А теперь она была рядом с Андреем! Они шли по улице обнявшись и то и дело останавливались, чтобы поцеловаться. Вася застыл на месте в полном замешательстве, но Андрей ничуть не смутился.
- Привет, Васек! А я сегодня забить решил на тренировку. Мы тут с Ленкой в кино собрались… Хочешь с нами? Леночка может подружке какой-нибудь позвонить…
Вася не ответил. Он развернулся на месте и почти побежал прочь, лишь бы не видеть их. Горло перехватило от обиды, и в глазах стояли злые, невыплаканные слезы, обжигая изнутри. Какая грязь, какая гадость! Он посмел променять их дружбу на какую-то девку!
Предатель!
С того дня Андрей перестал для него существовать - и спорт тоже. На радость маме Вася бросил тренировки. Теперь все вечера он проводил дома, сидя за книгами. Ей он говорил, что готовится к поступлению в институт, но на самом деле просто читал все, что попадалось под руку, благо библиотека в доме была богатая.
Снова потянулись серые, унылые дни, похожие один на другой. Вася закончил школу, по настоянию мамы поступил на юридический, ходил на занятия… Однокурсников он также сторонился, а девицы не вызывали ничего, кроме раздражения.
Он чувствовал себя как пассажир, отставший от поезда на глухом полустанке, который стоит на перроне и терпеливо ждет. Должен ведь когда-то появиться другой состав, чтобы унести его из этой глуши? Правда, иногда казалось, что поезд уже никогда не придет…
В такие дни его охватывало отчаяние. Совершенно непонятно было - зачем нужно просыпаться по утрам, идти в институт, слушать дурацкие лекции, а потом возвращаться домой и снова видеть те же опостылевшие стены, выслушивать материны нравоучения и бабкины бесконечные капризы?
Немного легче было летом. Дача в Тыльянове - старом, обжитом месте, овеянном легендами прошлого, где когда-то ходили по дорожкам известные писатели, актеры, ученые, и военные, - давала хотя бы временное спасение. Вася уходил в лес, ложился на траву и долго-долго смотрел на высоченные сосны, словно подпирающие небо, на облака, медленно плывущие над ним… В такие минуты иногда казалось, что он - всего лишь малая частица огромной и вечной Вселенной, что он нужен ей и рано или поздно непременно найдет свое, только ему уготованное место.
Только такие минуты давали ему силы жить дальше, тянуть постылую лямку и ждать, ждать ответа…
И ответ пришел - как всегда, совершенно неожиданно.
Летом 2002 года, когда от сумасшедшей жары вокруг Москвы горели торфяные болота, над городом стояло удушливое марево. В воздухе пахло дымом, от него слезились глаза и першило в горле, люди кашляли и задыхались, у многих обострялись хронические заболевания, и "скорая" не успевала выезжать на вызовы.
Софья Аркадьевна стала совсем плоха. Она постоянно жаловалась на сердце и уже с трудом вставала с постели. Прихварывала и Неля - от запаха гари у нее начались астматические приступы. Конечно, переносить жару за городом, на природе, было бы гораздо легче, но в тот год Вася уже заканчивал институт, впереди была защита диплома, и о том, чтобы ехать вместе с ними, и речи быть не могло.
В конце концов, после долгих колебаний, Неля с Софьей Аркадьевной уехали на дачу, оставив его одного в городской квартире. После прощальных напутствий, объятий и поцелуев Василий чувствовал себя смертельно уставшим, словно вагоны с углем разгружал. Неужели эти женщины не могут хоть иногда помолчать?
В первые дни он просто не знал, что делать с наконец-то обретенной свободой. Диплом был давно написан, в институте делать было особенно нечего, и Вася зачем-то бродил часами по улицам, заходил в кафе и рестораны, сидел там, подолгу глядя на прохожих… Часто он ловил на себе заинтересованные взгляды девушек - и тут же брезгливо отворачивался, словно боясь испачкаться.
Он уже почти отчаялся, когда, наконец, произошло то самое событие, которого он ждал всю свою жизнь.
