Не успела я прийти в себя после смерти родителей, как вокруг начало происходить черти что. Под дверью умирает какой-то придурок пытавшийся изнасиловать меня, подруга считает, что приобрела в моем лице добр… то есть, злую фею, и явно крутит какие-то темные делишки, поклонник сходит с ума, а я… Я боюсь сама себя. Все смешалось в доме Облонских - люди, кони, коты и… Волки?!
Содержание:
Книга первая. Таня 1
Книга вторая. Саша 42
Эпилог 60
Анна Черных
Лилия с шипами
Книга первая. Таня
Первая глава
Стоя перед подъездом, я задумчиво смотрела на железную, местами ржавую дверь с неведомо когда сломанным кодовым замком. Подъезд, равно как и дом, были знакомы мне до последней трещины с детства.
Я возвращалась домой после интервью с владельцем частного бассейна. Настроение было отличное, во всём теле ощущалась приятная расслабленность - по окончании беседы мне предложили поплавать, благо, надеясь на подобный исход, я прихватила купальник. Снег ритмично поскрипывал под ногами, впереди был родной подъезд. Прибавила шагу. И вдруг, я так резко остановилась, что чуть не упала. Возникло ощущение, что я с размаху натолкнулась на какую-то невидимую преграду. На всякий случай, вытянула дрожащую руку и повела ею перед собой. Шедшая мимо соседка, старая дева, совершенно не выносившая молодёжь, съехидничала:
- Что, уже принять успела? За воздух держишься? Смотри не упади! - хрипло засмеялась она и, не сбавляя шага, зашла в соседний подъезд.
Её слова донеслись до меня как сквозь вату - я боролась с внезапно накатившим лёгким приступом удушья. Оттянув узкий воротник водолазки сдавивший горло, я жадно глотала морозный воздух. Резким рывком сдернула с головы теплую пушистую шапку, влажноватые волосы мгновенно остыли. В голове немного прояснилось, и поредел рой белых мушек, мельтешивших перед глазами. Слегка отдышавшись, надела шапку и попробовала продвинуться вперед. Казалось, что воздух сгустился и обволакивал, не пуская. Я с трудом сделала несколько шагов, посмотрела на родной подъезд, круто развернулась и пошла в другую сторону. Шагалось неожиданно легко. Да что ж такое? Я остановилась и рассержено топнула ногой. Было ясно, что проблемы связаны исключительно с направлением. Что-то не хотело пускать меня домой.
- А вот фигу, - сердито прошептала я. - Всё равно пойду туда.
Преодолевая небольшое сопротивление липкого цепляющегося за меня ничто, я вновь двинулась в сторону подъезда. Вдруг оказалось, что снова могу идти как обычно. Ощущение нехватки воздуха пропало. Облегченно вздохнув, я с трудом открыла тяжелую металлическую дверь. В подъезде было темно.
- Да что же это такое! - воскликнула я. - Опять лампочку свинтили, придурки…
Пришлось несколько секунд постоять на месте, привыкая к темноте, одновременно шаря рукой по стене, и пытаясь определиться с направлением.
Неожиданно меня схватили за шею. В лицо ударил запах перегара.
- Ну что, красавица, попалась! - прошипел, обдавая мое лицо горячим, вонючим дыханием, мужской голос. - Снимай штаны, быстро! Если не будешь дёргаться, я тебя не обижу и всё сделаю быстро.
Я оцепенела - как, опять? Нахлынуло противное, но привычное состояние слабости, пальцы разжались. Издалека, словно во сне, донесся звук шлепка. Сперва подумалось, что меня ударили, и только мгновением позже я поняла, что это упала на пол моя сумка.
- "Сопротивляйся! Подними сумку, вынь шокер!" - билось в мозгу.
Но я не могла от ужаса и шевельнуться, отстраненно ощущая, как насильник рвёт молнию на джинсах, а моё тело только бессильно мотается из стороны в сторону.
