Она подошла к двери грузового отсека. Позади нее начали открываться и другие ящики. Из первого показался ее кузен Мэрвин, который принадлежал к ирландскому клану Лицана. Из ящиков выбрались мужчина и женщина. Брат Ниав и сестра Бриджит оба были невысокого роста, но отличались могучим телосложением. У них были рыжеватые вьющиеся полосы и темные глаза, а бледная кожа была покрыта едва заметными веснушками. Ниав и Бриджит принадлежали к нечистокровным членам клана Лицана. Хотя они и держались позади всех, Иви бросила на них недовольный взгляд. Никто не возражал против того, чтобы она только с Мэрвином и, конечно же, Сеймоуром поехала в Рим, чтобы учиться в академии. Но в этот раз Доннах и Катриона, и даже мать Иви, друидка Тара, настояли на том, чтобы в Гамбург они взяли с собой для охраны двух слуг. Даже Сеймоур был не в восторге от этой идеи.
"Я сам могу за тобой присмотреть, сестренка!" - прорычал он.
Иви пожала плечами.
- После того что произошло год назад на острове, справедливо полагать, что мы можем оказаться в опасности.
"Ты можешь оказаться в опасности", - поправил он, но Иви не стала вдаваться в подробности. Она повернулась к другим ящикам, на которых была табличка Лондонского порта и из которых теперь выбирались наследники Вирад: пятнадцатилетняя Ровена, ее семнадцатилетний кузен Раймонд и Малколм, самый старший, которому этим летом исполнилось восемнадцать. Согласился ли он добровольно провести еще один год в академии, чтобы поучиться не только у Носферас и Лицана, но и у Фамалия? Или лорд Мильтон отправил его для защиты младших наследников после того, как Вирад в Ирландии потеряли одного из своих детей при столь трагических обстоятельствах? Ирен была уничтожена, и лишь воспоминания о молодой вампирше продолжали жить.
Иви посмотрела на Малколма. Странно. Если она не ошибалась, он еще не провел ритуал и продолжал питаться кровью животных, как и остальные молодые наследники, для которых было опасно пить человеческую кровь. Юные вампиры должны сначала достичь определенной зрелости и ментальной силы, чтобы уметь противостоять жажде, которую разжигает дурман крови. Как легко можно потеряться в состоянии экстаза и пропустить момент, когда звучит последний удар сердца жертвы, душа которой покидает этот мир. Хотя вампир, пьющий кровь покойника, не погибает, как от лучей солнца, он может превратиться в отупевшего безвольного живого мертвеца.
Принял ли Малколм это решение добровольно?
За наследниками из Англии поднимались сопровождающие их служанки, Тамарис и Абигейл, и малыш Винсент, который как всегда путешествовал с тяжелым чемоданом. Без своей коллекции мистической литературы он не делал из дому ни шагу!
Вампиры поприветствовали друг друга вежливо, но без лишних эмоций. Год, проведенный в Ирландии, не помог побороть неприязнь между ирландскими и английскими вампирами. Лишь Малколм одарил Иви улыбкой. Она ответила на нее, хотя Сеймоур, стоявший рядом с сестрой, явно был недоволен.
- И что мы будем делать дальше? - поинтересовался Малколм, подойдя к Иви. - Нас заберут?
- Я так думаю - нет, я уверена!
Теперь и остальные услышали легкие шаги на улице. Эти шаги не могли принадлежать человеку. Распахнулась дверь. Сияющее лицо окинуло взглядом присутствующих. У вампирши была открытая, дружелюбная улыбка. Она была высокой и стройной, хотя ее фигуру можно было скорее назвать мальчишеской, чем женской. Светлые волосы с медным отливом она небрежно заплела в косичку. Иви запомнила ее именно такой. Перед ней стояла Алиса. Ее взгляд на несколько мгновений остановился на Малколме, но затем вернулся к ирландской подруге.