Это произошло совершенно случайно - какой-то тип на улице всучил ему листок с рекламой тренинга развития личности. Удалось ему это с большим трудом, потому что Василий к подобным развлечениям относился весьма скептически. К тому же и зазывала выглядел очень уж странно и нелепо - длинный, худой, в потертом плаще с разномастными пуговицами… Стоя на углу возле метро, он радостно улыбался, вручая прохожим свои листки, словно Дед Мороз, раздающий детишкам новогодние подарки.
Когда листок, отпечатанный на плохом черно-белом принтере, оказался у него в руках, Вася в первый момент хотел было выбросить его в ближайшую урну. Но почему-то мусорки рядом не оказалось, а сорить на улице он не хотел. Точнее, не мог. Мама с бабушкой всегда очень трепетно относились к порядку…
Вася просто скомкал бумажку, сунул в карман рубашки - и тут же забыл об этом. Уже дома он достал листок, но почему-то не выбросил его, а аккуратно расправил и принялся читать.
"Если вы чувствуете себя одиноким,
если жизнь кажется бессмысленной и скучной,
если выхода не видно…"
Он невесело усмехнулся. "Ну, прямо про меня все написано… Интересно, что ж там дальше?"
"Не отчаивайтесь!
На свете есть тот, который готов стать вашим лучшим другом, помощником и советчиком. Он всегда может ободрить вас, указать правильный путь, ответить на любой вопрос, помочь и утешить в беде. Он ждет того дня, когда вы сможете прийти к нему".
"Ну да, не иначе какой-нибудь новый гуру объявился, - думал Василий, - придите, говорит, и не забудьте принести все свои деньги…"
"Если хочешь узнать, кто он такой, просто переверни эту страницу".
Василий ожидал увидеть все, что угодно, - фотографию какого-нибудь самозваного пророка или изображение индийского многорукого божества, лик святого или козлиную морду дьявола… Но на обратной стороне листка крупными буквами было набрано:
"ЭТОТ ЧЕЛОВЕК - ВЫ САМИ!"
И чуть ниже, уже обычным шрифтом:
"Авторский тренинг Никодима Сорокина, построенный на основе современных психотехнологий в сочетании с древнейшими оккультными практиками, поможет вам научиться использовать скрытые резервы вашей психики".
Ночью Вася никак не мог уснуть. В квартире было тихо, не слышно ни бабушкиного тяжелого дыхания, и мама не выходила ночью на кухню, шаркая тапочками, а он все ворочался в постели. Может быть, это действительно то, что он искал так долго? Конечно, за тренинг нужно было заплатить, но, в конце концов, что такое деньги? Особенно сейчас, когда, впервые оставшись в одиночестве, он мог не отчитываться за каждую копейку. Ведь другого такого шанса может и не быть…
Василий думал почти до самого утра, прикидывал так и этак и - решил пойти! Он и сам не знал, что рассчитывает отыскать там, но все же стало интересно. Почему бы и нет, в конце концов?
Ехать пришлось на самый край Москвы, в спальный район. Впервые за то лето день выдался прохладный, накрапывал противный мелкий дождь, и Василий от души пожалел, что пошел на эту авантюру.
Он с трудом отыскал неприметное приземистое кирпичное здание где-то на задворках, в узком проулке между многоэтажными домами. Вывески не было, только на дверях в полуподвальное помещение висело объявление, написанное от руки на листе ватмана: "Клуб "Непознанный мир"".