- Вот и умница, вот и хорошо… - бормотал он мне в ухо. - Сейчас всё будет позади, главное, не мешай…
Я попыталась поднять руку, чтобы оттолкнуть его, но не смогла - казалось, рука весит тонну. И тут, когда джинсы рывками начали сползать с меня, я почувствовала, что в груди разливается бешеная ярость, словно принялся раскручивать свою тугую пружину смерч, который всегда находился внутри, и теперь рвался наружу. Меня затрясло, я вдохнула побольше воздуха, то ли для крика, то ли для сопротивления и… Оказалось, что меня никто уже не держит. Мучитель стоял в стороне, и, согнувшись пополам, издавал булькающие звуки. Лишь спустя мгновение я поняла, что это звуки рвоты. Оцепенение моментально пропало и, едва успев поддёрнуть спадающие джинсы, я понеслась вверх по лестнице. За это время глаза успели привыкнуть к темноте, и кое-как различали ступеньки. Впрочем, погони не было.
… Я не помнила, как вытащила из кармана ключ, как сумела вставить его в замочную скважину и как попала в квартиру. Пришла в себя только когда прищемила пальцы ящиком от шкафа.
Я находилась в спальне, все ящики шкафов и тумбочек были выдвинуты, а их содержимое валялось на полу.
"Это… Это… Это я сделала?" - медленно, словно издыхая от усталости, проползла мысль. Голова как-будто онемела, думалось с огромным трудом. Смутно осознавалось, что в каком-то исступлении я повыворачивала все ящики, в поисках чего-то, но чего? Вдруг затошнило, одновременно с этим подкосились ноги, и я плавно съехала по стене на пол. Застонала, сглатывая слюну, а при этом почему-то настойчиво, словно метроном в голове билась мысль: "Ключ! Нужен ключ!"
- Какой ключ? А? - Я дернулась, словно меня позвали, но вокруг никого не было. Постепенно начиная чувствовать свое тело, ощутила режущую боль в руке. Опустила взгляд и разжала сведенные пальцы. В кулаке был зажат, буквально влипший в кожу ладони, ключ. Возникло стойкое ощущение дежа вю.
- Что за… - начала, было, я, и тут же забыла об этой железке, выронив ее. Опустевшая голова категорически отказывалась что-либо соображать.
Действуя автоматически, чтобы хоть чем-то занять руки, я принялась вяло собирать шмотки в ящик, кидая их как попало. Вывернутым оказался даже мамин ящик, к которому никто не прикасался с того с самого дня. Правда, раньше я тоже его не трогала, ведь это был ее личный ящик… Впрочем, ничего особенного там не оказалось. Несколько поздравительных открыток, в том числе и моя, которую я прислала ей, когда была в летнем пионерлагере, старые наручные часы с браслетом из тусклого красноватого металла, пачка черно-белых фотографий, какая-то мелочевка, расческа с волосами в зубьях, и старая тетрадь с обложкой из черного дерматина. Я небрежно закинула ее в ящик, она упала и раскрылась. Пожелтевшие, скукоженные, словно побывавшие в воде листы почему-то привлекли мое внимание, и я снова взяла тетрадь в руки. Всмотрелась в незнакомый, явно не мамин почерк я прочитала:
"Сегодня опять пришлось делать это. Как же я устала… Боюсь, меня уже ненавидит все село… Разве я виновата, что эта пьянь все время лезет ко мне? Пусть эти тетки лучше смотрят за своими мужиками!"…
Я медленно пролистала тетрадь. Дневник! Боже мой, как пошло… И чей же? А, вот на обложке знакомый автограф - кто-то вывел его несколько раз, словно тренируясь расписываться. Крупные, слишком ровные буквы - ну конечно, это же бабушкина тетрадь! Надо же… Я вспомнила, где видела такие буквы - на единственной фотографии, где изображена бабушка, тогда еще никакая не бабушка, а вовсе даже девушка, на обороте было написано - "Моей любимой и единственной доченьке от ее непутевой мамы".
