"А какая-то часть меня дотянулась до тебя, но к тебе можно было пробраться только через номер телефона, который ты мне дала".
- Но как ты попала в телефонную сеть и в меня?
"Не знаю. Как любые другие данные, должно быть. Ну, знаешь, как пересылают данные? Я ведь и есть всего-навсего информация. Набор данных, из которых Вордвуд сформировал некое подобие человека".
- Не смей так говорить! - обрываю я ее.
А сама тоже начинаю подумывать: а вдруг она действительно всего лишь набор данных? И ничего более. Информация, которая неуклонно приобретала черты реальности по мере накопления собственного опыта. Тени ведь тоже накапливают…
Даже учитывая мое собственное сомнительное происхождение и опыт общения со всеми теми странными существами, которых я встречала в Пограничных Мирах и за их пределами, я все равно воспринимала это как полное безумие. Нет, Саския была слишком настоящей для этого.
Но ведь и я считаю себя настоящей, не правда ли? Какая разница, из чего состоишь: из тени или из информации?
Мне бы надо подумать, но ума не приложу, с чего начать. Уж слишком это странно, если не сказать стремно, что она теперь во мне. Что она там делает? Копается в моих воспоминаниях? Может ли она контролировать мое тело? Может быть, оно теперь отчасти принадлежит и ей?
- От всего этого просто крыша едет, - признаюсь я.
"Мне и самой довольно неуютно".
- А что ты там видишь, ну, внутри меня?
"Ничего".
- Что значит "ничего"?
"Тела я не ощущаю, по крайней мере своего. Я вижу то, что ты видишь, слышу то, что ты слышишь, но все это как будто кино, только с разумно дозированными запахами, тактильными и вкусовыми ощущениями. Нет непосредственного восприятия - чувства, что все это я испытываю сама. Все это… как бы секонд-хенд".
- Ты не можешь читать мои мысли? У тебя нет доступа к моим воспоминаниям?
"Нет".
- А ты слышишь меня, когда я думаю что-нибудь специально для тебя, как, например, сейчас?
"Да. Но это такое странное ощущение. Как будто у меня в голове… привидение".
- Очень даже понимаю!
"Послушай, Кристиана… ну прости меня. Я была в отчаянии и ухватилась за соломинку. А ты… ты сказала, что мне можно войти".
- Да. Сказала.
Почему - до сих пор не понимаю.
- И что же нам теперь делать? - спрашиваю я ее.
В ответ - молчание. Я понимаю Саскию. У меня ведь тоже нет никаких идей. Как это все уладить? С чего начать? Хорошо было бы, если бы кто-нибудь вмешался и дал совет прямо сейчас. Что-то вроде: "Я знаю одного неплохого системного аналитика, который по счастливой случайности еще и практикующий волшебник" или "Вам нужно добыть заколдованное кольцо, которое хранится там, не знаю где, и бросить его в то самое пламя, в котором его когда-то закалили". И тот и другой вариант хоть сколько-нибудь продвинули бы нас к разгадке.
Не обязательно что-то простое и легковыполнимое. Хоть какую-нибудь зацепку!
Я тяжело вздыхаю и оглядываю свою славную, веселую квартирку-лужок. Я вспоминаю, как вчера вечером вернулась домой, как мне было уютно - потоптаться тут немного, почитать, а потом завалиться в постель. Теперь все по-другому. Еще бы! Теперь в моей собственной голове поселились жильцы. А то ли еще будет!
"Темнеет", - говорит Саския.
- Ага.
Я слишком поглощена всем случившимся, чтобы всерьез обращать внимание на то, что она говорит. Но все это фиксируется. И я вдруг соображаю, что действительно темнеет.
- Но это невозможно, - говорю я.
Как и многое другое, что сегодня случилось.
"Почему невозможно?"
- Разве я не говорила тебе, что сама создала это место? Я ухватила хорошее воспоминание и спрятала его в одной из ниш Пограничных Миров. Здесь возможны только два вида освещения: солнечный день и вечер, сумерки. Смотря чего мне хочется. Здесь нет погоды. И следовательно, она не может меняться.
