи. Он снова поцеловал ее губы, затем глаза, осторожно прижался губами к шее, проложил влажную дорожку вниз - меж ее грудей и вокруг сосков. Ее ногти дразняще царапали кожу на его спине и ягодицах. Захлестывавшее его желание давало о себе знать болезненной твердостью в паху.
Но он знал ее имя. Он знал ее.
Это не имело значения.
Он был с ней очень бережным. Он любил ее. У него были и другие женщины, но любовью он не занимался давно.
Он касался ее тела, будто хрупкой драгоценности. Он целовал, покусывал и лизал ее кожу, изощренно пытая ее, желая возбудить в ней такую же безумную страсть, что пожирала его. Однако она наслаждалась каждым моментом этой сладкой пытки. Соски ее крепких грудей встали и затвердели. Он жадно терся лицом о ее ребра и живот, упиваясь гладкостью ее кожи. Его пьянил ее вкус, изысканные и одновременно похотливые движения ее податливой плоти, извивавшейся под ним.
Поместив свое тело между ее ног, он провел пальцами по нежной мякоти под коленями, по внутренней стороне бедер и запустил их в самом сердце ее женственности, чувствуя жар и энергию в каждом ее вздохе и изгибе. Когда он, наконец, вошел в нее, она обвила вокруг него свои длинные ноги, беря его в бархатный плен. Их захлестнул ритм - древний, как само время, но новый для них двоих. Их губы и дыхание слились, ее пальцы то скользили по его спине, то впивались ему в плечи. Издалека по-прежнему доносилась музыка. Или эта барабанная дробь звучала у него в голове, приближая момент, когда все исчезло, кроме ритма движения и ее запаха. Наконец, он достиг своего пика. Последовал взрыв, заставивший его замедлить ритм, но входить глубже, пока она не содрогнулась под ним, неся ему тепло, сладость и удовлетворение. Он перекатился на бок и притянул ее к себе. Почему-то ему было страшно взглянуть ей в глаза. Он лежал, слушая гудение кондиционера, тиканье часов на каминной полке и чувствуя прохладу влажных от их пота простыней.
Она заговорила первой.
- Ладно. Ты мне, пожалуй, нравишься, - тихо сказала она.
Он засмеялся.
- А ты мне совершенно точно нравишься.
Они помолчали, а потом она спросила, явно делая над собой усилие:
- Ты останешься до утра?
Она чего-то боится?
- Я ничего не боюсь. Правда, - прибавила она, словно читая его мысли. Она приподнялась на локте и повторила: - Я не боюсь. И я не затем пригласила тебя войти.
Ее волосы растрепались, в глазах горели золотисто-зеленые искры, от которых у него сладко ныло сердце.
- Да что ты? - усмехнулся он, обнимая ее. - Я-то надеялся…
Она ничего не ответила, лишь тихо легла рядом. Они молчали, и им было хорошо.
Через некоторое время они снова занялись любовью. Он не знал, кто первый начал. Наверное, они начали одновременно. На этот раз она вела себя смелее, играя с его телом так, что его кровь превращалась в горючую жидкость.
А потом они уснули.
Он следил за домом, и внутри у него кипел гнев, поджаривая его внутренности, точно мясо на гриле. Кровь бурлила, сердце было что пылающий уголь.
Он подавил свой гнев.
Человек в гневе теряет контроль над собой.
Человек в гневе совершает глупые и опрометчивые поступки.
Гений не подчиняется гневу.
Он должен быть благодарен им, хотя они увели добычу у него из-под носа, и его голод превосходил все пределы. Они сделали ему одолжение. Она не была одна среди незнакомых людей, как он ожидал. Она была в группе знакомых, которые немедленно заметили бы ее отсутствие и сообщили куда следует.
Это было к лучшему. Все, что ни делалось, было к лучшему.
Но Флинн до сих пор был у Кендалл. Его надежда на будущее. Призрачная теперь надежда, ибо он жаждал увидеть эти глаза перед собой. Может быть, сначала она посмеялась бы над ним. Но потом ее ждал бы сюрприз. Он не был ее любовником, пока не был. Он ждал. Он ждал своей очереди.
Но Флинн был там… Флинн смотрел в эти глаза, касался ее сладкой плоти, познавал ее.
Он повернулся и пошел прочь.
Голод.
Усиливался.
