Ярл рассматривал пленных долго, изучая их рваную одежду и заросшие неухоженными бородами лица. Его глаза, пусть ещё и налитые кровью, приобретали более или менее человеческий вид: зрачки сузились до почти нормальных размеров, а глазные яблоки, раньше выкаченные из орбит чуть ли не на половину, потихоньку уходили внутрь черепной коробки.
- Будут работать, - пожал плечами Иргур. - Не будут - сдохнут.
- Думаешь, будут?
- Не будут - сдохнут, - повторил ярл, хотя уверенности в его словах было всё меньше.
Тем временем из группы моряков подчинённых Иргуру отделилась невысокая бочкообразная фигура. Это был Гиран - правая рука капитана, служивший ещё его отцу. Гиран был стар по меркам южан - ему перевалило за сорок, а мощные пласты жира на животе и боках, казалось бы, делали его жизнь невозможной для воина. Но старик владел своим коротким мечом так виртуозно, что могильщику иногда становилось завидно. Да и "железное полено" в его руках выглядело как небольшая шпага.
- Дерьмо, - коротко охарактеризовал пленных Гиран. - Каторжники с материка, дезертиры, воры и убийцы, беглые рабы. Двенадцать человек и все такие. Но никого из них не узнали, значит, режут глотки недолго.
- Пусть ими займутся рыбы, - поморщился Иргур.
- Согласен, - кивнул старый воин и ушёл.
Расправа прошла быстро - связанных пленных буквально искрошили ударами мечей и выбросили трупы за борт.
- Богам больше нравится, когда жертва ещё живая, - пояснил происходящее Иргуру. - Но слишком уж они дёргаются, когда ещё живы, так что куда проще отмыть палубу от крови.
- Ты зуб сломал, - сказал ему Велион.
- Боевой транс - штука такая, - скривился южанин. - Хорошо, что в нашей семье техника для входа в состояние берсеркера требует укусы за край щита, некоторым семьям приходится колоть себя мечом или, того хуже, грызть кончик меча. Я раз видел одного воина с разрезанными в клочья ртом и щеками, - Иргур коротко хохотнул.
Могильщик из вежливости улыбнулся. Всё-таки юг - край варваров.
И на кой чёрт он решил плыть на Острова Щита?
Но полтора месяца назад вопрос стоял не так.
Практически осень, зиму и начало весны он провёл в Храме Мёртвой Матери - мрачном местечке, полном ведьм, делающих приворотные зелья и эликсиры, предотвращающие беременности. Это, конечно, были не все их источники дохода, но в чёрные ведьмовские делишки Велиону не хотелось. Главным было то, что Единого в Храме мягко говоря недолюбливали, а могильщик как-то уже проводил там зиму, придя туда едва живой от огромных чирьев, которые подцепил в каком-то могильнике. В качестве платы, кроме звонкой монеты, он на время отдал бесполезные зимой перчатки, да пару раз Марва - настоятельница храма - брала для опытов его кровь. Конечно же, все опыты были бесполезны. То, что с настоятельницей надо было ещё и спать, могильщик за плату не считал, хотя красотой Марва не отличалась. Зато и не сдерживала его, а в Храме помимо неё было ещё два десятка ведьм, большая часть которых отличались весьма и весьма аппетитными формами и миленьки личиками.
Велион надеялся, что за зиму жрецы Единого поутихнут, но Марва приносила лишь плохие вести - ни одного из убийц, по счастью, так и не нашли, и награда за их головы лишь росла. Впрочем, жрецы добились кое-чего другого - охотники за наградой убили десятки, если не сотни, ни в чём не повинных тотенграберов.
Велиону уже надо было выходить на большак, а страсти всё кипели. Он уже подумывал обрить голову, но Марва предложила другой выход.
- Могу посадить тебя на корабль, - сказала она в начале марта. - Мы торгуем с Островами Щита, и у меня есть проверенный капитан.
Не зная, что делать, могильщик согласился.
Полтора месяца спустя он угрюмо наблюдал за тем, как моряки Иргура обирают корабль потерпевших поражение пиратов. На большую добычу никто не надеялся - мало кто плавал торговать с материком в конце зимы (а зима длилась на островах до апреля) - но надежда хоть на какие-то крохи была. И, как оказалось, надежды окупились с лихвой.
