- У меня остался чесночный стейк.
Джорджия подвинула стул и села рядом с ним.
- Подгорелый снаружи, с кровью - внутри?
- Так точно! Прямо как ты любишь. Устала?
- Да, но я должна поехать обратно, отвезти Мэтью вещи.
- Тебе лучше отдохнуть, а то глазки в кучку. Забавно смотрится.
- Думаешь, я слабая, да?
Отец посмотрел на нее с притворным ужасом и кивнул.
- Знаешь, я тоже себя такой считаю, - печально признала Джорджия.
- Ты хорошо спала?
- Нет, сплошные кошмары.
- Что, опять эта Мэрли? У меня то же самое. Дура набитая. Может быть, однажды она пойдет гулять и забудет дорогу домой, а? Корпус Кристи будет очень рад ей.
Джорджия рассмеялась.
- Да уж, стоит над этим поработать. Пап, я не знаю, во сколько приеду, так что не жди меня, ложись спать.
Она собралась уходить, но отец жестом попросил ее задержаться.
- У меня есть новости, - начал он. - Рано или поздно ты все равно узнаешь.
- О чем?
- Сегодняшняя конференц-связь. Они сообщили, что перемещение закончено. Два месяца уделялось руководству, один - всем остальным.
Отец говорил ровно, с каменным лицом. Если бы Джорджия не была его дочерью и не жила с ним столько лет, она даже не поняла бы, как сложно ему принять сложившееся положение. Она тяжело вздохнула.
- Ты уволен?..
Он не ответил, и Джорджия поняла, что переступила грань между отцом и дочерью и вынуждена признать его поражение. На секунду женщина разозлилась на отца за то, что тот не чувствовал времени и был уже не молод, когда она родилась.
- Джорджи, не волнуйся, все уладится. А пока затянем пояса потуже. Как там в парке? - спросил он, меняя тему. Можно подумать, не произошло ничего судьбоносного.
"Да, Джорджи, не забивай себе голову чепухой". Разговаривает с ней, как с десятилетней девочкой! Она-то знала, из-за чего он переживает: дело было не в фабрике или самой работе, которая никогда ему не нравилась. А в том, что все кончилось, незачем дальше бороться. Его мучила не злость, а глубокое огорчение и растерянность, от которой никак не избавиться. "Да, папа, я понимаю тебя и сочувствую, правда. Я стригу волосы, чтобы заработать на жизнь".
Но они поговорят об этом позже, когда все более-менее уладится. А пока нужно было просто об этом не думать.
- Мне очень жаль, - сказала она.
Отец пожал плечами. Он чувствовал себя опозоренным, и Джорджия видела это.
- Да уж…
Она поднялась со стула. Эд собрал карты в колоду и перетасовал их.
- В покер не хочешь сыграть? Спорим, я тебя сделаю.
- Спокойной ночи, пап, - рассмеявшись, ответила она.
ГЛАВА 7
Муж женщины, выбросившейся в окно
В шесть часов вечера в тот же четверг Дэнни Уиллоу сидел над бумагами, пытаясь разобрать буквы и слова, расплывавшиеся перед полузакрытыми глазами. Он очень плохо спал прошлой ночью, и меньше всего ему сейчас хотелось торчать в полицейском управлении. Вздохнув, он отодвинул кипу документов в сторону и посмотрел в окно.
Дождь лил как из ведра. По Мэйн-стрит медленно двигались машины, а в долину с холма стекали потоки воды. В этом году выпало рекордное количество снега - возможно, такого история Бедфорда еще не знала.
Дэнни потер глаза. Его уже тошнило от этого… Вообще от всего!
Когда он родился пятьдесят шесть лет назад, Бедфорд уже приходил в упадок, но все равно не был таким, каким выглядел сейчас из окна. В те дни фабрика "Клотт" еще функционировала. Кроме нее, на другом конце Мэйн-стрит успешно работал текстильный завод. Люди, трудившиеся на этих предприятиях, имели семьи, растили детей, которые потом перебирались жить в Корпус Кристи или на вершину Ирокезского холма. В церкви и на городских собраниях все вели себя наилучшим образом, так как репутация была на вес золота.
Атмосфера покоя царила и пятнадцать лет назад, когда Дэнни только стал шерифом. Серьезных проблем почти не возникало: так, разве что посадить буйного пьяницу в камеру или показать заблудившимся ньюйоркцам на "BMW" дорогу до ближайшего оленьего заповедника (в надежде, что не наклюкаются и не перестреляют друг друга).
