8
"Ну ни хрена себе!"
Глеб принялся нажимать кнопки пульта, добавляя картинке яркость. Деревья на переднем фоне выплывали, словно из тумана, а вместе с ними…
"Что это за херовина такая?"
Пятно по центру вовсе не было похоже на каплю, как ему показалось вначале. Скорее оно напоминало поток теплого воздуха, какие возникают в жаркий день над асфальтом. Оказавшиеся в нем стволы изогнулись и пошли волнами, словно находились под водой. Аномалия вырастала прямо из земли всего в нескольких шагах от фотографа.
"От меня!"
По форме она напоминала большую птицу с расправленными крыльями. Глеб нажал кнопку увеличения и наклонился ближе к экрану. Пятно было неоднородным, местами в нем виднелись темные включения. Два пятнышка наверху формировали глаза "птицы", темные линии проходили по центру крыльев, истончались, а ближе к концу расходились в несколько тонких черточек, напоминающих когти.
"Я сфотографировал призрак птеродактиля…"
Глеб моргнул, и "птица" исчезла. Теперь он видел мутное пятно, вызванное потоком горячего воздуха и больше ничего. Он продолжал всматриваться в экран, стараясь не мигать и не шевелиться, и скоро снова увидел этот образ, постепенно проступающий на фоне травы и деревьев.
Глеб еще несколько минут возился с фотографией, меняя цвета, контраст, увеличивая ее и вновь уменьшая, но ничего особенного не добился. Пятно оставалось пятном, и не было никакой возможности определить, что же это такое.
"Может быть дефект линзы?"
Глеб нажал кнопку и увидел первую фотографию, сделанную в начале прогулки. В кадр попало поле, кусок леса и огромное нечеткое лицо Аленки. Губы она сложила "дудочкой", словно хотела поцеловать объектив.
"Бу!", - вспомнил Глеб. - "Она крикнула "Бу"! Как в мультике".
Он почувствовал, как к горлу поднимаются слезы, и мотнул головой.
"Нечего раскисать - с ней все в порядке! Ну, почти в порядке…"
Глеб пролистал остальные фотографии и не обнаружил никаких пятен. Кадры были четкие, без каких-нибудь искажений. То, что было сфотографировано на поляне, существовало само по себе.
"А, может быть, это привидение?"
Он вспомнил, как натыкался в Интернете на неясные черно-белые кадры, где, по уверениям авторов, были сфотографированы призраки. Обычно это было что-то белое, неясное, как дым, по форме напоминающее человеческую фигуру. Глеб посмотрел на свою "птицу".
"Нет. Не похоже".
Он еще немного посидел перед экраном, но ни к какому решению не пришел. Ясно, что он сфотографировал "что-то", но что? Размышлять можно было сколько угодно, но толку от этих размышлений - ноль.
9
После обеда Глеба охватила сонливость. Он бесцельно бродил по первому этажу, зевая так, что в конце концов свело челюсть. Ноги привели его к книжному шкафу, и он остановился, разглядывая содержимое полок. Литература в этом доме делилась на две категории: справочники по сельскому хозяйству и технике и всевозможные иронические детективы и прочее развлекательное чтиво. Ничего из увиденного не вызывало интереса. Глеб немного посмотрел телевизор и чуть не уснул прямо в кресле под крики и взрывы, доносящиеся из динамиков. Решив не мучить себя, он поднялся наверх и растянулся на кровати.
10
Его разбудил доносящийся из открытой двери шум. Глеб сел и прислушался. Голоса раздавались в прихожей - вернулись дядя с тетей. Он посмотрел на часы и присвистнул - стрелки показывали половину седьмого вечера.
"Я продрых пять часов! Клево…"
Глеб встал и пошатнулся. Все тело саднило, особенно болели руки, напоминая о том, как он нес сестру через лес.
"Дальше будет хуже", - мрачно подумал он и спустился вниз.
Тетя снимала с Аленки сапоги.
- Как дела?
