Сев на унитаз, Трубопроводов обхватил руками голову и заплакал – нет ничего хуже алкоголя, помноженного на тоску. После окропления слезами Великого Деяния стало немного легче. Когда задница была подтерта, а брюки надеты, Трубопроводов вновь плюхнулся ниц перед унитазом.
– Благодарю тебя, о величайшая из насмешниц Единственная Богиня Лжей! Благодарю тебя за этот стул, за еду, без которой не было бы моего дара, за жизнь, и за трон твой, милостиво данный нам ради Великого Деяния, – прошептал он, – и дай мне силы найти то, что я потерял…
Трубопроводов решил положить жизнь на то, чтобы вернуться вновь туда, откуда он был так бесцеремонно выброшен.
Едва дождавшись утра, он отправился на книжный рынок.
Разумеется, никакой каморки с торгующим перпендикулярной литературой Максимом Максимовичем на базаре не оказалось, но Трубопроводов, как самолет, которому навсегда было отказано в посадке, нарезал по рынку круг за кругом.
– Вы кого-то ищете? – спросил торговец эзотерическими книгами, когда Трубопроводов проходил мимо него в пятнадцатый, наверно, раз.
– Мне нужен Максим Максимович.
– Какой Максим Максимович?
– Мастер перпендикулярной литературы.
– Какой?!
– Перпендикулярной.
– Боюсь, что таких на рынке нет.
– Дожились! Нанаркоманятся, а потом ходят, убивают, насилуют… Тьфу! – желчно проворчала торгующая христианской литературой старушка, когда Трубопроводов отошел на приличное расстояние.
– Не говорите, – согласился с ней сосед по прилавку, – куда мы катимся…
Про "Авиаперевозки Августа и К°" тоже никто не слышал. Ни на пустыре за свалкой, ни где-либо еще их никогда не было.
В интернете был, правда, сайт "Дзен-террористическое аббатство 691", и заправлял там Самозванец Валерий, но это была литературщина чистой воды. Продолжать поиски не было смысла. Отказываться от них не было смысла, тем более…
Остатки осени и зима прошли совершенно бездарно. С Валей Трубопроводов расстался без каких-либо сожалений. Он жил, находясь в сомнамбулическом состоянии, механически отбывая срок, назначенный ему судьбой. Первое время он ещё пытался совершить квантовый переход, но эта способность, как и все остальное, что хоть что-то значило в его жизни, осталась в том мире. Поняв это, он перестал трепыхаться и просто поплыл по течению жизни.
Началась холодная, затяжная весна…
Трубопроводов понуро брел через дорогу, не обращая ни на кого внимания. Послышался визг тормозов, и буквально в полуметре от него остановилась серая "Десятка".
– Жить надоело? Так, пойди, повесься! – заорал водитель, высовывая голову в окно.
– Правила прочитай, придурок, – лениво ответил Трубопроводов.
Его взгляд случайно упал на номер машины: 691. В душе что-то зашевелилось: это было похоже на знак. Выходить из машины водитель не решился, ограничился банальным набором ругательств, которые Трубопроводов пропустил мимо ушей. У входа в магазин, а Трубопроводов шел купить себе что-нибудь пожрать, он столкнулся с сухим невысоким и весьма подвижным старичком характерной наружности.
– Представляете, молодой человек, – сказал вдруг тот, – эти христиане не почитают своего Христа-таки за человека.
Произнеся эти слова, старичок сел в припаркованную возле магазина машину.
В очереди в кассу перед Трубопроводовым стояли две девицы. У одной из них, огненно-рыжей, с запоминающимся красивым лицом, на блузке красовался значок с головой Ленина в пентаграмме цвета крови.
– Если патриотизм– это служение государственному режиму с постановкой его во главу угла, как ценность номер один, то я – антипатриотка! – горячо сказала она своей подруге, неброской крашеной блондинке.