Теперь все изменилось, каждый новый день казался хуже и мрачнее предыдущего. Дети, конечно, не воровали у родителей выпивку, но постоянно рисовали под мостом граффити, а многие в синяках и побоях как зомби шлялись по Мэйн-стрит. Еще попадались двадцатидвухлетние персонажи. Они безвылазно жили в Бедфорде и сидели на метамфетамине.
Дэнни таких недотеп за милю распознавал: половина зубов у них всегда почему-то отсутствовала, остальные были сломаны и давно сгнили.
Минимум раз в неделю он выезжал на семейные разборки. Уладить невинную перебранку "молодых"? Вывести мужа подышать свежим воздухом, напоминая, что нельзя поднимать руку на женщину? Нет, было намного сложнее: женщины, а иногда и мужчины встречали его с опухшими, почти закрытыми глазами, мебель была разодрана в клочья. Дэнни приходил в ужас, несмотря на многократное повторение картины.
Он часто спрашивал себя: что произошло с Бедфордом? Почему люди стали жалкими безмозглыми тварями? Загадка осталась без ответа, но Дэнни был уверен в одном: он безумно устал разгадывать ее. Многим, конечно, нравилось обвинять Сюзан Мэрли, но его мало волновали суеверия. Она, в конце концов, была всего лишь девушка, а несчастья в городе начали происходить задолго до ее рождения.
Дэнни с радостью бы уволился, но никто не хотел занимать его место. Люди стадами покидали Бедфорд, особенно сейчас, после закрытия фабрики. Он чувствовал себя капитаном тонущего корабля, обязанным доставить пассажиров насушу невредимыми. Учитывая обстоятельства, этот долг стоило понимать буквально.
"Хорошо, что хоть лето приближается", - подумал Дэнни. Возьмут с Эйприл отпуск наконец-то! Ему очень нравилась Флорида: по ночам можно наблюдать, как гигантские морские черепахи откладывают в песке яйца. А жена любила Саратога-Спрингс, где жили дети ее сестры. Раз в год Эйприл обязательно ездила навещать племянников, а по возвращении домой говорила Дэнни: "Они такие шебутные! Слава богу, у нас с тобой нет детей". Тогда он спрашивал: "Почему же ты ездишь с такой радостью?" "А мне нравится смотреть, сколько всего я пропустила".
Дело в том, что у Эйприл была проблема. В пятнадцать лет она забеременела от мальчика по имени Кевин Бруттон и, не зная, как быть дальше, оттягивала целых семь месяцев. Живот лишь немного увеличился, и она, видимо, убеждала себя, что просто набрала несколько лишних фунтов… но развязка неминуемо приближалась. Однажды вечером, когда родители ушли на "Мессию" Генделя, в колледж Колби, Эйприл стащила у них бутылку виски "Теннесси", уничтожила половину и выбросилась из окна спальни на втором этаже. Она приземлилась животом в снег, отделавшись парой царапин и ничего не сломав.
Она готова была на любые средства - лишь бы избавиться от помехи. Эйприл долго сидела на подоконнике, понимая, что может погибнуть вместе с существом внутри нее, но, осмелев, прыгнула. Ничего не произошло: она встала, живая-здоровая, с комком в животе, готовым сказать "Здрасте!" всему белому свету.
Эйприл вернулась в дом, голодная - как это бывает, если много выпьешь, и съела сандвич. Она не понимала, что пьяна. В тот момент она даже не знала, что страшнее - головокружение или странное чувство в животе. Она встала из-за стола, и ее вытошнило прямо в кухне: ореховым маслом, желе и кусками белого хлеба. Рассказывая эту историю Дэнни, она рвала и метала, когда он начинал подробно расспрашивать ее: что за желе (виноградное), была ли начинка в ореховом масле (нет, никакой), во что Эйприл была одета (Господи, Дэнни! Голубая юбка в складку, желтая блузка и куртка!) и даже какая погода стояла в тот день (зима, солнце, птички!). Но он ничего не мог с собой поделать и оправдывался, что, мол, такова натура детектива. На самом деле шерифа бесило, что Эйприл в одиночку проходила это испытание, и он устраивал "допрос", чтобы хоть мысленно оказаться с ней в трудный момент.
После рвоты начались резкие боли в животе - от алкоголя, говорила Эйприл. Она попыталась лечь, проспаться, но вскочила и пять часов пробыла в туалете, мучаясь от постоянных спазмов, которые ни разу не назвала схватками. "Эта штука" вышла наружу, но была слишком большой, чтобы смыть ее в унитаз. "Что это было?" - спрашивал Дэнни. "Ничего, просто комок". Сколько бы он ни повторял вопрос в разных формах, она всегда отвечала именно так.
