Роберта и доктора охватила паника. При каждом шаге под ногами хрустели пауки, приползающие из ниоткуда, словно сама темнота порождала их. И вот весь подвал, вся лестница, сам спертый воздух вокруг стали черными от гнусных созданий.
На середине лестницы доктор развернулся, выхватил револьвер и начал палить в сторону саркофага.
По его руке побежала волосатая цепкая тварь, и Роберт, ахнув от ужаса, ударил по ней, размазав ядовитую кровь по твиду пиджака.
Шатаясь, они добрались до выхода. Там доктор вновь повернулся и швырнул подсвечник в чудовищного паука, внезапно выскочившего из темноты. Свеча, все еще вставленная в деревянное гнездо, покатилась по ступеням и тут же утонула в море членистоногих.
Тарантулы поползли из люка на первый этаж, продолжая преследование, а внизу зажегся неяркий свет. Потом раздался треск, потянуло гарью.
Доктор отпер дверь на улицу. Охваченные паникой, отец и сын выскочили наружу, спасаясь от армии пауков. С лицами, белыми как мел, они прислонились к стене.
- Это и правда был… Феррара? - прошептал Роберт.
- Надеюсь на это, - прозвучало в ответ.
Доктор указал на закрытую дверь. Из-под нее выбивались клубы дыма.
Возникший пожар уничтожил не только дом с обитой железом дверью, но и два соседних здания; с немалыми усилиями все же удалось спасти мечеть.
Утром следующего дня доктор Кеан, осмотрев дымящийся фундамент бывшего логовища пауков, покачал головой и обратился к сыну:
- Если наши глаза нас не обманули, Роб, то справедливое возмездие наконец настигло негодяя!
Пробившись сквозь толпу местных жителей, отец и сын вернулись в гостиницу. Их остановил портье.
- Простите, - сказал он, - кто из вас мистер Роберт
Роберт шагнул вперед.
- Полчаса назад, сэр, один молодой джентльмен оставил для вас сверток. Очень бледный джентльмен с черными глазами. Он сказал, что вы обронили это.
Роберт развернул небольшой пакет. В нем оказался перочинный нож с покоробленной огнем рукояткой из слоновой кости. Его собственный нож, отданный отцу в ужасном подвале в тот миг, когда упал первый паук. К посылке прилагалась карточка, на которой карандашом было выведено: "С наилучшими пожеланиями от Энтони Феррары".
Глава XVII. Рассказ Али Мохаммеда
Попрощавшись со всеми, высокий египтянин вышел из номера доктора Кеана. Воцарилась недолгая, но напряженная тишина. Лицо доктора было сурово, Сайм, сцепив руки за спиной, стоял у окна и смотрел на пальмы в саду при гостинице. Роберт в волнении переводил взгляд с одного на другого.
- Что он сказал, сэр? - обратился он к отцу. - Он упомянул о?..
Доктор повернулся, но Сайм остался неподвижен.
- Если ты о деле, приведшем меня в Каир, - ответил Брюс, - то да.
- Видите ли, - сказал Роберт, - мои познания в арабском близки к нулю…
Сайм не спеша, в своей обычной манере, повернулся и скучающе посмотрел на друга.
- Али Мохаммед, - спокойно объяснил он, - только что прибыл из Файюма, чтобы рассказать о выходящих из ряда вон событиях. Он не знал, насколько эти новости важны для нас, но ему самому происшествие показалось столь необычным, что он забеспокоился, а его очень сложно чем- либо смутить.
Доктор сел в кресло и кивнул Сайму.
- Расскажите Роберту, что мы услышали, - сказал он.
- Мы все связаны с этим делом.
- Ладно, - по-прежнему неторопливо продолжил Сайм.
- Когда мы покинули лагерь у пирамиды в Медуме, Али Мохаммед остался там с группой рабочих, чтобы кое-что завершить. Человек он довольно бесстрастный, не знает страха и ничего не боится. Но вчера ночью в лагере, точнее в бывшем лагере, произошло нечто, перепугавшее даже храброго Али.