- Там вино! - радостно заорал кто-то из моряков, отправленных для разведки в трюм. - Горливское! И… етить его колотить! Бабы! Семь баб! Рабыни! Тоже горливские!
- Гиран, - коротко сказал Иргур.
Толстяк кивнул и с неожиданной для своего веса ловкостью перепрыгнул на борт корабля, принадлежащего пиратам. Могильщик прекрасно понимал капитана: моряки были в плаванье уже две недели, ещё не меньше месяца требовалось для того, чтобы добраться до острова, принадлежащего семье Иргура и расположенного на юго-западе огромного архипелага с общим названием Острова Щита. Да и сам тотенграбер, как и моряки привычный к длительному воздержанию, мог терпеть долго, но только не в присутствии прекрасного пола. А рабыни из Горлива обычно бывали очень и очень красивыми женщинами, иначе торговля ими становилась бы просто не выгодной: от границ Горлива до островов более двух с половиной тысяч миль, а это месяцы пути.
Невольниц вывели на палубу первыми. Чумазые, худые, одетые в драные платья они выглядели довольно жалко. Но даже это жалкий вид не мог скрыть их красоту. Золотисто-смуглая кожа, виднеющаяся из-под лохмотьев и грязи, чёрные и тёмно-русые волосы, отличные фигуры практически не скрытые разодранными платьями.
- Дамы! - громогласно объявил Иргур. - Вас сейчас отведут в трюм, дадут вам еду, одежду и принесут воду для того, чтобы вы смогли омыть свои прекрасные тела. Но ещё месяц придётся посидеть под замком. Как вы понимаете, это для вашей же безопасности. Когда же мы приплывём ко мне на остров, вы сможете жить как свободные люди. Если захотите - сможете даже заработать денег на обратную дорогу.
Девушки (а самой старшей из них по прикидкам могильщика было не больше шестнадцати лет) не роптали, хотя они должны понимать, что заработать на обратную дорогу практически невозможно: место на корабле стоило пять марок, а деньги на островах стоили куда больше, чем на материке. Но жизнь свободных островитянок куда лучше рабства у какого-нибудь островного вельможи, которые выбросит любую из них для развлечения своих солдат сразу после того, как она забеременеет. Да и прожить ещё месяц взаперти куда лучше, чем этот месяц ублажать два с половиной десятка моряков.
А люди Иргура тем временем перебросили через борт две плахи и принялись катать по ним большие бочки. Всего бочек было двенадцать, каждая вместимостью в два анкера.
Владелец корабля мрачно наблюдал за происходящим. Когда все бочки были спущены в трюм и надёжно закрыты вездесущим Гираном, Иргур приказал ему собрать всех людей на корме.
- Двадцать один человек, считая меня и нашего пассажира, - констатировал Иргур. - Трое убиты, четверо ранены. Не так уж и мало, но и не много, если учесть, что нападавших было три с половиной десятка. - Он повысил голос: - И плевать, что мы бились не с воинами, а ворами и убийцами, это была славная победа! И в честь этой победы, в честь наших погибших товарищей сегодня никакой больше гребли! Пусть парус несёт нас домой с попутным ветром, а мы… а мы хорошенько выпьем, хоть я и противник пьянства во время плаванья! Я лично открою бочку прекрасного горливского, захваченного нами сегодня!
Моряки радостно заорали, к ним с большим удовольствием присоединился и Велион. У него тоже не было во рту ни капли последние две недели. А если прибавить к этому времени ещё месяц путешествия с обозом из храма Мёртвой Матери, во время которого он лишь единожды перехватил кружку кислого пива, разбавленного практически до полной прозрачности, он не пил уже полтора месяца. Марва тоже не одобряла пьянства во время путешествия.
- Ещё бы бабу одну распечатал, - гоготнул один из моряков, когда Иргур выбил из выкаченной на палубу бочки затычку, но встретив пристальный взгляд Гирана, говорун умолк и тихонько встал в очередь за выпивкой. Могильщик встал за ним, надеясь, что одной бочки вина морякам не хватит.
Так и произошло.