- Иви, как здорово! Мне так тебя не хватало. - Алиса крепко обняла Лицана, которая лишь теперь вспомнила о том, что была ниже подруги на целую голову и из–за своей изящной фигуры казалась слишком хрупкой и более юной, чем остальные. Иви ответила на ее приветствие:
- Алиса, я тоже рада наконец–то познакомиться с твоей родиной.
- Я надеюсь, что вам здесь понравится. Конечно, в Гамбурге нет такого количества увлекательных вещей, как в Ирландии, - сказала она с легкой улыбкой.
- Очень на это надеюсь, - ответила Иви. - А как насчет спокойного года без битв и преследований?
- Как скучно! - простонал Таммо, который пошел за Алисой.
Алиса опять вскользь посмотрела на Малколма, но затем повернулась к белому волку.
- Сеймоур, как приятно видеть тебя вновь, - сказала она, но на этот раз отказала себе в удовольствии потрепать его по шерсти. Дикая, могучая фигура оборотня отчетливо стояла у нее перед глазами и запрещала даже думать о подобных нежностях. Теперь она знала, что Сеймоур не был домашним животным Иви!
Алиса также поприветствовала Мэрвина и его братьев, затем слуг, которые приехали с ними. В конце она предстала перед Малколмом. Ее глаза были опущены. Было бы очень невежливо не поздороваться с ним. Вероятнее всего, он счел оскорблением то, что слуг поприветствовали раньше, чем его. Но что ему сказать? Ее слова звучали бы неискренне.
"Между нами ведь ничего не произошло", - думала Алиса, но замешательство становилось все сильнее. Малколм снова выручил ее и спас ситуацию. Он галантно поклонился, взял ее правую руку и нежно поцеловал.
- Ваш слуга, мисс, - сказал он с теплотой и долей сарказма в голосе. - Приветствую тебя, Алиса.
- Я также приветствую тебя, Малколм. Добро пожаловать в Гамбург.
Тем временем и другие Фамалия добрались до грузового отсека. Хиндрик, Райнт и Аннёке помогали им выгружать на берег гробы и книги Винсента. Багаж погрузили на экипаж, который сразу же тронулся.
- Это недалеко, - сказала Алиса, заметив вопросительные взгляды Вирад. - Мы можем пройтись пешком.
Вампиры не спеша побрели вдоль порта, где один за другим выстроились в ряд корабли: шхуны*, бриги и барки*, фрегаты* с многочисленными пушками и кеч*, яхта и несколько гукар* с длинными неводами. Днем здесь, должно быть, царило оживление: спешили люди, катились экипажи, тянули груз вьючные животные; слышался гул голосов матросов и портовых рабочих и скрип бесконечной вереницы кранов, которые в каком–то особом, известном лишь узкому кругу посвященных ритме выгружали и загружали ящики, мешки, бочки и скот. Но даже в тишине ночи порт являл собой впечатляющее зрелище. Иви изумленно оглядывалась. Несмотря на столетний возраст, она нечасто покидала Ирландию, а большую часть своей жизни провела в горах и на болотах на западе острова.
На востоке на фоне ночного неба возвышался газовый завод с огромными, окруженными металлическими решетками цилиндрами и высокими дымящими трубами. На севере среди рей* и вант* виднелся город. Дома. Ничего, кроме домов. Пяти–и шестиэтажные здания с высокими отвесными крышами, служившие по большей части купеческими складами, как объяснила Алиса. За ними были видны церковные башни Святой Катарины, Святого Николая и далее, на западе, Михеля, как называла его Алиса.
- Дракас уже приехали? - спросила Иви, когда они повернули налево и оказались на широкой, заполненной многочисленными экипажами улице. Ирландка почувствовала, что ей не хватает воздуха, когда перед ее мысленным взором появился образ Франца Леопольда.
- О да, - ответила Алиса. - Они любезны, вежливы и деликатны, как всегда! Мари Луиза, Карл Филипп, Анна Кристина и наш уважаемый Франц Леопольд.
К счастью, она ничего не заметила. Где он был? Почему не пришел, чтобы встретить ее? Ведь на прощание Лео клялся ей в дружбе. За месяцы, проведенные в Вене, вновь проснулись старые предрассудки? Как она сможет вынести его холодный, презрительный взгляд? Иви стоило больших усилий отогнать от себя эти мысли.
