- Что будет легче?
Элейн нахмурилась. Куда-то исчез ее уверенный, начальственный тон. Она растерянно терла себе виски.
- Рабочие материалы. Мэйлин… с ними работала. Помоги Ребекке.
- Ясно. Я понял. Простите.
Та же история, что с Крисом и другими. Знают ровно столько, сколько нужно, и категорически боятся узнать больше.
- Я не считаю, что тебе нужно постоянно сидеть возле Ребекки, пока она знакомится с делами. Но сейчас ей требуется твоя помощь. Уильям помогал Мэйлин… - Элейн поморщилась и вновь потерла виски. - Иди к Ребекке. Аллан сам справится. Эмити ты ничем не поможешь, а Ребекка нуждается… Здесь такой яркий свет. Он всегда действует на мои глаза.
Байрону стало неловко. Кажется, он не делился с Элейн никакими сведениями, которые могли бы вызвать приступ головной боли.
- Элейн, а почему бы вам не отдохнуть пару деньков? Сходите в SPA-салон. Я слышал, у них есть неплохие процедуры, помогающие при головных болях.
- Не надо из-за меня волноваться, Байрон. Обычная головная боль. С вашего разрешения, я все-таки прогуляюсь в кондитерскую. Чашка кофе поможет мне лучше SPA-салона. Два дня! Как я могу бросить работу?
- М-да, вы правы. Без вас я вообще зашьюсь… Ладно. Аллан действительно справится сам. Я пойду к Ребекке, а вы - прямым ходом в кондитерскую.
Ребекка стояла в проеме своего нового кабинета.
- Элейн, а я вас искала. Мне нужны сведения о родившихся девочках, носящих имя Дайша.
Элейн, к которой сразу вернулось ее прежнее состояние, указала на нижний ящик шкафа.
- Записи о рождениях собраны там. Дайша? Уильям тоже упоминал это имя и просил найти сведения о ней. Я как раз все нашла и унесла папки к себе. Сейчас схожу.
Через минуту Элейн вернулась с несколькими папками.
- Я еще не все просмотрела. Пока нашла только две записи. Одна Дайша родилась пять лет назад. Мать зовут Челси, отца - Роберт.
- А вторая? - спросил Байрон.
- Второй семнадцать. Мать зовут Гейл, имя отца не указано. Он - не уроженец Клейсвилла. Эта Дайша некоторое время назад уехала. Вот справка из школы. Записано со слов матери. Девочка захотела переехать к отцу. Я решила проверить. Вчера несколько раз звонила ее матери. Номер не отвечал.
Элейн развела руками.
- Здесь есть адрес. Вот.
- "Санни-Глейдс", - прошептала Ребекка. - Это она.
43
Дайша вернулась в своей бывший дом. Тела исчезли. Поначалу она думала их сохранить, но чем больше ела, тем больше вспоминала, а она толком еще не знала, стоит ли ей вспоминать еще. Люди, которых она встретила в городе, и так помогли ей вспомнить больше, чем она хотела бы.
Листья, запихнутые ей в рот… Руки, сдавившие ее горло.
Она знала, что ее убили, а когда пробудилась, ей помешали вернуться домой.
Нужно найти женщину, окруженную сиянием. Хранительницу. Услышать слово, получить пищу.
Кто-то помешал ей вернуться, хотя она тогда и ощущала нить, исходящую из середины тела. Нить привела бы ее сюда, домой, к Хранительнице. Когда Дайша только пробудилась, она знала, куда идти.
Дыхание, питье и еда.
Если бы тела Гейл и Пола остались здесь, то через какое-то время и они пробудились. Поэтому Дайша позвонила и подсказала адрес. Ей не хотелось, чтобы они пробуждались. Хранительница постарается, чтобы такого не случилось. Дайша это понимала. Она теперь многое понимала. Чем дольше продолжалась ее жизнь после смерти, тем больше она вспоминала из того, что раньше знала и видела. Это зависело и от количества пищи. А пищи ей сейчас хватало.
Она вспомнила Холодного Человека. Он тоже был в городе. Она вспомнила ту женщину. Нет, не прежнюю Хранительницу. Другую.