- Смотри, что мне купили! - сказала Аленка и подняла с лавки большого плюшевого слона. - Он умеет петь.
- Слоны не умеют петь.
- А мой умеет! У него внутри такая…
Аленка зевнула.
- …штука специальная.
- Как ты себя чувствуешь?
- Хорошо. Доктор сказал, что у меня давление.
- Это опасно? - спросил Глеб, обращаясь к тете.
- Нет, - коротко ответила она. - Ты обедал?
- Да, я сварил себе пельмени.
Аленка снова зевнула.
Вошел дядя, на ходу убирая в карман сотовый телефон. Выглядел он хмуро. Глеб еще немного потоптался в прихожей, путаясь под ногами. С ним никто не заговаривал, и, решив не мешать, он снова поднялся к себе. Спать больше не хотелось.
"Жаль, что я не взял с собой книг".
От нечего делать, Глеб стал разбирать рюкзак.
Через час к нему в дверь постучали.
- Да.
В комнату вошла тетя. Она выглядела усталой и измученной.
- Алена уснула. Только что. Всю дорогу зевала, как сумасшедшая.
- Я тоже проспал полдня.
- Правда?
В двери появился Сергей.
- Я хочу знать, что случилось, - сказала Ира. - Во всех подробностях.
Глеб вздохнул и принялся во второй раз рассказывать свою историю. Но на этот раз повествование давалось труднее. Память о том, что произошло, исчезала с пугающей скоростью, словно сон - утром воспоминание живо и свежо, а уже к обеду почти ничего не вспомнить. Дойдя до того места, когда они повернули на восток, Глеб запнулся и умолк.
- А потом?
Он попытался заставить себя вспомнить. Вызвать в уме хотя бы какие-нибудь образы, но все оказалось бесполезно. Глеб кое-как продолжал говорить, но скоро опять замолчал, понимая, что больше фантазирует, чем действительно вспоминает.
- Я забыл, - наконец сказал он.
- Что значит забыл?
Глеб пожал плечами.
- Аленка тоже ничего не помнит, - заметил дядя. - А ты уверен? Утром ты больше рассказал.
- Да. А теперь не помню.
- Ой не нравитесь вы мне, ребята, - сказала тетя. - Как-то все это неправильно. И врачи ничего не говорят.
- Совсем ничего?
- Сказали, что такое может быть при высоком внутричерепном давлении или вследствие травмы.
Тетя повернулась к Глебу
- Она точно не ударялась головой?
- Не помню.
- Ты сказал мне, что кровь пошла еще до того, как она упала, - сказал дядя.
- Наверно.
- Она могла обо что-то удариться.
- Или кто-то ее ударил!
Глеб встал с кровати.
- Идемте, я вам кое-что покажу.
11
Они смотрели на фотографию и молчали. Глеб ждал, решив не мешать им своими комментариями. Если в кадре что-то есть, они сами это увидят.
- Какое-то пятно.
"Ты удивительно наблюдательный, дядь Сереж", - язвительно подумал Глеб.
- Это то самое место? - спросила тетя.
Он кивнул.
Дядя отвернулся от экрана и шумно вздохнул.
- Уфф… Так, ладно. Завтра я пойду туда. И ты, - он указал на Глеба, - покажешь мне дорогу. Посмотрим что там такое.
- Хорошо.
- Сереж, мне как-то не по себе, - сказала тетя.
- Не говори ерунды!
- Я серьезно. Мне это не нравится. Эта штука выглядит опасной. Мы не знаем, что это такое.
- Вот я и хочу узнать!
- Не ходите!
- Оно находится рядом с нами! И мы не можем сидеть дома и делать вид, что там ничего нет! Может быть, понадобится вызывать специалистов.
- Охотников на привидения, - пошутил Глеб.
- Что?
- Охотников на приведения. Как в фильме.
- Не смешно. Совершенно не смешно.
Глеб смутился и замолчал.
Тетя наклонилась к экрану.
- Может быть, он прав. Может, нам надо звать священника, а не…
Дядя взял пульт и выключил телевизор.
