Теперь нужно только позвонить Альвине и назначить встречу. Приходить просто так, без предупреждения вроде бы неудобно… Ирина спрятала приготовленные деньги в конверт, положила его в сумку, на самое дно. Она долго, старательно искала ту самую салфетку с телефоном и ругала себя, что так и не удосужилась переписать его куда-нибудь еще. В записную книжку, например, или хоть в мобильный телефон…
Хотя, с другой стороны… Записной книжки у нее просто нет. Несколько нужных ей номеров она давно помнит наизусть, так что необходимости просто не возникало, а что до мобильника… Ирина никогда не могла бы в этом признаться, но она так и не научилась управляться со своим навороченным аппаратом с кучей функций, подаренным Виктором на прошлый день рождения.
Она перерыла сумку, поискала по карманам, даже в Витином письменном столе посмотрела зачем-то, но проклятая бумажка словно в воду канула. Ругнув себя за неаккуратность, Ирина набрала Светкин телефон. На этот раз ответили сразу. Трубку взяла не секретарша, а сама Светлана. Голос ее показался очень веселым и бодрым. Сразу было заметно, что сейчас, в середине лета, Светка на работе не зашивается и вполне искренне рада ее слышать.
- Ир, ты, что ли? Привет! Я тебя не узнала сразу… Наверное, богатой будешь!
- Ага, буду непременно… - рассеянно ответила она.
Подруга тараторила без умолку:
- Куда пропала-то? Сто лет тебя не видела, не слышала! Волновалась даже, что у тебя там и как. Ты давай рассказывай, как дела, что нового!
- Да все нормально… - нехотя ответила Ирина. Просто так болтать "за жизнь" ей почему-то совершенно не хотелось. А Светка, как нарочно, все не унималась:
- Ой, я тут в отпуск съездила! Турция надоела, в Египте жарко, в Греции леса горят, так я решила - махну на Канары! Там на пляжах песок черный, представляешь? И парк есть такой - просто чудо! Попугаи на свободе летают, фламинго гуляют, дельфины…
Кажется, про Канары она готова была рассказывать бесконечно. В другое время Ирина бы сначала слегка позавидовала, а потом постаралась расспросить подругу как можно подробнее обо всем - сколько стоит тур, где покупала, в каком отеле останавливалась, про рестораны, магазины, экскурсии… И все - чтобы постараться сподвигнуть Виктора на такую поездку. Глядишь, и сами слетали бы куда-нибудь!
Но сейчас эти разговоры только утомляли и раздражали ее. Какой смысл отправляться куда-то за тридевять земель, потратив бешеные деньги, чтобы поплавать в море и поглазеть на попугаев? Светка давно уже не девочка, а все скачет, словно попрыгунья-стрекоза. Курорты, пляжи, дискотеки, мимолетные романы… Давно уже пора бы стать серьезнее!
Ирина наконец решила вставить слово в поток впечатлений:
- Света, я хотела тебя попросить… Телефон Альвины у тебя сохранился? Ну, той самой, ты мне в прошлый раз давала.
- Альвины? - Света как-то сразу осеклась, и голос стал сухо-деловым. - Да, конечно есть. Подожди, сейчас найду.
На том конце провода воцарилось молчание, и только слышно было, как шелестят какие-то бумаги. Ирина покорно ждала и очень боялась, что подруга и сама потеряла нужный телефон. Что тогда делать?
- Нашла, записывай!
Ирина схватила ручку и принялась тщательно выводить цифру за цифрой. Продиктовав номер, Света осторожно спросила:
- А ты… так и не собралась к ней?
- Собралась, - сухо ответила Ирина, - теперь только деньги отдать надо.
- Значит, все получилось? И Виктор больше не гуляет? Ну, молодец, поздравляю!
- Да, все нормально, спасибо тебе, - получив требуемое, Ирина уже торопилась закончить этот разговор, - извини, говорить сейчас долго не могу, на следующей неделе созвонимся.