* * *
Она похоронила "это" в мешке на заднем дворе. С ума сойти, такая маленькая, а ухитрилась сама раскопать заледенелую землю возле гаража. Сказала, "оно" родилось уже мертвым. Дэнни верил ей. А почему нет? Не было ни единой причины сомневаться.
Двадцать лет спустя он женился на ней. Болтушка-библиотекарь физически не могла выдержать больше двух месяцев с мужчиной. Обязательно завязывалась ссора, в ходе которой Эйприл выдавала такие фразочки, которые большинство людей обычно не прощают. Эйприл зачастую страдала словесным поносом, считая, что говорит совершенно невинные вещи. "Тебе нельзя так много есть, - сказала она Дэнни на их первом свидании в "Закусочной Чарли". - У тебя огромный живот".
Несмотря ни на что, он продолжал с ней встречаться и вскоре понял, что своими остротами Эйприл не хотела оскорбить его - это просто была ее манера начинать беседу. Если человек сказал что-то не так - совсем не обязательно, что он плохой. Ему одиноко, он не привык, что его слушают, и когда все-таки случается поговорить, он не следит за своей речью. "Я очень рад, что ты заметила, - ответил ей тогда Дэнни, - я хотел привлечь твое внимание!" Эйприл густо покраснела, и Дэнни удивился, хотя сам, проливая на себя еду и прилюдно облизывая пальцы, мог смутить любую женщину. В общем, через год они поженились.
Поскольку ей было уже за тридцать, ему - за сорок, они сразу принялись делать ребенка, но когда попытка провалилась, она рассказала мужу про раннюю беременность. Дэнни был первым. Эйприл никому не говорила. Даже Кевин Бруттон не подозревал, что вот-вот станет отцом ребенка, похороненного за домом ее родителей.
После этого разговор о детях прекратился. Эйприл не ходила к гинекологу, и Дэнни не заставлял ее, потому что знал - она не желала ничего объяснять. И не хотела знать, что произошло, когда она много выпила и выбросилась из окна.
Всякий раз по возвращении из Саратога-Спрингс она рассказывала о неуправляемых детях своей сестры, которые утверждали, что Эйприл плохо готовит, и смеялись над ее северным акцентом. От этих рассказов у Дэнни портилось настроение: если бы Эйприл была матерью, думал он, то никогда бы не позволила своим детям так вести себя.
Эйприл приехала вчера вечером расстроенная. Опять завела разговор о племянниках, которые скоро вырастут, заведут собственные семьи…
- Кстати, где Бенджи? - спросила она.
- Э-э-э… гуляет.
- Где?
- Не знаю. - Дэнни не хотел говорить ей, но понимал, что рано или поздно придется. Он слишком устал, чтобы сопровождать старого пса, и днем выпустил его через заднюю дверь, но дворняга почему-то не вернулась. Не прошло и пяти минут, как они уже бродили по улицам в поисках Бенджи. Эйприл до хрипоты выкрикивала его имя. Домой они вернулись далеко за полночь. Дэнни паршиво себя чувствовал и мечтал поскорее заснуть, но Эйприл сначала два часа ворочалась, а потом ему приснился кошмаре участием Сюзан Мэрли. И сейчас он сидел в управлении, глотая пятую чашку кофе - лишь бы не вырубиться окончательно.
Зазвонил телефон.
- Кто там, Вэл? - промычал Дэнни секретарше.
"Боже милостивый, только бы не авария какая-нибудь!"
- Это ваша жена.
Дэнни взял трубку, и Эйприл тут же заверещала - с таким визгом, что только специально обученные люди разобрали бы ее речь. Она рассказала, что Бенджи нигде нет. Она всех обзвонила, расклеила объявления на фонарных столбах и церковном стенде, но никто не откликнулся.
- Ах, его, наверное, машина переехала! Бенджи задавили и похоронили!..
- Дорогая, успокойся, - сказал Дэнни, потирая виски. - Все знают нашего пса. Он обязательно вернется. Ну, встретил какую-нибудь собачку, влюбился…
- Позвони в службу спасения!
- Нет, Эйприл. Ты же знаешь, я не могу этого сделать.
Она тихо, с придыханием вскрикнула. Вышло забавно.
- Может, Сюзан Мэрли его похитила?
- Нет. Мы найдем его, обещаю.
- Вот здесь ты не прав, Дэнни. Слишком уж ты добрый, и тебе кажется, что все остальные такие же. Но я говорю: эта девушка - другая! И Пол Мартин с ней заодно!