- Ты сказала Анна Кристина?
Алиса кивнула.
- Да, я тоже удивилась, но это очень похоже на нашу любимую Дракас, жалобы которой я услышала, как только она сошла с поезда. Я думала, что летом она отпразднует ритуал. Если бы это произошло, то сейчас она была бы полноправным членом клана Дракас и не училась бы в академии. В любом случае она в ярости и еще более невыносима, чем раньше, если это вообще возможно.
- Тем не менее в Ирландии она сражалась на нашей стороне - и, кроме того, Анна Кристина умеет обращаться со шпагой!
- Да, это так, - неохотно согласилась Алиса. - Но все же она чудовище. Пойдем, Иви. Не будь такой ужасающе милосердной!
- Ты полагаешь, что немного стервозности пошло бы мне на пользу? Может быть, стоит добавить также капельку надменности и презрения?
Алиса ухмыльнулась.
- Твои слова звучат просто отвратительно. Это больше похоже на нашего друга Лео.
Иви молчала. Алиса взяла ее под руку.
- Пойдем, мы уже на месте. Лучиано ждет не дождется, когда тебя увидит. Его сильно разозлил тот факт, что госпожа Элина не разрешила другим наследникам сопровождать "приемный комитет".
- Ах вот почему они не пришли, - сказала Иви и почувствовала, как уменьшилось давление в горле.
Гамбургские вампиры провели гостей вокруг порта и затем вдоль убогих домов бандитского квартала до тупика, откуда открывался вид на речной порт и прекрасные купеческие дома в стиле барокко. Приглашающим жестом Хиндрик открыл двустворчатые двери.
- Пойдемте, - сказал он гостям. - Госпожа Элина вас ждет.
Экипаж качался, когда кучер повернул на круговую дорожку перед оперным театром и затем в нерешительности остановился у наружной лестницы.
- Господа приобрели абонемент в ложу? - поинтересовался кучер.
- Черт возьми, почему он об этом спрашивает? - обратился Оскар Уайльд к своему другу Брэму Стокеру.
- Справа есть павильон, куда входят по абонементам, - сообщил кучер. - Для того чтобы вы не теснились здесь вместе с простым людом, который сидит в зале. - Он указал в направлении увеличивающейся толпы на ступеньках, ведущих к украшенному золотом главному входу оперного театра.
- А павильон слева? - спросил Оскар, голос которого все еще звучал угрюмо.
- Это вход в императорскую ложу, но ввиду отсутствия французского кайзера он сегодня закрыт. Когда Гарнье планировал этот оперный театр, правил еще Наполеон Третий, - добавил кучер, как будто извиняясь перед гостями. - Где мне высадить господ?
- Здесь, - торопливо произнес Брэм и дал кучеру три су.
В то время как он вновь натягивал перчатки, кучер спрыгнул со своего сиденья и открыл дверцу экипажа.
- Желаю господам приятного вечера!
- Вежливый малый этот француз, - сказал Брэм, взяв под руку своего товарища.
- У нас билеты за десять франков на пьесу в партер, где собралась вся чернь Парижа, - пожаловался Оскар.
- Не волнуйся, думаю, что чернь не потянется в новый оперный театр. Они наверняка проводят время в драматических театрах, в увеселительных заведениях в районе Пигаль или в кабаках перед таможенным барьером.
Оскар вздохнул.
- И, кроме того, мы не смогли приобрести билеты в ложу, ты же знаешь, - продолжил Брэм Стокер. - Честно говоря, я считаю, что цены просто грабительские. Они запрашивают двадцать пять тысяч франков за годовой абонемент!
- Принадлежать к высшему обществу никогда не было дешевым удовольствием. Нужно знать, сколько это стоит, - сказал Оскар; для его друга не было секретом, что мистер Уайльд часто бывал на мели и у него вошло в привычку занимать деньги.
Оба ирландца вошли с толпой в большой вестибюль.