"Не знаю. У меня такое впечатление, что приближается буря".
У меня тоже, между прочим. Ветер - с запада. Я иду к восточной оконечности лужка и вхожу в лес. Там дальше ничего нет. Стоит пройти еще чуть-чуть - и просто высунешься куда-нибудь совершенно в другое место, в то, о котором, например, в данный момент думаешь или которое у тебя в подсознании. Единственное, что требуется, - чтобы ты раньше там бывала или довольно четко представляла его себе по фотографии.
Так большинство людей заполняют пробелы в памяти. Всегда есть четкая демаркационная линия между твоим домом и местами, в которые ты можешь из него попасть. Когда я устраивала себе дом, я придумала также и пейзаж вокруг - холмы, лес, горы вдалеке. Но на самом деле их нет. Поэтому они совершенно статичны, как декорации. Как картинки или фотографии.
Странно видеть, как грозовые тучи собираются на западе. Как будто смотришь на пейзаж, который висит у тебя на стене в рамке, - чудесный, залитый солнцем холм - и вдруг замечаешь, что в левом верхнем углу картины собирается гроза. Этого не может быть!
И тем не менее есть. Это сейчас происходит.
Чему, собственно, я так удивляюсь после того, что сегодня со мной произошло? Не всякий день у тебя в голове кто-то поселяется.
- Что-то нехорошие у меня предчувствия, - говорю я.
Как будто читаю из сценария какого-нибудь фильма категории "Б" - ужастика или мелодрамы.
На мою реплику долго нет ответа, потом я слышу, как Саския тихо говорит из моей головы:
"Это, наверное, "Вордвуд"".
- Почему ты так думаешь?
"Эти тучи вызывают у меня такое же жуткое чувство, как та черная точка, которая расплылась по экрану компьютера Кристи. Тогда я не поняла, что это такое, а сейчас понимаю".
- Почему ты так уверена, что это "Вордвуд"?
"Я… я не знаю. Я не уверена. Кристи что-то говорил о том, что "Вордвуд" уже целую неделю недоступен. Так что, может быть, это и не "Вордвуд". Может быть, это как раз то, что выключило его".
- Ты имеешь в виду вирус?
"Наверное".
- Как компьютерный вирус может проявиться в виде бури в Пограничных Мирах?
"Откуда я знаю! А как компьютерные данные могут принять в настоящем мире человеческий облик? А ведь со мной так и вышло".
- Пожалуйста, не начинай сначала, - автоматически отреагировала я.
Может быть, Саския действительно просто совокупность данных? Может быть, она не настоящая? Возможно, и я не настоящая. Это было бы вполне логично. Иначе зачем бы Мамбо все мне показывать и разобъяснять, чтобы я могла сойти за нормальную среди людей? Именно "сойти за нормальную". Приходится притворяться человеком, потому что на самом деле ты им не являешься.
Мне снова становится не по себе; мне кажется, я наконец понимаю, почему все это настолько занимает Саскию. Я просто не задумывалась об этом - по-настоящему не задумывалась. Мне и сейчас не хочется об этом думать.
"Надо убираться отсюда", - говорит Саския.
Как все-таки трудно привыкнуть к ее голосу у меня в голове.
- Почему? - спрашиваю я.
"Вчера вечером я уже познакомилась с ними, и вот к чему это привело".
- Но я-то не состою из данных. На меня это так не подействует.
"Этого мы не знаем".
- Да. Мы ничего не знаем. И не узнаем, если убежим. Если ураган - часть той силы, которая отняла у тебя тело, мы тем более должны встретиться с этим ураганом, чтобы вернуть его тебе.
"А если теперь они сделают что-нибудь еще хуже?"
- Что может быть хуже?
Следует короткая пауза, потом я слышу голос Саскии:
"Ты и правда такая храбрая?"
Я смеюсь:
- Просто я не знаю, как поступить.