- Эйприл, их единственное отличие - бедность.
Помолчав секунду, она продолжила:
- Дэнни, я понимаю, это безумие, но… ты бы ради меня проверил? Вдруг мой маленький Бенджи у Сюзан? Я слышала, по вечерам она ходит в бар "У Монти".
- Эйприл, ты бредишь.
Ее дыхание участилось, и он понял, что пора сдаваться. Полный идиотизм, но жена была так расстроена… А собаку надо держать на привязи. Часть вины, конечно, лежала на нем.
- Ладно, все равно собирался с Полом поздороваться. Он тоже бывает в баре.
- О, Дэнни, прошу тебя!..
- Хорошо, после работы заскочу туда.
- И про Бенджи спроси! - трепетно прошептала она.
- Да, дорогая.
После этих слов Дэнни повесил трубку.
Какое-никакое, а все-таки облегчение. В такой дождь ему все равно ночью не уснуть, уж лучше отвлечься от городских страдальцев, подумать о старой дворняге и о том противном чувстве, которое предвещало неладное. Дэнни просмотрел еще несколько отчетов, выпил две чашки кофе (секретарша чуть ли не ведрами варила его в надежде, что шериф перестанет просить добавки) и поехал в бар.
ГЛАВА 8
Мужчина входит в бар
Окна в баре "У Монти" были заклеены двумя слоями черного полиэтилена. Внутри - всегда темно, будто человеческий глаз не мог привыкнуть к лампочкам в шестьдесят ватт. К тому времени, как появился Дэнни Уиллоу, Пол Мартин уже добрых два часа потягивал шотландское виски.
Взяв стул, шериф сел рядом, и некоторое время они провели в тишине. Затем Дэнни достал "Капитан Блэк" и, нервно закурив, наблюдал за плотным облаком дыма, медленно растаявшим перед ним.
- Мне больше в Дагуате нравится, - сказал он.
- Тогда зачем ты здесь?
- Дай, думаю, заскочу поздороваться…
- А… ну привет.
- Здорово, - усмехнувшись, ответил Дэнни.
- Алоха! Эйприл в Саратоге?
- Уже нет - вчера приехала. Бенджи пропал. Она вся как на иголках.
- Нечего было так собаку называть. Отсюда и проблемы, - проворчал Пол.
- Нет, они начались, когда я с тобой познакомился.
- Бенджи, домо-ой! - взвыл Пол, изображая голос Эйприл.
Монти, бармен и владелец заведения, молча налил Полу еще виски с содовой и уселся в угол за стойкой смотреть телевизор.
- Уверен, что тебе нужно еще пить? - спросил Дэнни, когда Монти ушел. - Кэтти очень расстраивается, приходит к Эйприл с жалобами, которые мне приходится ежедневно выслушивать.
- И что? Жена отправила тебя сюда за вещдоками? Так смотри. - Пол жадно выпил.
- Ну да, делать мне больше нечего.
Пол брякнул пустым стаканом о стойку и крикнул Монти:
- Дорогой, мне еще!
- Хватит тебе, - встрял Дэнни.
Кряхтя, как старик, Монти поднялся, чтобы выполнить заказ. Пол всегда сравнивал этого низкорослого, пузатого человечка со злым Буддой. От бармена воняло тухлятиной, как от хронического алкаша, но Полу он все равно нравился.
- Пол, сбавляй обороты.
- Выродки хреновы…
- Чего?
- И Кэтти тоже… да все вы! Знаешь, почему мои ученики такие тупые? Потому что они - жертвы инцеста. Может, вы с Эйприл тоже в кровном родстве, а?
- Пол, у тебя неприятности?
- Да уж… Они всегда есть. Все случается. Или ничего.
- Ясно.
- Дос-сада…
Дэнни мрачно уставился в телевизор. Ведущий местных новостей сообщал, что на следующей неделе на Бедфорд обрушится дождь неимоверной силы. Дэнни вздохнул. Сидя в этом баре, он чувствовал себя одиноким и подавленным. Пол размышлял над своим поганым даром нагонять тоску на всех окружающих. Включая единственного друга.
- Эй, Дэнни. - Пол похлопал его по плечу. - Прости… меня.
- В очередной раз?
- Так… я чё-то не понял… ты принимаешь извинения или как?
- Принимаю.
- Угостишь?
- Нет.
Услышав ожидаемый ответ, Пол довольно ухмыльнулся. Дэнни с неохотой улыбнулся в ответ кривыми желтыми зубами.