- Хватит уже! А то мы сейчас черте до чего договоримся! Завтра все выясним. Думаю, там просто свалили какую-нибудь дрянь. Теперь она испаряется, и ребята надышались этими испарениями.
- А пятно? - спросил Глеб.
- Дискуссия окончена. Все.
Дядя отсоединил фотоаппарат.
- Хватит на сегодня.
День третий
1
Он шел через лес, дрожа от страха, еле сдерживаясь, чтобы не закричать. Деревья вокруг изгибались и раскачивались, словно живые. Будто они пытались вырвать из земли свои корни и ходить, превратившись в огромных кровожадных сумасшедших.
"Кто знает - может, им это уже удалось. Может, они бродят где-то рядом, невидимые в общей массе, и они ищут меня. Они приближаются".
Глеб застонал от страха через плотно сжатые губы. Крик рвался изнутри и, не находя себе выхода, скапливался где-то в районе солнечного сплетения, ощущаясь, как большой болезненный шар. Еще немного и он просто разорвет грудную клетку и вырвется наружу.
"Нельзя кричать!"
Сам не зная почему, но Глеб был уверен, что, пока он молчит, безумные трясущиеся деревья не смогут увидеть его. А стоит только вскрикнуть, как они набросятся и тогда…
"О черт!"
Глеб задел ногой за вывернувшийся из земли корень, не удержал равновесия и упал лицом вниз, прямо в холодную мокрую траву. От удара он непроизвольно вскрикнул и сжался. Скрипы и перестуки вокруг сделались громче.
"Меня увидели! Увидели!"
Глеб попытался поднять голову, чтобы осмотреться, и едва успел закрыть глаза, когда тонкая гибкая ветка стегнула его по лицу, оставив длинный красный след. Из земли возле него выпростался еще один корень, за ним новый. Они раздвигали холодную землю и скользили по траве, словно змеи. Глеб почувствовал, как они обвились вокруг его предплечий, стягивая мышцы, словно веревочные петли. Другие уже добрались до ног, и все больше и больше их стремилось к нему, дрожащих, покрытых грязью и шелестящих гнилыми листьями. Корни опутали его тело и потащили Глеба вниз, в рыхлую почву, податливо проседающую и жадную. Он попытался вздохнуть, и не смог. Солнце стало меркнуть, заходя за край его могилы. Уши наполнились каким-то жужжащим звуком, словно целая стая насекомых стремилась присоединиться к убийству. Глеб почувствовал, что теряет сознание.
"Я умираю. Как жаль…"
2
Глеб судорожно вздохнул и проснулся. Он лежал на животе, уткнувшись лицом в подушку, весь покрытый испариной. Тело тряслось от холода.
"Это сон - слава тебе, Господи!"
Он перевернулся на спину и натянул на себя сползшее одеяло, почувствовав облегчение и слабость. Кошмар медленно растворялся в сознании, словно фотография, проявляемая наоборот. И среди меркнущих образов вдруг выплыло на первый план громкое жужжание. Глеб нахмурился и повернулся на звук. Жужжание доносилось со стороны окна. За тонкими белыми жалюзи мелькали темные точки.
Кровать сразу показалась сырой и неуютной. Наполовину сонный, Глеб вылез из-под одеяла и шагнул к окну, чувствуя кожей теплый солнечный свет. Он нащупал веревку и потянул, раздвигая жалюзи. То, что он увидел, было словно продолжением ночного кошмара.
Все стекло покрывали ползающие, взлетающие и вновь садящиеся мухи. Их были десятки, может быть даже сотни. Словно живое полотно, они двигались и жужжали. Черные спины и крылья блестели, вызывая тошноту.
"Ни хрена себе! Откуда они взялись?".
Глеб отступил на шаг и медленно отпустил веревку, боясь побеспокоить этих тварей.
"Если они начнут летать по комнате, мне останется только бежать".
Но мухи не взлетали, они продолжали сновать по стеклу и подоконнику, перелезая друг через друга и жужжа.
"Дрянь какая!"