Сердце Трубопроводова бешено забилось. Расплатившись, он пошел следом за девчатами, моля Богиню, чтобы они не сели в машину. К его радости, они вошли в кафе, где можно было поесть сладостей с чаем или кофе. Трубопроводов занял соседний столик.
– Тупо понимать жизнь, как способ существования особого рода органической материи, направленный на модификацию цепи ДНК, – вещала теперь блондинка, поедая пирожное, – равносильно считать кандалы и повязку на глазах неотъемлемой чертой человеческой природы. Настоящая жизнь течет за пределами физической вселенной, и я пытаюсь, подобно Дону Хуану или Будде, выйти из этой тюрьмы белкового существования. В конце концов, Шива не только разрушитель, но и любовник.
Её речь прервало появление двух молодых людей, которые сели за столик к девчонкам.
– Как поживают насрально-ментайные тела? – спросил один из них.
Его слова заставили блондинку надуться.
– Поехали лучше в клуб, – предложил второй.
– Я с этим уродом никуда не поеду! – заявила блондинка.
Поняв, что ничего интересного больше не будет, Трубопроводов отправился к себе домой.
По дороге он решил восстановить свои дневники, которые остались там, в том мире.
Пусть не надолго, но жизнь для него вновь обрела смысл. Все свободное время он тратил на дневник, а когда становилось совсем уже невмоготу от усталости, шел гулять в парк.
Был конец мая. Холод сменила жара. Трубопроводов сидел в открытом кафе, пил чай и думал над очередной страницей текста. Выглядел он (Трубопроводов), мягко говоря, неважно. Всклокоченные волосы, давно уже мечтающие об услуге парикмахера, помятые штаны, небритая рожа, красные глаза…
– Можно присесть за ваш столик? – услышал он знакомый голос.
– Ты?!!! – он уставился на Кобылу, одетую по последней кобыльей моде, – ты не представляешь, как я рад тебя видеть!!!
– Вот, только, избавь меня от этих проявлений инфантильно-пафосной зоофилии, у меня к тебе серьезный разговор.
– Может, пойдём ко мне?
– А чем тебе плохо здесь?
– Нас могут увидеть.
– Ты что, завёл себе другую кобылу и боишься ревности? Так, мы не ревнивы, – в словах Кобылы прозвучала неприкрытая усмешка.
– Ты права, – согласился с ней Трубопроводов.
– Учишься жонглировать словами? – спросила Кобыла, заглянув к нему в тетрадь.
Трубопроводов не ответил.
– Слова, мой друг, – продолжила она, – это ментальное говно или непереваренные остатки понимания. Хуже слов могут быть только цитаты, которые, если следовать этой аналогии, есть не что иное, как ментальная блевота, отрыгнутая в результате несварения загруженной в сознание информации. Поэтому написание слов – это попытка законсервировать свое говно, а это уже было в истории искусств.
– Хочешь сказать, что интеллектуальное общение – это особый акт капрофагии или говноедства, во время которого интеллектуалы пожирают продукт совместных выделений?
– Хорошая мысль. Ты взрослеешь.
– Так случилось, – вернулась к разговору Кобыла, заказав себе коньяк, – что, начав говорить, люди стали рабами собственного языка. И нами управляют те, кто стоит у истока безмерной реки слов и грамматики, те, кто создает, формирует и выращивает язык. Именно они создают вселенную, которая есть не что иное, как совокупность внешних и внутренних коммуникаций носителей языка. Наш мир состоит из слов, и, если в твоем языке нет слова "камень", ты никогда не сможешь узнать, что заставило тебя споткнуться.
Причём, содержание речи, как утверждают специалисты НЛП, играет далеко не первую скрипку в этом концерте. Мне, лично, кажется, что содержание речи вообще существует, чтобы отвлекать носителей языка от того, что действительно имеет смысл, а именно, от СТРУКТУРЫ РЕЧИ. Кстати, именно интерес к структуре отличает работающую магию от одноименной фиготни. А работа с истинным или магическим именем человека – тоже далеко не пустое суеверие. Подобная магическая процедура возможна, только лишь, потому, что человек, практически, полностью отождествляется со своим, пусть, не всегда паспортным, именем.