Когда Василий спускался по крутым ступенькам, сердце тревожно екнуло. На миг показалось, что сейчас должно произойти что-то очень важное, чего, может быть сам того не подозревая, он ждал всю свою жизнь. Он безропотно отдал деньги улыбчивому юноше-администратору, сидящему за обшарпанным канцелярским столом в коридоре, и вошел в дверь, выкрашенную в противный грязно-зеленый цвет. Там, за ней, судя по всему, и должен находиться этот самый непознанный мир, куда он вступал с трепетом и надеждой…
Поначалу он был разочарован. Более чем скромная обстановка не располагала к каким-либо откровениям. Оглядев маленький зальчик, разномастные стулья, потертый линолеум на полу и самодельные плакаты с изображением счастливых колобков, катящихся по дорожке вдаль, Василий брезгливо оттопырил губу и ругнул себя за излишнюю доверчивость. Ну, спрашивается, зачем он сюда пришел? Что ожидал увидеть? Ясно, что в такой убогой обстановке ничего интересного произойти не может. Все было очень буднично, скучно даже. Жаль было впустую потраченного времени - и денег тоже.
Народу собралось немного - человек пятнадцать. Были здесь парни студенческого вида в драных джинсах, некрасивая очкастенькая девица, мужчина лет сорока пяти, в мятом пиджаке, какая-то тетка в разноцветной шали, увешанная амулетами, рокер в кожаной жилетке с длинной седеющей косичкой за спиной… В общем, публика совершенно непрезентабельная. Сразу видно, что здесь собрались одни лузеры - и такие же лузеры устроили это действо. Василий хотел было уйти сразу же, не дожидаясь начала, и деньги свои потребовать назад, но выходить под дождь очень не хотелось.
Скоро перед ними появился маленький толстенький человечек с абсолютно лысой головой и в больших очках. Казалось, что костюм ему немного великоват, и выглядел он куда как потешно… На великого гуру никак не тянул, это точно.
С лучезарной улыбкой он тепло поприветствовал собравшихся и принялся говорить о космическом сознании, о безграничности Вселенной, о том, что каждый человек является ее отражением и содержит в себе как микро-, так и макрокосм. Стоит только проделать некоторые несложные упражнения, как сразу же открываются такие возможности, которых он сам и предположить бы не мог!
Коротышка еще долго вещал про какие-то там "перинатальные матрицы", которые якобы определяют всю последующую жизнь человека. Слово это было непонятно, но переспрашивать Вася постеснялся. Про матрицу он видел фильм с Киану Ривзом в главной роли и ни черта не понял. Круто было, конечно, когда чувак начинал двигаться быстрее всех и лихо мочил агентов Смитов, но слюнявый поцелуй в финале все испортил…
Василий слушал невнимательно, вполуха. Он напряженно ждал, когда же начнется то самое, главное, ради чего он пришел сюда и выложил свои кровные. Слушать пустую болтовню коротышки было совсем неинтересно. Мучил вопрос: "Неужели меня обманули?"
Когда оратор, наконец, закончил свою речь, появились молодые люди в одинаковых футболках. Василию показалось, что даже внешне они были неуловимо похожи… Всех пришедших пригласили пройти в соседний зал, похожий на спортивный. Там на полу были разложены коврики, в углу стоял навороченный музыкальный центр с мощными динамиками. Инструкторы объяснили, что нужно лечь на коврики и дышать - часто и глубоко, полностью расслабиться и слушать команды.
Пока его соседи укладывались, Вася наблюдал за ними с большой долей здорового скептицизма. Он сразу решил для себя, что ничего подобного делать не будет - просто посмотрит немного, что происходит с другими. Но стоять столбом среди лежащих было как-то неудобно, и в конце концов он тоже решил принять горизонтальное положение. Рядом с каждым в позе лотоса уселся инструктор, потом свет стал каким-то тусклым, рассеянным…
- Вдох - выдох - вдох… Вы очень быстро почувствуете, как меняется привычный ритм дыхания. Вдох - выдох - вдох… И вот уже ваше тело становится легким, невесомым, вы перестаете ощущать его границы.
Зазвучали барабаны. Ритм завораживал, уносил куда-то далеко… Почти против собственной воли он почувствовал, как дыхание становится глубоким и частым, как у животного. Казалось, что дышит все тело - от макушки до пяток. Чувство это было таким новым, не похожим ни на что из того, что приходилось переживать раньше, что Василий даже удивился. Как может дыхание - самый простой, естественный процесс - доставить такие удивительные ощущения?