- Люблю готовить, - сказал Иргур, вываливая в котёл трёх выпотрошенных уродцев, которые именовались здесь рыбой. - Особенно рыбу. Знаешь, друг Велион, готовить, скажем, уху - большой риск. Чуть-чуть не доварил в первый или второй раз - а рыбу из Ядовитого моря надо варить два раза - и всё, труп, причём смерть неумехи будет долгой и болезненной - колики в животе, обожженная глотка, заворот кишок… Но если рыба приготовится, как следует… - островитянин понюхал варево, - ощущения непередаваемые. Один знакомый маг пояснил почему - магические эманации, оставшиеся в рыбе, раздражают вкусовые рецепторы на языке, создавая непередаваемые оттенки вкусов. Никогда не ел рыбу, которая сначала становится сладкой, потом кисло-солёной, а после себя оставляет великолепный острый привкус? Не говори, знаю, что нет, на материке не умеют готовить рыбу из Ядовитого моря. - Капитан посолил будущую уху и прикрыл котёл крышкой. - Ну всё, через полтора часа будет готово. Соль здесь, кстати, только для бульона, рыбе ни соли, ни специй не требуется.
- А ты не будешь варить её во второй раз? - обеспокоенно спросил могильщик, глядя на тонкие струйки пара, вырывающиеся из-под крышки котла.
- Она уже сварена. Варилась как есть, с чешуёй и кишками, чтобы та магическая гадость, которая содержится в рыбе, ушла в них. Если потрошить рыбу сразу, можно получить сильный ожог руки, а эманации из мяса оседают на чугунном котле, что, сам понимаешь, неприятно. Они и так оседают, но куда меньше, по крайней мере, когда берешь котёл, не возникает ощущения, что тебе по пальцам долбят молотками.
- Ясно, - кивнул Велион.
- А ты в этом разбираешься? - прищурив глаз, спросил Иргур.
- Нет, конечно. Откуда бы?
Владелец корабля рассмеялся.
- Не думай, что я дурак, - произнёс он, уняв смех. - Меня забавляют ваши купцы, перекупщики… чёрт, да любой человек с материка, узнав, что я с островов, пытается меня обмануть, думая, что я ни хрена не знаю в жизни. Все вы думаете, что мы глупые и дикие варвары, которые только дерутся, пьют и трахают баб. Частично, конечно, вы правы, но и среди вас, сухопутных, есть такие же люди, причём, их число куда больше, чем образованных людей. Ты согласен?
Могильщик кивнул. Чувствовал он себя неудобно.
- И вот, что я скажу тебе, друг Велион, - вкрадчиво продолжил Иргур, открывая котёл и начиная медленно помешивать варево половником. - Я человек образованный. Думаю, куда образованнее тебя. От роду мне двадцать пять лет, так что жизнь я тоже видел. Конечно, увидев меня в боевом трансе, ты сильно засомневался в моей способности здраво мыслить, но ты ошибался. Я вижу твои неестественно бледные кисти рук и неумело остриженные чуть ли до мяса ногти, заметил твою привычку держать руки в карманах. И, кстати, в трансе соображал я куда быстрее, чем сейчас…
Неожиданно на бурлящей поверхности будущей ухи вырос пузырь размером с кулак. На миг застыв и сверкнув всеми цветами радуги, он взорвался, разбрызгивая в разные стороны кипяток. Велион инстинктивно отшатнулся назад, прикрывая лицо ладонями, но наткнулся на стену и сильно ударился затылком - скамья, на которой он сидел, была прибита к стене для устойчивости.
- Ну а я о чём говорил? - хмыкнул ярл, дуя на обожженную кисть. - Перчатки не спасут твоё лицо от ожогов, могильщик, потому что они сейчас лежат где-нибудь на самом дне твое рюкзака.
- Удивлю, - буркнул тотенграбер, поднимаясь со скамьи. - Они при мне.
- Прожжённый, значит, - добродушно произнёс островитянин. - И куда ты собрался?
Велион остановился и скривил губы в усмешке. Действительно, куда? Кругом море, Ядовитое море, вода которого убивает медленно и болезненно, а твари, живущие в нём, каким-то образом приспособились к магии, превратившись в машины для убийств. Причём, не только хищники, прикосновение к любой даже нехищной рыбе может вызвать ожоги и колики, а в худшем случае - смерть.