- Бог мой! - воскликнул Брэм. - Я многое слышал о великолепии оперного театра Гарнье, сам фасад произвел на меня впечатление, но это нечто невообразимое!
Даже Оскар не удержался от комплимента:
- Да, он заслужил свою славу.
На следующий этаж вела необычная лестница с широкими ступенями и балюстрадами, люстрами и мраморными колоннами всевозможных оттенков, расписными капителями и куполом, сквозь стеклянную середину которого мерцало ночное небо. Эта лестница сама по себе была сценой, на которой каждый вечер шел спектакль.
Приятели в элегантных фраках медленно поднимались по мраморным ступеням, разглядывая все кругом. Оказавшись наверху, они полюбовались мозаиками вестибюля, а затем вошли в большое фойе, золотой блеск которого - усиленный зеркалами и люстрами - ослепил их и вызвал очередной возглас восхищения.
- Теперь я понимаю, почему выбрали чертеж такого молодого архитектора, - сказал Оскар. - Он понял главное.
- А именно?
- Что дамы и господа из высшего общества идут в оперный театр не для того, чтобы послушать сопрано А или поаплодировать тенору Б, и не для того, чтобы рассмотреть в бинокль артисток балета - я признаю, порой ходят именно с этой целью, но она скорее второстепенна. Сюда приходят, чтобы на других посмотреть и себя показать, мой друг, а для этого нужны подходящие декорации!
Еще какое–то время приятели слонялись взад и вперед, пока не решили, что пришло время занять свои места.
Первый акт уже давно начался, а действие набирало драматизма. Брэм ерзал рядом с Оскаром на одном из обитых бархатом креслах.
- Кресло темно–красное, мой друг, ты это заметил? Не синее, как принято в оперных театрах. Гарнье рискнул, и, должен тебе сказать, это станет модой.
- Как ты до этого додумался? - спросил Брэм, стараясь перекричать оглушительное сопрано.
Оскар достал театральный бинокль и окинул взглядом все занятые ложи, на фоне которых - помимо своих спутников во фраках - выделялись обрамленные разноцветным шелком и украшенные ювелирными изделиями декольтированные дамы.
- Темно–красный выгодно подчеркивает цвет лица! Теперь можно разглядеть все великолепие более детально.
Брэм подавил смешок и обратил внимание на полукруг пятиэтажных выступающих лож. С ухмылкой на лице он вынужден был признать, что его товарищ прав.
- Очень выгодно, да.
Внезапно Оскар приглушенно выругался.
- Что случилось? - поинтересовался Брэм.
- Вон там, видишь? - Он указал на пятую ложу в первом ярусе. - Пусто! Ни одного зрителя! А нам сказали, что мест в ложах больше нет. Это же скандал!
- Успокойся, Оскар, отсюда лучше видна сцена, чем с той ложи.
- Ха, как будто это имеет значение! - воскликнул Оскар, который и не собирался успокаиваться. - Ты неисправим, мой друг. Но вот что я тебе скажу: это будет иметь последствия. После антракта мы будем сидеть там, наверху!
Когда занавес опустился, возвещая о первом антракте, Брэм уже давно забыл об этом инциденте. Они с Оскаром в приподнятом настроении вышли в фойе.
- Чего же мы медлим? Для того чтобы сменить декорации, понадобится куда больше, чем полчаса. Я слышал, что в салоне наверху подают мороженое!
- Для этого у меня сейчас нет времени, - резко ответил Оскар. - Мне надо переговорить с директором. - Он проигнорировал робкие протесты Брэма и поспешил к большой лестнице, на которой как раз появился Оливье Галанцье–Дюфресной под руку с молодой дамой. Оскар обрушился на озадаченного директора оперного театра с искусной речью–жалобой. Директор открывал и закрывал рот, словно рыба, выброшенная на сушу. Да, у Оскара несомненный ораторский талант, без зависти признал Брэм. В этом его друг был непревзойденным.
- Не будете ли вы так любезны провести нас в ложу помер пять? - подсказал Оскар, пока директор собирался с мыслями.
- Мне действительно очень жаль, но нет, это совершенно невозможно, господа.