Гении всегда холоднокровны. Гении не делают ошибок.
Но как она узнала? Как Кендалл Монтгомери узнала, что она должна найти эту девчонку, глупую блондинку, такую самодовольную, падкую на удовольствия? Откуда она узнала, что нужно убедить ее держаться вместе с остальными?
"Чай и Таро".
Не может быть.
Но она знала. Черт побери, она знала.
Он с изумлением почувствовал то, что гений чувствовать не должен.
Смесь паники и неутолимого голода.
Кендалл проснулась и сразу ощутила его присутствие - его нога лежала поверх ее ног, а рука тяжело давила на живот. Открыв глаза, она повернулась к нему и обнаружила, что он проснулся и смотрит на нее.
Она забыла, когда в последний раз ей удавалось так хорошо выспаться. Или когда она просыпалась в постели с мужчиной.
Никогда. В этой постели - никогда.
До сих пор романом ее жизни был Рой Тирри. Он покинул Новый Орлеан, следуя зову Большого Города. К чести его будет сказано, он пытался забрать ее с собой. Может быть, ей стоило поехать. Но она осталась. Ей рассказывали, что он нашел хорошую работу - он режиссер во внебродвейских театрах. Она больше о нем не думала. Просто пока не нашла себе никого по вкусу.
Да, пока не появился этот суровый, потрепанный жизнью вдовец. Такой же в своем роде сумасшедший, как она сама.
И она была рада, что он с ней. Его широкие загорелые плечи покоились на ее простынях, его лохматая голова со щетиной на подбородке лежала на ее подушке, его глаза… Ах, его глаза…
Его синие глаза, не ледяные, но все же непроницаемые, смотрели на нее.
Он коснулся ее лица и произнес:
- Кендалл.
В его устах ее имя приобрело некий глубокий смысл.
Она медленно улыбнулась.
Потом зазвонил телефон. Мобильный телефон, из коридора.
- Это не мой, - сказала она.
- Мой.
Он вскочил с кровати. Даже при полном свете дня его телом нельзя было не восхищаться. Он был мускулистый, крепкий и красивый. Несколько шрамов в разных местах его лишь красили.
Она пошла за ним.
Он вытащил телефон из кармана брюк и хмуро выслушал, что ему говорили.
- Сейчас буду, - сказал он и захлопнул телефон.
- Что такое? - спросила она.
- Это звонил Закари.
- А что случилось?
- Кто-то сделал нам подарок на Хеллоуин.
- То есть?
- Кто-то привез нам кукол вуду и оставил их на лужайке перед входом.
- Куклы вуду?
- Три штуки. С иглами. И перерезанным горлом.
Глава 11
К приходу Кендалл мисс Эйди была готова. Она надела платье из хлопка, маленькую шляпку-таблетку, перчатки и взяла маленькую сумочку, расшитую цветами.
Она была весела и энергична.
- Ребекка просила передать тебе благодарность за то, что ты предложила отвезти меня к врачу, - сказала мисс Эйди. - У них в морге тяжело отпроситься. Уже столько времени прошло, а работы все прибывает. Да еще новые преступления, - серьезно рассуждала она. - Это все вина города, хотя не только города, а всего округа.
- Я рада вам помочь. Думаю, Мейсон тоже рад, что меня не будет, - заверила ее Кендалл. - Он сможет закончить украшать салон по своему вкусу.
- А Ребекка, кстати, поехала сегодня на работу к шести, так что в десять у нее перерыв, и она сможет заскочить к врачу, чтобы забрать меня.
- Чудесно. Заодно и увидимся.
Врач Эйди принимал в ЦДР, центральном деловом районе, прямо за Канал-стрит. Она давно его знала. Ему удалось сохранить свою частную практику вопреки тенденции образования огромных медицинских центров. Зная, что для многих врачей это был единственный способ выжить, Кендалл была все-таки рада, что доктор Линг устоял, и мисс Эйди не нужно каждый раз знакомиться с новым врачом. Многие пациенты доктора Линга были пожилые люди, как мисс Эйди, и он никогда не отказывался выслушать их жалобы на разные мелкие неприятности, от которых другие врачи отмахнулись бы, списав все на возраст.