- Тогда отпустим их, - говорила та женщина. - Они все сделают, как надо. А когда все будет сделано, мы снова убьем их.
Дайша помнила, как выглядит та женщина. Помнила ее голос. Это из-за нее Дайша убила прежнюю Хранительницу. Та женщина послала Дайшу и велела убить Мэйлин.
Последнее воспоминание было самым страшным: "Меня потому и убили, чтобы я затем убила Хранительницу".
44
Николас стал мэром еще при прежних Гробовщике и Хранительнице. Он не знал, как вести себя с новыми и что им говорить. До сих пор ему еще не приходилось отвечать на вопросы, заполнять анкеты или что-либо объяснять.
Секретарша доложила о приезде Байрона и Ребекки. Мэр попросил провести их в кабинет и теперь пытался сообразить, как с ними общаться. От нового Гробовщика веяло угрозой. Новая Хранительница держалась гораздо спокойнее. Этим она напоминала свою бабушку. Николас знал, что Ребекка Барроу родилась не в Клейсвилле, прожила здесь менее трех лет и впоследствии бывала лишь наездами. В голове Николаса Уиттакера замелькали мысли о возможностях, доступных тем, кто родился за пределами Клейсвилла. Мэр тут же отогнал от себя эти мысли. Подобно всем мужчинам своего рода, он родился и вырос в этом городе. Уиттакеры покидали город только на время и ради вполне определенных целей. Их было две: учеба и поиск жены.
- Прошу располагаться, - сказал Николас, указывая на диван и стулья.
- У нас есть вопросы, - с места в карьер начал Гробовщик.
Хранительница стиснула ему руку.
- Вы знаете, кто мы? - спросила она Уиттакера.
- Знаю, - он прошел к бару. - Желаете выпить?
- По-моему, рановато еще для выпивки, - поморщился Гробовщик.
- Алкоголизм, несомненно, является болезнью, - пустился в свое любимое рассуждение мэр. - Но, к счастью, жители Клейсвилла от нее застрахованы, как и от всех прочих. Правда, не на всю жизнь, а до восьмидесяти лет. Потом вся защита пропадает. - Он налил себе щедрую порцию виски. - А вы, мисс Барроу?
- Нет, спасибо.
Она села на диван. Туда же уселся и Гробовщик.
Разговаривать, сидя за письменным столом, было неучтиво. Николас взял бокал и сел напротив своих посетителей.
- Вы знаете о договоре? Об… особом положении жителей города?
- Кое-что знаем, - ответила Хранительница. - Мы знаем о существовании договора.
- А еще мы знаем, что людей убивает вовсе не дикое животное, - добавил Гробовщик.
Мэр покачал головой.
- В этом надо убедиться. Возможно, не животное в привычном понимании этого слова. Но любое существо, жестоко убивающее людей… Животное - прекрасное слово. Совсем недавно жертвой… животного стала одна из членов городского совета. Некоторое время назад таким же способом была убита ваша бабушка. - Он выразительно посмотрел на Хранительницу. - Я достаточно повидал и могу сказать: это существо - в большей степени животное, нежели человек…
Гробовщик промолчал, однако изгиб его рта подсказал мэру: Байрон Монтгомери думает в точности так же. А вот новая Хранительница насупилась и сказала:
- Это не их вина. Если бы о мертвых заботились, как надо…
- Об этом животном точно не заботились, и потому вам нужно поскорее найти его и восстановить спокойствие в городе.
Николас говорил ровным голосом, но от одной мысли об изуродованном теле Бонни-Джин у него противно сводило живот.
- И это все, что ты можешь нам сказать? "Найти и восстановить спокойствие в нашем городе"? - Тон Гробовщика был далеко не дружелюбным. - А ты знаешь, что мы пережили на этой неделе? Кого потеряли? Мы пришли сюда не за приказом: найти и восстановить порядок. А как насчет помощи? Я уже не говорю о простом человеческом сочувствии.
- Байрон, - тихо осадила его Хранительница, взяв за руку. - И все-таки, что вы можете нам рассказать? - спросила она обращаясь к мэру.
Николас пристально поглядел на обоих.