Роберт кивнул, не отрывая взгляда от рассказчика. Сайм продолжал:
- Вход в пирамиду…
- Один из входов, - поправил доктор, чуть улыбнувшись.
- В пирамиде только один вход, - настоял Сайм.
Брюс махнул рукой со словами:
- Продолжайте. Обсудим эти археологические нюансы позже.
Сайм бросил на доктора утомленный взгляд и, воздержавшись от замечаний, возобновил рассказ:
- Лагерь располагался на спуске сразу под единственно известным входом в пирамиду в Медуме, можно сказать, лежал в тени постройки. Недалеко оттуда находятся тумулусы, древние захоронения, и дела, связанные именно с ними, заставили Али Мохаммеда задержаться в этой части Файюма. Он говорит, что около десяти вечера его разбудил необычный звук, точнее, звуки. Он вышел из палатки и посмотрел на пирамиду. Вход был прямо перед ним, где-то в пятидесяти или шестидесяти ярдах выше, но серебристый свет луны делал видимость почти идеальной. Поэтому он заметил, что из пирамиды вылетела целая стая летучих мышей.
- Летучих мышей! - повторил Роберт.
- Да. В пирамиде, разумеется, обитает небольшая колония летучих мышей, но они не охотятся стаями; именно потому Али Мохаммед так удивился - он никогда не видел подобного. Он отлично слышал хор их криков. Но он поверить не мог, что это они разбудили его, а также еще с десяток рабочих в лагере, уже стоявших рядом и смотревших в сторону пирамиды.
Ночи в Файюме необычайно спокойны. Ничто не нарушает полнейшую тишину, кроме воя шакалов, лая деревенских собак и прочих немногочисленных звуков, к которым быстро привыкаешь.
И в этом безмолвии хлопанье крыльев, издаваемое армией летучих мышей, было подобно взрыву. Некоторые рабочие еще толком не проснулись, но большинство выглядели очень напуганными. И вот они начали обсуждать, что же на самом деле их разбудило. Все пришли к выводу, что проснулись от страшного крика - предсмертного вопля женщины.
Сайм замолчал, поглядывая на собеседников, а на его невозмутимом лице показались признаки волнения.
- Продолжай же, - попросил Роберт.
Сайм не спеша продолжил:
- Мыши разлетались в разных направлениях, но охватившая лагерь паника не стихала. Али Мохаммед признался, что и сам ощутил приступ страха - об этом такие, как он, обычно предпочитают молчать. Только вообразите: стоят люди, смотрят друг на друга, постоянно оглядываясь на вход в гробницу. А потом до них донесся запах, и это стало последней каплей - все бросились бежать из лагеря…
- Запах? Какой запах? - занервничал Роберт.
Доктор Кеан развернулся в кресле и в упор посмотрел
на сына.
- Запах Аида, мальчик мой! - мрачно заметил он и вновь отвернулся.
Заговорил Сайм:
- Естественно, я не знаю подробностей, но только что- то по-настоящему страшное могло так перепугать египтянина! Стояло безветрие, но вонь волной нахлынула на них, словно принесенная горячим хамсином.
- Ветер был действительно горячим?
- Сложно сказать. Али Мохаммед уверяет, что дул он прямо из входа в пирамиду. И толпа ринулась прочь явно не из отвращения, а от неприкрытого животного страха. Рабочие, не останавливаясь и не оглядываясь, добежали до ближайшей железнодорожной станции в Рекке.
Все опять помолчали.
- Это случилось минувшей ночью? - спросил Роберт.
Отец кивнул.
- Этот человек приехал первым же поездом из Васты, - сказал он. - Нам тоже нельзя попусту тратить время!
Сайм уставился на него.
- Не понимаю…
- У меня есть цель, - спокойно объяснил доктор. - Я должен уничтожить, растоптать, как поганую тварь, одно существо - не могу назвать его человеком - Энтони Феррару. Мне кажется, Сайм, что вы с нами заодно.
Сайм, нахмурившись, барабанил пальцами по столу и исподлобья смотрел то на одного, то на другого Кеана.