Упоминать в нашей семье бабушку, было категорически запрещено. Я знала о ней только то, что жила она какое-то время в селе под названием Бабья Лопань, а потом куда-то оттуда уехала, и что с ней было дальше - неизвестно. Умерла она чуть ли не в том возрасте, в каком изображена на фотографии. Как и отчего - неизвестно. А впрочем - какое мне сейчас до нее дело? Я пожала плечами и с прерывистым вздохом отбросила тетрадь от себя. Она упала на кучку белья, взметнув жесткими, местами слипшимися страницами.
На меня вдруг накатило желание двигаться, стоять на месте было категорически невозможно - внутри, словно что-то горело. Я заметалась по комнате, быстро раскладывая по местам вещи, лишь бы хоть что-то делать. Моя беготня совершенно не мешала думать, наоборот - мысли понеслись как безумные.
- "Со мной что-то не так! Со мной что-то не так! Это я, я как-то повлияла на того урода, это из-за меня ему стало плохо, я знаю, я чувствую… Да нет, причем здесь я? Он просто был пьян, и все. Ну да, конечно, а на том утреннике кто тогда был пьян?"
Я застыла посреди комнаты, с кучей маек в руках - перед глазами вдруг возникла картинка из далекого прошлого: утренник в детском саду, и я, счастливая, в воздушном платьице снежинки танцую около елки и совершенно случайно наступаю на ногу мальчишке в дурацком костюме поросенка. Он с воплями обрывает оборки на моем платье и орет, что я слепая курица. Мне становится трудно дышать, а он вдруг слепнет… Зрение к нему вернулось только через пару дней.
Кстати, да! Это ощущение удушья… Ведь оно же было, было и раньше! Другая картинка - мне 7 лет, папа собирается идти на работу, и я вдруг начинаю задыхаться и при этом хватаю его за ноги и ору, нет, хриплю как астматик: - "Папочка, не уходи!"
Как родители тогда испугались… Они подумали, что у меня эпилептический припадок… Папа задержался на полчаса и опоздал на автобус, на котором всегда ездил на работу. И который в это самое время попал в жуткую аварию, сразу за нашей остановкой. А как предки потом благодарили слепой случай, спасший папу, не догадываясь об истинной причине! Хотя… Мама долго после этого косилась на меня как-то странно, и все рассматривала ту, единственную бабушкину фотографию. Такое ощущение, словно она меня с ней сравнивала. С чего бы это? Абсолютно ничего похожего…
Получается это удушье - предупреждение? Ведь я же знала, что нельзя мне было идти в подъезд, ну знала же! Предупреждение… Как же… Где это предупреждение было, когда мама с папой вышли из дома для того, чтобы прямиком отправиться под колеса автомобиля?
Внутри будто все онемело, приступ активности внезапно прошел. Руки сами собой опустились, и вещи снова ссыпались к моим ногам. На смену жару пришел холод. Тело стало вялым словно тряпка, только внутри появилось такое ощущение, словно натянулась какая-то струна. Да что же это со мной такое?
Неожиданно зазвучавший дверной звонок безжалостным штопором ввинтился мне в уши. Я подпрыгнула, словно меня укусили, и нервно взглянула на сотовый, лежащий на диване - может, позвонить в милицию? Что если, это тот несостоявшийся насильник, отдышавшись, приперся следом за мной? Но тут в дверь постучали, и послышался знакомый голос:
- Лилька, ты дома? Открывай! С тобой всё нормально? Здесь сумка твоя лежала, ты жива?
Я сорвалась с места, рывком распахнула дверь и втащила подругу в квартиру.
- Танька, ты как сюда прошла? Там никого не было?
- Как же не было! Да там у вас внизу, какой-то алкаш сдох, народу полно, сейчас милиция приедет. А рядом твоя сумка валялась, я потихоньку её утащила и к тебе! - задыхаясь, выговорила она, бросив сумку на пол и расстёгивая куртку. - Что случилось-то?
Струна в животе лопнула со звоном, и я согнулась пополам.
- Сдох? К-как это? - с трудом выговорила я, враз онемевшими губами и схватилась за горло - мне показалось, что я сейчас снова начну задыхаться, но нет, дышалось легко и свободно. В отличие… В отличие от… Ой, мамочки!