- Знаешь, - продолжил Иргур, глядя могильщику в глаза, - двадцать лет назад рыбу из Ядовитого моря есть было нельзя. Не помогало ни двойная выварка, ни даже тройная. А ещё за двадцать лет до этого любого человека, у которого находили неразрушимые чёрные перчатки, подвешивали на ближайшем дереве кверху ногами, вскрывали живот и засовывали ему в кишки перчатки. Причём, живот вскрывали очень аккуратно, вот здесь, - моряк провёл по животу чуть ниже пупка, - как во время ритуального самоубийства, так чтобы у могильщика вывалились кишки, а он всё ещё был жив. Когда же он всё-таки умирал, его хоронили вместе с перчатками.
Но это было сорок лет назад. Сейчас многие островитяне понимают пользу могильщиков, задарма продающих им произведения искусства и украшения, поэтому казни были отменены. Конечно, некоторые до сих пор недолюбливают и побаиваются могильщиков. Но для некоторых кланов, особенно расположенных рядом с могильниками, вы - желанные гости.
- Потому что вы можете скупать у нас упомянутые тобой произведения искусства и украшения, - утвердительно произнёс Велион. - Конечно же, задарма.
- Тебя не обижу, - рассмеялся ярл. - Или ты уже обиделся?
- Нет, - совершенно искренне покачал головой тотенграбер. - Но, как я понимаю, твоим морякам лучше не знать, что я могильщик?
- Ты прав. По крайней мере, до тех пор, пока мы не прибудем домой. Многие верят, что могильщики приносят лишь неприятности. А самая большая неприятность здесь, на Ядовитом море, это шторм. Или пираты. Но пиратов я не боюсь. Ты же уже обратил внимание, что каждый из моих моряков - профессиональный воин?
- Я думал, это в порядке вещей.
- Пожалуй, ты прав, любой моряк с Остовов Щита более-менее сносно умеет владеть оружием. Но мои люди именно профессионалы. И, кстати, пятеро из них могут входить в транс, а для воспитания берсеркера нужны большие деньги. Но моя семья достаточно богата. Да и торговля с храмом Мёртвой Матери приносит нам неплохую прибыль: своим я могу втридорога продавать некоторые травы, которые не растут на архипелаге из-за слишком холодного климата, и получаю приличные деньги за растения, которые у нас не использует никто. Я вижу, ты заинтересовался… А знаешь, я покажу тебе кое-что, когда мы прибудем на Стол.
- Хорошо, - кивнул могильщик. Столом назывался остров, принадлежащий семье Иргура.
- Вот поэтому ты мне и нравишься, - усмехнулся Иргур. - С тобой можно поговорить, но ты не задаёшь лишних вопросов, предпочитая слушать. Можешь не волноваться, ты единственный образованный собеседник на этом корабле. Всё-таки мои люди больше любят выпить и подраться. Ладно, пойдём на палубу, с ухой уже ничего не произойдёт. Видишь ли, если бы рыба была плохо выварена в первый раз, эманации могли бы разбрызгать всё содержимое котла. Хотя, кому я объясняю?
- Что-то я расхотел есть эту уху, - хмыкнул Велион. - Не разбрызгалось бы оно в моём желудке.
- Не беспокойся, теперь-то всё точно будет в порядке.
Радуга, появившаяся на чёрном ночном небе, была странной. Размазанная и искорёженная, она постоянно меняла свою форму, извиваясь и дрожа, будто дождевой червь, брошенный на проклятую вещь.
Могильщика передёрнуло. Он принялся озираться, ожидая паники, но моряки вели себя спокойно. Кажется, они ничего не видели. Стоит им сказать? Или эта вещь безобидна? Какой вред может принести радуга?
Но, чёрт побери, это не обычная радуга.
Мысленно кивнув самому себе, Велион поднялся со шкуры, расстеленной на палубе, и направился на поиски Иргура.