На самом деле я знаю. Дело в том, что, попадая в ситуацию, подобную этой, я всегда делаю одно и то же - иду вперед наудачу. Я не расцениваю это как храбрость или решительность. Просто я поступаю так. Потому что не люблю прятаться. Мне тоже бывает страшно, как и всем остальным. Но я не разрешаю своему страху заставить меня попятиться. Потому что тогда он непременно победит.
Я делаю шаг вперед и ожидаю, что Саския изнутри потянет меня назад. Но она этого не делает. Значит, она сказала правду, что не может контролировать мое тело, потому что иначе попробовала бы непременно остановить меня. Единственное, на что она способна, - это слова.
"Кристиана", - говорит она, и по голосу понятно, как она нервничает.
- Не волнуйся, - отвечаю я ей. - Я собаку съела на всяких неприятностях. Я умею из них выбираться.
Звучит гордо. Что-что, а говорить я умею. Конечно, не так хорошо, как Кристи, но мне всегда есть что сказать. Беда в том, что сейчас от слов толку мало.
Я продолжаю двигаться вперед. Мы уже давно миновали границу этой ниши в моей памяти. Мы уже должны были бы выйти куда-нибудь - в Пограничные Миры, в Другие Миры или даже, как называет его профессор, в Условный Мир, но мы по-прежнему идем по полю, вдоль ряда деревьев, огораживающих мое воспоминание. По полю, которого не должно существовать вообще. Но я же чувствую, как трава гладит штанины моих джинсов. Ветер дует мне в лицо. И эта невидимая трещина в воздухе - свидетельство собирающейся бури - уже почти рядом со мной.
"Приближается".
- Вижу.
Я, скорее, чувствую это. Волоски у меня на руках и на шее встают дыбом.
Темные тучи быстро сгущаются, и сумерки становятся ночью. Ветер нарастает и начинает завывать. Мне требуется не более секунды, чтобы понять, что все это напоминает. Да, точно. Белый шум. Как в телефоне, перед тем как Саския залезла ко мне в голову. Правда, на этот раз шум идет не через телефон. Он вокруг нас. Мы в эпицентре.
Я смотрю на горизонт, где тучи самые темные. Света мало, трудно вычленить какие-то подробности, но, всмотревшись хорошенько, я замечаю, что пейзаж как бы пульсирует. Горы вдали, тучи, горизонт - то они в фокусе, то превращаются в бурю пикселей, а потом снова становятся четкими.
Я ловлю себя на мысли, что, может быть, Саския права. Может, это и правда "Вордвуд". Или нас вытолкнуло в какое-нибудь кибергосударство, существующее по совсем другим правилам, чем те, к которым мы привыкли.
Может, действительно не стоило выходить сюда?
Между тем к нам приближается стена дождя. Вода темнее, чем мне когда-либо случалось видеть. Я подумываю о бегстве. Знаю, знаю! Я сама сказала, что всегда иду вперед, навстречу противнику. Но иногда надо держать удар, а иногда нет. Например, если на вас наставили пушку - тут уж не до разговоров. И если мир распадается на куски и вдруг оказываешься в таком месте, как это, самое лучшее - вернуться на твердую землю и хорошенько обдумать ситуацию.
Я так и собираюсь сделать. Но поздно.
Стена дождя уже поравнялась с нами. Это не вода. Это что-то другое. Тяжелее, гуще. Маслянистое.
Оно бьет, швыряет меня на землю.
Пытаюсь встать. Даже на колени не могу подняться.
Черный дождь снова бросает меня на землю и придавливает к ней.
Опять сползаю в беспамятство. Успеваю подумать, что беспамятство входит у меня в привычку, но тут…
Саския
Я думала, нет ничего страшнее, чем потерять тело, как это уже случилось со мной; будто это самое ужасное, что можно испытать. Я была не права. Это еще ужаснее. Гораздо. Это просто невыносимо - быть бесполезным духом, запертым в голове Кристианы, особенно сейчас, когда неведомый враг швыряет ее наземь.
И я ничего не могу сделать, чтобы прекратить это!
Это я виновата в том, что с ней происходит. Во всем виновата я.