Таня помахала ладонью у меня перед глазами:
- Лильк, ты чего? Алё! Да что с тобой такое? Очнись! А ну, пошли на кухню, выкладывай, что случилось!
Мне с трудом удалось разлепить отяжелевшие губы, но слова явно не хотели выходить наружу, зацепившись за зубы - слышалось лишь невнятно мычание. Тогда она схватила меня за шиворот, и чуть ли не волоком протащила по коридору в сторону кухни. Я вяло отбивалась, но она, не обращая на это внимания, силком усадила меня, метнулась к крану, налила в стакан воды, и буквально впихнула его в мою дрожащую ладонь.
- Пей! Пей, говорю, бледная какая, ужас просто…
Я покорно подняла стакан и прижала к сомкнутым губам. Не разжимая губ, наклонила его, и холодная вода потекла по подбородку и одежде. Я вздрогнула и часто заморгала.
- Убийца… У-убийца… Это я его убила…
- Ты что такое говоришь? - воскликнула Татьяна, отнимая стакан и беря полотенце. - Что значит - ты убила? По башке, что ли, стукнула?
- Не била я его… Просто ну… Смерти ему пожелала, - медленно произнесла, и попыталась собраться с мыслями. - Он на меня напал, изнасиловать хотел, тут в голове что-то щёлкнуло, и как-то само собой подумалось: сдохни, сволочь! И вдруг ему плохо стало. А сумку выронила ещё перед этим…
- Так, опять начались сказки венского леса? - иронически осведомилась Танька, закончив вытирать мой свитер. - Давно я этих бредней не слышала. Несколько лет наверно. Ну, сдох он, подумаешь, чудо какое - алкаш коньки отбросил! А то они так не дохнут! Хорош реветь! Тебя чуть ли не раз в неделю изнасиловать пытаются, неотразимая ты наша… Шокер опять дома забыла? Не реви, кому говорят!
Я прижала холодные пальцы к щекам. И, правда, плачу… А я и не заметила…
- Шо… Шокер я боюсь включать - он меня саму током бьет. Ты же знаешь, какие у меня отношения с электрическими приборами… - запинаясь, выговорила я. Меня и в самом деле било током постоянно, я даже свет иной раз боялась включать, а уж воткнуть штепсель в розетку, не надев резиновых перчаток, давно уже не решаюсь.
- Током ее бьет… Ну-ка, посмотри на меня! Нет, вроде ничего, глаза нормальные… Ладно, ты знаешь что, пойди-ка душ прими, а то вон, изгвазданная вся, гляди, подхватишь вшей или ещё какую дрянь. Заодно полегчает и, может, дурацкие мысли смоет.
- Тань, подожди, послушай меня…
- Нет, это ты меня послушай! Давай ты сперва придешь в себя, а потом и поговорим! Сходи-ка, на себя в зеркало взгляни, какие разговоры на фиг? Да посторонний какой, тебя увидев, сразу бы дурку вызывать стал. В душ! Немедленно в душ! Спорит она еще…
Не возражая больше, я, слегка пошатываясь, пошла в спальню за чистыми вещами. Выудила из кучи белья по-прежнему лежащем на полу, полотенце и чистую майку с трусиками и отправилась в ванную. Мне надо было не только помыться, но и подумать…
* * *
Я терпеть не могла своего имени. Лолитой меня назвал отец, обожавший Набокова, и маме категорически не желающей так называть свою дочь, не удалось его переубедить. Мама же хотела назвать Лилией. В итоге, меня звали то Лола, то Лиля. А я, в свою очередь, отзывалась только на Лилю, чем несказанно обижала отца, который всегда и во всем стремился все решать за меня, считая, что я ни на что не способная тютя, которая даже не может с именем окончательно определиться. Впрочем, я его всегда бесила, особенно, его вывело из себя мое решение по окончании университета, пойти в криминальную хронику, а не в отдел мод, где, по его мнению, женщине и место.