И это ещё полбеды. Беда заключается в том, что люди стремятся приписать подобную тождественность и другим процессам (Предметы существуют исключительно в структуре речи как имена существительные. Реальность же состоит из глаголов. Так стол – это процесс производства, эксплуатации, старения, утилизации, итд.). Давая чему-то имена, люди наивно полагают, что совершают познание самого процесса, даже не догадываясь о том, что при этом они совершают банальную подмену. Кстати, никто, кроме двуногих, не имеет столь рабской зависимости от имён. Но я пришла не за этим. Я хочу рассказать тебе кое-что о религии.
Несмотря на видимое множество конфессий, сект, "школ", в нашем мире есть только три религии. По поводу первой и самой многочисленной религии в свое время очень верно сказал Маркс: религия – это опиум для народа. Подтверждением его слов служит то, что многие наркоманы или алкоголики, бросив пить или торчать, с той же истовой страстью погружаются в служение богу. Первая религия – это религия рабов. Она служит утешением и учит быть покорным. Верь, не сомневайся, следуй, исполняй… Таковы её основные правила. Любая религия, какой её знают народные массы – это религия рабов. Эта религия сгоняет людей в стада, внедряет в сознание понятие греха, стремления, искупления. Эта религия заносит над человеком зловещий меч нравственности, причём, любой экстаз, будь то нерегламентированная любовь, свободное психоделическое откровение, или же, расширение сознания нехимическим путем, всегда оказывается безнравственным или даже преступным. Эта религия создает послушных рабов, причем, даже "правители", исповедующие её, являются рабами.
Вторая религия существует для избранных. Она учит повелевать, быть господином, пастырем над стадом. Не императором, нет. Императоры, всего лишь, такие же, если не большие рабы, чем их слуги. Встретившись с действительным господином на улице, раб даже не обратит на него внимания. В рабском фольклоре господа показаны в виде правящего миром жречески-банкирского тайного заговора, тайных эзотерических учителей или великих магов. Каково же истинное лицо господ, не знает ни один раб, так как все, что о них, якобы, известно – всего лишь организованная ими "утечка информации" приготовленная в виде искусно сбитого коктейля из правды и мистификации. На деле обе эти религии – две стороны одной медали, ибо господа не могут существовать без рабов, а рабы – без господ, и отличия между ними носят далеко не принципиальный характер.
Но есть и третья религия. Это религия свободы. О ней пишет Кастанеда и говорит Ошо. На неё намекают дзенские мастера и суфийские мистики. При этом нельзя путать суть и фасад. Те же суфии предупреждают, что многие, когда– то эффективные, школы со временем выродились, а многие эзотерические учения стали пристанищем для шарлатанов, тупиц и сумасшедших. С другой стороны, даже в самом сердце рабской религии могут существовать островки господства и свободы.
Но я опять увлеклась лирикой. Перейду к делу: В "Приложении Ламед" авторы великого "Illuminatus!" открывают читателю один из величайших принципов магии: "ПОЧАЩЕ ПРИЗЫВАЙ – ПОЧАЩЕ ИЗГОНЯЙ. Я предлагаю тебе утром, прежде чем встать с постели и вечером, перед сном лечь удобно, расслабиться и мысленно или вслух произнести слова молитвы:
О, Величайшая из насмешниц – Единственная Богиня Лжей! Воспоминание о тебе ввергает (погружает) меня в состояние глубочайшего (высочайшего) кайфа (блаженства)!
Кобыла хотела еще что-то сказать, но Трубопроводова разбудил телефонный звонок.
– Это Алим? – спросил мужской голос с кавказским акцентом.
– Нет, милый, это его любимый друг, – ответил Трубопроводов, кося под голубого.
Звонивший повесил трубку.
– Долбанный мудак!!! – высказался в его адрес Трубопроводов.