- Ну хорошо… - немного обиженно протянула Света, - если ты так занята, то конечно. На следующей так на следующей.
Ирина повесила трубку. Она вовсе не хотела быть грубой, но почему у некоторых людей совершенно отсутствует чувство такта? Та же Светлана, к примеру… Занята только собой и даже мысли не допускает, что у других людей могут быть собственные проблемы, когда совершенно не хочется слушать ее истории про попугаев и фламинго?
Некая часть ее сознания понимала, что она была не права, что не стоило бы отталкивать единственного человека, который искренне стремится ей помочь, и, в конце концов, к Светке она несправедлива. Ирина знала, что рано или поздно почувствует угрызения совести, захочет все исправить, позвонит ей снова и, может быть, извинится и постарается объяснить свое поведение… Но сейчас это было не важно. Хотелось поскорее связаться с Альбиной, чтобы покончить с неприятным, но необходимым делом. Все остальное - потом.
Она посидела немного, обдумывая предстоящий разговор, и набрала номер Альвины.
- Альвина? Здравствуйте, это Ирина Соловьева, вы меня помните?
- Да.
Голос ее был совершенно спокоен - впрочем, как и всегда. Ирина снова смутилась, заранее заготовленные фразы мигом вылетели у нее из головы. Повисла неловкая пауза. Первой молчание нарушила Альвина.
- Что вы хотите? - спросила она так же невозмутимо.
- Я хотела бы деньги вам отдать. За сеанс.
- Хорошо. Когда вас ждать?
Отлучиться из дому, тем более надолго, лучше всего днем, когда Виктор на работе. Ирина уже хотела было сказать, что может приехать часов в одиннадцать - двенадцать, но вместо этого, неожиданно для себя самой, ляпнула совсем другое:
- Когда вам удобно… Я свободна, в любое время могу.
Собственный голос показался таким жалким, неуверенным и робким, словно она не деньги собралась отдавать, а просить в долг без отдачи. "Разве можно так унижаться? - промелькнуло в голове. - Когда ты, наконец, научишься разговаривать с людьми?" На мгновение Ирине показалось, что рядом с ней находится какая-то совсем другая, новая женщина - сильная, мудрая и спокойная. Такая, какой могла бы стать она сама - и не стала…
Она прекрасно понимала, что стоило бы прислушаться к этому новому внутреннему голосу и вести себя по-другому, но все равно продолжала покорно ждать, что скажет Альвина.
- Тогда завтра в десять вечера, - отрезала она и отключилась.
Да уж, колдунья не утруждает себя излишней любезностью! Ирина еще долго сидела зачем-то с трубкой в руке. Она была недовольна собой. Ну как можно быть такой размазней? Все время идти на поводу у кого-то, жить чужой волей и не сметь заявить о собственных планах. А в результате - сплошные проблемы, как сейчас, например. Время выбрано совершенно неподходящее. Во-первых, в восемь Виктор вернется с работы, и как она сможет объяснить ему, куда собралась уходить на ночь глядя? Еще заподозрит, что она отправилась к любовнику! Хотя это вряд ли. Уж себе-то можно признаться, что ему совершенно все равно и он с трудом замечает ее присутствие. Так только - подать ужин, постелить постель, вымыть посуду…
Но даже не это главное. Ходить по городу в такое позднее время ей вовсе не хотелось. Она и так-то всю жизнь считала себя трусихой, боялась грабителей, маньяков и просто пьяных, а теперь, после своей ночной вылазки в лес, о которой так не хотелось вспоминать, и вовсе старалась не выходить из дому после наступления темноты.
А теперь вот снова придется, раз сама напросилась. Ничего не поделаешь, в десять так в десять. Ну да ладно, ничего, ведь это - в последний раз!
Ирина вернулась в кухню. После разговора с колдуньей она чувствовала себя усталой и разбитой, но готовить-то все равно надо! Как говорится, война войной, а обед по распорядку. Она снова посмотрела на мясо, истекающее соком на тарелке, и принялась решительно греметь кастрюлями и сковородками.