Около двадцати минут пришлось подождать. Как бы доктор Линг ни старался избегать накладок, они случались, потому что некоторые пациенты требовали больше времени. Пока они ждали, Кендалл болтала с мисс Эйди о городе, о Хеллоуине и ожидаемом наплыве туристов в выходные, о внуках мисс Эйди. О чем угодно - лишь бы не думать о прошедшей ночи, как будто это могло разрушить ее впечатления. А она хотела, чтобы они сохранились как можно дольше, потому что они грели ей душу. Она чувствовала себя чудесно. Она была просто в восторге. Как будто она открыла для себя что-то новое, что на самом деле и произошло.
Ей не хотелось думать, что это все было ошибкой. Эйдан был не самый простой человек на свете. Он точил зуб на Винни, а она любила Винни. Дружба стоит гораздо дороже, чем роман на одну ночь. Конечно, она надеялась, что это не так. Что бы он о ней ни думал, она хотела остаться с этим человеком. Большая ошибка. Их встреча была ошибкой. Что бы он ни говорил, он не мог не презирать ее, потому что она так называемая предсказательница. Ее это обижало. А его отношение к Винни ее не просто обижало, а возмущало до глубины души. Несведущие люди могли заподозрить, что она затаила обиду, потому что старое поместье досталось ему. А ей, между прочим, было на это наплевать. Сегодня утром он покинул ее в состоянии хмурой задумчивости, будто они снова были чужими. От его взгляда ей стало не по себе и подумалось: не проведи он с ней всю ночь, то, несомненно, обвинил бы ее в том, что это она сунула ему под дверь кукол вуду.
Хотя - когда ей было нужно, он пришел на выручку.
- Ты идешь со мной на прием? - спросила мисс Эйди.
- Что? Ах да, простите.
- Я пойду сама, а ты жди тут Ребекку.
- А вы разве не хотите, чтобы я пошла с вами?
- Нет. Я буду тебе благодарна, если ты подождешь здесь Ребекку. Я слежу за своим здоровьем, и я не трусиха. Я умею отвечать на вопросы и задавать их, - заявила ей мисс Эйди.
И Кендалл снова осталась наедине со своими мыслями и волнениями. По счастью, вскоре появилась Ребекка.
Кендалл встала, чтобы обнять ее, а Ребекка встревоженно спросила:
- Как мама?
- Она только что вошла в кабинет.
Ребекка упорно ловила ее взгляд.
- Она потеряла сознание? Сделала что-то странное?
- Нет, - покачала головой Кендалл. - Извини, Ребекка, я не могу тебе объяснить. Что-то подсказало мне, что она должна показаться врачу.
- О'кей, - сказала Ребекка, хотя ничего, конечно, не поняла. - Сейчас узнаем.
- Ты можешь войти, если хочешь, - посоветовала Кендалл.
- О боже, только не это. Она, похоже, без ума от доктора Линга. И она наказывала нас за вранье. Что бы там ни было, она скажет как есть. - Ребекка уселась на диван рядом с Кендалл и хлопнула ее по колену. - Ну что, как жизнь, подруга?
- Хорошо, спасибо.
- Скучаешь, наверное, по мисс Амелии?
- Да, мне всегда ее не хватает.
- Она должна была отписать плантацию тебе, а не этим субчикам, которые свалились как снег на голову!
Кендалл удивилась негодованию подруги.
- Да что бы я с ней делала?
- Продала бы, что еще?
Кендалл рассмеялась.
- В принципе эти "субчики" вполне приличные люди.
- А вот доктор Эйбел так не считает! - Ребекка скорчила гримасу.
Джон Эйбел был непосредственным начальником Ребекки, а она - его лаборанткой. Глядя на Ребекку и ожидая пояснений, Кендалл вдруг вспомнила человека, которого видела на днях в баре, но никак не могла узнать.
Это был Джон Эйбел.
- Почему? Что он говорит?
- Он очень на них зол. Флинны ворвались к нам, как гангстеры, и требуют, чтобы их кости исследовались в первую очередь. Знаешь, он может быть таким занудой по работе, но здесь я его понимаю. Но они, конечно, красавцы, этого у них не отнять, - закончила Ребекка с улыбкой.
- А ты с ними встречалась? - удивилась Кендалл.
- Старшего я видела, когда он заявился в лабораторию. Он тогда сильно разозлил доктора Эйбела. Я даже испугалась, думала он загрузит меня работой по самое не могу, а он сунул кости в ящик, и все. Думаю, со злости. А как этот Флинн отыскал кровь на могильном камне - вообще не понимаю. У него друг работает в ФБР, так он его заставил притащить нам образец. А Эйбел сказал, что мы отправим это в Смитсоновский институт, и пусть там разбираются. Только кому оно там надо - изучать каплю крови, когда и тела-то нет?