- Своими собственными глазами, - проговорил он, - я видел ту таинственную трагедию, которая привела вас, доктор, в Египет, и в какой-то мере я разделяю ваше мнение относительно Феррары. Вы ведь не знаете, где он?
- Со времени отъезда из Порт-Саида, - ответил доктор, - я ничего о нем не слышал, но леди Лэшмор, подруга - и невинная жертва, сохрани ее Господь! - Феррары в Лондоне, уехала после того, как провела день в каирской "Семирамиде". Но куда?
- А при чем здесь леди Лэшмор? - спросил Сайм.
- Если то, чего я опасаюсь, все же случилось… - ответил доктор Кеан. - Но не будем забегать вперед. Сейчас мне достаточно того, что вчера в половине девятого, по моим сведениям, леди Лэшмор отправилась на поезде из Каира в Луксор.
Роберт непонимающе взглянул на отца.
- Вы что-то подозреваете, сэр?
- Думаю, что она поехала в Васту, - ответил доктор.
- Все равно ничего не понимаю, - объявил Сайм.
- Поймете позже. Нельзя терять ни минуты. Вы, египтологи, думаете, что Египет почти ничего не может предложить вам; к примеру, вы утратили всякий интерес к пирамиде в Медуме, как только поняли, что в ней нет сокровищ. Но вы практически ничего не знаете о том, что на
самом деле там было, Сайм! Этого не знали ни Мариет, ни Масперо. Мы с покойным сэром Майклом Феррарой, как и вы, разбивали лагерь у пирамиды в Медуме и совершили открытие…
- Какое же? - В Сайме проснулся интерес.
- А вот этого я сказать не могу - на моих устах печать молчания. Вы верите в черную магию?
- Не уверен.
- Ладно, не смею переубеждать. И хотя вам это вряд ли известно, пирамида в Медуме когда-то являлась оплотом древнего колдовства, вторым по значимости в Египте! Молю небеса, чтобы я ошибался, но в исчезновении леди Лэш- мор и рассказе Али Мохаммеда я вижу страшные предзнаменования. Позвоните и узнайте расписание поездов. Нельзя терять ни минуты!
Глава XVIII. Летучие мыши
Рекка осталась в миле позади.
- Путь до пирамиды, - сказал доктор Кеан, - займет еще час, хотя и кажется, что она совсем рядом.
И в самом деле, в фиолетовых сумерках чудилось, что до мастабы в Медуме рукой подать, хотя предстояло преодолеть еще четыре мили. Они ехали на ослах по узкой тропе, проходящей по плодородным долинам Файюма. Только что под злой собачий лай они миновали деревню и сейчас следовали вдоль высокой насыпи. Впереди, где зеленый ковер трав перетекал в серый океан пустыни, возвышалась одинокая мрачная гробница, приписываемая египтологами фараону Снофру; она скорее напоминала каприз природы, чем творение рук человеческих.
Кеаны ехали впереди, а Сайм с Али Мохаммедом замыкали небольшой караван.
- Я по-прежнему пребываю в совершенном неведении, сэр, относительно цели нашего путешествия, - начал Роберт. - Почему вы полагаете, что там мы найдем Энтони Феррару?
- Я не думаю, что мы найдем его там, - последовал загадочный ответ, - но я почти уверен, что он там находится. Я должен был все предвидеть и теперь раскаиваюсь, что не предпринял ничего, чтобы предотвратить это.
- Что "это"?
- Роб, ты просто не в силах понять, в чем дело. Безусловно, мне следовало опубликовать факты - именно факты, а не предположения - известные мне о пирамиде в Медуме, но я побоялся, что надо мной будут смеяться все египтологи Европы, что меня объявят сумасшедшим.
Роберт немного помолчал, но потом вновь заговорил:
- Путеводители утверждают, что это просто пустая гробница.
- Конечно, пустая, - мрачно ответил отец, - иными словами, в погребальной камере фараона нет тела. Но когда-то оно там было, а другая камера пирамиды даже сейчас отнюдь не пуста.
- Но если вы знаете об этой камере, сэр, почему держите все в тайне?