- Первой жертвой стала миссис Барроу. Сегодня было обнаружено изуродованное тело Бонни-Джин Блю. Я не знаю, какими критериями руководствуется это животное, если тут вообще можно говорить о критериях. Были и другие нападения. К счастью, там ограничивалось лишь укусами. Более десятка случаев. - Мэр глотнул виски. - В любом другом месте такие события всколыхнули бы город. Наши жители не в состоянии связать все случаи вместе. Воздействие договора. Связывать события и делать выводы могут лишь члены городского совета. Насколько я знаю, так было всегда.
- А где текст договора? - спросила Хранительница. - Покажите его. Наше положение дает нам право его прочитать.
- Содержание договора всегда передавалось устно. Кажется, из соображений безопасности, чтобы договор случайно не попал в чужие руки… Никаких текстов.
Николас испытывал странное чувство вины, будто нарушал сейчас верность занимаемому посту.
- Поверьте, Клейсвилл - прекрасный город, - сказал, обращаясь прежде всего к Хранительнице. - Мы годами жили без происшествий. Если кто-то из мертвецов вдруг пробуждался, ваша бабушка знала, что нужно делать. Мудрее ее не было во всем Клейсвилле.
- Но почему нужно соглашаться с таким порядком вещей? - не унималась новая Хранительница. - Почему жители Клейсвилла соглашаются с такой жизнью и не пытаются ничего изменить?
Николасу очень не хотелось говорить на эту тему. Не хотелось признаваться в том, что временами беспокоило и его самого.
- Этот порядок вещей… сложился давно. Нам не у кого спросить. Основатели города давным-давно умерли… Да, мы не можем уехать отсюда. Мы рождаемся и умираем здесь. А в промежутке не так уж плохо живем. Нам есть с чем сравнивать. Достаточно включить телевизор и посмотреть выпуск новостей.
Он прошел к бару и налил себе вторую порцию.
- Думаю, многие жители других городов согласились бы на такую жизнь. У нас никто не болеет. Мы умираем либо от несчастного случая, либо от старости, либо… когда решаем добровольно уйти и освободить место для других.
Услышав это, Гробовщик и Хранительница переглянулись.
- Мисс Барроу, наверное, вы не знаете, что у нас в городе нет… свободы рождаемости. Существует очередь на рождение детей. Людям приходится ждать, пока кто-то не умрет. Правда, некоторым семьям мы предоставляем исключение.
Он внимательно посмотрел на своих посетителей.
- Можно заработать это право, выполняя общественно значимую работу. Можно передать свое право на рождение другому, подвергшись добровольной стерилизации. Население Клейсвилла не может расти бесконтрольно. Основатели предвидели и этот аспект. Они позаботились, чтобы всем жителям хватало пищи и других необходимых ресурсов.
- Но это было несколько веков назад, - возразила Хранительница. - Сейчас пища и прочие товары - не проблема. Их можно закупать где угодно.
- Согласен. Но в городе ограниченное число рабочих мест. К сожалению, у нас сейчас есть бедные, поскольку население превысило норму и мы не можем всех обеспечить работой.
Николас натянуто улыбнулся.
- В нашей жизни много привлекательного, но чтобы она оставалась такой и впредь, ею надо управлять. Мы должны опираться на имеющиеся у нас ресурсы. В частности, на вас обоих.
- Что-то меня не тянет соглашаться с такими порядками, - признался Гробовщик.
- Лично я посоветовал бы вам не забивать себе голову вопросами. Гораздо лучше, если каждый из вас будет выполнять свою работу, как я выполняю свою, - сказал мэр, глядя на них. - Вы занимаете в городе особое положение. Но должно же существовать… разделение труда. Мы справляемся с проблемами города, вы справляетесь с проблемой животных.
Хранительница встала, а поскольку рука Гробовщика лежала в ее ладонях, он тоже встал. На мгновение Николас им позавидовал. Они не одиноки. Потом он напомнил себе, что Хранительницы и Гробовщики в большей степени подвержены насильственной смерти, чем все прочие уроженцы Клейсвилла. Роз без шипов не бывает.
Николас тоже встал.