Часы на тумбочке показывали пять минут седьмого. Солнце уже взошло над деревьями, и в комнате было светло. Отвратительными тенями, отражаясь на полу и стенах, сновали мухи. Мысль о том, чтобы доспать еще час-полтора не вызвала особенного энтузиазма. Под такой аккомпанемент все равно невозможно заснуть. Глеб подумал, что именно эти маленькие гады и спровоцировали его кошмар. Первый за многие годы.
Лет в десять-двенадцать у Глеба был период, когда он подолгу не мог заснуть. Он лежал, натянув одело до самого носа, и напряженно прислушивался. Квартиру наполняли звуки: тихое поскрипывание, шорохи; иногда ему даже казалось, что он слышит сиплое приглушенное дыхание, словно что-то уродливое и страшное подбирается к кровати. Это что-то приходило каждую ночь, и Глеб боялся закрыть глаза, потому что во сне оно могло добраться до него.
Чудовище.
Чудовищ не существует, говорил ему отец. Сидя на залитой утренним солнцем кухне, слушая новости по телевизору и неторопливое бульканье кофеварки, ощущая приятный аромат готовящегося кофе и цветов на подоконнике, Глеб с готовностью с ним соглашался. И даже верил, что никаких монстров нет, а все это - просто воображение. А потом наступала ночь, и чудовища возвращались. Они выползали из своих тайных нор под шкафами, свешивались с антресолей в коридоре. Они шептали и шуршали рядом с кроватью, заставляя маленького мальчика дрожать, затаив дыхание, и натягивать одеяло, будто оно могло защитить. Глеб был уверен, что они владеют колдовством, способным усыпить взрослых, чтобы те не смогли помешать, когда чудовища захотят сожрать добраться до него.
Глеб ложился спать в десять часов и лежал, пока звуки телевизора, доносящиеся из комнаты родителей, не умолкали. А потом, в наступившей тишине, он ждал. Дрожал и ждал, когда появятся чудовища. Если удавалось заснуть к часу ночи - это было хорошо. Но чаще он лежал до двух или даже трех часов, весь покрытый холодным потом с тяжелой и пустой головой.
Именно отец в конце концов придумал игру, которая помогла Глебу справиться со страхами. Очень простую игру: нужно было вообразить себе большой сундук, и когда становилось страшно, и воображение рисовало какого-нибудь уродливого монстра или пугающий звук, нужно было мысленно схватить его и бросить в этот сундук. Крышка захлопывалась, и страшила оказывался заперт. Отец сказал, что ни одно чудовище не сможет открыть эту крышку. Никто, кроме самого Глеба.
Мальчик сомневался в том, что это поможет, но не прошло и недели, как он обнаружил, что сундук действительно работает. Монстры перестали являться в темноте, и постепенно все пришло в норму. И все реже в его воображении скрипела тяжелая крышка.
Сейчас, сидя на кровати и вспоминая об этом, Глеб неожиданно задал себе вопрос, который не пришел ему в голову много лет назад. Вполне логичный вопрос - сколько монстров можно запереть в сундуке? Скольких чудовищ он уже затолкал в это ловушку подсознания? И так ли крепок замок?
3
Дом еще спал, когда Глеб спустился на кухню. Мухи были и здесь, но гораздо меньше. Штук десять. Они лениво ползали по окну, взлетали и бились в стекло.
В настенном шкафчике нашлась банка "Нескафе". Глеб нажал кнопку электрического чайника и включил телевизор. Голос диктора заглушил противное жужжание, внеся ощущение нормальности в это дурное и неправильное утро. Намазывая масло на хлеб, Глеб почувствовал себя почти хорошо. Оставалось только неясное беспокойство, связанное с предстоящим походом в лес. Смутное предвкушение чего-то необычного.