- Потому что у меня нет доказательств ее существования. Я знаю, что она там, но понятия не имею, как туда войти; я знаю, для чего ее использовали раньше, и допускаю, что вчера ночью внутри был проведен тот же богопротивный ритуал - спустя четыре тысячи лет! Даже ты не поверил бы мне, если бы я рассказал то, что знаю, или только намекнул о том, что подозреваю. Ты ведь читал о Юлиане Отступнике?
- Конечно. Даже помню, что он практиковал некромантию.
- Пребывая в месопотамском Харране, он останавливался в Храме Луны и там общался с неким магом и его окружением, а после этого ночного бдения запер святилище, запечатал двери и выставил у ворот стражу. Его убили во время одной из войн, и он так никогда и не вернулся в Хар- ран, но при Иовиане печать сломали и храм открыли, а внутри нашли подвешенный за волосы труп - я избавлю тебя от подробностей; это был случай применения самой жуткой магии - антропомантии.
На лице Роберта был написан ужас.
- Вы полагаете, сэр, что пирамиду использовали в тех же целях?
- В прошлом ее использовали по-разному, - спокойно ответил отец. - А то, что оттуда разлетелись летучие мыши, указывает на повторение древней практики вчера ночью. Впрочем, как и кое-что еще.
Сайм, тоже слушавший этот странный разговор, крикнул:
- До заката не доберемся!
- Нет, - ответил доктор, поворачиваясь в седле, - но это не столь важно. Внутри пирамиды разница между днем и ночью не имеет значения.
Они миновали деревянный мостик и теперь направлялись непосредственно к огромным руинам по другую сторону насыпи. Все молчали, а Роберт глубоко задумался и вдруг сказал:
- Могу согласиться, что Энтони Феррара действительно посетил это место прошлой ночью, хотя я не совсем понимаю все ваши аргументы. Почему вы думаете, что он все еще там?
- Суть такова, - не торопясь, объяснил отец, - дело, по которому он здесь, требует двух суток. Больше ничего не добавлю, ведь, если ошибусь или не смогу предоставить доказательств и поспешу поделиться с тобой своими подозрениями, ты несомненно сочтешь меня безумцем.
Путь на ослах от Рекки до пирамиды в Медуме занимает по меньшей мере полтора часа, и экспедиция выбралась за пределы обрабатываемых земель и оказалась среди песков пустыни не раньше, чем заходящее солнце исчезло в сиреневых тенях египетской ночи. Грандиозная гранитная постройка, бледно-желтая в свете луны и оранжевая в лучах солнца, уже обрела свои внушительные размеры и теперь казалась огромной квадратной башней, возвышающейся, если брать вместе с песчаной насыпью, на добрую сотню метров над пустыней.
На свете нет ничего более восхитительного, чем оказаться ночью, в полном одиночестве, в тени пирамид, созданных неизвестно кем, как и с какими целями; несмотря на весь апломб современных исследователей, эти невероятные строения так и остаются неразрешимой загадкой таинственного народа.
Ни Сайм, ни Али Мохаммед, натуры чрезвычайно сдержанные, не могли ощутить все нюансы впечатлений, производимых этим зрелищем на людей с более тонкой психической организацией, чья душа трепещет, когда они попадают в такие места. Но доктор Кеан и Роберт, каждый по-своему, чувствовали исходящее от этого святилища древних времен дыхание прошлого.
Великое молчание пустыни - ни в одном уголке мира не бывает так тихо; одиночество безводного океана, которое невозможно просто вообразить - только испытать; легенды об освященном веками здании, выросшие на благодатной почве местной истории; и наконец связь древнего храма с тайными знаниями, магией, безбожными занятиями Энтони Феррары - все это вместе наполняло наших героев сверхъестественным ужасом и требовало от них предельного мужества.
- Что теперь? - спросил Сайм, выбираясь из седла.
- Отведем ослов наверх, - ответил доктор Кеан. - Там есть гранитные блоки, и можно привязать животных.
Отряд молча начал утомительное восхождение по узкой тропе к вершине насыпи, пока, поднявшись метров на тридцать над пустыней, не добрался до стены величественной постройки. Здесь путешественники оставили ослов.