- Я еще не сказал о некоторых ваших преимуществах. Вы до конца жизни освобождены от большинства расходов. Сомневаюсь, чтобы вам об этом рассказывали, но вам не придется платить за то, за что платят большинство наших жителей. Расходы Гробовщика и Хранительницы город берет на себя. Это не компенсирует известного риска, с которым сопряжена работа каждого из вас, однако мы будем удовлетворять все ваши разумные потребности. Каждый из вас может обзаводиться детьми, когда пожелает. Число детей не ограничивается.
- Это не самое главное, - твердо сказала Ребекка.
- Конечно, - согласился Николас, провожая их до двери. - Встретимся на заседании городского совета. Но я буду признателен, если вы сообщите мне о решении проблемы с животным.
Хранительница сжалась. Гробовщик молча кивнул.
45
- Останови машину! - вдруг потребовала Ребекка, ударяя ладонью по приборной доске.
- Здесь? - удивился Байрон. - Мы же еще не доехали до твоего дома.
- Прошу тебя, остановись.
В ее глазах, вокруг радужной оболочки, опять появился серебристый блеск.
Байрон остановил машину, достал из бардачка револьвер, шприц и последовал за Ребеккой. Она двигалась уверенно, словно знала, куда идти. Они миновали несколько кварталов и почти подошли к ее дому, когда Ребекка замерла, втянула в себя воздух и прошептала:
- Она пришла ко мне.
Байрону хотелось забежать вперед и взглянуть ей в глаза. Опять перемена? И его Ребекка становится существом того мира? Неужели то же происходило и с Мэйлин? Интересно, его отец сумел привыкнуть к этому мертвенному серебристому блеску? Вопросы обождут. Сейчас его главной заботой была безопасность Ребекки. Байрон шел за ней, держа руки в карманах куртки; правая сжимала рукоятку револьвера, левая - стеклянный цилиндрик шприца.
Дайша стояла на крыльце. С виду - обычная девчонка, решившая подождать отлучившихся соседей. Байрон нащупал предохранитель револьвера. "Могу я выстрелить в нее? Или здесь тоже есть какие-то правила?"
- Ты мертва, - сказала Ребекка и поманила Дайшу к себе. - Ты опять пришла сюда. Зачем?
Дайша напряглась, но не убежала.
- Знаю, что мертва. Не я одна.
- Тебя зовут Дайша? - спросила Ребекка.
Девчонка настороженно кивнула.
- Выслушай меня, Дайша.
Ребекка приблизилась на несколько шагов, но на крыльцо подниматься не стала.
- Ты должна позволить мне…
- Нет! - крикнула девчонка. - Я не знаю, как это выглядит, но нет!
Она замахала руками, словно хотела отогнать Ребекку.
Байрон застыл в нерешительности. Если выхватить револьвер, это спугнет мертвую девчонку. Но ведь никто не знает скорости ее реакций. Вдруг она бросится на Ребекку раньше, чем он успеет выстрелить?
- Тогда зачем ты пришла? - спросила Ребекка.
- Хотела тебя предупредить, - промямлила Дайша.
- Предупредить? - осторожно переспросила Ребекка. - О себе?
- Нет.
- А ты помнишь, что ты убила мою бабушку? - все тем же мягким, почти ласковым голосом спросила Ребекка. - Ты убила ее в этом доме.
- Я не хотела ее убивать… Когда мы пробуждаемся, мы идем к Хранительнице. Почему, не знаю. Может, ты знаешь? Ты вся… в сиянии.
Дайша подошла к краю крыльца.
- Яркая такая, светишься изнутри. И я… - Она растерянно замотала головой. - Я должна была к ней прийти.
- И ты пришла… А теперь ты снова здесь. Вот я и хочу знать: зачем?
Дайша как-то странно улыбнулась.
- Я не должна была приходить. Мне не нужно было сюда приходить. Никогда. Я могу уйти…
Байрон был совсем рядом, готовый помочь Ребекке. Его разрывало между здравым смыслом и интуицией. Здравый смысл требовал выхватить револьвер и всадить в мертвую девчонку несколько пуль. Интуиция советовала не вмешиваться.
- Тогда зачем вообще ты приходила? - спросил он Дайшу, отвлекая внимание на себя. - Сама же говоришь, что не надо было приходить сюда, но ты пришла. Зачем?