Нет, все-таки лучше бефстроганов!
К вечеру жара ничуть не спала, но небо затянули низкие свинцово-серые тучи. В воздухе повисла тяжелая, давящая духота. Парило невыносимо. Ветер гонял по земле клубы пыли, и понятно было, что вот-вот разразится гроза. Редкие прохожие опасливо поглядывали на небо и, ускоряя шаг, спешили поскорее добраться до дому.
Только рыженькой девушке в ярком топике, что почти бежит по улице, все как будто нипочем. Волосы разметались по плечам, зеленые глаза сверкают, и, кажется, каждая веснушка искрится, словно солнечный зайчик. Что ей гроза, ураган, тайфун, землетрясение!
Наташа Орлова летела как на крыльях, не чувствуя ног под собой. Еще бы! Такое событие… Поступила! Поступила! Столько трудов и треволнений осталось позади, зато теперь она - студентка, да не простого вуза, а МГУ, самого престижного учебного заведения в стране! Просто самой не верится.
Сегодня утром Наташа пришла к заветным дверям с замиранием сердца. Списки обещали вывесить к одиннадцати, но почему-то их там еще не было. Парни и девушки маялись от жары и скуки и коротали время кто как мог. Одни курили, травили анекдоты, кое-кто уже успел сбегать за пивом, им как будто все было нипочем! Другие волновались, просто стояли и ждали, словно боясь спугнуть свою удачу.
Солнце палило немилосердно. Платья и рубашки, промокшие от пота, прилипали к спинам, но те, кто прошел экзаменационный марафон до конца, держались стойко, и домой никто не спешил. Как тут уйти, когда, можно сказать, судьба решается? Именно сейчас выяснится, кому из них суждено окунуться в веселую и шумную студенческую жизнь, одержав первую в жизни победу, а кому - уйти ни с чем, чтобы снова и снова штурмовать эту высоту или просто смириться с клеймом неудачника. Можно, конечно, выбрать институт попроще, куда конкурс не такой высокий, как не раз осторожно советовала мама, но Наташа решила твердо - хотя бы раз она должна попытаться! Лучше жалеть о сделанном, чем о несделанном.
Все эти дни Наташа так переживала, что даже толком спать не могла. Мама отпаивала ее валерьянкой и уговаривала, что на одном университете жизнь не кончается, если что - можно попробовать на следующий год, она же не парень, в конце концов, ей в армию не идти… И вообще, все будет хорошо, будет непременно, она ведь такая замечательная девочка, самая умная и талантливая на свете!
Но мамины утешения помогали мало. За время экзаменов абитуриенты успели не то чтобы подружиться, но познакомиться. Наташа уже знала, что папа Нины Ганской - успешный бизнесмен, мама Саши Старикова работает в мэрии, а у Валерки отец вообще фээсбэшник… По тому, как небрежно подрастающие отпрыски обращались с деньгами, на каких машинах приезжали, как одеты были девушки, видно было, что они ни в чем не привыкли знать отказа.
Среди этой поросли золотой молодежи Наташа себя чувствовала не очень уютно. В самом деле, кто они и кто она? У нее только мама, трудится бухгалтером в небольшой фирме, да бабушка-пенсионерка, и лишних денег в семье нет. В жизни ей придется рассчитывать только на себя. Она хорошо это понимала и старалась изо всех сил - записалась на подготовительные курсы и дома занималась каждую свободную минуту… На экзаменах было очень страшно - а вдруг да попадется особенно сложный вопрос?