- Как? Невозможно? Занять место в пустой ложе? - Оскар разразился бранью. Директор смущенно отвернулся. У него на лбу выступили капли пота.
- Эта ложа забронирована, понимаете, на все представления, - выпалил он.
- Забронирована? Кем? Очевидно, тем, кто любит блистать своим отсутствием. Вы полагаете, что владелец придет ко второму или к третьему акту? Ну хорошо, тогда мы обещаем, что, если он появится, вежливо удалимся и уступим ему его места.
- Все не так просто, - возразил директор, лицо которого стало успокаивающе–зеленоватого оттенка. - Владелец будет рассержен. Он не разрешает ничего подобного. Пресвятая Дева Мария, будет ужасно, если он обнаружит вас в своей ложе. А он все равно вас обнаружит. Ничто, что происходит в этом театре, не проходит мимо него.
Брэм испугался, что директор вот–вот потеряет равновесие и свалится на великолепной лестнице. Он что, болен? Иначе Брэм не мог объяснить его реакцию.
Даже Оскар смотрел на директора, наморщив лоб.
- Я уже встречал странных субъектов, но этот - нечто особенное, - шепнул он своему другу.
Внезапно в их разговор вмешалась дама:
- Ложа принадлежит призраку!
- Что, простите? - одновременно переспросили Брэм и Оскар.
Директор стонал и дрожал.
- Да, каждый в оперном театре знает об этом. Дух нашего театра, Призрак Оперы, требует, чтобы эта ложа навсегда была забронирована за ним и он имел возможность смотреть оттуда представления.
- Призрак Оперы! - возмущенно воскликнул Оскар. - Это самая странная история, которую мне когда–либо рассказывали. Господин директор…
Однако несчастный директор исчез - Брэм и глазом не успел моргнуть - под руку с дамой, растворился во все увеличивающейся толпе.
- Ты когда–нибудь слышал нечто подобное, мой друг? Брэм, эй, что с тобой? Ты выглядишь так, как будто сам только что видел это привидение!
Брэм Стокер покачал головой.
- Нет, не видел. Еще не видел! Но этот разговор подтверждает слухи, из–за которых я приехал. Этот призрак, по всей видимости, существует, и я это выясню! - С сияющей улыбкой он взял друга под руку. - Оскар, пойдем со мной. Я угощу тебя порцией новомодного мороженого. Как хорошо, что в Париж мы приехали вдвоем.
Оскар Уайльд покачал головой.
- Не знаю, возможно, мне следует волноваться за состояние твоего здоровья, мой дорогой. Ты страдаешь одержимостью.
Но он все же позволил другу отвести себя в салон с мороженым и заказал самую большую порцию. Сладости доставляли Уайльду такое же удовольствие, как и прекрасные слова.
ПОД ВЛАСТЬЮ ПРИЛИВОВ И ОТЛИВОВ
В этот вечер начались занятия. Алиса еще не думала над тем, кто возьмет на себя их обучение в Гамбурге. Конечно, госпожа Элина произнесла небольшую вступительную речь. Затем она представила своего кузена Якоба, служанку Мариеке, старейшину Зибельта и, к удивлению Алисы, Хиндрика. Юная вампирша подняла брови и бросила на него вопросительный взгляд. Чему он сможет их научить?
"Пусть это будет сюрпризом", - таким был его беззвучный ответ.
Когда госпожа Элина закончила, слово взял Малколм.
- Прошу прощения, госпожа Элина, я вас правильно понял? Здесь, в Гамбурге, мы будем прежде всего изучать изобретения людей?
Глава клана Фамалия кивнула.
- Да, они придумали удивительные вещи, которые мы не могли бы представить себе даже в самых смелых мечтах. Вещи, которые могут быть нам полезны, и вещи, которые могут нам навредить. Мы должны знать и то, и другое, для того чтобы выжить!
Некоторые наследники смотрели друг на друга озадаченно, другие явно выказывали неодобрение. Алису не удивило то обстоятельство, что Дракас протестовали громче всех. Когда возгласы утихли, снова встал Малколм.