Дайша с заметным трудом отвела взгляд от Ребекки и посмотрела на Байрона. Кое-как ей это удалось.
- Не знаю, кто он, но он… как я. Он тебя ищет.
Ребекка не дрогнула.
- Тебе нельзя оставаться в этом мире. Он для тебя чужой, - сказала она Дайше.
- Я не хотела умирать. И не просила, чтобы меня…
Дайша наморщила лоб, пытаясь что-то вспомнить. Потом закусила нижнюю губу. Детская ладошка сжала перила крыльца.
- Дайша, - позвала ее Ребекка, вновь переключая внимание на себя. - Хочешь, я покормлю тебя? Может, ты хочешь пить? Ты же, наверное, за этим сюда шла, но забыла.
Дайша вдруг засмеялась.
- Нет. От тебя не хочу. Я не буду есть и пить у тебя… нет.
Ребекка коснулась ее руки.
- Я предлагаю обычную пищу, а не…
- Нет, не надо, - шепотом отказалась Дайша. - Я приходила. Ела. Пила. Слушала. Она предлагала мне… Я не могла прийти сюда… раньше. Никак не могла. Я чувствовала: она звала меня. Все время звала.
- Мэйлин?
Дайша кивнула.
- Мне нужно было… как воздух. Но я не могла… Мне помешали.
У Байрона по спине поползли мурашки.
- Ты говоришь: когда ты пробудилась, кто-то помешал тебе сюда прийти. Да?
- Я хотела прийти. Хотела ее найти, - призналась Дайша. - И не смогла.
Ее голос стал хнычущим, как у потерявшегося, испуганного ребенка.
- Но ты все-таки пришла, - напомнил ей Байрон. - Кто тебя задержал?
- Я пришла, - согласилась Дайша. - Но тогда я уже была очень голодная. Было уже слишком поздно.
- Кто тебе помешал? - снова спросил Байрон.
Где-то поблизости послышался истошный женский крик. Дайша вырвала свою руку из руки Ребекки и спрыгнула с крыльца. Чувствовалось, ей страшно.
- Он здесь, - прошептала она, пятясь задом.
- Кто? - спросила Ребекка, вновь протягивая руку. - Дайша, прошу тебя, назови его имя!
Тело Дайши задрожало и растаяло, словно было соткано из тумана.
Ребекка и Байрон побежали на крик. Вскоре раздался второй крик, пронзительнее прежнего. Байрон инстинктивно схватил Ребекку за руку, и они побежали рядом.
Позади магазина, торгующего подержанными вещами, на песчаной дорожке лежала Эмити Блю. "Голодного мертвеца" уже не было, но Ребекка отчетливо чувствовала его присутствие. Значит, Дайша не соврала, и по Клейсвиллу разгуливает несколько "животных".
- Эмити, что случилось? - спросил Байрон, приподнимая ее.
Правая рука девушки была плотно прижата к ключице. Черная футболка густо пропиталась кровью.
- В сумке, - сказала Эмити и замотала головой.
Ребекка раскрыла сумку, вывалив содержимое прямо на землю: бутылочки спиртного, водяной пистолет, несколько небольших пластиковых бутылок с водой, электрошокер и записная книжка.
- Святую воду, - прохрипела Эмити. - Не хочу становиться… как они.
- Ты и не станешь. Это не зар…
- Умоляю.
- Сейчас.
Байрон отвинтил крышку пластиковой бутылки и промыл рану Эмити. Красноватая струйка потекла на песок, промочив бурый лист и сигаретный окурок.
- Быстрее, - сказала Ребекка.
Она только сейчас заметила людей, выбежавших из магазина. Ей было не до зевак. Ребекку тянуло дальше. Напавший на Эмити находился не так уж далеко. Она ощущала его волну.
К Ребекке сквозь кольцо собравшихся протолкнулась женщина. Лицо она помнила, а имя забыла.
- Мы вызвали "Скорую", - сказала женщина. - Я услышала крик. Муж думал, это по телевизору. Вам чем-нибудь помочь?
- Скажите всем, чтобы стояли поодаль, - попросил Байрон.
Женщина кивнула.
- Ты что-нибудь видела? - спросил Байрон, вновь поворачиваясь к Эмити.