Вдох - выдох… Словно морские волны накатываются на берег. Все исчезло, осталось только ощущение нереальности происходящего. И музыка. И голос. Не было больше ни убогой обстановки вокруг, ни других людей, ни даже его самого больше не было. Он чувствовал, что тело его уменьшается в размерах, сжимается до маленькой точки и в то же время не имеет границ, расширяется, достигая бесконечности.
Он вдруг очутился в полной темноте. Но она была вовсе не страшная, наоборот - такая теплая, уютная, живая… Такого удивительного, счастливого чувства совершенного покоя, легкости, защищенности и любви он не испытывал никогда в жизни.
Перед глазами появилось легкое радужное мерцание. Как будто переливалась сияющая жидкость… Она была сказочной живой водой, безбрежным океаном, в котором он плыл, подобно медузе, качался на волнах, устремлялся навстречу течению или затаивался на дне.
На мгновение Василий увидел себя со стороны. Он был еще неродившимся младенцем, зародышем человека. Свернувшись калачиком, он сосал большой палец и блаженно улыбался.
Но счастье длилось недолго. Мощный удар сотрясает все вокруг. Ласковые теплые воды, в которых он покоился, окрасились зловещим ало-багровым цветом. В первый момент Вася был оглушен, раздавлен… Казалось, что в его маленьком мирке наступил конец света, сейчас он умрет, погибнет вместе с ним и дальше не будет больше уже ничего.
Но это был еще далеко не конец.
Окружающее пространство сжалось, сдавливая маленькое хрупкое тельце. Это было так страшно, так несправедливо, что Вася даже заплакал от отчаяния и собственного бессилия. Выхода нет, и сейчас он умрет в этом тесном мешке, просто задохнется!
Место райского блаженства превратилось в настоящую камеру пыток. Неведомая сила сдавливает его все сильнее и сильнее, так что невозможно становится дышать. Боль сжимает голову, корежит все тело, кажется - вот-вот разорвет! На несколько секунд наступает передышка - и снова стены надвигаются на него, словно гигантские жернова, перемалывающие хрупкое зернышко.
Это продолжалось бесконечно долго. Наконец, Вася почувствовал, что его грубо выталкивают прочь. Где-то внизу, под ногами, появилась черная точка. Потом она превратилась в крутящийся водоворот, воронку, неумолимо засасывающую его внутрь себя. Он пытается сопротивляться, но куда там!
Дальше стало еще страшнее. Он протискивался в узком тоннеле. Было очень больно, но пути назад уже не оставалось… Вася - или то крошечное существо, которым он был тогда, - продвигался вперед, туда, где чуть маячил свет. Когда это мучительное путешествие наконец закончилось, он даже не почувствовал облегчения - только огромную, смертельную усталость.
Новый мир встретил его неприветливо. Первое, что он почувствовал, - смертельный холод. С первым вдохом в легкие вошел ледяной воздух, отвратительно пахнущий кровью, лекарствами, хлоркой… Стало трудно дышать, и каждое движение причиняло боль. Он хотел крикнуть - и не мог, из горла вырвался только тонкий жалобный писк, но и он тут же затих.
Вся жизнь маленького существа была наполнена почти непрерывным страданием. Вот чужая грубая рука вталкивает в крошечный ротик какую-то трубку, и из нее маленькими каплями сочится сладковатое молоко… Вот его переворачивают, протирают нежную кожицу чем-то едким и противно пахнущим… Вот он задыхается, и какая-то неумолимая, жестокая сила вдувает в легкие воздух… Вдох - выдох, снова и снова, и вот уже жизнь постепенно возвращается в маленькое тельце.
Но не только боль, холод, отвратительные больничные запахи были мучительны для него. Хуже всего было ощущение собственной беспомощности и одиночества. Он лежал в каком-то ящике, как рыба в аквариуме, и никого не было, чтобы подойти, взять на руки, приласкать и пожалеть. Мимо ходили люди в белом, и поначалу он плакал, чтобы привлечь внимание к себе, но лица этих странных существ были закрыты масками, и они умели причинять только боль.