Теперь она отключилась. Я не нахожу ни искорки сознания в этом теле, которое теперь у нас одно на двоих. Черный дождь продолжает лупить, и мне остается лишь молиться о том, чтобы это было всего лишь беспамятство. Чтобы она не умерла.
Если она и не умерла, то наверняка скоро умрет. От дождя на земле образуется маслянистая лужа, быстро вырастающая в целый пруд. Когда Кристиана потеряла сознание, тут была всего лишь небольшая вмятинка. Образовавшийся пруд неглубок, но ей хватит, чтобы утонуть, если еще немного жидкости наберется туда.
Я пытаюсь совладать с ее безжизненными руками и ногами. Но все равно остаюсь лишь пассажиром. По моей воле ее тело работать не будет. Даже веко не шевельнется. Я сосредоточиваюсь, я стараюсь, как никогда раньше не старалась. Но все мои усилия столь же бесполезны, как попытка удержать руками разлившуюся реку.
Дождь льет и льет, и маленькая лужица, в которой лежит Кристиана, все углубляется и углубляется. Если так пойдет…
Я думать об этом не хочу, но больше не могу ни о чем думать.
И вдруг сквозь маслянистую пленку, покрывшую ее глаза, я замечаю некое движение.
Под черным дождем движутся какие-то силуэты. Это фигуры людей, но они - как будто из фильмов Спилберга - похожи на пришельцев, гладкие, без "острых углов".
Я с удвоенной силой пытаюсь пошевелить хоть чем-нибудь, и с тем же успехом, что и раньше.
Уровень маслянистой жидкости поднимается. Он уже доходит ей до рта. До носа. Силуэты окружают нас, подходят ближе, у них странные, размытые черты. Я ору в голове у Кристианы, надеясь этим разбудить ее. Но все тщетно. Она не просыпается, а мне не сдвинуть ее с места. Я ничего не могу сделать - только сидеть у нее внутри и наблюдать, как она тонет.
Жидкость проникает ей в ноздри, в рот, в горло, заполняет ее легкие.
А потом я погружаюсь в темноту, в ту же, как я поднимаю, что и она.
Кристи
Минут через сорок - правда, мне показалось, что прошла целая неделя, - Джорди возвращается с ноутбуком Эми. Сумки от него у Джорди нет, так что он приносит компьютер в рюкзаке.
- Аккумулятор, похоже, сдох, - предупреждает он, устанавливая машину мне на стол. - Так что придется от сети.
К счастью, он не забыл захватить шнур. Я быстро оглядываю машину. Это модель 386, Джорди сразу предупреждает, что на ней Windows 3.1, но есть карта-модем PCMCIA, так что можно входить в Интернет. А он мне нужен только для того, чтобы послать несколько имейлов.
В ожидании Джорди я успеваю выкурить не помню сколько сигарет. Но успеваю и прибраться в кабинете, собрав огрызки и ошметки моего компьютера и сложив их в картонную коробку, которую обнаруживаю на балконе. С самим компьютерным столом ничего нельзя поделать. Царапины и ожоги требуют чего-то большего, чем необходимость протереть поверхность губкой, но это меня беспокоит меньше всего.
Занимаясь всем этим, я думаю о Саскии. Только о ней. Не зная, что делать дальше с обломками компьютера, я задвигаю коробку под стол. Я вдруг понимаю, что не могу вот так просто взять и выбросить ее. У меня возникает жутковатая мысль, что, раз Саския исчезла в недрах машины до того, как та взорвалась, она все еще как-то с ней связана. И, выбрасывая компьютер, получается, что я выбрасываю и ее. Я знаю, это нонсенс. Но этой ночью все - сплошная бессмыслица.
- Спасибо, - говорю я брату.
- Не за что.
Он сидит на стуле с прямой спинкой, наблюдая, как я устанавливаю ноутбук и подключаю его. Я нахожу телефонный провод, который подсоединял к модему, но конец его оплавился, так что надо найти другой. Наконец я просто беру провод из спальни.
- На улице как-то странно, - говорит Джорди, когда я завершаю последние приготовления.