- А разве эти кости нельзя считать частями тела? - спросила Кендалл.
- Детка, у нас полно стреляных трупов, - отмахнулась Ребекка, - и наркоманов, умерших от передоза. Кости - это не такое уж важное дело.
- Но… люди пропали!
- Да. И немало. Нам никогда не подсчитать точное число.
Кендалл задумалась. Если бы не исчезновение Дженни Трент и не случай с картой, поверила бы она, что это важно?
- Ребекка, а доктор Эйбел не собирается ничего делать с костями, которые нашел Эйдан Флинн?
- Я этого не говорила. Я только сказала, что он отложил их на время, пока у него есть более важные дела. А ты-то чего всполошилась? - Ребекка с любопытством взглянула на Кендалл.
Кендалл покачала головой. Она и сама не знала ответа на этот вопрос.
- Док отчего-то всех их невзлюбил. Я-то младшего не видела, а среднего видела вчера в клубе "Хайдэвей", который ты так обожаешь. Я вчера до последнего там торчала. Вот и выгляжу теперь, как упала с самосвала.
- Ты отлично выглядишь, - возразила Кендалл.
- Девочка, запомни: врать нехорошо. Ну как бы там ни было, поговаривают, что они хотят замутить большой джем-сейшен у себя на плантации на Хеллоуин. Представляешь?
Кендалл не успела ответить, потому что из кабинета вышла мисс Эйди, а с ней доктор Линг.
Они обе встали. Доктор Линг поздоровался и сказал:
- Я отправляю мисс Эйди на биопсию. У нее небольшое пятнышко в легких.
- О господи! - вскричала Ребекка, хватаясь за сердце.
- Нет-нет, не надо так волноваться. Мы с мисс Эйди обговорили этот вопрос, и она все понимает. Я думаю, мы проведем облучение, которое пресечет развитие опухоли в самом зародыше. Мисс Эйди будет совершенно здорова. Я горжусь ею. Большинство пациентов тянут до последнего, пока им не станет совсем плохо. Тогда действительно начинаются проблемы.
- Ты хорошо себя чувствуешь, мама? - спросила Ребекка, обнимая мать за плечи.
- Лучше не бывает - теперь, когда я повидала доктора Линга.
Кендалл улыбнулась. Мисс Эйди и вправду была без ума от доктора Линга.
- Я сама отвезу маму домой, Кендалл, - сказала Ребекка, когда они попрощались с врачом.
- Ты уверена? Мне это не составляет труда.
- Ты и так нас выручила, как никто, детка. Тебя нам Бог послал, - ответила Ребекка.
Эйди взяла Кендалл за руки и, поднявшись на цыпочки, поцеловала ее в щеку.
- У тебя есть дар, Кендалл, и ты это знаешь, - прошептала она. - Многие все выдумывают, а у тебя по-настоящему.
На прощание она подмигнула Кендалл, точно их связывал общий секрет.
Вместо того чтобы чувствовать облегчение, Кендалл почувствовала холод. Она сожалела, что у мисс Эйди все подтвердилось, и с ужасом думала, что у других тоже все могло выйти так, как показали карты.
По дороге во Французский квартал она вспомнила об Энн. Приведется ли ей когда-либо узнать, отправилась ли девушка в свое путешествие или нет?
Дженни Трент исчезла.
И был еще один случай, когда она увидела улыбку Смерти…
Это было с одной из ее близких подруг, Шейлой Андерсен.
Эйдан обошел лужайку, не трогая кукол. Он чувствовал сосущую пустоту под ложечкой из-за того, что только что услышал от Джереми. Джереми сказал, что ему доводилось видеть таких кукол.
В салоне у Кендалл.
- Я решил сначала всех вас вызвать сюда, а потом уже звонить в полицию, - сказал Зак.
Эйдан стоял, оглядывая дом. Повсюду суетились рабочие. Рядом стояли два фургона электриков и один фургон слесарей. Подъезжал грузовик строительной компании Southern Plaster and Molding.
- Ты думаешь, это сделал какой-нибудь сумасшедший электрик? - спросил Джереми полушутя.