- Мы с Саймом, - спокойно распорядился доктор, - войдем в пирамиду.
- Но… - попытался возразить сын.
- Даже если не принимать во внимание усталость от дороги, - продолжил ученый, - следует помнить, что температура в нижней части мастабы очень высока, а воздух отвратителен, - тебе с твоим здоровьем и думать не стоит о походе туда. И это не все; снаружи необходимо кое о чем позаботиться - возможно, даже более важном. - Он посмотрел на напряженно слушающего Сайма и продолжил: - Пока мы будем продвигаться внутрь и вниз по северному коридору, Али Мохаммед и ты, Роберт, должны охранять южную стену.
- Зачем? - тут же спросил Сайм.
- Именно там находится вход в верхнюю ступень пирамиды…
- Но верхняя ступень почти в двадцати метрах над нами. Даже если предположить, что там когда-то был вход - в чем лично я глубоко сомневаюсь - то сейчас сбежать через него просто невозможно. Нельзя спуститься по внешней стене пирамиды, да и забраться по ней тоже пока никому не удавалось. Для исследования пирамиды в свое время пришлось возвести леса. Стены неприступны.
- Может, и так, - согласился доктор, - но все же у меня имеются причины не оставлять южную сторону без присмотра. Если на ступенях пирамиды что-то появится, все равно что, Роб, стреляй, не раздумывая!
То же самое он повторил Али Мохаммеду, чем сильно удивил египтянина.
- Ничего не понимаю, - бормотал Сайм, - но допускаю, что у вас на то веские причины. Будь по-вашему, но хотя бы намекните, с чем мы можем столкнуться внутри? Однажды я был там и не горю желанием повторять опыт. Внутри почти нельзя дышать, а спускаться на уровень ниже - сложная работенка: мало того, что весьма затруднительно лезть по проходу высотой в сорок сантиметров, вы же, конечно, знаете об этом, нам также предстоит весьма небезопасный подъем по вертикальной шахте в саму гробницу. Ну на змей мы, конечно, вряд ли наткнемся, - иронично добавил он.
- Вы еще забыли о возможности наткнуться на Энтони Феррару, - сказал Брюс Кеан.
- Простите мой скептицизм, доктор, но я не могу представить, что кто-либо добровольно пойдет в такое ужасное
место.
- Я по-прежнему уверен, что он там.
- Тогда он попался! - мрачно отметил Сайм и проверил свой браунинг. - Если только…
Он замолчал, а на обычно спокойном лице отразился страх:
- Если только он не будет ожидать нас в конце узкого лаза.
- Вот видите! - воскликнул Брюс. - Но мы обязаны покончить с ним. Предупреждаю, что никогда в жизни вам, вероятно, не угрожала и не будет угрожать такая опасность. Я не прошу вас идти со мной. Я готов действовать в одиночку.
- Вот это вы зря, доктор, - в голосе Сайма прозвучал вызов. - Пусть остальные займут свои места.
- Но, сэр… - начал Роберт.
- Ты знаешь, куда идти, - отдал приказ отец. - Нельзя терять ни минуты, и хотя я опасаюсь, что мы уже опоздали, не исключено, что нам все же удастся предотвратить страшное преступление.
Высокий египтянин и Роберт Кеан перебрались через груды мусора и обломки плит и скрылись за огромной стеной. Сайм и доктор полезли вверх по зигзагообразному проходу, ведущему к коридору внутрь пирамиды. Перед квадратным черным проемом они остановились и переглянулись.
- Можно оставить верхнюю одежду здесь, - сказал Сайм. - Вижу, у вас ботинки на резиновой подошве, а вот мне сапоги лучше снять, иначе не почувствую, куда ступаю.
Брюс кивнул и без лишних слов начал расстегивать куртку; Сайм последовал его примеру. Потом доктор наклонился, чтобы положить свою шляпу на стопку одежды, но так и остался в этом положении, заметив валяющийся неподалеку темный предмет. Он наклонился еще ниже, разглядывая находку с необычайной внимательностью.
- Что это? - дернулся Сайм, взглянув на Кеана.