Я поднимаю голову от компьютера и смотрю на брата:
- Что значит "странно"?
Он пожимает плечами:
- Не знаю. Что-то такое витает в воздухе. И тени какие-то… очень темные, и… - Он улыбается, и я понимаю, что ему жутко. - И в них что-то движется…
- Что именно?
- Это просто такое чувство. Как будто что-то случилось… кроме того, что пропала Саския.
Я как-то сразу не сообразил. Принимая во внимание происхождение Саскии, все странное я сразу связывал с ней.
- Почему бы тебе не послушать новости? - говорю я. - А я пока отошлю пару писем.
- Так об этом и передадут по Си-эн-эн!
- Посмотри местные каналы.
- Кристи, - говорит мой брат, - в этом городе постоянно происходит нечто странное, но ты когда-нибудь слышал, чтобы хоть о чем-нибудь упомянули в новостях?
В ответ я только пристально смотрю на него.
- Ладно, - сдается он, - в конце концов, не повредит проверить.
Я возвращаюсь к тому, чем занимался. Теперь, когда все подсоединено, я включаю ноутбук и жду, когда загрузится эта старая версия Windows и появится "Рабочий стол". Потом отыскиваю почтовую программу. Нахожу пароль Джорди, заменяю его своим и готов приступить.
Я не помню электронных адресов всех моих постоянных корреспондентов - это как когда заносишь номера в память телефона. Настолько привыкаешь просто нажимать на кнопку, что забываешь сами цифры. Но адреса групп новостей я помню. Самое сложное - сформулировать, что мне от них нужно. Я начинаю набирать текст:
Честно говоря, даже не знаю, с чего начать…
Я стараюсь писать просто и не слишком вдаваться в частности. Я не упоминаю ни о происхождении Саскии, ни о том, как ее проглотил компьютер. Вместо этого пишу о "Вордвуде", спрашиваю, не замечал ли кто чего-либо странного с веб-сайтом. После некоторых колебаний добавляю:
…странностей с сайтом, вызывающих аномалии на физическом уровне, изменения в окружающей действительности.
Я заканчиваю тем, что прошу всех, кто столкнулся с чем-нибудь подобным, связаться со мной и в конце письма указываю свой телефон. Закурив очередную сигарету, я перечитываю написанное. Я мог бы еще многое сказать. Но я хочу сделать текст достаточно ясным, для того чтобы имеющие сходный опыт откликнулись, и в то же время достаточно туманным, чтобы меня не одолели звонками сумасшедшие. Вполне удовлетворенный, я отправляю сообщение.
Теперь наступает момент, которого я начал опасаться с той самой минуты, как Джорди пошел за ноутбуком, - подключение к Интернету. Я не знаю, чего ждать. Одно я для себя решил: хотя бы намек на что-нибудь странное - и я просто выдергиваю из компьютера телефонный провод.
Но я напрасно волновался. Все шло как положено. Набор номера, соединение. Я слежу за полоской на экране - имейлы один за другим отправляются.
Я прерываю соединение, когда в комнату входит Джорди с не поддающимся описанию выражением лица.
- Ты должен на это посмотреть, - говорит он.
- На что "на это"?
- По Си-эн-эн показывают. Саския не единственная, кто исчез в компьютере.
- Что?!
- Иди посмотри сам, - говорит он и выходит из комнаты.
Я выключаю ноутбук и иду за ним в гостиную. Мы сидим рядом на диване и смотрим, как спокойная, безупречно причесанная ведущая ведет программу, перемежая свои комментарии обращениями к многочисленным корреспондентам в разных частях Соединенных Штатов и за границей. Все, разумеется, сопровождается видеорядом, но это в основном фасады домов, собственных и многоквартирных. Они выглядят совершенно обыкновенно, если не считать припаркованных полицейских машин и машин "скорой помощи".
Так как все случаи произошли примерно в одно и то же время - в то самое, когда исчезла Саския, - и это не могло, конечно, быть случайным совпадением, власти поняли, что эти панические звонки в службу спасения как-то связаны между собой.