Он неспеша позавтракал и снова поднялся на второй этаж. Не заходя в комнату, Глеб сразу направился в ванную и минут двадцать стоял под горячим душем, смывая с себя пот и ночные кошмары. Насухо растершись полотенцем и почистив зубы, он вновь почувствовал себя хорошо. Мухи - это всего лишь мухи. Назойливые насекомые, и ничего больше. Неприятные - да, но не опасные. А что касается снов, они исчезают, как только откроешь глаза, и никогда не возвращаются.
Окрыленный собственными мыслями, Глеб смело вошел в комнату и осторожно подобрался к окну, намереваясь выгнать весь этот гнусный мушиный рой на улицу. Быстро дернув ручку, он отскочил назад, чтобы не попасть под водопад насекомых, но… ничего не произошло. Глеб стоял, удивленно хлопая глазами, а мухи продолжали, все так же деловито, сновать по стеклу, не предпринимая ни малейшей попытки улетать.
"Что за черт?"
Глеб взял со стола журнал, свернул его трубкой и, прикрывая лицо одной рукой и вытянув другую, принялся размахивать им над скопищем насекомых. Медленно и нехотя, те открывались от стекла, но летели не на улицу, а поднимались к потолку, где и рассаживались снова, постепенно сформировав новое подвижное покрывало. Глеб сжал зубы, и влез на стул, намереваясь показать этим маленьким бестиям "Кузькину мать".
"Я вам покажу - гаденыши!"
От тщетных попыток выгнать из комнаты мух его оторвал плач Аленки. Глеб отбросил журнал. Плач становился все громче, а потом девочка вдруг пронзительно закричала: "Мама! Мама!". Он бросился к лестнице, быстро сбежал по ступеням вниз и чуть не столкнулся в гостиной с тетей, спешащей к комнате дочери, запахивая на ходу халат. Ее нечесаные волосы торчали в стороны, как у ведьмы. Она мельком взглянула на племянника и открыла дверь в комнату девочки. Крики сделались звонче. Дверь хлопнула, и стало тихо.
Глеб опустился в кресло и уставился на лежащую рядом газету. На первой странице крупным шрифтом было набрано: "Украинские газовики скупают "Мерседесы"". Из комнаты сестры донеслись тихие голоса. На кухне весело жужжали мухи.
- Привет, Глеб.
Он обернулся и увидел дядю.
- Доброе утро.
- Давно сидишь?
Глеб пожал плечами.
- Да нет.
- Не спится?
- Меня мухи разбудили.
- Мухи?
- Да. В моей комнате их, наверное, не меньше сотни.
- Что за чушь? Какие сотни?
- Да точно!
- Ладно - пойдем посмотрим.
Жалюзи остались сдвинутыми, а окно, вновь усеянное мухами, лениво подрагивало от легкого ветра, открывая отвратительную картину во всем ее великолепии. Дядя нахмурился и покачал головой.
- Первый раз такое вижу! Откуда они взялись?
- Не знаю. Вечером их не было.
- С поля что ли налетели? Надо их потравить.
Он еще немного постоял, засунув руки в карманы синих тренировочных штанов и глядя на мух, а потом, не говоря ни слова, вышел. Глеб последовал за ним.
Аленка сидела за столом с чашкой чая и жевала большой бутерброд. Скатерть перед ней устилали крошки. Тетя Ира примостилась напротив все в том же халате, но волосы она уже успела расчесать.
- Доброе утро.
- Привет, Глеб.
Аленка повернулась к нему и сказала сквозь хлеб и сыр:
- А мне приснился страшный дядька с топором!
- Алена, не говори с набитым ртом - подавишься.
Девочка послушно дожевала бутерброд и добавила:
- Он гнался за мной!
- Ты убежала?
Дядя налил себе чай и сел между женой и дочерью.
- Я проснулась, - ответила Аленка.
- А ты как спал? - спросила тетя Ира.
Голос ее прозвучал устало и озабоченно.
"Наверное, Аленка всю ночь плохо спала", - подумал Глеб.
- Нормально. Только мухи мешали.
- Какие мухи?
- У него в комнате их полно. Все окно облепили, - сказал Сергей.
Тетя удивленно посмотрела на мужа, а потом снова на Глеба.