Осознание того, что разговор с Кобылой оказался обычным сном, ввергло его в состояние глубокой депрессии. Тем не менее, Трубопроводов вернулся в постель и выполнил рекомендацию Кобылы.
Пошло ещё несколько дней. Трубопроводов возвращался с празднования какого-то дня рожденья, его так и подмывало в поздравлении произнести "дно". Все было до отвращения прилично и трогательно. Была даже и та, что желала отдаться ему, или кому-то другому, но Трубопроводову было не до неё. Сославшись на необходимость рано вставать утром, он ушёл с вечеринки в самом её разгаре. Пешком идти не хотелось – можно было нарваться на молодую шпану или ментов (и ещё неизвестночто хуже), поэтому Трубопроводов решил взять такси.
– Я вижу, как е. чая муха тупо бьется головой о стекло. И кто это, если не ты? – произнес, вдруг, водитель, когда Трубопроводов сел в машину.
– Кто ты? – удивленно спросил он.
– Вот моя карточка, – Водитель всучил Трубопроводову пустую визитку.
– Невидимка?! – воскликнул поражённый Трубопроводов.
Невидимка или человек с "чистой" визиткой был одним из главных персонажей дзен-террористической мифологии. Именно он первым встечал Искателя Пути. Об этом много и подробно говорилось на сайте Самозванца в "Дневнике дзен-террориста".
– А ты меня разве не видишь? – удивился водитель.
– Вижу, но…
– Тогда, чего несешь чушь? – не дал он договорить Трубопроводову.
Тот не знал, что ответить.
– Ладно, перейдем к делу, – продолжил водитель, убедившись, что его клиент находится в состоянии, близком к ступору, – последнее испытание – это испытание обыденностью. Ты его прошел. Теперь ты на развилке, и у тебя всего лишь два возможных варианта развития событий. Вариант а): Я отвожу тебя туда, куда ты скажешь, ты платишь по счетчику, и больше мы не встречаемся. Вариант б): Ты едешь туда, куда везу тебя я, делаешь, что я говорю, и не задаешь вопросов. На раздумья пять секунд. Время пошло.
– Я выбираю второй, – не задумываясь, ответил Трубопроводов.
– Тогда пристегни мозги, и поехали.
Первым делом они заехали в магазин, где таксист, который так и не назвал своего имени, попросил продавщицу показать хороший коньяк.
– Деньги значения не имеют, – небрежно сказал он, давая понять, что готов платить по максимуму.
– Вот, – продавщица поставила на прилавок бутылку.
– Вы точно уверены, что он хороший?
– Это самый лучший.
– Самый лучший еще не значит хороший, – изрек водитель, – самый лучший означает только, что остальные хуже, чем он.
– Ну, я не знаю… – смутилась продавщица.
– Ладно, давайте бутылку.
Выйдя из магазина, таксист откупорил бутылку и вылил её содержимое в сток ливневой канализации. Пустую бутылку он ловким броском отправил в урну.
– Лучшее средство от прыщей – это фенозепам. Почему? – бросил он в лицо обалдевшему Трубопроводову, – садись, поехали.
– Твоя проблема, мой милый хрен знает кто, заключается в том, – продолжил он на берегу обмелевшего, заросшего камышом пруда, ставшего, давно уже, местом стока токсичных отходов трех, расположенных на его берегу, небольших фабрик, – что, занимаясь своим поиском, ты с навязчивостью параноика пытаешься втиснуть все в категории пространства и времени. Уверен, что тебе уже объясняли, что пространство и время – это категории не бытия, а той части сознания, которой ТУДА вход запрещен.
Ты не желаешь узреть очевидное: Мелиополис – это не обычный город, пусть, даже, в иных мирах. Мелиополис – это город городов, модель города, архетип. Он есть в любом городе, и любой город – это составляющая часть интегральной суммы, образующей Мелиополис. Он нигде и, одновременно, повсюду. Поэтому любая дверь может выходить на улицу Мелиополиса, а любая улица в этом городе может быть дверью. Говоря проще, Мелиополис – это особое состояние сознания или особый вид восприятия. При этом, он намного реальней вот этой реальности… Ладно, на сегодня достаточно. Тебе домой?