И все-таки ей повезло. Словно кто-то нарочно подкладывал билеты, которые Наташа знала особенно хорошо! Несмотря на волнение, отвечала она вполне уверенно и на экзаменаторов, кажется, сумела произвести благоприятное впечатление. Та седая тетенька с высокой прической, что ставила ей в экзаменационный лист заслуженную пятерку по истории, одобрительно кивала и улыбалась, когда Наташа, увлекшись, начала излагать гумилевскую теорию этногенеза…
Если бы не та несчастная четверка за сочинение, ей бы вообще не о чем было волноваться. А теперь она впритык укладывалась в проходной балл, а конкурс-то о-го-го! Наташа прекрасно понимала, как много значат деньги и связи. Уж конечно, побольше, чем хорошее знание школьной программы… И все равно - никто не может запретить человеку надеяться на лучшее. Может быть, не все в жизни продается и покупается? Может быть, и у нее есть шанс пробиться?
Наконец, в половине третьего, стуча каблучками, вышла девушка из деканата и принялась развешивать листки на стенде. Заждавшиеся абитуриенты ринулись туда и тут же принялись жадно высматривать себя. Есть или нет? Повезло - не повезло? Со всех сторон раздавались то радостное "йес!", то нечто вовсе непечатное.
Протиснувшись между высоким парнем в драных джинсах (не абы как драных, а правильных, из дорогого магазина!) и девушкой со смешными косичками а-ля Пеппи Длинныйчулок, Наташа наконец-то увидела заветные списки. Ольховская, Ольгерт, Онучева… Хотелось крикнуть - а где же я? Она уже готова была разреветься и убежать, когда в самом низу страницы увидела: "Орлова Наталья Юрьевна".
В первый момент ей казалось, что сердце выскочит из груди от радости. Наташа зажмурилась на мгновение, потом потрясла головой и снова открыла глаза. Она словно хотела убедиться, что все это не сон и собственная фамилия в числе избранных действительно красуется здесь!
И это действительно оказалось правдой. Насмотревшись, Наташа отошла в сторону, достала мобильник и дрожащими от волнения руками принялась набирать домашний номер.
- Алло! Бабуля, привет. Представляешь, я поступила!
- Правда? Вот и умница, слава богу.
Голос у бабушки звонкий, молодой. По телефону ее часто путают с Наташиной мамой. Хотя к внучкиным устремлениям она относилась без особого энтузиазма, повторяя "лишнее учение только во вред идет", но сейчас чувствуется, что она рада.
- Домой-то скоро придешь?
- Ну… не знаю даже.
Наташа замялась. Давным-давно они с Катей - ближайшей школьной подругой - договорились о том, что, если Наташа поступит в университет, это событие надо непременно отметить в кафе "Баллантайн". Катя почему-то просто обожала это заведение.
- Бабуль, ты извини, у меня тут еще дела… И с Катей надо повидаться, книжку ей отдать, ты же помнишь, я брала, когда к экзаменам готовилась…
Наташа немного стеснялась этой маленькой лжи, но что поделаешь, если уж обещала! И правду сказать неудобно…
К счастью, бабушка, кажется, вовсе не обиделась.
- Ну и хорошо! Значит, на рынок сходить успею, пирог испеку к вечеру… Ну и к Троице зайду, свечку за тебя поставлю.
С тех пор как неподалеку от дома построили небольшой храм (говорят, на пожертвования бывшего авторитетного бандита, который, чудом избежав смерти от пули конкурента по криминальному бизнесу, уверовал в Бога и часть доходов непременно отдает на добрые дела), бабушка ходит туда регулярно.
Подумав о бабушке, Наташа на мгновение замедлила шаг. Сейчас она, наверное, уже кладет поклоны перед иконами, молится, тихо шевеля сухими губами, а потом положит записочку "за здравие рабы Божьей Натальи" и пойдет на рынок, тяжело ступая и опираясь на палочку…
Наташа немного волновалась за нее - все-таки в такую жару выходить из дому старому человеку опасно, может давление подскочить или с сердцем стать плохо, но разве бабулю остановишь! Она всю жизнь верующая, даже в тюрьме из-за этого сидела когда-то. Рассказывать об этом Полина Алексеевна не любила, и, когда Наташа случайно нашла в альбоме с фотографиями пожелтевшую, истертую на сгибах бумажку с почти нечитаемым машинописным текстом, она не поверила своим глазам. Вверху страницы было написано "Справка об освобождении"…
Невозможно было даже представить, что бабушка, такая добрая и справедливая, могла совершить преступление! Но когда та зашла в комнату и застала ее с этим листком в руках, лицо у нее сразу изменилось, стало какое-то жесткое и суровое. Наташа почувствовала себя неловко, словно ее застукали на месте преступления, но все же осмелилась спросить:
- Бабуля, ты что, правда…
Она не решилась выговорить "сидела в тюрьме", но бабушка спокойно ответила:
- Да, было такое.