Но радуга оказалась куда ближе, чем это казалось могильщику. Корабль буквально ворвался под её арку, и всё осветилось всеми цветами. Воздух стал густым и тягучим, как вода, в нос вонзился густой и мощный запах. Тело перестало слушаться, каждый мускул будто передёрнуло, кровь, вскипев за миг, горячими струями потекла по телу.
Дрожали перчатки, припекая кожу даже сквозь ткань внутреннего кармана. Такое было лишь однажды, когда Велион по глупости забрёл на Шавлонский пустырь - место, пользующееся в среде могильщиков и магов самой дурной славой. "Радуга" имела магическую природу, причём, в это заклинание была влита такая прорва энергии, что волосы начинали шевелиться на голове.
"Мы пропали", - мелькнула у могильщика короткая мысль, и он остановился. Всё было потеряно…
И тут ему в ухо вонзили иглу. Прошлись по глазным яблокам металлической щёткой. Вылили на кожу расплавленный свинец, залили его в глотку, а в нос вонзили раскалённые крюки. Это ощущение превосходило в десятки раз то, что могильщик испытывал в Импе или Сердце Озера. Оно было куда мощнее… но и куда менее враждебным. Сердце не останавливалось, не потерялась способность мыслить и воспринимать происходящее.
А происходило… безумие. Яркая пляска огней, окрасивших всё, даже воздух. Цвета менялись, переходя все пределы яркости, вонзаясь в мозг.
- Останови их! - взревел кто-то рядом. Его низкий голос срывался на визг, придававший ему жутковато-истеричные нотки.
- Но там люди! Женщины! Дети!
- Останови их! Эти женщины и дети терзали наших братьев! Жрали их заживо, собираясь забрать силу! Мучили наших сестёр! Останови их! Никто не уплывёт с этого проклятого архипелага!
- Нет! Ты ранен, остановись! Брат, у тебя же руки нет!
- Плевать мне на руку, я и так скоро сдохну. Дай мне шар, если не хочешь делать это сам!
- Нет, брат! Пусть уходят! Это женщины и дети! Я буду воевать с мужчинами, но это же женщины! Жёны и дочери магов!
- Вспомни, что делали эти маги с нашим кланом! Как они забирали наших детей, всю нашу родню, потому что мы избранные Владыками для этого! Как они приносили их в жертву! Как жрали их сырую плоть! Дай мне шар! ДАЙ! МНЕ! ШАР!
- Нет…
- Тогда сдохни…
В голове могильщика будто что-то взорвалось, но уже через миг всё продолжилось. Мужчина с истеричным голосом начал читать заклинание, причём он делал это рядом, всего-то стоило протянуть руку. Его голос звучал торжественно и злобно. Так мог бы говорить человек, который всю свою жизнь потратил на месть, а теперь вершил её, медленно, с удовольствием, наслаждаясь агонией умирающих.
Заклинание кончилось неожиданно. Второй вспышкой, в тысячи раз более мощной, чем прежняя. Потоки сжигающего света обрушились на могильщика сверху, погребая под собой… Но всё это буйство света не было ненаправленным, наоборот, оно жгло и уничтожало всё, но только на определённой территории.
А когда оно кончилось, потоки отравленной и исковерканной воды начали бурлить, растекаясь в разные стороны, травя всё, что попадало под её потоки. Мужчина с истеричным голосом жаждал крови, но лишние жертвы ему были не нужны. Последним усилием воли он остановил эти потоки, на последнем издыхании он поставил преграду, окружающую отравленную воду с трёх сторон. С четвёртой располагался материк.
Все оборвалось. Велион сидел на палубе, тараща ошалевшие глаза. Цвета пропали, море было спокойно.
- Ну вот, мы и преодолели границу Ядовитого моря, - весело сказал Иргур, он стоял рядом с могильщиком. - И наш пассажир оказался уж очень чувствителен к магии. Что увидел, друг Велион? Привидение?
- Можно сказать и так, - прохрипел могильщик. - Можно сказать и так…
Позёвывая и кутаясь в плащ, Велион сидел на палубе и скучал.
Густой туман, лёгший на воду утром, застилал всё вокруг, приглушая голоса моряков и превращая их фигуры в тени. Эти тени будто бы жили в другом мире, время от времени входя в мир Велиона. Это происходило, когда тени приближались к нему, приобретая цвета.