– И что мне теперь делать? – спросил Трубопроводов, когда машина остановилась у его подъезда.
– Делай что хочешь – таков закон! – процитировал Кроули водитель.
Был первый летний день 2006 года. Часы показывали 12–48. Трубопроводов нехотя покинул постель. Полночи ему не давали уснуть расходившиеся под окнами недополовозрелые бесхвостые обезьяны, у которых уже начались брачные игры. На этот раз на них не подействовало обычно эффективное поливание из окна мочой и нашатырным спиртом. Разбудил Трубопроводова звонок в дверь.
– Вам заказное письмо, – сказала уставшая женщина лет сорока или больше.
Трубопроводов расписался, сказал спасибо… Обратного адреса на конверте не было. Вскрыв конверт, он обнаружил напечатанный на компьютере лист бумаги:
Дорогой Друг!
Это не письмо счастья и не "сектантский бред". Пожалуйста, удели ему одну-две минуты твоего времени. Поверь, то, о чем я хочу рассказать, стоит этого:
"История этой молитвы уходит своими корнями в такую древность, о существовании которой ты, возможно, даже и не подозреваешь. Текст Молитвы составлен согласно законам той древней науки о глубочайшей сущности человека, жалкие отголоски которой дошли до нас, как "магия", "тайная доктрина", "эзотерическая наука" и так далее.
Как говорится в легенде, этот секрет сначала хранили атланты, затем древнеегипетские жрецы, после них тамплиеры, розенкрейцеры, истинные масоны (позже большинство лож превратилось в политические клубы), иллюминаты…
И вот, теперь, настало время открыть его, в виде Молитвы, людям.
Дорогой друг, мы не станем взывать к твоей алчности или страху, как это делают зазывалы сект, торговцы чудодейственными пилюлями и прочие мошенники. Мы не будем перечислять те блага и чудеса, которыми наделила своих обладателей эта Молитва. Мы также не будем пугать тебя несчастьями, которые пали на голову тех, кто проигнорировал наше Послание. Подобные ухищрения недостойны тебя, Дорогой Друг. Тем более, мы не будем просить или уговаривать тебя перепечатывать какое-то количество копий этого письма и бездумно рассылать их друзьям и соседям.
Мы предлагаем тебе узнать самому, убедиться на своем опыте, насколько эффективны слова Молитвы. Для этого тебе надо на протяжении нескольких недель утром, прежде чем встать с постели и вечером, перед сном, принять удобное положение тела, расслабиться и мысленно или вслух произнести слова молитвы:
"О, Величайшая из Насмешниц, Единственная Богиня Лжей! Воспоминание о тебе ввергает меня в состояние высочайшего блаженства!" или же: "О, Величайшая из Насмешниц – Единственная Богиня Лжей! Воспоминание о тебе погружает меня в состояние глубочайшего покоя!".
Вариант текста выбирается, исходя из твоих душевных потребностей, Дорогой Друг.
И. только после того, как ты убедишься в чудодейственной силе этих слов и решишь продолжить практиковать эту молитву, мы просим тебя поделиться этим секретом и со своими друзьями".
Именно так, Дорогой Друг, поступил (поступила) и я. Поверь, только испытав на себе всю чудодейственную силу этих слов, я решил (решила) поделиться секретом Молитвы с тобой. Как поступишь ты, решать тебе. Можно, конечно, проигнорировать это Послание, можно бездумно переложить его в соседний почтовый ящик. Но что ты потеряешь, если попробуешь сделать то, что тебе предлагают. Тем более, это совсем не трудно. Лично я искренне благодарю того, кто открыл мне слова Молитвы, которые я повторяю теперь каждый день.