- За что?
- За веру, девочка, за веру. Положи, где взяла, и не трогай больше.
Наташа послушно сложила вчетверо ветхий листок и совсем тихо спросила:
- Неужели за это судили?
- Тогда за все судили, - сухо ответила бабушка, и Наташа поняла, что лучше к этой теме не возвращаться.
Вот и кафе. Наташа толкнула тяжелую дверь с вычурной бронзовой ручкой под старину и вошла внутрь. Здесь работал кондиционер, и после раскаленного пыльного воздуха повеяло живительной прохладой. Хоть отдышаться можно!
Катя опаздывала. Наташа уселась за столик возле входа, чтобы не пропустить подругу, заказала себе колу (пить хотелось просто ужасно!) и стала ждать.
Посетителей почти не было. Только в дальнем углу ворковала какая-то парочка, да у окна сидел высокий темноволосый парень, несмотря на жару, одетый во все черное. Наташа невольно залюбовалась им. Хорош… Действительно хорош! Гордая посадка головы, широкие плечи, темно-каштановые чуть взлохмаченные волосы и - голубые глаза. Кожа тронута золотистым загаром - наверное, успел отдохнуть где-нибудь на море. На вид лет двадцать пять, может, двадцать восемь, фигура стройная, спортивная, но главное - в каждом движении, в повороте головы чувствовались спокойная сила и уверенность в себе.
Наташа поглядывала на него искоса, потом, как бы случайно, встретилась с ним глазами - и аж мурашки по спине побежали. Взгляд был такой ласковый, обволакивающий - и в то же время было в нем что-то тревожащее, властное, почти гипнотическое. Наташа чувствовала его на себе почти физически, словно прикосновение горячих рук.
"Кажется, я ему нравлюсь! - подумала она. - Наверное, сейчас подойдет, захочет познакомиться…".
Наташа от души пожалела, что не успела утром накраситься как следует. Она поправила волосы, чуть одернула юбку, сняла неизвестно откуда взявшуюся пушинку, приставшую к футболке…
"А может, это моя судьба? - мелькнула в голове непрошеная мысль. - Если беда не приходит одна, то и счастье, наверное, тоже… Было бы просто здорово в один день и в университет поступить, и познакомиться с таким парнем!"
Наташа мечтательно улыбнулась - и принц за соседним столиком улыбнулся ей в ответ. Он поднял свой стакан с соком, как будто чокаясь с ней, выпил до дна, поставил стакан на стол… Вот сейчас, кажется, уже решился подойти познакомиться! Наташа замерла в ожидании. Он уже встал и сделал шаг по направлению к ней…
И тут все надежды рассыпались в прах.
В кафе вошла новая посетительница - высокая загорелая крашеная блондинка "модельных" параметров. Наташе всегда казалось, что такие девушки встречаются только на обложках глянцевых журналов, а вот поди ж ты, по улицам ходят… Странно даже. Талия девушки была такой тонкой, что ее, казалось, можно было охватить пальцами, узкие джинсы, низко сидящие на бедрах, открывали на всеобщее обозрение безупречно плоский живот с пирсингом в пупке, а в вырезе трикотажной кофточки с модным принтом от Пуччи виднелась такая грудь… Даже завидно стало.
Увидев ее, парень замер на месте на секунду, словно споткнувшись о невидимую преграду, и больше не смотрел на Наташу, словно она перестала для него существовать, превратилась в пустое место. Теперь все его внимание было занято незнакомкой.