С Танькой мы дружили с садика. Думается, мои странности, а их всегда хватало, она воспринимала как само собой разумеющееся. И когда тем или иным моим обидчикам, а иногда и её, Танькиным, бумерангом возвращались их пакости, то она об этом, похоже, не задумывалась, считая, что их наказал кто-то свыше. Во всяком случае, она мне так говорила… Хотя ее почему-то порядочно корежило, когда я пыталась разобраться, что же, в конце концов, со мной происходит.
Мы относились друг к другу как сестры. Она жила в неблагополучной семье - оба родителя алкоголики, и брат-уголовник, а потому, частенько убегала из дому и оставалась ночевать у меня. Моя мама не возражала и специально для частой гостьи была даже куплена раскладушка.
Полгода назад мои родители погибли под колёсами автомобиля - какой-то пьяный отморозок на "тойоте" неожиданно влетел во двор, сбив их на полном ходу и переехав через упавшие тела. Таня восприняла их смерть как личное горе, и только она помогла мне выбраться из той депрессии, в которой я пребывала после их гибели.
Был еще один момент, о котором я раньше старалась не думать. Непонятная гибель этого урода, что задавил маму и папу. Как? Почему? В принципе, ничего удивительного, что пьяный дурак разбился, но мне почему-то казалось, что это неспроста… Когда сотрудники милиции проводили беседу со мной в связи со смертью родителей, то сказали что виновник ДТП погиб очень странно: вдруг ни с того ни с сего проезжая по совершенно пустой дороге, он резко свернул прямиком в столб. Словно… ему приказали? Я старалась об этом никогда не думать вообще…
Тем не менее, я прекрасно знала, что Таня неоднозначно относилась ко мне. Она, с высоты своего почти модельного роста снисходительно смотрела на меня - невысокую и склонную к полноте, как она считала. Сама я, конечно, была другого мнения о своей внешности, но особо с ней не спорила, зачем? Особенно, помня горькое высказывание, вырвавшееся у нее, в момент нашей самой крупной ссоры, после которой мы полгода не разговаривали.
- Как несправедливо все в жизни распределено! - орала она. - Ну почему мне, высокой, красивой, умной достались родители - уроды и нищета, а тебе, мелкой, ничего из себя не представляющей, все и даже больше? Вот чем, ну чем я хуже тебя? У меня серые, почти голубые глаза, а у тебя болотные какие-то, то ли зеленые, то ли карие… Волосенки коротенькие, лень ей, видите ли, каждый день в порядок голову приводить! Хоть бы покрасила, так нет же, неохота. Так и ходишь брюнеткой, а ведь я тебе сто раз говорила, что блондинкой тебе будет лучше! Ну, грудь конечно… Да, грудью тебя Бог не обидел. Зато в остальном фигура так себе, и что в тебе мужики только находят… А еще у тебя веснушки никогда до конца не сходят! И горбинка эта дурацкая на носу! А у меня нос просто классический, греческий, ровный, ну может чуток длинноват…
Вторая глава
Я прижалась щекой к запотевшему кафелю. На голову лилась очень теплая, почти горячая вода, но мне никак не удавалось согреться - внутри все словно заледенело. Перед глазами как в калейдоскопе мелькали лица тех, кто понес заслуженное, как мне казалось раньше, наказание. Поломанные руки, ноги, нелепые падения, внезапная слепота, потеря речи и так далее, и так далее… И теперь вот, заключительный аккорд - умер человек! И это сделала я? Когда меня в последний раз пытались изнасиловать, а было это примерно месяца три назад, тогда у насильника случился приступ белой горячки - он принялся ловить инопланетян у себя на голове. И ведь сколько раз на меня нападали, столько же раз с этими придурками что-то случалось. Хотя нет, пару раз никаких проблем у них не возникало, мне элементарно удавалось вырваться и убежать, наверно, не больно-то им хотелось… Мда-а… Меня постоянно, лет с тринадцати, пытаются изнасиловать, прямо проклятие какое-то…" - Мысли незаметно направились в другое русло: - "Почему? Я же далеко не красавица, вызывающе не одеваюсь, ярко не крашусь, к прохожим не пристаю, какого лешего они ко мне липнут?