Хотелось уйти отсюда, исчезнуть из этого мира любой ценой. И вот окружающее словно гаснет, расплывается перед глазами… Дальше картины стали меняться быстро, как в калейдоскопе.
Первое, что он увидел, было яркое синее небо. Под ним простирались зеленые невысокие холмы. Ни одного человека не видно вокруг, и весь пейзаж дышит миром и покоем. С высоты птичьего полета все казалось таким маленьким-маленьким, словно игрушечным, а он как будто плыл по небу вместе с облаками, и душа его была легка и свободна.
Вдали показался монастырь. Вот он все ближе и ближе, так что видны толстые высокие стены, башни, узкие окна-бойницы… И колокольный звон раздается вокруг, плывет над землей. Все здесь казалось таким привычным, узнаваемым и милым сердцу, что Вася чувствовал себя так, будто наконец попал домой после долгой и трудной дороги.
Череда монахов, в одинаковых черных одеждах с капюшонами, подпоясанных веревками, в грубых сандалиях, идет по узкой дорожке к храму, собираясь на молитву, дабы вознести хвалу Господу. Он шел среди них. Каким-то образом Василий точно знал, что его зовут Иоганном, он вырос в монастыре и пять лет назад принял обет служить Богу. Он ревностно изучал богословие, был весьма умен и талантлив, так что святые отцы прочили ему блестящее будущее. При таком усердии молодой человек со временем мог бы стать настоятелем монастыря, а там, глядишь, епископом или даже кардиналом…
Один из послушников оборачивается. Капюшон упал с головы, в свете заходящего солнца его волосы отливают золотом, и на лице лежит теплый отсвет, как у святого отрока на старинной фреске. В этот миг он был так прекрасен, что сердце Иоганна больно сжалось от любви и печали. Хотелось окликнуть его, сказать что-нибудь хорошее, но имя Михаэля (так звали юношу) он не отваживался даже произнести вслух. Монаху - человеку, отрекшемуся от земной жизни во имя Царствия Небесного, - недоступны плотские радости, но разве сам Господь не повелел всем любить друг друга?
В следующий миг он увидел себя в храме, стоящим на молитве. Высокие стрельчатые своды уходят вверх, солнце играет в разноцветных стеклянных витражах, чуть колеблется пламя свечей, хор поет ангельскими голосами, и орган вторит ему… Кажется, что сердце улетает в высоту, прямо к небу. Иоганн чувствовал, как на глазах его выступают слезы умиления. Если где-то есть настоящая радость, мир и покой, то вот они, здесь!
Это видение хотелось удержать подольше, но и оно скоро исчезло. На этот раз картина, представшая перед ним, казалась куда более мрачной… Он видел темноватое помещение с низкими сводами, выложенное из серого камня. Пахло сыростью, плесенью и еще чем-то столь же отвратительным. Вася сразу догадался, что это тюрьма, но здесь он не был заключенным, напротив - лицом, облеченным властью, призванным карать и миловать!
Он снова был монахом Иоганном, но теперь казался гораздо старше, значительнее, что ли… Сидя в кресле с высокой резной спинкой, он перебирал четки и шептал молитву. За столом, заваленным бумагами, расположились еще какие-то люди в богатых одеждах из тонкого сукна и бархата (особенно запомнился один из них - важный седоволосый господин с толстой золотой цепью на шее), а рядом, за маленьким столиком, примостился писец.
В комнату вводят женщину, закованную в тяжелые кандалы. При каждом шаге они звенят, и звук этот эхом отдается под каменными сводами. Вид у нее жалкий: голова обрита, платье разорвано, грязные босые ноги покрыты кровоточащими язвами, глаза горят лихорадочным блеском, и на щеках видны следы от слез. Она сильно измучена, но отец Иоганн не может допустить слабость! Состраданию не место в его сердце. Он знает, что женщина эта - ужасная преступница, хуже, чем воровка или убийца.
Она - ведьма.